Семь грехов полковника Морана

      Если бы несколько лет назад Себастьяну сказали, что он проведет ночь в логове врага – он бы рассмеялся. Если бы при этом уточнили, что речь идет о Мориарти – всадил бы в шутника пару пуль за такие дикие предположения.       Теперь, проснувшись поздним утром, он чувствовал, что смеяться ему вовсе не хочется. Разве что истерически.       События прошедшего дня обрушились на него сразу же, стоило открыть глаза. Убийство Майкрофта. Спасение Мориарти. Побег. Нельзя сказать, что у Себастьяна был какой-то определенный план на жизнь, но рутинному распиванию виски в барах теперь, кажется, точно пришел конец. Очевидно, что сейчас за ним охотится вся полиция Лондона: смерть такого высокопоставленного человека точно не сойдет ему с рук. И это значило лишь одно – придется договариваться с Мориарти.       Он прислушался: в доме царила тишина. Себастьян встал с кровати, нашарил в окровавленной куртке пистолет и огляделся в поисках одежды. Распространенная в фильмах ситуация, когда горничная приносит гостю с утра чистые вещи, в доме Мориарти не нашла воплощения, а надевать окровавленные грязные джинсы не хотелось абсолютно. Оставаться в одних трусах, впрочем, тоже. Порывшись в ванной, он обнаружил халат, и, закутавшись в него, вышел в коридор. Там он почти сразу же наткнулся на Алекса: создавалось впечатление, что преданный помощник Мориарти прокараулил его здесь всю ночь.       – Доброе утро. Пойдемте, мистер Мориарти уже ожидает вас, – и, скользнув глазами по его наряду, добавил, – я попрошу домработницу разобраться с вашей одеждой.       Они спустились вниз и прошли в столовую. Мориарти сидел там, склонившись за компьютером с чашкой кофе и сигаретой. Увидев Себастьяна, он усмехнулся:       – Что за вид, полковник? Будто бы любовница осталась на завтрак.       – Как нога? – Моран предпочел пропустить замечание мимо ушей.       Улыбка немедленно пропала с лица Джеймса.       – Тебе ли не знать, что простреленные конечности у людей за ночь обычно не зарастают. Но хотя бы не гноится – спасибо и на этом.       Себастьян только сейчас разглядел, что Мориарти был болезненно бледен: скорее всего, поспать ему этой ночью удалось немного. Огнестрельные ранения часто начинали беспокоить ближе к вечеру.       – Ясно, – Себастьян сел за стол, и из боковой двери почти сразу же появилась девушка с тарелкой и чашкой. Поставив все это перед Мораном, она, не сказав ни слова, удалилась.       – А у тебя тут целый штат прислуги, – сказал Моран, принимаясь за еду и делая вид, будто не замечает направленный в упор взгляд Мориарти. Он не мог определиться со стратегией и потому тянул с разговором.       – Положение обязывает, – ответил Джеймс, и, сделав небольшую паузу, начал сам, – что, Моран, обсудим условия твоей работы на меня?       – Я еще не согласился.       – У тебя нет выбора, – безмятежно улыбнулся Мориарти и кивнул куда-то в сторону окна, – выйдешь за эти ворота – немедленно схлопочешь пулю в лоб.       – Не уверен, что здесь будет иначе, – пожал плечами Моран, делая большой глоток чая. Со стороны, вероятно, все выглядело так, будто они беседуют о погоде.       – У меня уже была масса возможностей убить тебя, и тебе это известно. Не набивай себе цену, Моран. Мое предложение таково: я обеспечиваю защиту тебе, твоему немецкому бывшему, плачу хорошие деньги и снабжаю качественным оружием. От тебя требуется исполнять задания, касающиеся преимущественно устранения неугодных лиц, и выступать в качестве телохранителя. Жить будешь рядом со мной.       – То есть работа без выходных?       – Совершенно верно.       – Что-нибудь еще?       Мориарти ехидно улыбнулся, чуть прищурившись:       – Можешь переспать со мной, – Моран подавился чаем, – за дополнительную плату, конечно.       – Мориарти, сука, – пытался откашляться Себастьян, – ты не охуел?       – Корпоративная этика не твоя сильная сторона, похоже, – как ни в чем не бывало Мориарти подал ему салфетку.       Моран, чуть поколебавшись, принял ее и уставился на Мориарти. Если не обращать внимание на такие спорные предложения, идея работать на Джеймса была не так плоха. Защита, деньги, статус. С другой стороны, он уже проходил это: сотрудничество с криминальными боссами не могло закончиться ничем хорошим. Кроме того, сложно было перестать воспринимать Мориарти как врага, погубившего его привычную жизнь несколько лет назад.       – Брось, Моран, – Мориарти будто прочел его мысли, – мы с тобой теперь по одну сторону баррикад. Там, за забором, твои настоящие враги, для которых ты как кость поперек горла. Они сотрут тебя в порошок просто потому, что ты им неприятен. Я вижу в тебе потенциал и не хочу тратить его напрасно. Я иду к величию, Моран. И тебя могу взять с собой.       У Мориарти зазвонил телефон, и он прервал свою речь, мгновенно сбрасывая домашний расслабленный образ:       – Слушаю? – отрывисто, надменно, будто его отвлекли от важного дела. В трубке что-то торопливо заговорили, и Себастьян буквально ощутил нервозность собеседника, – не вздумайте упустить его, иначе я буду невероятно расстроен. Я приеду в течение часа.       Он сбросил звонок прежде, чем ему успели что-то ответить, и встал, чуть морщась от боли в пострадавшей ноге.       – Время принимать решения, Моран. Если ты готов, жду тебя в машине через десять минут. Если нет – катись, время бесплатного проживания кончилось, – Мориарти вышел из столовой, прихрамывая.       Моран прикрыл глаза, представляя, как вновь убивает людей по чьему-то приказу. С этим проблем не было, но мысль о том, что его снова будут держать на поводке, имея возможность по необходимости пристрелить, пугала. Он не доверял Мориарти.       Но выбора действительно не было.       Через десять минут, одетый в принесенную ему Алексом одежду, он курил на приусадебном участке, кидая хмурые взгляды на заведенный Range Rover. Казалось, у Мориарти был целый парк абсолютно одинаковых машин, которыми он совершенно без колебаний мог пожертвовать. Морана нервировало, что он не знает ни деталей предстоящей операции, ни предполагаемых противников, и очень надеялся, что Мориарти найдет время просветить его по дороге.       – Это можно воспринимать как согласие? – Джеймс направлялся к нему со стороны дома, и, увидев сигарету, поморщился, – только не вздумай курить эту гадость в машине.       Моран вздохнул, выпуская длинное облако дыма. К капризам нового шефа следовало привыкать.       В автомобиле их уже ждал Алекс, занявший место водителя.       – Куда мы направляемся? – спросил Моран, стоило машине выехать за ворота.       – Там увидишь, – ухмыльнулся Мориарти, – тебе понравится.       – Мориарти… – скрипнул зубами Себастьян, борясь с желанием двинуть криминальному королю по лицу.       – Можешь называть меня «босс». Не устраивай истерику, Моран. Скоро все узнаешь – тут ехать около получаса.       Добиваться большего было бессмысленно: Джеймс уткнулся в смартфон, ясно давая понять, что занят. Себастьяну такая скрытность не понравилась, но аналогичным поведением в свое время грешил и Франциск: в целом, сообщать снайперу обо всех планах Мориарти обязан не был.       Они действительно ехали не долго: спустя тридцать минут машина свернула с шоссе на небольшую проселочную дорогу. Впереди был ровный ряд деревьев, и Себастьян начинал догадываться, что их ожидает сцена в стиле второсортных боевиков, где герой, отвезенный в лес в багажнике машины, роет себе могилу.       Чутье не подвело: в окружении берез их ждали несколько хмурых мужчин, за спинами которых с мешком на голове лежало связанное тело. Ребята явно старались: человек был обмотан веревками так, что напоминал причудливую мумию.       Мориарти, вновь не утруждая себя объяснениями, по-кошачьи выскользнул из машины.       – Всем доброго вечера, господа, – сказал он, заинтересованно глядя за их спины.       Себастьян заметил, как мужчины, явно скрывающие немало оружия под широкими пальто, синхронно сделали шаг назад. Видимо, Мориарти действительно боялись.       – Вы хорошо поработали, я вами доволен, – на лицах Моран разглядел облегчение, – передайте своему боссу, что я свяжусь с ним чуть позже. А теперь можете быть свободны.       Бандиты поспешили к своим машинам, припаркованным чуть глубже в лесу, чуть ли не наперегонки, будто бы стараясь поскорее оказаться как можно дальше от Джеймса Мориарти. Тот, тем временем, повернулся к Себастьяну:       – Я гонялся за нашим гостем достаточно давно, и очень символично, что нам удалось его поймать именно сегодня. Можешь рассматривать это как подарок, как первое задание или как тест – мне не принципиально, но в результате этот человек должен умереть.       У Морана по коже пробежал холодок, и пугающая догадка зашевелилась в голове. Тело неподвижно лежало на земле, и, чтобы удостовериться в своих предположениях, нужно было снять с головы холщовый пакет.       «Не проще ли будет просто пристрелить его, не глядя?» – мелькнуло в мозгу, и Себастьян тут же одернул себя. Это было малодушие. Слабость. Трусость. Краем глаза он видел, что Мориарти внимательно наблюдает за его колебаниями. Алекс остался в машине, и они, казалось, были только втроем: Себастьян, его новый хозяин и его жертва.       Моран сделал маленький шаг вперед, а потом, понимая, что не выдержит напряжения, решительно подошел к человеку и сорвал мешок с его головы. Увидел – и тут же отступил назад, невольно задерживая дыхание, потому что его догадка оказалась верной.       Сэр Огастес Моран собственной персоной.       Лицо сильно пострадало от чужих кулаков, но не узнать отца было невозможно. Увидев Себастьяна, он скривил разбитые губы в усмешке и прошептал, чуть морщась:       – Нашел себе место среди бандитов, значит. Здесь тебе самое место…       Он закашлялся и сплюнул кровавую слюну.       Моран застыл, глядя на Огастеса. Единственным желанием было развернуться и уйти, в очередной раз вычеркнуть отца из своей жизни, будто бы и не было несчастного детства, полного холодной отстраненности, и последнего предательства.       – Не забывай, Моран, именно он рассказал о тебе Майкрофту, – вторя его мыслям, сказал Джеймс. Голос Мориарти отчего-то напомнил змеиное шипение.       – Давай-давай, пристрели меня, забудь окончательно про мораль и честь, – сказал отец, смотря на него привычным ледяным взглядом.       Внутри у Себастьяна бушевала буря. Стрелять в отца было чудовищно, неправильно, но в то же время Моран понимал, что Огастес, похоже, не остановится в попытках очистить родовое имя от позора, которым являлся Себастьян.       – Ты меня предал, – прошептал он, нащупывая в кармане холодный корпус Беретты. Он знал: если отец сейчас впервые скажет ему хоть что-то доброе, если попросит прощения, он не сможет, и Мориарти пойдет к черту с его заданиями. Моран знал, что в нем все еще жив тот недолюбленный ребенок, и ждал. Ненавидел себя за эту слабость, но смотрел на отца выжидающе, от всей души надеясь сейчас услышать необходимые слова.       Но отец не внял его мысленным мольбам.       – Я дал тебе шанс исправить свое жалкое положение, Untermensch.       Себастьян вынул оружие и взвел курок. Этого было достаточно. В холодных глазах, голубых, как у него самого, не было ни раскаяния, ни хотя бы мимолетного сожаления. Только едкая, прожигающая ненависть, и Моран почувствовал в своей душе отголоски этого чувства. Ему было не за что любить отца.       Мориарти за спиной, кажется, затаил дыхание.       – Ты сам изуродовал мою душу, – напоследок, отрывистое, честное.       Моран поднял Беретту.       Выстрел.       Кровь из простреленной головы лилась ручьем, впитываясь в зеленый мягкий мох, и Моран, впервые за свою карьеру, почувствовал, что его тошнит. Он развернулся и пошел прочь, но Мориарти успел схватить его за рукав.       – Ты молодец, – сказал он, – задание выполнено.       – Пошел на хуй, – прошипел Моран, вырывая руку. – Я передумал. Я ухожу.       И пошел прочь. Он знал, что Мориарти запросто может сейчас выстрелить в затылок, но ему было все равно. Его прожигала ненависть ко всему окружающему, и смерть отнюдь не казалась страшной. Сейчас он был готов на все, лишь бы это удушающее чувство перестало убивать его.       Сзади послышался звук открывающейся двери – кажется, за ним хотел отправиться Алекс, но Мориарти остановил его:       – Пускай идет.       Моран усмехнулся.       «Идите вы все к черту».

***

      Моран не помнил, как поймал машину и автостопом доехал до Лондона.       Моран не помнил, как вернулся в свою квартиру.       Моран не помнил, как выпил первую бутылку виски.       Начиная вторую, Себастьян думал о том, что он впервые за очень долгое время ни о чем не волнуется. Его инстинкты, во весь голос трубящие о необходимости найти для себя убежище получше, были старательно заглушены, и он чувствовал себя абсолютно спокойно, просто приняв, что его жизнь больше не стоит и гроша. Будучи абсолютно искренним с собой, он понимал, что ценность его жизни действительно была невелика: в свои тридцать он не имел ни приличной работы, ни накопленного имущества, ни каких-либо планов на дальнейшие годы. Кроме того, за ним охотилась полиция и спецслужбы, и риск провести за решеткой несколько десятков лет был вполне осязаем. И это, на самом деле, мало пугало Морана: ему просто было нечего терять. Не было человека, который бы волновался за его жизнь, а единственного, кто реально, кажется, любил его, Себастьян проебал уже много лет назад.       – Ох, Вольфганг, знал бы ты, как окажешься прав, – сказал он тихо в пустоту квартиры.       Он сделал еще несколько глотков обжигающего напитка, и продолжил свой импровизированный диалог с полузабытым любовником.       – Я сегодня отца убил. А до этого он сам меня на смерть отправил. Как тебе такое, а, Вольфи? Хотел бы сейчас быть рядом со мной?       По лицу потекли слезы, и Моран, не плакавший, кажется, с годовалого возраста, не мог понять, откуда они взялись. С одной стороны, ему было стыдно перед самим собой, с другой – прекратить плакать он не мог.       – Я же даже не любил тебя, я лишь позволял тебе себя любить. Я и спасал тебя только из-за этого дурацкого чувства вины, мне казалось, что если я не отвечаю тем же, то просто краду что-то очень важное и дорогое.       Морану было мерзко от себя, и он чувствовал, как со всех сторон подступает непроглядный мрак, и слышатся, постепенно усиливаясь, голоса. Он знал их всех: отец, Вольфганг, Франциск, Мориарти. Слова было не разобрать, и голоса сливались в единый непереносимый гул. Голова, кажется, раскалывалась на четыре части, и Моран зажал уши руками, пытаясь заглушить эти звуки, но они лишь нарастали.       Себастьян не заметил, как провалился во тьму.

***

      Когда Моран очнулся, он не сразу понял, где находится. Впрочем, осознание не заставило себя долго ждать.       «Пиздец».       Это была допросная комната – не такая красивая, как в популярных фильмах, где все из стекла и металла, но вполне обычная, с деревянным столом и несколькими разномастными стульями. Голова гудела, не давая сосредоточиться, и Себастьян, смутно вспоминая события вчерашнего вечера, мысленно выругался.       «Идиот! Какой же ты, черт возьми, невероятный идиот!»       Он впервые в жизни подумал о том, что его смерть в данном случае будет весьма заслуженной: надо же было так развалиться после убийства отца, чтобы полностью забить на собственную безопасность… Хотелось дать себе по лицу, но руки оказались крепко зафиксированы за спиной парой наручников.       Моран прислушался: к комнате кто-то приближался. Дверь открылась, и на пороге возник человек в форме.       – Очнулся! – повернувшись, крикнул он вглубь коридора, а потом посмотрел на Себастьяна изучающим взглядом, – Так вот ты какой, знаменитый полковник Моран. Разговоров-то о тебе было… А на деле захватить тебя оказалось проще, чем обычных бытовых преступников.       Себастьян был в целом, конечно, с ним согласен, живо представляя себе сцену вытаскивания впавшего в беспамятство пьяного снайпера из квартиры, но обсуждать это не хотел. Человек, тем временем, вошел и сел напротив.       – Даже не знаю, с чего бы нам начать. На тебе столько обвинений, полковник, боюсь, можем и до завтра не управиться… – он полистал бумаги, – но давайте с интересного: вы убили Майкрофта Холмса?       – Нет. И вообще, я имею право на адвоката.       – Полковник, – человек в форме устало вздохнул, – вы правда планируете уйти от наказания? Вы сейчас едва ли не преступник номер один во всей Англии, вашим делом занимаются не только гражданские, но и военные суды. Вам грозит пожизненное, никакой адвокат тут не поможет.       – И все же позвольте настоять, – Моран прекрасно понимал, что адвокат не сможет повлиять на ситуацию, но надеялся выиграть время.       – Как с вами сложно, – к досаде Себастьяна, человек не стал никуда выходить. Достав телефон, он набрал номер, – подозреваемый требует адвоката, пригласите.       Адвокат вошел через пять минут. Это был измученный человек в затертом коричневом костюме.       – Я бы хотел нанять собственного адвоката.       – Мистер Моран, – офицер полиции явно начинал терять терпение, – не тяните время. У вас нет на это средств, все ваши счета заблокированы. Итак, я задам вопрос еще раз – вы убили Майрофта Холмса?       – Нет.       – Кто тогда, по-вашему?       – Откуда мне знать? Я в тот день, если вы не в курсе, был захвачен в плен Джеймсом Мориарти и мне чудом удалось спастись, – Себастьяну показалось, что при упоминании этого имени человек в форме слегка побледнел.        – Как в таком случае вышло, что вы с мистером Мориарти в итоге оказались вместе? И почему вы не сдались приехавшей по вызову Майкрофта полиции?       – Испугался, наверно, – попытался пожать плечами Моран и кинул короткий взгляд на адвоката. Тот сидел с лицом абсолютного смирения и был, очевидно, бесполезен.       – Испугались и потому укатили на джипе со своим врагом? – спросил офицер, и взгляд его не предвещал ничего хорошего.       – Он меня увез силой.       – Где его дом?       – Я не запомнил.       – С какой целью он вас увез?       – Предложил работать на него. Я отказался и вернулся к себе в квартиру, откуда вы меня и забрали.       – Так и знал, что это бесполезно, – офицер швырнул ручку на стол и встал. Обойдя стол, он со всей силы ударил Морана под дых, заставляя его согнуться в отчаянной попытке вдохнуть. – Может, так память прояснится?       Себастьян рванулся было, но руки и ноги были зафиксированы слишком крепко.       – Иди к черту, – лишь прохрипел он.       – Ясно. По-хорошему ты не хочешь, – он отошел к двери и, открыв ее, позвал кого-то. По коридору затопали, и через несколько секунд в комнату вошли четверо высоких бойцов. Адвокат тут же скрылся за дверью. Моран внутренне застонал, прекрасно понимая, что сейчас будет происходить. – Он весь ваш.       Следующие полчаса слились у Себастьяна в непрерывную полосу боли. Его били впятером, и он давно не испытывал такого унижения. В перерывах между ударами звучал голос офицера:       – Ты убил Холмса? Где дом Мориарти? Что вас с ним связывает?       Моран лишь рычал от боли. Его били, душили, резали, и когда он терял сознание, приводили в себя и мучили вновь. Себастьян знал, что даже если он все расскажет, это не закончится, потому что вопросов у полиции к нему больше, чем сможет выдержать его тело. Он знал, что сам виноват в том, что так глупо попался, и злился на себя почти так же, как на своих истязателей. А еще больше он ненавидел Мориарти, из-за которого все опять полетело к черту.       Время тянулось, и боль была бесконечной.       А потом внезапно раздался взрыв.       Офицера и его бойцов отбросило к стене, в Морана же, лежащего на полу, ударила волна пыли, и он закашлялся, зажмурив глаза. Когда Себастьян открыл их, он увидел в стене гигантскую дыру, через которую в помещение хлынули люди в бронежилетах и с автоматами. Они заняли все помещение, заблокировав двери и взяв сотрудников полиции на прицел, и замерли, ожидая команды.       В просвете дыры появилась фигура в длинном черном пальто.       – Майор Ясперс, – голос Мориарти Моран узнал сразу, – все пытаетесь выслужиться перед начальством?       Пыль немного осела, и Себастьян наконец различил лицо Джеймса. И удивился: несмотря на спокойный голос, Мориарти явно был в ярости. Ореховые глаза сверкали нехорошим, опасным блеском. Мориарти, впрочем, удостоил Себастьяна лишь коротким взглядом, направившись к лежащему у стены офицеру – очевидно, это был майор Ясперс.       – Я, кажется, задал вопрос, – он подошел совсем близко, и кто-то из молодых полицейских дернулся в попытке защитить начальника. Мориарти улыбнулся истинной улыбкой маньяка, – пристрелите щенков.       Раздалось четыре коротких выстрела. Ясперс взвизгнул, и Мориарти, все так же улыбаясь, схватил его за шею, поднимая с пола. Офицер захрипел, пытаясь освободиться, и Моран удивился, как у щуплого Джеймса может быть такая стальная хватка.       – Ясперс, дорогой, – елейно проговорил Мориарти, сильнее сжимая пальцы, – я, кажется, всегда был предельно точен в своих угрозах. Этот человек МОЙ, и я ненавижу, когда мою собственность забирают и портят. Разве это не понятно?       Ясперс что-то прохрипел в ответ, и Мориарти довольно кивнул:       – Какой послушный мальчик. Жаль, что ты этого не понял раньше, – он отпустил офицера, который тут же сполз по стене, и кивнул своим людям.       Протяжный крик Ясперса быстро затих в череде выстрелов.       Джеймс подошел к Морану.       – Как отдыхается, полковник?       – Не думал, что скажу это, но я рад тебя видеть.       Мориарти усмехнулся и протянул руку в сторону – на нее тут же положили найденный в кармане Ясперса ключ. Собственноручно освободив Морана от наручников, Мориарти поинтересовался:       – Сам идти сможешь? – Морану было больно, но кости в ногах, казалось, были целы. Он кивнул. – Отлично. Тогда пошевеливаемся, здесь скоро будет жарко.

***

      Врач, осмотревший Себастьяна сразу же, стоило им добраться до особняка, диагностировал трещины в ребрах и в локтевой кости левого предплечья. Моран знал, что легко отделался, но тело болело нещадно, и он, весь испачканный грязью и собственной кровью, полураздетый стоял у зеркала, хмуро рассматривая многочисленные раны.       От разворошенного отделения полиции их преследовали долго, и только маленькая армия Мориарти помогла им уйти от погони. Десяток абсолютно одинаковых машин с заклеенными номерами – понять, в какой из них находится снайпер, было сложно. Однако Моран до сих пор не был уверен, что сейчас английская армия не окружает особняк, успешно выследив их.       В дверь постучали. Себастьян меньше всего сейчас хотел разговаривать, но Мориарти его желания, похоже, волновали мало: он вошел в комнату и прислонился спиной к стене, без всякого стеснения рассматривая Морана.       – Мне сказали, у тебя несколько переломов.       – Несколько трещин.       – Выглядишь хреново.       – Спасибо.       Мориарти замолчал и сделал пару шагов, рассматривая раны на спине. Себастьян ненавидел, когда к нему подходят сзади, и с раздражением посмотрел на отражающегося в зеркале Джеймса. В его взгляде читалось что-то необычное. Тревога? Внезапно Себастьян почувствовал прикосновение ледяных пальцев к коже, и резко повернулся, перехватывая руку Мориарти.       – У тебя кровь, – сказал Джеймс, глядя ему в глаза. Кончики его пальцев действительно были алыми.       – Переживаешь за свою собственность, Мориарти? – спросил Моран, чувствуя накатывающее раздражение.       – В числе прочего, – улыбнулся Мориарти, и Себастьян наконец разглядел в ореховых глазах что-то слабо относящееся к профессиональной деятельности. Что-то очень пошлое.       – Ох как любопытно, – прошептал Моран, и, вопреки своим же ожиданиям, загорелся в ответ. Может, сказалось долгое воздержание, может – тупое желание доказать Мориарти свое превосходство, но он не сопротивлялся, когда Мориарти прижал ладонь к его животу и медленно повел ниже, расстегивая молнию джинсов и сжимая член сквозь ткань нижнего белья.       Моран усмехнулся. Здесь он не мог позволить Мориарти управлять им. Себастьян толкнул Джеймса на кровать грубо, без малейшего намека на какую-то нежность. Вся боль, злость и усталость, накопленные за последнее время, соединились в одно неописуемое чувство, требующее выхода. И Моран почему-то был уверен: Мориарти прекрасно об этом знал. Он лежал на белых простынях – в глазах огонь, рука перепачкана в крови Себастьяна – и в этом было больше от языческого обряда, нежели от обычной похоти.       Джинсы полетели на пол, и Моран приблизился к кровати, глядя на Мориарти сверху вниз. Тот подполз ближе, не отрывая взгляда, и одним движением, обжигая кожу ледяными пальцами, снял нижнее белье, обхватил головку члена губами. Он двигался медленно, и Моран зарылся пальцами в его волосы, потянул, заставляя ускориться. Джеймс был неплох и явно имел в этой области богатый опыт: его язык и губы действовали так, что через минуту Моран уже тяжело дышал, стараясь не обращать внимания на ноющие ребра.       – Стой, ляг на живот, – прошептал он, не желая кончать раньше времени.       Мориарти, избавившись от брюк, не спорил, принимая необходимую позицию.       «В постели-то понтов куда меньше», – мелькнуло в голове у Себастьяна, постепенно растягивающего Мориарти пальцами. Он не хотел тратить много времени на подготовку, однако ехать в больницу зашивать криминальному гению прямую кишку тоже как-то не входило в планы на вечер. Впрочем, было очевидно, что у Мориарти он далеко не первый, поэтому спустя несколько минут он вошел, заставляя Джеймса резко выдохнуть и вцепиться в простыни. Тело болело, но внутри с каждым толчком нарастало тягучее возбуждение, заставляя его двигаться быстрее и быстрее. Мориарти стонал громко, пошло, и Себастьян чувствовал себя героем дешевого порно, где девушка напрягает все свои актерские способности, показывая, как ей хорошо.       Только в данной ситуации было одно «но» – Морану было абсолютно наплевать на ощущения Мориарти.       Он входил быстро, жестко, и чувствуя, что волна оргазма вот-вот накроет его, наклонился к уху Мориарти и прошептал:       – У вас охуенная задница, босс.