Друг мой, Зорро

* * *       Хосе и Мартина, новых его приятелей, полковник отправил на задание. Начистив коня и отполировав саблю, Диего не знал чем еще себя занять. Сходить в штаб, проверить, нет ли вестей о Викторе? Но он и так там бывает по три раза на дню. На месте не сиделось. Он прошел по комнате, вышел во двор, глотнул холодного воздуха и вернулся. Взял гитару со стены, дернул струны и отбросил на кровать, в очередной раз обжегшись воспоминанием о Бернардо.       Хозяйка дома, где он расквартировался, заглянула в комнату и, увидев привычные метания вечно мрачного постояльца, покачала головой.       – На стол подавать-то чего? Отобедаешь, горемычный?       С тех пор как Диего вышвырнул с порога пьяного партизана, пытавшегося устроить ревизию хозяйских погребов, женщина, в одиночку мыкавшаяся с хозяйством, воспылала к нему почти материнским участием и опекой.       – Спасибо, мать, – грустно улыбнулся ей Диего. – Попозже.       В дверь постучали. Вести из штаба? Диего бросился к двери, распахнул. И отпрянул, вспыхнув всем телом.       – Анабель?.. Но откуда...       Она не ответила, серьезно и встревоженно оглядывая Диего. Она почти не изменилась, разве побледнела немного, но морозный румянец делал эту бледность еще более аристократичной и утонченной. Роскошная темная амазонка и бархатный дорожный плащ смотрелись на бедном деревенском дворе почти вызывающе. У Диего заныло в груди, когда он заметил траурную окантовку ее одежды. Он знал, что рано или поздно она потребует от него ответа за смерть своего отца, и много раз мысленно отвечал и объяснялся с ней, но все же не был готов к этой встрече.       Наконец оцепенение нежданности спало.       – Входи, прошу тебя, – он посторонился с полупоклоном. – Как ты здесь оказалась? Одна?       Также молча Анабель вошла в комнату и огляделась. Бедное крестьянское жилье словно съежилось под ее взглядом. Диего нахмурился, но не сдвинулся с места, чтобы попытаться придать комнате более пристойный вид. Это его жизнь, ему не за что стыдиться.       – Я не одна, у меня есть надежный сопровождающий, – она обернулась к нему со странной улыбкой, – и верный друг.       – Друг? – Диего стало не по себе от ее улыбки.       – Мы с Бернардо долго тебя искали.       – Бернардо? – он похолодел от мысли, что его бывший друг тоже здесь, в лагере партизан.       – Ты так и будешь изображать эхо? – внезапно легко рассмеялась Анабель. – И даже стул мне не предложишь?       Диего глубоко вздохнул, взъерошил и так встрепанные волосы и отодвинул от стола грубую хозяйскую табуретку. Она благодарно кивнула, скинула ему в руки плащ и села, аккуратно расправив юбку.       – Ты помнишь, что обещал рассказать мне все? – без обиняков спросила Анабель.       – Даже если это тебя расстроит, – кивнул Диего, бросив плащ на рассохшийся сундук у двери. – Да, свои обещания я помню.       – Я хочу выслушать тебя... Но сначала, – подняла она руку, видя, как Диего тяжело вздохнул, – мне самой нужно кое-что объяснить тебе. Сядь рядом.       Диего мгновение удивленно смотрел на нее, потом сходил за второй табуреткой и уселся в шаге от девушки.       – Почему ты думаешь, что это Бернардо убил моего отца?       Диего снова вспыхнул и опустил голову. То воспоминание все еще жгло его.       – Но я же видел... И ты тоже видела...       – Я видела, да. Я видела убийцу. Но ты не мог его видеть. Ты не мог видеть его лица.       – Я видел! – вскочил Диего. И замер. За все то время, что прошло со злополучного бала, он ни разу не усомнился в своих воспоминаниях. Сколько раз перед его мысленным взором вставал облик Бернардо в костюме фокусника! Бернардо, спасшего его от смерти и убившего дядю Хулиана.       – Как ты мог его видеть, если он всегда был к тебе спиной?       Диего не сводил с нее взгляда. Он уже понял, что она сейчас скажет. Он уже понял, что она права. И тяжелый, мучительный стыд заливал его от головы до пят, заставляя каменеть в неподвижности.       – Я видела его. И это был не Бернардо. Ты напрасно обидел недоверием своего друга. И даже не поговорил с ним, исчезнув.       – Но лицо Бернардо... оно стоит у меня перед глазами... – растерянно пробормотал Диего, чувствуя, как стало жарко и тяжело дышать.       – Ты был ранен, – Анабель мягко взяла его за руку и заставила снова сесть, подвинув табурет еще ближе. – Ты был в бреду. Бернардо ухаживал за тобой как мог. Не удивительно, что в любой миг, когда ты открывал глаза, ты именно его лицо видел рядом. Бред и воспоминания спутались в твоей бедной голове, Диего. И это понятно. Но почему ты не поговорил с другом?       – Я пытался... – сгорая от стыда проговорил Диего. – Он сам отказался, сказав, что я еще слишком слаб. А я... я решил, что он просто отмахивается, не хочет говорить. Он здесь, в лагере?       Диего снова вскочил, намереваясь немедленно отыскать Бернардо. Анабель не отпустила его руки и опять потянула, усаживая.       – Здесь, не волнуйся. Он, конечно, на тебя обижен, но больше тревожится о твоей ране, чем думает об обидах. Ты скоро его увидишь. Но поговори сначала со мной. Ты обещал, помнишь?       Диего с тоской посмотрел на любимую. Душа его рвалась на части между необходимостью бежать просить прощения у Бернардо и рассказать Анабель правду о ее отце.       – Твой отец... – начал он и замолчал, не зная как продолжить.       – Он не был добродетельным человеком, – помогла ему Анабель. – Во что он снова впутался? Кто был тот человек, что напал на него? И почему ты появился в Мадриде тайно от отца?       Диего вздохнул, собираясь с мыслями.       – Человек, которого я принял за Бернардо... Если это тот, о ком я думаю, то твой отец стал только жертвой, инструментом в его руках. Истинной целью его и было – оклеветать Бернардо в моих глазах.       – Но он напал и на тебя тоже. И даже ранил!       – Нет, – Диего опустил глаза в пол. – Он защищал меня...       – От кого? – Анабель нахмурилась. И сама догадалась: – От моего отца. Ты дрался не с ним, а с моим отцом, и он чуть не убил тебя. Этот человек вмешался, спас тебя и подставил Бернардо. Но зачем? Я ничего не понимаю. Как все это связано?       – Это две разные истории, которые в ту ночь так тесно переплелись, что понадобится время, чтобы все это распутать, – Диего грустно усмехнулся. – Когда-нибудь я расскажу тебе их во всех подробностях. Сегодня позволь мне быть кратким. Я жду известия... Но об этом потом. Твой отец в молодости совершил преступление. Улика, изобличающая его, оказалась в руках у моей матери. И в бесплодных попытках вернуть ее он стал виновником смерти моей мамы...       Анабель охнула, прижав руку к груди.       – Ты наверняка это знаешь?       Диего кивнул, все еще не решаясь поднять на нее взгляд:       – Что между ними произошло неизвестно, но дядя перед нашей с ним схваткой признался в своей вине.       – И вы дрались. Я понимаю – ты был в гневе. Но, боже мой, зачем было отцу убивать тебя?       – Та улика... Я стал ее владельцем и опасным свидетелем.       Анабель молчала, Диего не выдержал тишины и посмотрел на нее. Она побледнела, уличный румянец сошел с нежных щек. Нахмурившись, она погрузилась в раздумье.       – Эта улика... теперь она уже не имеет столь страшного значения. Что это такое?       – Увы. Она все еще опасна, потому что нить от нее ведет к другим тайным и незаконным делам. Но дядя к ним не имеет отношения Я не могу сказать больше, чтобы не впутать и тебя тоже. А тот человек в костюме волшебника... Испано-французский мерзавец. Я с ним столкнулся, когда приехал в Испанию, а с Бернардо они давние враги. Какой-то странной прихотью судьбы он, горя желанием уничтожить Бернардо, при этом проникся ко мне симпатией. И жаждет заполучить мою дружбу. Но поскольку человек этот конченный негодяй, то его методы завоевать доверие такие же негодные.       Анабель кивнула и снова задумалась.       – Постой... эта опасная улика, – вернулась она к разговору о своем отце. – Не ее ли искал сеньор Леонес, когда устроил обыск в нашем доме?       Диего похолодел, вспомнив «господина Л.» из дневника своей матери. Анабель с ним столкнулась? Спаси ее Иисусе!       – Расскажи мне все о сеньоре Леонесе, пожалуйста. Когда это случилось?       – Через несколько дней после похорон отца. К нам в мадридский дом (сейчас я живу у дяди Рикардо в Аранхуэсе, а тогда еще жила там) пришел комиссар от уголовной хунты с несколькими полицейскими. Он представился сеньором Леонесом и сказал, что в убийстве отца подозревают партизан, будто бы мстящих ему за что-то. Сказал, что в бумагах отца могут быть следы, которые укажут на преступников. Я была слишком потрясена смертью отца, чтобы протестовать, а сеньор Леонес крайне вежлив и предупредителен, но настойчив...       Диего, утешая, взял Анабель за руку.       – Они забрали большую часть его архива, письма, какие-то записи. Больше я о них не слышала.       – И надеюсь, что не услышишь! – обеспокоенно воскликнул Диего. – Сообщи мне, прошу тебя, если этот сеньор снова появится где-то рядом. Я пока ни в чем не уверен, но, возможно, он связан с той уликой. И, стало быть, опасен.       В дверь снова постучали. Диего вскочил и кинулся открывать. На пороге стоял партизан из тех, что полковник Эспиноза держал при штабе.       – Диего, полковник хочет видеть тебя, – он с интересом взглянул на прекрасную сеньориту в глубине комнаты. – Немедленно!       – Известия о Викторе?       – Да, – партизан ретировался.       – Виктор? – Анабель подошла к Диего. – Сын дяди Рикардо?       – Он самый, – хмуро кивнул Диего. – С ним случилась беда, его пытались искать. Кажется, что-то стало известно. Пойдем со мной в штаб, я расскажу тебе подробнее. * * *       В штабе, который расположился в самом большом доме невзрачной деревушки, никого не было, кроме самого полковника и пары офицеров, что-то горячо обсуждавших у карты. Диего пропустил в комнату Анабель и вошел следом. Офицеры замолчали, с восхищением глядя на очаровательную гостью.       – Сеньор полковник, – обратился Диего к Эспинозе, – вы вызывали?       – Сеньорита Анабель, – улыбнулся полковник девушке. – Я вижу вы нашли свою пропажу!       – Да, сеньор полковник, благодарю вас. Ваше описание его... лачуги было очень точным.       Полковник густо рассмеялся.       – Да уж, иначе чем лачугой это жилище и не назовешь.       Диего вспыхнул, но полковник не дал ему заговорить:       – Я вызвал вас дон Диего, потому что вернулись наши лазутчики и вместе со сведеньями о французах кое-что принесли о вашем брате.       – Он жив?       – Этого мы не знаем, но недели две назад был жив. И видели его неподалеку от Саламанки.       – Саламанка? – удивилась Анабель. – Как он там оказался?       – Вы знакомы и с лейтенантом де ла Крус, сеньорита?       – Он мой кузен, как и Диего.       – Да у нас тут собирается семья де ла Крусов, – усмехнулся полковник. – Сеньор Агудо, вы случайно не де ла Крус? – обратился он к кому-то за спиной Диего. Тот резко развернулся и только сейчас увидел, что слева от двери, в тени, молча и спокойно сидит Бернардо. Диего бросился к нему, но через пару шагов застыл смущенный и залившийся краской. Бернардо испытующе на него посмотрел, встал и, широко улыбнувшись, заключил друга в крепкое объятие. Диего с теплом и радостью ответил ему тем же.       – Прости... – начал Диего, но Бернардо отмахнулся.       – Главное, что ты жив, амиго. Давай о Викторе. Друг с другом потом разберемся.       Диего кивнул, они повернулись к полковнику.       – У меня для вас прискорбные новости, сеньорита Анабель. Ваш кузен и наш верный товарищ лейтенант де ла Крус попал в большую передрягу. Выполняя опасное задание в осажденном французами Бургосе, он был ранен. Ему помогли покинуть город, он скрывался у верных людей неподалеку и выздоравливал. К несчастью, в тех краях французы устроили облаву и захватили лейтенанта в плен. Через несколько дней они откуда-то узнали о лагере партизан, что промышляли поблизости, и напали на него. Отряд сумел выскользнуть из окружения, но многие погибли. После этого кто-то увидел Виктора на свободе и поползли слухи, что именно он выдал французам партизанский лагерь.       – Он не мог!       – Не горячитесь, дон Диего. Мы все знаем и верим, что лейтенант верный патриот и не предатель. Но теперь, – полковник снова обратился к Анабель, – ему приходится скрываться не только от французов, но и от испанцев тоже. Оставшиеся в живых испанцы того отряда обещали его повесить.       Девушка вскрикнула, Диего взял ее за руку:       – Я найду его. Найду и докажу, что он не виновен.       – Мы найдем, – положил ему на плечо руку Бернардо. – Так вы говорите, его видели у Саламанки?       – Да. Он как-то рассказывал о знакомом профессоре из университета, большом любителе экарте.       Диего и Бернардо переглянулись.       – Диего, ты, кажется, хотел поучиться вместо Виктора? – задумчиво произнес Бернардо.       – Кто-нибудь расскажет мне, как играть в экарте? – обернулся к офицерам Диего. * * *       Ночь была безлунная, во дворе не было видно ни зги, но Диего не хотел зажигать света. Хозяйка давно легла, больше в доме никого не было, и это его устраивало. Нужно было многое обдумать, успокоить взбудораженные встречами и известиями чувства, решить, с чего начать в Саламанке. Хотя последнее они еще обсудят и с полковником, и с Бернардо.       Бернардо... Диего все еще вспыхивал, вспоминая о несправедливом обвинении, но тепло, которым щедро поделился с ним друг, смягчало угрызения, что так остро ранили. Диего нежно простился с Анабель, обменявшись обещаниями сообщать обо всех новостях с Виктором или сеньором Леонесом и непременно увидеться при первой же возможности. С Бернардо они договорились, что Диего дождется его возвращения из Аранхуэса, куда тот должен проводить сеньориту, а затем они вместе отправятся в Саламанку. Прошло уже несколько дней с их отъезда, Бернардо должен был появиться со дня на день.       Диего не спалось, он вышел во двор, вспомнил, как похожей ночью у Талаверы его похитили два солдат и собирались отстегать кнутом. Тогда его спасли Виктор и... Даррагон, будь он неладен.       А теперь он должен спасти Виктора. А Даррагон... Диего был зол на него уже не меньше Бернардо, но что с ним делать, не мог придумать. Дважды он спасал его, и это здорово шатало чашу весов, которые в противном случае прочно и однозначно указывали бы «виновен!». Диего вздохнул и вернулся в комнату.       Там кто-то был. Диего замер, не видя, но чувствуя пришельца. Сабля висела на стене справа от двери, рука Диего потянулась за ней.       – Не стоит, сеньор, – услышал он негромкий вкрадчивый голос. – У меня пистолет, направленный вам в корпус. Но вы можете зажечь свечу, если думаете, что так разговаривать будет легче.       – Разговаривать? – постарался не выдать волнение голосом Диего. – Вы пришли просто поговорить, вооружившись пистолетом? Он и в самом деле зажег почти оплавившуюся, кривую и толстую свечу на столе. Гость сидел за столом с пистолетом в руке, как и утверждал перед этим. Худощавый, с длинными баками и острым прищуренным взглядом. Диего его не знал, но судя по одежде он не был ни крестьянином, ни партизаном. Скорее, чиновником, причем столичным. Хотя это и выглядело несколько нелепо – французский чиновник не в Мадриде, а в партиде, да еще и с пистолетом в руке.       – Меня зовут сеньор Леонес, – представился гость.       Диего присвистнул и уселся за стол напротив.       – И что же здесь нужно уголовному комиссару?       – О, вы неплохо осведомлены, – усмехнулся Леонес. – Наверно, виделись с сеньоритой.       – Что вам здесь нужно? – в голосе у Диего появился металл.       – Письмо, – коротко ответил Леонес. – Только не делайте вид, что не понимаете. Дон Хулиан рассказал мне о шантаже перед балом.       – Вы и его в ваш заговор впутали?       – Он впутался сам в наши дела, когда убил нашего курьера много лет назад. И так глупо – из-за денег, которые этот курьер вез вместе с письмом. Дворянин и опустился о банального ограбления.       – А вы решили протянуть ему руку помощи и предложили участвовать в заговоре против короля, – иронично заметил Диего.       – Мне жаль вас огорчать. Но, боюсь, вашему дяде поздно было уже протягивать руку. Нет, мы не впутали, как вы выразились, его в заговор. Слишком корыстен, слишком ненадежен. Нам только нужно было письмо. И сейчас нужно.       – И все? Что будет, если вы его получите? Что будет с тем, кто вам его отдаст? Вы его уничтожите как опасного свидетеля?       – Если это будете вы... и вы дадите клятву о неразглашении тайны, то нет. Вам, – выделил Леонес, – ничто не угрожает.       – Почему? – И тут же догадался: – Вы хотите впутать в заговор меня?       – Не впутать! Привлечь на свою сторону. Ни для кого уже не секрет, что дела французов плохи. Летом или даже весной лорд Веллингтон возобновит наступление. И оно будет успешным, потому что император слишком много сил и крови растратил в России. Король Фердинанд вернется на трон.       – Так, может, мне стоит дождаться короля и отдать письмо ему?       – Вы этого не сделаете.       – Почему же?       – Испания уже не та, что была раньше. И вы не тот наивный юноша, что ступил на ее берег в Кадисе.       – Вы и это знаете... – пробормотал, усмехнувшись, Диего.       – Испании нужны такие смелые, честные молодые люди, с обостренным чувством справедливости... – Диего вспыхнул, вспомнив о Бернардо. – ...как вы. И не нужен жадный, мелочный, мстительный король.       – Но он король, – нахмурился Диего.       Раздался стук в дверь.       – Диего! – услышали они хриплый голос и новый стук.       – Кажется, ваш друг вернулся, – спокойно произнес Леонес, указывая пистолетом на дверь. Он задул свечу на столе. – Я не прощаюсь, мы еще увидимся. Подумайте о нашем разговоре...       Через мгновение Диего услышал, как скрипнула задняя дверь и пошел открывать Бернардо.