Осень 89ого. Возвращение домой.
14 июля 2019 г. в 19:12
Ветер кружил редкие опавшие листья, моросил лёгкий осенний дождик, а по лужам маршировала светло-русая девушка в военной форме, её по-блату принял служить на границу с Афганистаном друг её погибшего или пропавшего отца.
— И вот два года в Афганистане пролетели,
Я мать увижу и дом родной, — шла она в форме пограничника и насвистывала песенку.
А в это же самое время в другой части Москвы девушка с рыжими волосами курила сигарету, лёжа на лавочке, а другая, с более спортивным сложением тела, зависала на турнике.
— Блин! Ну где Кас? — нервно спросила рыжая, посмотрев на часы, — Фил, ты случаем не знаешь?
Не успела Филя ответить, как к беседке подкатил тонированный «Линкольн» с костром по бокам и из него вышла эффектная блондинка в свитере и юбке.
— Твою мать! Кас! Где тачку упёрла? — вскочила рыжая с налёжанного места.
— Погоди, Пчёлка Майя, — отмахнулась от подруги спортсменка, слезшая с турнира и проверяющая колесо на сдутость, — Слыш, Кас, кто костёр рисовал?
— Энди Уорхал.
— Кто-кто? — хором спросили Пчёла и Филя, соображая.
— Лучший американский художник, деревня, — теперь уже блондинка отмахнулась от подруг.
Но не успели наши девчонки ещё что-то сказать и сделать, как к ним на полной велосипедной скорости, чуть не въехав в автомобиль, подъехала 10летняя девчушка:
— Саша Белая приехала! Рубль гони! Гони рубль! — доложила она и стала требовать с рыжей денег, в то время как Касси и Филя скрылись в машине.
— Вот тебе за маму, за папу и за бабушку, — выложив при перечислении по одной конфетке, сказала Виктория Пчёлкина и скрылась вслед за подругами.
Саша в это самое время была на квартире у своего парня, но ей никто не открыл и она, обидившись съехав по пирилам, направилась к себе домой.
И вот уже стоя на пороге гостиной, смотрела как её мама со слезами на глазах смотрит по телевизору вывод войск из Афганистана.
— Мам, ну так нельзя. Ты даже замок не поменяла, — осматривая комнату, сказала Белая своей мамочке с улыбкой.
— Ой, Сашенька, — подскачила Татьяна Игоревна с дивана и кинулась обнимать свою дочку, и теперь у неё слёзы от радости текли.
— Мам, ну я ведь грязная, дай помоюсь, что ли, — сказала Саша после 5ти минут обнимашек с мамой и, одев ей на голову фуражку, направилась в душ.
— Ой как выросла, — продолжала Татьяна радоваться дочке, приложив руки к своим щекам и не сняв фуражку.
Спустя полчаса
Александра чистила зубы на кухне, а мама готовила ей омлет с грибами.
— Вот предупредила бы ты, что пириедешь, так я бы тебе и картошечки, и компота, и котлеток бы сделала, а так омлет.
— Ой, мам, да ладно. Я в армии гвозди переваривала.
— Ну, армия это армия, а здесь дом.
— Ой, мам, слушай, а ты не знаешь где Лёня Елисеев? Они случаем не переехали? А то я в домофон им звонила, а никто не открывает. — спросила Белая, держа в руках зубную щётку.
Мама так и не успела ответить своей любимой дочурке, так как с улицы послышался женский голос:
— Минуточку внимания! Военнослужащую Александру Белову, просьба спуститься вниз, Вас ожидают! — явно усиленного через рупор.
— Вот ведь черти, — радостно усмехнулась Александра и, высунувшись по пояс в окно, громким голосом поприветствовала подруг под их радостный клич:
— Мой народ! — смеясь, — Здорово, сёстры!!! — помахала Белова подругам рукой.
— Воу! Белая! — забрав руки вверх, орала Пчёлкина, — Давай к нам!!!
— Не могу. Я только с поезда.
— Фил, скажи ей. — Пчёла стала просить помощи у подруги.
— Сань, какой поезд? А привальная? — жестикулируя, сказала Лера, — Мы тебя два года ждали. — пытаясь уговорить подругу спуститься и походу у неё получилось.
— Мам, можно? — спросила Белова у своей мамы, повернувшись к ней.
— Ох, ладно, только поешь сначала, — мама не успела поставить сковородку на стол, как Саша убежала одеваться, так что ей не осталось ничего другого как ждать со сковородкой и вилкой дочку в коридоре.
— Мам, мы до вечера. Когда вернусь не знаю. — говорила Белая, заплетая косу, и всё же съела предлагаемую мамой вилку омлета.
— Только ни-ни, — приговорила мама, намекая на алкоголь.
— Ма, ну чисто символически, за моё возвращение, — уворачиваясь от третьей вилки омлета, сказала Саня, так как пока натягивала кожанку, съела вторую вилку предлагаемой еды и, быстро выскочив в подъезд, спустилась к девчонкам и попала в дружные объятья.