Лисья свадьба

Цинцю пришлось рано повзрослеть. Иногда, среди простого люда, отыскиваются дети, у которых есть звериные части тела. Они появляются внезапно: просто однажды мать осознает, что за столом стало на одного ребенка больше. Или же владелец пекарни, который по утрам подкармливал попрошаек, внезапно поймет, что на улице стало больше беспризорников. В детстве еще не понятно, что представляет из себя ребенок и кем он вырастет: дьявольским зверем или божественным духом. От этого многие опасались таких детей, называя их обобщенно зверятами и боясь, чтобы острые клыки не вонзились в кормящую ладонь. Нередки были случаи, когда, воспитывая такого ребенка в любви и процветании, зверенок, вырастая, осознавал себя дьявольским отродьем и убивал всю семью. Лучшим и распространенным решением было отыскать духа-хранителя. Тот, благодаря своим умениям, мог сразу сказать, станет ли зверенок божественным духом или дьявольским отродьем. Шэнь Цинцю, как и каждый зверенок, не осознавал, откуда он взялся и кем является. И лишь знал, что ребенок, руку которого юный лис крепко сжимал, когда впервые открыл глаза, рождаясь в этом мире, важен. Два лиса оказались близнецами. Им не повезло: лисята были выброшены судьбой на улицу в не очень благоприятном городе, где всем было на всех плевать. Они выживали в ужасных условиях, не зная, кем являются. Не имея ничего, даже имен. Лисят подобрал работорговец, сделав из них рекламный исключительный товар. Их швыряли из города в город, держа в клетке и не снимая намордников. Даже когда зверят выводили на сцену, их садили на поводок. Внешне одинаковые, внутри они были совершенно разными: старший был более злобным, агрессивным и несдержанным, в то время как младший был меланхоличным, тихим и послушным. И второй был слабостью первого: открытой раной, которую нужно оберегать от любого внешнего влияния. Старший лисенок мог сколько угодно скалить зубы, но он был почти смирным — лишь бы младшего брата не трогали. Когда их выкупила у работорговцев состоятельная семья, обоих лисят назвали Цзю. Молодой хозяйке понравился старший из братьев — она уделяла ему много внимания, найдя в зверенке нечто таинственное и интересное. Самого Цзю это раздражало до зубовного скрежета: после тяжелой работы и несправедливых наказаний такая приторная забота вызывала тошноту. Младший же лис привлек внимание молодого господина — тот уделял много времени зверенку, зачастую оставаясь с ним наедине. Это несомненно бесило и беспокоило старшего брата, но каждый раз, пытаясь как-то оградить брата, он лишь отхватывал очередное наказание за дерзость. От воспоминаний о прошлом его отвлекли чужой запах и свист рассекаемого воздуха. Юэ Цинъюань пришел, получив приглашение. Шэнь Цинцю представлял из себя высеченную из гранита статую. Бесстрастно наблюдая, как пес с треугольными поникшими ушами ступает на землю, лис дождался, пока тот подойдет, а после высокомерно произнес: — Приветствую, Глава. — Шиди, — отозвался тот, ласково улыбаясь, — я был удивлен, услышав зов. Тебе что-то понадобилось? — Да, — лис дернул ухом, сдерживая раздражение. — Я смею надеяться, что Глава исполнит мою… Шэнь Цинцю запнулся, пытаясь подобрать нужное слово. — Тебе не нужно просить меня, — пес покачал головой, — я всегда рад тебе помочь. Между двумя божественными духами повисло молчание. — Это касается моего брата, — наконец произнес лис. — Му Цинфан дал рекомендации увеличить физические нагрузки. — Мне уделить ему время? — тут же откликнулся Юэ Цинъюань, с готовностью делая шаг вперед. Лисий хвост быстро дернулся за спиной. — Необязательно себя этим утруждать. — Мне несложно, — пес сделал еще один шаг вперед и ласково улыбнулся. — А где сам твой дорогой младший брат? — Гуляет, — немного резко ответил Шэнь Цинцю, — поэтому я… говорю за него. — Я бы не отказался его увидеть и… — Нет, — холодно отрезал лис и холодно улыбнулся. — Не стоит себя утруждать. Юэ Цинъюань сделал последний шаг, становясь очень близко, почти в упор, с затаенной просьбой заглядывая в глаза своему шиди. — Ты называешь меня «Главой» только тогда, когда чем-то угнетен и расстроен. Это из-за твоего брата? Шэнь Цинцю смотрел несколько секунд не моргая, а после, высокомерно фыркнув, развернулся и пошел назад, степенно направляясь к дому. Он успел пройти лишь пару метров, прежде чем пес оказался возле него, подстроившись под шаг. Оба духа шли в молчании, и лишь при встрече с учениками горного пика Юэ Цинъюань отвечал на поспешные приветствия. Лис, оставаясь величественным и отстраненным, никак не выдавал свою злость. Чем ближе к дому горных лордов они подходили, тем меньше людей встречалось им по пути. Возле бамбукового леса уже не было ни одного ученика. Шэнь Цинцю, продолжая игнорировать своего незваного попутчика, вошел в дом, оставляя пса позади. Глава горных пиков задержался на пороге лишь несколько мгновений, прежде чем зашел вслед за лисом, тихо закрыв за собой дверь. — Если хочешь, — дрогнувшим голосом Юэ Цинъюань прервал тишину, — то мы могли бы поговорить. — Не хочу. Сев за стол, Шэнь Цинцю тут же прикрыл глаза, погружаясь в легкую медитацию и не обращая внимания на пса, который присел рядом. В полной тишине минуты медленно поползли вперед. Лис изо всех сил сдерживал себя, чтобы не сорваться. Чтобы не наброситься на сидящего рядом Юэ Цинъюаня и не разодрать тому лицо когтями. Чтобы собственными руками не сжать чужое горло, заставляя захлёбываться кровью и рвотой. Чтобы не дать лживой шавке то, что она заслужила. Шэнь Цинцю успокаивал сам себя, чтобы не совершить ошибки. И не расстроить своего брата. Воздух вокруг сидящих становился тяжелым и постепенно начинал давить на плечи. Лис ждал, когда вернется Шэнь Юань, ненавидя, искренне ненавидя псину с Бай Чжань, что посмела украсть внимание младшего из братьев. Грязная наглая мелкая шавка, способная лишь скалить зубы и бесполезно лаять — такое мнение было у Шэнь Цинцю. Все, что ему оставалось, так это терпеливо ждать, полностью игнорируя взгляд побитой собаки, что сидела рядом. Минуты накладывались одна на одну. Состояние легкой медитации не избавляло от негативных мыслей, отчего лиса буквально разрывало на части от внутренних противоречий. И дикого желания поругаться. Высказаться этому куску дерьма, что сидел рядом. Шэнь Цинцю искренне ненавидел эту шавку, возомнившую себя главной, презирая сильнее, чем какого-либо другого горного лорда. Услышав легкие поспешные шаги, уши лиса дернулись в направлении двери. — Братец Юэ! — воскликнул Шэнь Юань, почти вбежав в дом и тут же увидев двоих, что сидели за столом. Взгляд Юэ Цинъюаня стал теплым, а улыбка искренней, когда он увидел младшего из лисов. Шэнь Цинцю тут же поднялся, вынуждая пса тоже встать, и отстраненно сказал, глядя в сторону: — У меня куча дел. Будьте добры, Глава, не задерживайте моего брата надолго. А сейчас я откланяюсь. Юэ Цинъюань хотел что-то сказать, но лишь со сложным выражением лица смотрел вслед старшему лису, пока тот не скрылся в соседней комнате, не закрыв за собой дверь. В тот же момент возле пса оказался Шэнь Юань. — Рад тебя видеть, братец Юэ. Ты задержался, чтобы увидеть меня? — Да, — переведя взгляд на лиса, Глава позволил себе улыбку. — Я слышал от твоего брата, что ты хочешь больше тренировок. — Совершенно верно, — Шэнь Юань лукаво прищурился, склонив голову набок. — Я хочу попытаться стать сильнее. — Похвально, — кивнув, пес тут же внимательно оглядел собеседника с головы до ног. — Надеюсь, ты не будешь тренироваться во вред себе? — Ни в коем случае, — лис поднял в защитном жесте руки перед собой. — Братец Юэ, так ты согласен меня иногда тренировать? — Конечно, я всегда смогу найти для тебя время, — лицо Юэ Цинъюань немного потемнело, когда он решил добавить. — Пусть я и заслужил вашу с братом неприязнь, это не значит, что… — Братец Юэ, — перебил главу Шэнь Юань, улыбка которого была мягкой, теплой и искренней, а в глазах сверкали маленькие солнечные лучики. — Я помню, кто отдавал нам с братом часть своей еды в детстве. Кто спал рядом по ночам, делясь теплом. Кто защищал. Ты навсегда останешься мне дорог. Я совершенно не зол на тебя за прошлое. Улыбка пса была по-настоящему счастливой, в то время как в глазах застыли осколки острого льда. Он развел руки в стороны, как поступал часто в детстве, даже не осознавая, что сейчас делает. И всем телом вздрогнул, когда в его объятьях оказался лис, тесно прижимаясь и обхватывая шею главы руками. Юэ Цинъюань застыл каменным истуканом, дыша через раз, боясь спугнуть прильнувшего к нему зверька. — Юэ-гэ — тихо прошептал Шэнь Юань, дотрагиваясь губами до уха пса. Глава на несколько секунд перестал дышать. Наконец он смог выдавить из себя: — Да? — Юэ-гэ, — повторил Шэнь Юань, — ты же не бросишь меня опять? Секундное промедление — и лис оказался в крепких стальных объятиях, что грозили сломать ему кости. — Никогда, — хрипло прошептал пес, утыкаясь лицом в чужое плечо. Взгляд Шэнь Юаня был направлен на дверь: там, совершенно беззвучно, сложив руки на груди и недовольно шевеля ушами, стоял Шэнь Цинцю. Не сдержав улыбки, младший лис опять прошептал главе прямо на ухо: — А Цзю-гэ? Его тоже не бросишь? — Никогда, — повторил Юэ Цинъюань едва слышно, гладя лиса по голове. Шэнь Цинцю, стоявший в дверях, закатил глаза и провел тыльной стороной ладони по шее. А после сделал шаг назад, пропадая в полумраке. Лис позволил себе еще пару мгновений быть в защитных объятиях пса, а после мягко отстранился, делая шаг назад и не скрывая своей улыбки. — Я был счастлив увидеть тебя, братец Юэ. И с удовольствием бы посидел с тобой, но, — Шэнь Юань быстро посмотрел на открытую дверь, а после чуть виновато развел руки в стороны, — мне нужно помочь брату закончить сегодняшние дела. Я посещу твой пик как можно скорее. Взгляд пса, наполненный виной, тоже на несколько мгновений переместился к двери. Юэ Цинъюань ласково улыбнулся младшему лису: — Не спеши с тренировками и не трать силы, чтобы добраться до меня. Просто позови. И ты молодец, — пес медленно поднял руку, протягивая ее вперед. Когда лис сам, прижимая уши к голове и довольно жмурясь, подставился под поглаживания, его улыбка чуть дрогнула, сочетая в себе счастье и боль. — Ты молодец, — повторил глава, — твоему брату повезло, что у него есть ты. Шэнь Юань проводил Юэ Цинъюань лишь до двери, а после смотрел вслед до тех пор, пока глава, вставший на меч, не превратился в маленькую точку на небе. Когда же лис закрыл дверь и обернулся, то в комнате уже находился Шэнь Цинцю, который с ледяным высокомерным лицом смотрел на брата. — Сними эти грязные одежды, — бесстрастно сказал старший лис и отвел взгляд в сторону. — Их нужно сжечь. — Как скажешь, — послушно отозвался Шэнь Юань, тут же начав развязывать пояс. Стоило ему снять верхние одеяния, как старший лис потянул брата на себя, заставляя отойти от скинутых на пол одежд. Подготовка ко сну проходила в тишине. Шэнь Цинцю уже устраивался на кровати, когда младший лис, стоя рядом, ласково произнес: — Юэ Ци много сделал для нас в детстве, когда… — Юэ Ци мертв, — перебил брата Шэнь Цинцю. — Он давным-давно сдох под забором, придавленный собственной ложью. На эту гниль даже птицы не слетелись, брезгуя. Шэнь Юань некоторое время смотрел в глаза не моргая, а после улыбнулся и кротко кивнул: — Да, ты прав. Он мертв. Младший лис был утянут за руку на кровать, после чего самостоятельно устроился в руках брата. — Я готов закрыть глаза на твое отвратительное поведение с Юэ Цинъюанем — почему-то тебе нравится заставлять его помнить, — на губах старшего лиса показалась жестокая улыбка. — Мне самому нравится видеть, как ему больно. Но учти: если ты позволишь обнимать себя кому-то еще, кроме этой псины — я вам обоим сломаю руки. —  Даже если я сам захочу кого-то обнять? — лукаво спросил Шэнь Юань, щурясь, пока в его глазах плясали маленькие огоньки дьявольского пламени. Глядя в бесстыжие и наглые глаза младшего брата, Шэнь Цинцю не сдержался и укусил того за нос, отчего младший брат охнул и тут же засмеялся, пряча лицо на груди брата. Заданный вопрос был тактично забыт. — Гэгэ, — один из лисят, прижав уши к голове, заглядывал в глаза старшему брату. — Хозяйка угостила этим тебя, а не меня. Нормально, что я это съем? — Заткнись и жри, — буркнул в ответ мальчишка, чутко прислушиваясь к постороннему шуму. Они сидели в маленькой каморке, прячась от других. Пусть на дворе и была ночь, Цзю был настороже. — Спасибо, — тихо пролепетал младший из братьев и тут же с большим удовольствием стал есть удивительную фруктовую засахаренную сладость. Старший брат никогда бы не признался, что и сам с удовольствием съел бы этот маленький сладкий шарик. Хотя бы потому, что видя, как блестят от счастья глаза младшего брата, слова замирали в горле и спешили залезть обратно внутрь. Сердце ныло — хотелось остановить это мгновение. Неважно, что они теснятся в маленькой комнатушке, в которой катастрофически не хватает света из грязного окна; старший лис чувствовал одновременно боль и сладость в душе, наблюдая за счастьем самого дорогого и единственного близкого для себя человека. Два маленьких лиса, они были полной копией друг друга, выглядя одинаково. Смотря в зеркало, старший брат видел лишь бездну в своих глазах. Глубокую и темную, из которой невозможно выбраться. Но стоило ему посмотреть в глаза младшему брату, как лисенок видел в них ярчайшие звезды, что затмевали ночное небо. — Теперь, когда мы будем наедине, не называй себя Цзю. Это рабское имя будет лишь у меня. — А? — младший лисенок склонил голову к плечу, большими глазами смотря в ответ. — А как же я? — А тебя я буду звать Юанем. Потому что в глазах своего младшего брата Цзю видел яркий мир, что должен был принадлежать лишь ему одному.