Прикройте гештальт

клим просыпается от грубых прикосновений. поначалу климу кажется, что ему это снится. клим высвобождает руку из цепкой хватки и кусает. нет, климу не снится. клим всегда отличал энина по запаху. ещё тогда, когда был ребёнком. энин приезжал и привозил с собой этот запах. иногда память фиксирует то, что вроде бы не должна фиксировать. клим различает в полутьме очертания воронье-чёрной бороды. здесь не может быть ни ошибок, ни недоразумений. клим позвал бы на помощь, но звуки застряли в его горле. клим чувствует отвращение. климу настолько плохо, что он не может даже плакать. тут разве что отделиться от собственного тела и смотреть со стороны, наблюдая, как его используют в качестве мешка для члена. клим почти может. климу уже почти не страшно за оболочку. тело - отдельно, разум - отдельно. всё так, как учил отец. энин заканчивает, одевается и выходит, потирая ладонью шею. и клим возвращается в тело. *** в спальне энона отец и сын говорят шёпотом. - ты должен обратиться в полицию и пройти курс психотерапии для жертв полового насилия, - твёрдо говорит энон. - я помогу тебе. - а что с энином? - ну как что. сегодня же я его прогоню. климу хочется верить, что всё будет хорошо. энон убедителен и нетерпим. когда он выходит из комнаты, климу не хватает смелости, чтобы выйти с ним. *** энон сегодня жёсткий. хватает энина за воротник рубашки и спускает с лестницы. сын энона стал жертвой полового насилия, и энон сделает всё, чтобы насильник был наказан. - ничего не докажете! - кричит энин. энон грозно смотрит ему вслед. энин хватает чемодан и выскальзывает из подъезда. *** клим приходит к салли более печальный, чем обычно. - заявление не приняли. сказали, мало доказательств. ещё и посмеялись. - знаешь, мне кажется, что энина ждёт возмездие. - и что? - меня никогда внутреннее чутьё не подводило. выстрел отдаётся в головах клима и салли отзвуком недавней грозы. клим выбегает с фотокамерой и быстро цепляет на плёнку энина, не успевшего опустить ствол. салли звонит в полицию. стражи порядка надевают на энина наручники и увозят в отделение полиции. ни у кого нет сомнений, что энин - убийца. возмездие произошло. но кого это волнует, когда энон лежит в луже собственной крови? салли и клим этой ночью лежат в одной кровати и не перестают жаться друг к другу и плакать. теперь они одни. никто не поддержит. никто не закроет открытые раны их гештальтов. *** ночное возвращение в детство совсем слегка приободрило салли и клима. по крайней мере, они теперь могут похоронить энона, не рыдая и не корчась в припадках. места на кладбище не хватает, поэтому энона хоронят в палисаднике за апартаментами. здесь красиво. весной палисадник зацветёт. энона кладут в деревянный шкаф вместо гроба и опускают в землю после разрытия. похороны эти не похожи на другие. нет той пышности, что была на похоронах мэри. нет той шумихи, что была на похоронах семьи священника. просто тихие похороны. тише шелеста травы. салли и клим засыпают под деревом. понимают, что никогда больше не оставят друг друга. что они - всё, что осталось от семьи великого гештальт-терапевта. *** звонок из полиции, будто из ниоткуда. приглашают на суд. салли и клим закидываются успокоительными. это помогает. салли и клим выигрывают суд. энина приговаривают к тысяче лет заключения. - почему тысяча? - спрашивает клим. - столько не живут. - это чтоб наверняка, - отвечает салли. - знаешь, что такое амнистия? - это помилование, - говорит клим. - что-то такое. так вот, тысяча лет заключения, чтобы он сдох прежде, чем его помилуют полностью. сколько не сокращай срок, но тысяча - слишком много... - для меня не то что тысяча лет. для меня каждый день - вечность. и мне плохо. - пойдём домой, клим. я сделаю всё, чтобы тебе было хорошо. - я бы тоже сделал всё для тебя. ты мне стал родным. - ты тоже, - смущения салли не видно под протезом. - и ты можешь не носить протез при мне. - придём домой - и я его сниму. ужин, душ, постель. всё, как раньше. нет, всё не может быть, как раньше. потому что энона нет. облака на небе будто разрушились вместе с тем выстрелом, не оставляя ничего, кроме печали и горя.