Обо всём и ни о чём

– Мистер Старк, мне стоит пожелать вам спокойной ночи? Тони дёргается от неожиданности, но не оборачивается. Смотрит на наручные часы, которые теперь носит не снимая, слишком много всего он в них зашил. Стрелки указывают на предрассветные часы. – Поменьше сарказма, ребёнок, и где ты этого только понахватался? – Тони устало трёт глаза и думает, что, возможно, он и правда засиделся. – Местное время 5:30 утра, а вы только собираетесь покидать мастерскую. – Ты знаешь, чем я был занят. Тони оборачивается и смотрит в глаза собеседнику. Сердце болезненно сжимается и Тони кажется, что это никогда не закончится. Ему кажется, что этот предательский орган всегда при взгляде на этого мальчишку будет болеть. – Знаю, – голос собеседника возвращает Старка в реальность, – и не понимаю, зачем нужен ещё один костюм Человека-паука. Вы, так же как и я, должны осознавать, что это бессмысленная трата вашего времени и ресурсов. Я бы предпочел, чтобы вы это время потратили на сон. – Завались, Пит. Тони прикрывает глаза. Слова пацана бьют не хуже обезумевшего Титана с его маниакальными желаниями подвести всех под полное уничтожение. С той лишь только разницей, что Пит не пытается его задеть – он просто говорит то, что считает необходимым. Тони поднимается с кресла, взмахом руки гасит экраны. Уже на выходе из мастерской, он останавливается. – Останешься здесь? – он мерит Пита взглядом и давит обречённый вздох. – Думаю, Пепс не одобрит твоего присутствия. – Я посижу с Морган. Она скоро проснется и ей захочется хлопьев на завтрак. А потом, когда она закончит смотреть "Король лев", я пригляжу, чтобы она не разобрала что-нибудь стоящее или не собрала что-нибудь разрушительное. – Да, так будет лучше. – Лучше для кого, мистер Старк? – Пит не двигается с места, а Тони поворачивается к нему спиной не в силах вынести его взгляд. – Может быть для Морган, миссис Старк, вас или может быть для меня? Так лучше не будет ни для кого. Тони оборачивается, чтобы сказать пацану о том, что тот слишком много на себя берёт. О том, что он ещё ребёнок и не ему судить о том, что лучше для него, Тони Старка. Но когда он оборачивается, Пита уже нет в мастерской, только динамики доносят его голос. – Идите спать, мистер Старк. Когда вы проснётесь, мы с Морган будем рады вас видеть. Тони долго ворочается, перекладывает подушку из стороны в сторону, но так и не может уснуть. Он ударяет пальцем по циферблату часов и в темноте комнаты вспыхивает небольшой экран, что отображает жизненные показатели. Он отслеживает сердцебиение. Смотрит на электронную кардиограмму и практически умоляет о том, чтобы её ритм сменился – ожил. То, что он видит на экранах – жизнь, подобная смерти. Но, всё-таки, жизнь. Если эта неровная линия когда-нибудь распрямится, Тони почему-то не сомневается, что его сердце тоже остановится. Он судорожно проталкивает воздух в собственные лёгкие – делает вдох и накрывает циферблат рукой – отключает экран. Он прикрывает глаза, сдерживая так привычно подступающие слёзы. Ему нужно поспать хоть немного, ему ещё потребуются силы. Пеппер касается его руки, сжимая её немного сильнее. Дышать становится чуть легче. * – Почему бы вам не провести время с Морган? – Пит, не начинай. – Она очень смышлёная девочка, мистер Старк. И ей не хватает отца. Тони откладывает паяльник, но так и не поворачивается к Питу. Он знает, что тот по-прежнему за его спиной. Всегда так делает, стараясь лишний раз не попадаться ему на глаза, даже находясь в одном помещении. Чувствует его присутствие каким-то шестым чувством. И он знает, как пацан смотрит на него. Затылком ощущает укор в его взгляде. – Я знаю, малыш. Она самая лучшая девочка на свете. Она наша девочка. – И ей нужно, чтобы своё время вы проводили вместе с ней и Пеппер за общим столом во время ужина. Гуляли с ней в парке. Играли в прятки по всей Башне. Учили писать коды для Пятницы и собирать реактор холодного синтеза. Чтобы вы делали для неё то же, что делали для меня. Просто оставьте всё здесь и идите к ней. Пожалуйста, мистер Старк. Это его «пожалуйста» звучит как-то слишком надрывно. Тони ничего другого и не остаётся. Приходится сдаться. Уже на выходе из мастерской он привычно оборачивает к Питу, но его уже нет. * – Вы не очень-то долго продержались, мистер Старк. – Не тебе меня в этом упрекать, пацан. – Это не упрёк. Я видел, что вы старались. Дорога всегда начинается с первого шага, так ведь? Вы сделали свой. – О чём ты говоришь, Пит? – О том, что Мстители выиграли эту войну не для того, чтобы вы планомерно спивались, запершись в мастерской. – О, малыш, ты ни черта не смыслишь в этом. Мстители проиграли эту чёртову войну в тот самый момент, как ты коснулся этой чёртовой перчатки. – Вы, правда, собираетесь обвинить меня в том, что я спас вас? Спас дорогого мне человека? – Это работает в обе стороны, Пит! Тебе стоит задуматься о том, что ты дорог мне ничуть не меньше! – Вам нужно поспать, мистер Старк. Вы много выпили. – Ты так ничему и не научился, Пит! Ты избегаешь ответственности за свои действия! Звук битого стекла отрезвляет, насколько это возможно в его состоянии. Тони обнаруживает себя в мастерской, кричащим в никуда. Всё то время, что он пытался свыкнуться с их новой действительностью, всё то, что терзало его, не давало покоя, он стремился спрятать, скрыть в себе, заперев как можно глубже внутри, там, откуда не должно быть выхода. Но выход нашёлся. И именно об этом, понимает Тони, видя снисходительный взгляд Пита, он будет сожалеть ещё очень долго. – Ложитесь спать, мистер Старк. Если вы захотите, мы поговорим завтра. Это последнее, что говорит Пит, прежде чем оставить его. Тони касается циферблата часов, выводя экран с размеренно движущейся линией пульса. Диван в мастерской оказывается как нельзя кстати, чтобы с утра, когда уснувший за наблюдением ритмично-монотонной линией жизни Тони проснётся, болела не только его голова и совесть, но и всё тело. * Они не разговаривают. Тони меняет мастерскую на медицинский отсек. Проводит там слишком много времени и Пит надеется лишь на то, что Беннер не даст ему заморить себя голодом, и сдержит от передозировки кофеином. Пит же всё это время проводит с Морган. Развлекает её задачками на логику, прививает интерес к научным передачам и мультфильмам студий Дисней, Пиксар и Гибли. – Пит, – Морган болтает ногами, сидя на стуле. Они только что досмотрели «Холодное сердце» и ждут Ванду, чтобы она заплела ей такие же косы, как у Эльзы. – Твоё имя, это акроним? – Нет, Мор, это сокращение от имени Питер. – Почему? – Морган хмурится и не сводит с него взгляд. Она так привыкла к нему. Так же как к Пятнице. Она привыкла к его внешности и к его не совсем материальному телу – голографической проекции. К тому, что папа не поддаётся на уговоры сделать для Пятницы такое же. Пятница ответственная и саркастичная, как любит говорить мама. А Пит, он шутит и даже смеётся. Рассказывает всякие интересности и проводит с ней очень много времени. Но почему-то Морган уверена, что он часто грустит. – Потому что это моё имя, – получает она в ответ. Бровки сильнее сходятся у переносицы. У неё тоже есть имя и Пит сокращает его, называя её Мор. Но имя искина это всегда акроним, которые так любит папа. Это то, что Морган считает непогрешимым. Видимо, уловив её замешательство, Пит берётся пояснить: – Меня так звали, когда я был человеком. Таким же, как и ты. Я учился в школе, любил сендвичи из магазинчика мистера Делмара и мечтал, что однажды заведу собаку. Любил вечера в мастерской вместе с мистером Старком и выходные с друзьями: Недом и ЭмДжей. Ужины в китайском ресторанчике с тётушкой Мэй. И много чего ещё. А потом, когда пришло время, твой папа сделал меня таким. – Ты тот самый Питер, про которого рассказывает папа? Ты мой брат? Наверное, если бы его «природой» это было заложено, в этот самый момент он бы заплакал. Но слёз у него не оказалось так же, как и впервые слов, чтобы хоть что-то ответить их самой лучшей девочке. Поэтому Пит сбегает: дематериализует проекцию и уходит в режим радиомолчания. * – Эй, Питер, – Тони аккуратно сжимает пальцы мальчишки, оглаживает каждую выступающую косточку, – скажи же, наконец, зачем ты так со мной? – Он протягивает руку и гладит мальчишку по совершенно непослушным волосам, что продолжают закручиваться очаровательными кудряшками. – Зачем ты заставляешь меня всё это чувствовать? Моё сердце, пацан, оно уже не такое сильное, чтобы выдержать это. Оно бьётся, Питер, лишь потому, что в нём всё ещё теплится надежда. Я не хороший человек, малыш, но ты слишком жесток со мной. Ты вошёл в нашу с Пепс жизнь, а потом исчез с лица земли на целых пять лет. Но стоило мне вернуть тебя… Ты знаешь, как сложно официально стать родителем мальчишки, который лежит в коме полтора невыносимо долгих года? – Мистер Старк, он вам не ответит. – Он звучит с какой-то обречённой усталостью. Если бы он только мог устать. – Я и не прошу его отвечать, Пит. Я просто хочу, чтобы он уложил в своей очаровательной головке мысль, что у него всего один выход из этой ситуации – ко мне, Пепс и Морган. Пит смотрит на то, сколь безжизненно его тело, несмотря на то, что в нём ещё теплится жизнь. Жизнь, которую лишь одним своим существованием поддерживает мистер Старк, цепляясь за его физическую оболочку, за то, что от него осталось. Он приходит к тому, что это именно тот временной отрезок, на котором должна быть поставлена точка. – Мистер Старк, вам просто нужно отпустить его. Отключить от системы жизнеобеспечения. Вам нужно отпустить меня. Переписать алгоритмы на самоуничтожение или стереть, обнулив все коды. Вы никому ничего не должны. Ему бы не понравилось, что вы так себя изводите. Мне не нравится. Прекратите это. – Паркер, ты упрямый парень, но, сделай одолжение, направь своё упрямство в другое русло. Я хочу, чтобы ты открыл глаза.