Bellis perennis

      — Мистер Чон, вы вернулись в Сеул! — Пак встречал друга с улыбкой на лице прямо в аэропорту. Как же он соскучился по Хосоку. — А где Дженни? Я думал, вы прилетите вместе.       Хрен тебе, Пак.       Прошло почти пять лет. Действие метки стало спадать, Хосоку стало полегче, но зверь внутри всё равно требовал находиться рядом с малышкой Джен.       С этой бесячей девчонкой.       — Я ведь вижу, что ты не можешь даже переспать с кем-то, я ведь могу помочь! Может, минет? Я читала и смотрела обучающие ролики!       Именно это она заявила ему на своё пятнадцатилетие. Благо, они тогда остались вдвоём, и этого не слышал её отец. Но лису всё равно хотелось надавать по жопе этой мелкой, чтобы она больше такого не смотрела, не развращалась. А девчонки из класса на неё плохо влияли, рассказывая истории о том, как они то с одним, то с другим встречаются. Дженни хотелось также, но метка на Хосоке в какой-то мере степени её удерживала. Как и он сам, превосходя любого из тех, о ком говорили подружки.       Как он тогда ругал её, девочка даже заплакала. Своего, правда, всё равно добилась где-то через год, аккурат перед своим шестнадцатилетием. Осталась ночевать у него в квартире (Джиён позволял это, зная, что Хосок умеет сдерживаться), а мужчина довольно поздно пришёл с работы, поэтому сразу после душа завалился спать, по привычке обнимая Джен во сне. Зверю внутри не нужно было заниматься с ней чем-то, потому что в ней ещё ощущался ребёнок. Так что Хосок прижимал её к себе покрепче, и ему самому казалось, что засыпал от этого быстрее.       Утром он проснулся от того, что внутри всё подходило к той самой злосчастной черте, что он за три года ощущал только от своей руки. Открыв глаза, он увидел, как Дженни, которой в голову во всю били гормоны, помогала себе рукой, явно пытаясь повторить урок, который смотрела на видео. Получалось у неё неумело, но зверю нравилось это внимание и тепло, поэтому Хосок подходил всё ближе к собственному оргазму.       Унизительно.       Стыдно.       Почему девчонка творит с ним такое?       Почему он ощущает себя безвольным идиотом?       Но со своим телом поделать Хосок не мог ничего, лису нравилось это. К тому же после этого случая он стал больше к ней принюваться, возбуждаться рядом с ней. Теперь зверь воспринимал её как девушку, а не маленького ребёнка. То, как кричал и злился Хосок, Дженни запомнила очень хорошо, больше никогда не проделывая с ним такое. Чон после этого пропил дня четыре. Чимин далеко, у него ожидался ребёнок с Чонхой, тревожить их совсем не хотелось, поэтому было принято решение просто отдалиться.       Какого хера ему пришла в голову эта тупая идея?       С Дженни он виделся реже, смотрел на неё уже по-другому, как и она на него. Она стала странной, более взрослой во взгляде, но ещё более мелкой в своих поступках. Видно, переходный возраст, когда оборотень обретает свою сущность, понимает её, наступал на пятки. Девочка стала больше общаться со сверстниками, уделять внимание другим парням.       — А как же твой Хосок? Я думала он Бог, а ты так легко его кинула? Или это он тебя бросил?       — Я поставила ему метку, так что я и бросила.       Маленькая злая дурочка.       Метка стала слабеть, а зверь Хосока всё больше беситься, не понимая почему то, что по праву должно принадлежать ему, расхаживает в мини-юбках и шортиках в клубах перед какими-то там другими подростками?       Совсем скоро Дженни станет совершеннолетней.       Как и говорил когда-то преподаватель, Хосок перестал ощущать давление, стал спокойней реагировать на какие-либо проблемы девочки. Только зверь заходился жалобным воем от того, что Джен не обращала на него внимания. Лису она нравилась.       Последние несколько месяцев Хосока стало что-то тянуть в Сеул, поэтому решив приехать прямо перед совершеннолетием Дженни в родной город и побыть там хоть немного, он взял билеты в один конец, даже не задумываясь почему не покупает билетов обратно.       — У неё и там есть целая куча мальчиков на побегушках.       Чимин нахмурил брови. Он знал, что метка слабеет, но ему казалось это обидным. Они с Чонхой уже даже представляли себе, как их сын будет играть с ребёнком Дженни и Хосока, но сейчас что-то явно шло не так.       Они прошли к машине, где их уже ждал Намджун вместе со своей девушкой, которая была оборотнем. Лисица, как и Хосок. Чон остановился рядом с ней, принюхиваясь, на что девушка сразу отреагировала, хмурясь.       — Хосок, что ты делаешь? — Намджун не понимал, что происходит.       — Сама ему скажешь? — парень не удержался от вопроса, смотря девушке прямо в глаза. Она лишь только покачала головой, отворачиваясь. — Похоже, мы истинные.

***

…       — Объясни мне, какого хера там произошло?       Хосок сидел на любимом диване в гостиной четы Пак. Давно его здесь не было, но много в бывшей квартире Чимина не изменилось. Зато сейчас здесь живут они с Чонхой и ребёнком. Святая идиллия. Хосок хотел бы также.       — Ты сам всё слышал. Мы с Пак Джису истинные.       — Она влюблена в Намджуна!       — Ты и сам отлично знаешь, что это не проблема.       Чимин схватился за голову, запуская пальцы в волосы.       Идиот.       Какой же он идиот.       Зачем Хосок приехал сюда? Ощущал, что здесь его истинная? Но она любит другого.       — Хо, ты ведь помнишь, Дженни может умереть или сойти с ума из-за этого?       — Она неплохо живёт сейчас, не сходя с ума, — Чон почесал подбородок, хмурясь. — Мин, я не думаю, что всё, что нам говорили, было правдой. Я уверен, что всё совсем не так.       Хосок видел, как девочка бродила с подружками по клубам, а метка давала ощутить, как она целует другого, больно разрезая его изнутри напополам. На самом деле, он просто устал. Ему надоело это ощущение принадлежности той, которая не обращает на него внимания. Он всегда хотел как лучше для неё, она ведь ещё такая маленькая.       Зачем она только поставила ему эту метку?       Чимин решил больше в это не влазить, только постоянно смотрел укоризненно исподлобья и качал головой. Намджун принял всё абсолютно спокойно, отпуская Джису на встречи с Чоном. Да, скрипел зубами. Да, негодовал. Но потом успокаивал себя мыслью о том, что она любит его, да и после первых двух встреч она вернулась домой, сказала, что всё ещё любит только его и больше никого другого.       Хосок на встречах ощущал ни с чем несравнимое тепло, зверь в нём нежился и радовался своей паре, но заходился воем, стоило вернуться в старый дом, где никого не было. Где никто не ждал. Лис радовался истинной, но дома хотел видеть совсем не её, пытаясь уловить мельчайшие остатки запаха на диване или кровати, в которой она засыпала пять лет назад.       Дженни.       К чему все эти сложности?       Чону бы сорваться и улететь обратно. К ней. Они с Джису даже прошли обследование у Юнги на предмет того, что истинные, но девушка отказывала ему в чувствах, а он и не просил к себе любви, не умирал медленно. Тогда Мин вынес ему решение, что они просто нашли себе других половин, теперь им не нужно тянуться друг к другу. Разве можно было придумать какое-то другое объяснение? Найти его?       — Ты ведь в курсе, что это полный бред. Нам всю жизнь о другом рассказывали.       — Слушай, — Юнги потёр переносицу и глянул на время. Его ждала девушка дома, а этому идиоту нужны были объяснения, которых у него не было. — Есть одно сообщество, мы иногда с врачами туда наведываемся. Туда приходят те, у кого вторая половина умерла, даже такие эксцессы как у тебя случались. Серьёзно, парня укусила его подруга, когда они были младше и решили, что хотят быть вместе всю жизнь, не являясь истинными. Они все рассказывают свои истории. Они явно смогут ответить тебе куда больше, чем я.       — Этот парень… он всё ещё с подругой детства?       — У них семья уже лет десять как, дети и всё из этого вытекающее.       И почему Хосок до этого никогда таким не интересовался? Почему не пытался понять с чем связался? Почему просто принял это как должное, решив, что такова его участь?       Джису, услышав эту историю, захотела с Намджуном тоже пойти на встречу. Пока они ехали в такси, Хосок наблюдал в зеркале заднего вида, как Джун тепло держит руку своей девушки, как шепчет ей на ушко какие-то нежности, как она смущается на это. Чону хотелось выйти и бежать как можно дальше. Зверь внутри спокойно смотрел, наблюдал, но не ревновал, не пытался забрать себе свою истинную. Просто прикрывал глаза лапами, а то и вовсе отворачивался.       В офисном здании, которое снимали эти оборотни, было довольно людно. Видно, сегодня у Хосока получится встретиться со многими, кто столкнулся с такими же проблемами, как он сам.       — Вы верно господин Чон? — Перед ним стояла девушка в сером брючном костюме. На голове у неё были длинные кроличьи уши, что смотрелось довольно забавно и до безумного мило. Хосок кивнул. — Меня зовут Наён, Юнги рассказывал о вас. Вы сегодня один?       — А, — лис обернулся, показывая Кима и Пак, — это моя истинная Джису и её парень Намджун. Простите, это очень странно звучит.       Наён, отнюдь, не растерялась на его слова, а только тепло улыбнулась и сказала им идти за ней. Все вокруг слышали запах Хосока и Джису, которые, сливаясь, завораживали своим миксовым звучанием. Но никто никого не обвинял, все смотрели с пониманием, что девушка идёт совсем с другим под руку. Они не пришли бы сюда, будь всё так, как принято каноном.       — Юнги говорил, что у вас была похожая история.       — Да, была, — муж Наён был прекрасным мужчиной, с лучезарной улыбкой, в которой Хосок узнавал свою пять лет назад, до того, как всё это стало происходить с ним. — Здесь стоит заметить, что Наён позже встретила свою пару, но он любил другую и они уже тоже поставили метки друг другу. Сейчас мы дружим семьями, и не поверите, наши дети оказались истинными. У судьбы свои пути сведения двоих, пусть даже посредством их детей. Есть здесь и такие, что потеряли свою пару вследствие убийства, болезни. Причин много, но они живут дальше. Уверен, и у вас получится. Просто не бросайте ту, которую любите.       — Я не уверен, что люблю её, — Хосок вспомнил все моменты с Дженни, но не ощутил того, о чём говорил муж Наён. Девочка была ему дорога, он заботился о ней, но чтоб любить…       — Зато подумали только об одной.       Зверь внутри нервно заворочался, подтверждая слова.       Предатель.       И что теперь, Хосоку возвращаться в Гонконг, чтобы встретиться с Дженни? Джису сказала, что она ничего не чувствует к Чону, разве что какое-то родство, ей не хочется его терять. Но это чувство не настолько сильное, чтобы отказаться от возлюбленного.       Проблема решилась в момент, когда Чимин сообщил о прилёте Джиёна с семьёй. Дженни точно прилетит с отцом.       Он увидит её.       Они всё решат.       Пусть сама скажет, хочет ли она ещё быть с ним. А она не захочет, он знал. Он видел это, когда она уходила в клубы. Когда она не приходила ночевать в его квартиру. Когда не звонила с просьбами забрать её из школы, из клуба, да хоть откуда. Когда оставалась с ночёвкой и спала в другой комнате. Всё из-за одного грёбанного момента, когда он накричал на неё, говоря как поступать нельзя.       Минет он не смог принять.       От девушки, которая его любит.       Любит ведь?       Это ведь не просто гормоны были?       Чета Квон прилетели за несколько часов до Дня рождения Дженни, на что та дико злилась:       — Я хотела свой праздник провести в кругу друзей, а не с вами! — она кричала на всю квартиру, из-за чего злился Чимин, потому что не понимал, какого хрена творят эти двое.       — А ты хоть понимаешь, как плохо тебе будет, стоит часам пробить полночь?! — спокойный Джиён не выдержал, сорвавшись на крик, чего девочка испугалась и захотела скрутиться в комочек. — Ты поставила метку, и сегодня ночью плохо будет совсем не Хосоку, которого ты лишила его истинной пары, а тебе!       — Так лучше я сдохну, чем буду с тем, кому противно быть рядом со мной!       Повисло молчание, разрушаемое только тихими рыданиями Дженни. Хосок стоял в проёме, прямо за спиной девушки, наблюдая за этой картиной и ощущая, как зверь мечется, желая выйти.       Глупая девчонка.       — Думаю, нам стоит поговорить наедине.       Дженни вздрогнула, оборачиваясь и замечая Хосока, подходящего к ней. Чимин с Джиёном направились на выход, где последний не выдержал и, обернувшись, сказал:       — Со мной ты потом наедине тоже поговоришь. Уж очень интересно знать, что такого в моей дочери противного?       — К чему было это шоу, мелкая? — сказал Хосок после того, как закрылись двери, смотря девушке в глаза. Сейчас она больше не походила на ту тринадцатилетнюю девочку, которую он встретил. Более острые черты лица, но всё те же щёчки, за которые ему отчаянно хотелось укусить. Бёдра округлились, грудь стала больше.       Хосок точно тактильный маньяк, потому что ему безумно хотелось её трогать. Обнимать, мять, и ещё помуркивать можно при этом. Хотя он лис, а не кот. Значит, можно тихонько фырчать от удовольствия, прикрывая глаза.       — Это было не шоу, а факт. Ты сам сказал, что это противно.       — Я говорил, что это неправильно делать в шестнадцать лет. Это было совсем не противно.       — У моих подруг в классе уже у всех был секс ещё в пятнадцать лет! Почему у нас его ни разу не было? Это и говорит о том, что я тебе противна!       — Это тебе твои подружки сказали?       Да, сказали. Вынесли как решение. Постфактум. А ей больно. Ей нравилось даже просто целовать его. Почему, когда она захотела делать ему приятно, он отверг её? Все мужчины такие, так Чеён сказала.       Девушка опустила голову ниже и дала волю слезам. Неужели так сложно было быть обычным парнем? Ну и что, что старше и типа больше знает? Ей не хотелось тогда слушать нравоучения, она всегда хотела быть как все. А получалось, что всё наоборот — она слишком выделялась. Дракониха. А из-за метки на Хосоке и его постоянных встреч со школы, из клуба, с ней даже общаться не хотели.       — Тебе не о чем переживать, сейчас меня секс с тобой не интересует. У меня достаточно его и без тебя было.       Кажется, Хосок слышал, как в позвоночнике что-то хрустнуло. Не послышалось. Зверь завыл сильнее, грозясь вырваться и показать девчонке, что значит «ревность». Он не Чонгук, чтобы принимать то, что у его девушки кто-то был. Только не когда он видел, как она растёт, как тянется именно к нему.       Возможно, умом Хосок и понимал, что девчонка просто хочет уколоть побольнее, но зверю было до лампочки. Он собирался пометить её всю, если нужно, чтоб больше никто не смог к ней даже на сантиметр ближе подойти. Может, если бы через минут пятнадцать не ожидалось её совершеннолетие, когда её гормоны должны вот-вот подскакнуть вверх и тогда голову снесёт обоим, он бы заметил, что на ней нет чужого запаха.       Чон подхватил её и перевесил через плечо, неся в комнату, где они ночевали вместе ещё до отъезда в Гонконг. В ту самую, где она ему метку оставила. Девчонка не вырывалась, только рыдала во весь голос, из-за чего лицо опухало, а зверь Хосока метался по грудной клетке, точно запертый. Дракон Дженни жалобно попискивал, борясь с желанием разрыдаться, как и сама девушка.       — Больше к тебе и пальцем не притронется никто, — Лис задрал и без того короткую юбку, проезжаясь после языком по внутренней части бедра, метя территорию укуса. Дженни прекратила плакать, ощущая странную тяжесть в животе, после чего вскрикнула, слыша, как радостно клокочет внутри дракон. Он оставил свою метку. — Наглая врунишка.       Хосок лёг рядом, наблюдая, как Дженни успокаивается, нервно сглатывая и прикрывая глаза. Хотя нет, не успокаивается. Посмотрев на часы, Хо заметил, что время уже близкое, а значит, его девочка сейчас как раз ощущает самое приятное и неприятное одновременно — болезненное возбуждение. Особенно после того, что он сделал, спровоцировав. Это должно было начинаться постепенно, а не так резко, будто в ускоренном режиме.       Лис расстегнул юбку Дженни и снял её, после перешёл к футболке, оставив девушку в одном белье. Так-то лучше. Красивая. Сочная. А как рвано дышит. Хосок стал целовать живот, желая помучить, пальцами лаская тело. Мял грудь, ягодицы, издеваясь, на что девушка отвечала рваными вздохами и стонами, пока ещё не прося ничего, но находясь уже на грани. Попросила она лишь в тот момент, когда лис забрался пальцами под бельё, находя комок нервов.       Да, теперь ему и самому нравится то, что происходит. Зверь фырчит, предчувствуя нереальные ощущения, за которыми соскучился, но те старые не сравняться с тем, что будет сейчас. Хосок подобрался ближе к шее, покусывая нежную кожу и второй рукой снимая её лифчик. Девушка тоже старалась не терять времени, вспоминая всё, о чём говорили подруги. Снимала одежду с лиса, быстро откинув домашнюю кофту, а после нервно дёргая штаны вниз, захлёбываясь в осознании, что под ними ничего нет из белья. Почему она не почувствовала его возбуждения? Потому что лис хитрый и не пытался показать этого, не прижимался к ней ближе.       Нет, она смогла увидеть всё только сейчас, когда штаны опустились в район колен, а её руки как по волшебству направились к его члену. Горячий. Красной строкой в голове бежала мысль ощутить его в себе, но она не успела толком обдумать это, потому что Чон порвал трусики на ней и откинул лоскутки ткани куда-то в сторону, рыча:       — Бесит. Сниматься не хотели, — ей бы на это посмеяться, но она просто не успевала думать. — Мелкая, сейчас станет легче, только сначала будет немного больно. Потерпи.       …Утром Хосок ощутил возбуждение девушки, но куда больше радовался странному ощущению в руке, лишь позже осознавая, что обнимая её, захватил одно из её полушарий в ладонь. Девушка проснулась и потянулась, как кошка, на что Чон смотрел не отрываясь, наблюдая, как она аккуратно освобождается из его объятий и выгибается в спине, задирая руки вверх. Даже услышал, как хрустнул позвоночник, скривился немного и прищурился, обдумывая идею дать потом девчонке по сладкой попе, потому что нельзя хрустеть костями, даже если очень хочется. Это чревато для здоровья.       — Будешь что-нибудь? Я приготовлю?       — А ты готовить научилась, мелкая?       Дженни только засмеялась, вставая с постели и ощущая тяжесть в ногах, прошлая ночь бесследно не прошла. Хосок вздохнул и последовал примеру девушки, поднявшись на ноги, подхватывая после своего дракона и неся в направлении ванной.       — Перед тем, как что-то готовить, пойдём в душ. Еда в холодильнике уже есть, так что разогреем. Нам нужно с тобой о многом поговорить. Например, о том, что больше ты к своим подружкам не вернёшься, они реально на тебя просто ужасно влияют. Не хочу, чтобы на мою жену влиял кто-то, кроме меня.       И Дженни бы возразить и привести целую кучу фактов, но она зацепилась в голове за такое сладкое «жена», поэтому просто смотрела снизу вверх на несущего её в ванную комнату Хосока и радовалась тому, что сделала когда-то. Даже, если время повернут вспять, она повторит это столько раз, сколько нужно, лишь бы он смотрел на неё так же, как ночью, как сейчас, когда обнимает, а ей остаётся наблюдать за ними в запотевшем зеркале, проводя пальцами, чтобы было видно четко, а не очертания.       Хосок принял то, что случилось с ним, осознавая, что с Джису у него нет будущего. Они ничего не чувствуют друг к другу, их звери не просятся быть рядом двадцать четыре на семь. А к Дженни тянулась вся его сущность, как бы он ни пытался это отрицать.       Истинные или нет, это абсолютно не важно. У них всё будет хорошо, они будут счастливы. А ещё Хосоку нужно как-то объясниться перед Джиёном, что означает «противно» в плане его дочери, и тот факт, что она скоро станет женой Чона. Но это позже, сейчас важна только она. Об остальном он подумает позже.