Голос говорит: «Женись со мной, la vida loca» За волосы тащу, нас ждёт с тобой la vida loca Каждый день — праздник, la vida loca Я еле помню, что было со мной
***
— Зачем мы приехали к пентхаусу моего брата? Спросила шатенка выходя из машины Незборецкого. — Когда ты сказала, что не любишь меня, я был в бешенстве. Не хотел видеть друзей, тебя, тот дом, все, что связано с тобой. Мне было больно. Поэтому, тогда, на вечеринке, я попросил у Алекса ключи от пентхауса и уехал сюда жить на некоторое время. Пара поднялась на лифте на нужный этаж и белый открыл дверь своим ключом. — Фу, Незборецкий, здесь у тебя нет уборщиц, какого ты так гадишь чужие вещи? Спросила Саманта оглядывая помещение, которое было завалено бутылками алкоголя и несколькими коробками из-под пиццы. — В смысле нет уборщиц? А та рыжая, которая приходит через день и убирается? Она еще ко мне клинья подбивала. — Ну давай начнем с того, что ты ей сказал, когда она тебя увидела? Кем ты представился? — Ну новым временным хозяином. — Вот поэтому она клинья и подбивала. Стефания — горничная, которую нанял мой брат и видимо не за ее умение убирать. Ей нужны только большие кошельки. О, вот как раз и она. — Здравствуйте, Саманта Витальевна. — Привет, Стефания, приходи убираться через час, хорошо? — Да, хорошо, до свидания. Девушка 20 лет покинула роскошное помещение и закрыла за собой дверь. — Стефания — интересное имя, тебе не кажется? Размышлял Кирилл собирая свои вещи, которые взял на время. — Она с Украины. Со Львова. Ее прадед жил еще на Галичине и его жену звали Стефанией, но она умерла, точно не знаю из-за чего, и вот, он дожил до рождения правнучки и попросил назвать ее, как свою первую и последнюю любовь. Грустная история, но имя красивое. — Согласен. Тогда давай разберемся с тобой, почему тебя назвали Самантой? — Тебе не рассказывали родители? — Нет, расскажи ты. — Моя мама из Штатов, папа с Украины. Маме по каким-то делам надо было в Черновцы, где она и встретила отца. Он переехал к матери, когда узнал, что она на 3 недели. Сама я родилась в Штатах. В Калифорнии, поэтому мама дала мне такое имя. В Калифорнии я жила год, позже родители уехали обратно в Черновцы, а потом и переехали в Москву. — Интересно, я собрался. — Ну тогда мы можем идти. Год спустя. На дворе царит зима. Середина января окутала Москву снегом, холодом и темнотой. Саманте и Алексе совсем скоро предстоят экзамены, ведь они уже в одиннадцатом классе, а их парни и друзья учатся в универах, каждый на своей специальности. Каждый вечер они собираются вместе за ужином или прогулкой, чтобы обсудить, как прошел их день. На выходных идут в клубы или вечеринки. Их дружба не рассыпается, наоборот, с каждым годом становится все крепче. У Саманты с Кириллом все отлично, да иногда бывают ссоры, но они быстро мерятся. Мать Саманты и Кирилла пустили сеть ресторанов в Лондоне, поэтому они переехали туда жить, ведь девушке уже стукнуло 18, а парням 20 и они могли уже сами жить. Кстати, Елена подарила Кириллу квартиру, но пока они с Самантой вместе она ему без надобности. Ну, а сейчас Кирилл ждет свою спутницу с тренировки нервно стуча большими пальцами по рулю. Он должен кое-что рассказать девушке, ведь между ними не должно быть тайн. И вот, на улице, которую освещают слабо фонари, появляется тонкий, женский силуэт. — Фух, ну и холодрыга. Стряхивая снег с черных уг сказала Саманта. Она резко захлопнула дверь и забросила сумку с формой на задние сидение. Сэм терла руки о черные джинсы, чтобы согреться, черный зимний бомбер, который был чуть ниже пояса, с белым мехом на капюшоне, в этот вечер почему-то не помогал. Кареглазая подвинула на себя зеркало заднего вида, поправила волосы, расправив их по обе стороны лица, проверила не размазалась ли ее матовая помада шоколадного цвета, и вернула зеркало в обычное состояние. — Сколько раз я говорил тебе надевать шапку? Строго спрашивает Кирилл, будто отчитывает ребенка. — Мне не нравится. А я сколько раз тебе говорила одеваться по нормальному? А то ходишь в мартинсах, джинсах, в толстовке поверх которой легкая ветровка. Заболеешь — лечить не буду. Белобрысый в который раз закатывает глаза и смотрит в упор в лобовое стекло. — Мы едем, Кирь? — Малыш, я должен тебе кое-что рассказать, обещай выслушать до конца. — Кирь, что случилось? Что-то серьезное? — Да случилось, просто пообещай, что выслушаешь до конца. — Хорошо, обещаю. — Знаю, это будет больно, но я должен признаться. На Рождество, тогда была туса, помнишь? На утро я проснулся рядом с девушкой я был голым, как и она. Я еле помню, что было со мной. Честно. Я помню как выпил, еще и еще, а потом ничего не помню. Теперь уже Саманта замерла на месте и сверлила взглядом лобовое. Ее улыбка медленно спадала, ее всегда смуглая кожа стала бледной, голос пропал и даже не хотелось плакать, хотелось провалиться сквозь землю, стереть память и начать жить заново не помня никого. Благо Саманта умела правильно реагировать на разные ситуации, она привыкла все раскладывать по полочкам, четко разбираться в проблеме и искать выходы, если они конечно есть. — Ты мне изменил, Незборецкий. — Говорю, не помню, малыш, тот вечер у меня как в тумане. — Незборецкий, ты изменил мне в моем доме. Шатенка говорила тихо, выделяя каждое слово. — Я не уверен. — Хорошо, поехали домой, там все и посмотрим. Кареглазая откинулась на сидение скрестив руки на груди и смотря в окно. Парень вопросительно выгнул брови и сверлил свою девушку удивленным взглядом. — В каком смысле там все и посмотрим? — По всему дому развешаны камеры видеонаблюдения, есть только некоторые комнаты там, где их нет, но твоя не исключение. Белый жал на газ с неимоверной силой, он хотел поскорее убедиться в том, что между ним и той девушкой ничего не было, хотя глубоко в душе очень сомневался. Где-то на середине пути Кирилл положил свою руку на коленку Саманты, которая смотрела все время в окно, а не как всегда на Кирилла. — Пока я не увижу, что ты не виноват не касайся меня, Незборецкий.Да, они еще не знают какой сюрприз их ждет на этих камерах…