Прикройте гештальт

салли - нахуй никому не нужный урод с месивом вместо лица. зато волосы, блять, как из рекламы шампуня. салли - нахуй никому не нужный урод с месивом вместо души. с пустотой в сгнившем сердце. нахуй никому не нужный. только энону нужен, потому что энон берёт пятнадцать долларов за сеанс и с невиданным профессионализмом слушает пиздёж салли. энон не скажет, что салли пора работать, а не заниматься хуйнёй и мусолить свои физические и психологические травмы. энон видит салли насквозь, как рентген. это и пугает, и влечёт. затягивает. салли балансирует над болотом, стараясь не рухнуть вниз, не исчезнуть в пучине. у энона красивый кабинет. на стене висят абстракции в рамке, нарисованные другими пациентами. салли морщится от мысли, что он не единственный, и старается отводить взгляд от энона. салли делает вид, что смотрит на свои пиздецки интересные кеды. - скажи, что тебя тревожит. салли хрипло кашляет. - лю… блять. чуть не оговорился по фрейду. блять, блять, как мог так облажаться? - люстра. у вас красивая люстра. - да, у меня красивая люстра. мне помогла её выбрать жена. и энон как бы невзначай показывает кольцо на безымянном пальце. салли кипит изнутри. как ёбаный чайник. как хтонический котёл с первичным бульоном. салли хочет искромсать нахуй эту ни в чём не повинную женщину. вскрыть её и поковыряться палкой в её кишках. почему именно она? и почему салли так её ненавидит? нет, слово, начинающееся на "лю", явно не "люстра". и энон уже об этом догадался. *** - сал, я принесу тебе новый тест. тебе понравится. что тут ещё, блять, тестировать? всё ясно, все карты - вернее, карточки - раскрыты. у салли обнажена душа. как лицо, на данный момент не прикрытое протезом. как… у салли краснеют кончики ушей. все время от времени ошибаются. это так всрато, блять. салли замирает, уставившись туда, куда нельзя смотреть. - в чём дело, сал? - доктор энон, у вас… гештальт не закрыт. блять. блять. блять. стыдобище просто. фрейд в гробу переворачивается. - но у меня все гештальты давно закрыты, сал. ты знаешь, что такое супервизия? салли, конечно, не знает. ну и нахуй оно надо. салли выдавливает из себя: - прикройте гештальт, доктор энон. - а, это… извини, сал, что испортил нам сеанс. - энон застёгивает ширинку на брюках. - сломался замок, видимо. спасибо, что заметил. сейчас принесу тест. - нет, постойте. сядьте на своё кресло, пожалуйста. энон пожимает плечами и садится. нервно расчёсывает пальцами усы. - дело в том, что вы возбуждены. - салли чувствует, что черта пересечена. - могу ли я вам помочь? ведь когда кровь отливает от мозга в противоположную сторону, продолжать сеанс как таковой не имеет смысла… - сал, да что такое? на тебе лица нет! - вы правы, на мне очень давно нет лица. *** когда с лица содран скальп, половина челюсти отсутствует, выгрызена щека и очень красноречиво торчит ничем не прикрытая скуловая кость - это отвратительно. ещё более отвратительно, когда салли, обладая именно таким лицом, пытается орально удовлетворять энона. энона стошнило бы, но не тошнит. салли, блять, охуевший в край салли. гештальты закрывать пришёл. от застарелых травм избавляться. чай попивать - вон, стоят на столе две кружки. салли, блять, салли - психологу сосали. и ведь ещё умудряется пиздеть что-то с хуем во рту. энон смотрит в упор на салли и готов его испепелить. это неправильно. это мерзко. но салли это нравится. и энону, как ни странно, нравится. когда энон кончает салли на лицо, сперма стекается в углубления шрамов, как реки по весне талыми снегами стекаются в русла. какая поэтичная метафора. - вытри, пожалуйста. - энон протягивает салли салфетку. - продолжим сеанс. салли спешно вытирает лицо. - а вы неплохо сохраняете самообладание. что странно, учитывая, что у вас до сих пор стоит. энон понимает, что сеанс они всё-таки не продолжат. и принимает правила этой грязной игры. *** салли трепещет в сильных руках энона, кладущего его на диван. энон снимает с салли свитшот, спускает джинсы ниже колен. салли настолько хрупкий, что энон опасается повредить его. энон целует салли в живот, щекочет прикосновениями мягких усов, и салли дрожит и стонет, заставляя энона возбуждаться ещё сильнее. салли стыдно, мерзко, позорно, но в то же время ему так приятно. - у меня там рюкзак… возьмите смазку… - я смотрю, ты во всеоружии, - одной рукой энон поглаживает бедро салли, другой берёт рюкзак, лежащий неподалёку. - как я понял, резинки у тебя тоже есть? - не люблю гандоны. не те ощущения, знаете ли. - стандартный ответ. - я не заразен. - несомненно. энон смазывает задний проход салли и входит. салли тесен и горяч внутри, на лбу энона проступают капельки пота. энон начинает двигаться. салли кричит. энон закрывает ему рот ладонью и шепчет: - я понимаю, что ты возбуждён, но нас не должны услышать. - хм… м-м-м… - что-то пытается ответить салли. энон убирает руку. - что ты хотел сказать? - хотел сказать, чтобы вы двигались быстрее. и грубее. - хорошо, я постараюсь, - энон входит до основания в тёплое нутро салли. - если тебе что-то не понравится, знай, ты всегда можешь сказать "нет". салли чувствует, что ему невыносимо хорошо. он неловко двигает бёдрами, насаживаясь на энона, желая быть ближе. невыносимо хорошо. и больно. больно не физически, больно морально от осознания запретности всего этого. салли не может себе представить, что когда-либо решится афишировать то, что происходит здесь за закрытыми дверями. ну правда, неужели он придёт к отцу и скажет: "пап, это доктор энон, он старше меня вдвое, он лечит мою психотравму и ебёт меня на диване в своём кабинете"? нет, хуета всё это, полная хуета. рот на замок, язык в узел. и никогда, никому на свете не рассказывать о своей мерзкой аморальной любви. салли урод, просто урод. не только физический, но и моральный. извращенец, перверт, девиант. то, что энон, совершив ещё несколько фрикций, кончает внутрь салли, только подтверждает это. ничего-то между ними не будет больше. салли всё понимает. одевается, садится напротив уже одетого энона. - сеанс завершён, сал. - с меня пятнадцать долларов, как обычно? - нет. иди. считай, что взял с тебя натурой. салли просто в ужасе от всего произошедшего. он накидывает на себя рюкзак и уходит. даже не попрощался второпях. улицы нокфелла свежи от недавно прошедшего дождя. видна радуга в небесах. "символ пидоров, таких как я", - думает салли. и понимает, что существуют гештальты, которые не закрываются.