The Curse of 100 Kisses/Проклятие сотни поцелуев

Песня к главе: In My Time of Dying — Led Zeppelin

Зоро не мог переварить новость о состоянии Санджи. Чоппер собрал всех в камбузе, казавшемся слишком пустым без энергичного кока, крутящегося везде с тарелками в руках. Объясняя ситуацию, Чоппер использовал много медицинских терминов, которые никто не понимал, но суть была в том, что кок медленно умирал. — Ты действительно не знаешь чем это вызвано, Чоппер? — обеспокоенно спросила Нами. Доктор опустил взгляд на свои копыта, нервно потирая их друг о друга. — Нет. По правде говоря, я не могу объяснить, что с ним происходит. Я лишь знаю что его состояние ухудшается с определённой скоростью, и, скорее всего, он достигнет предела через сорок восемь часов, может даже меньше. — Но Санджи не может умереть! Кто будет готовить нам еду? — спросил Луффи. Его соломенная шляпа отбрасывала тень на его лицо, но Зоро видел, как его губы дрожали. Капитан крепко сжал кулаки. — Как он тогда найдет Олл Блю? Вопрос усилил напряжение в комнате, и никто не ответил. Глаза Усоппа, Нами и Фрэнки были полны слез, Робин в шоке прижимала руку ко рту, а череп Брука выражал глубокую печаль, несмотря на то, что у него не было ни кожи, ни мышц, чтобы печально нахмуриться. Вся команда непривычно затихла этим утром. Визит Зоро к Санджи не заставил себя ждать, даже если Чоппер запретил навещать его, пока он не найдёт лекарство. Он ворвался в лазарет сразу же, как узнал оставшийся срок, и не вставал со стула рядом с Санджи, пока тот не начал просыпаться. Зоро быстро принес ему стакан воды и с волнением ждал, когда откроются эти голубые глаза. Чоппер был недоволен неуважением к его словам, и вскоре Зоро приказали закрыться в лазарете с Санджи, по крайней мере, на время. — Ты слишком долго находился рядом с Санджи, чтобы я позволил тебе так просто ходить по кораблю! Ты же не хочешь рисковать всеми, я надеюсь?! Оскорбленный оленёнок не нашёл каких-то изменений в Зоро, хотя функции организма уже должны были дать сбой. Зоро был уверен, что карантин был наказанием за непослушание, но Чоппер не понимал, что он хотел тут быть, рядом с Санджи. Было бы большой ложью сказать, что кок выглядел дерьмово. На следующую ночь после того, как Зоро поселился в лазарете, Санджи уже выглядел как мертвец, его тело было истощено. Шёл четвёртый день с того момента, как кок пожаловался на слабость, пять дней с тех пор, как они причалили к Лоа, значит, Санджи подцепил эту заразу в первый же день. Он почти ничего не говорил Зоро, но иногда мечник чувствовал на себе странный, задумчивый взгляд голубых глаз. — Ты действительно хорошо себя чувствуешь? Ты совсем не чувствуешь слабости? — как-то спросил Санджи, когда мечник бросил на него взгляд. Зоро внутренне поморщился от того, как спокойно Санджи выдавил из себя эти слова. — Чувствую себя совершенно нормально. Мы целую ночь дышали одним воздухом, и я не чувствую изменений, вряд ли это заразно. Но что важнее, как ты себя чувствуешь? — спросил мечник, протянув руку к раскрасневшемуся лицу кока, чтобы проверить температуру. Санджи мгновенно дёрнулся, и Зоро невольно почувствовал укол обиды, когда Санджи сказал: — болезнь может передаваться через прикосновения, идиот! Не подходи ко мне! — эти слова были глупыми, учитывая, как близко Зоро сидел у кровати Санджи, но он не стал комментировать абсурдность его слов. — Это тебе Чоппер сказал? — спросил он. — Да. Это всего лишь догадка, но вряд ли что-то настолько серьёзное передаётся по воздуху, иначе весь остров вымер бы, — угрюмо ответил Санджи, его голос помрачнел на слове «вымер». — Есть варианты, где ты мог заразиться? Ты не мог контактировать с большим количеством людей, когда мы только прибыли сюда, — задумчиво произнес Зоро. Санджи застенчиво улыбнулся. — Ты видел женщин на этом острове? Я пошёл на рынок в одиночку и перетрогал десятки рук, — его глаза восхищённо заблестели, пока он вспоминал свою первую ночь на острове. Зоро отключился от его безумного бормотания, пока одна фраза не зацепила его: — …а потом она схватила меня и поцеловала в губы, как будто я был последним мужчиной в её жизни! Видел бы ты её губы, когда она улыбалась мне, когда наклонялась ко мне… такая застенчивая и в то же время такая раскованная. Жаль, что я не мог взять ее с собой в море! — Подожди, что?! — с неверием спросил Зоро. — А где ты встретил эту женщину? — спросил он. — В таверне на берегу, где мы оставили Санни. Я решил выпить, потому что барменша была такой прекрасной и… — Избавь меня от своих смехотворных фантазий и вернись к той части, где распутная баба залезла тебе языком в рот в захудалом баре с пьяными пиратами. Санджи уставился на него в абсолютном ужасе. — Не смей так говорить о Лоле! Этот пират наверняка врал, чтобы я подумал, что она какая-то распутная женщина, и он смог забрать её себе! Но даже если он говорил правду, женщина имеет право быть настолько свободной, насколько она хочет, и я не собираюсь её осуждать за это! Она была ослепительна! Она просто воплощение женского изящества, и я не потерплю таких слов от тебя в моём… — внезапный приступ мучительного кашля прервал тираду Санджи, он даже не успел до конца отчитать накама. — Идиот! — зарычал Зоро и бросился наполнить стакан водой из-под крана. — Ты рассказал Чопперу об этой женщине? Санджи неуверенно пил воду, сжимая стакан бледными дрожащими пальцами. Зоро придержал его, пока он пил. — Нет. Не думаю, что Чопперу захочется услышать такое… — Ты просто ИДИОТ! — снова взревел Зоро. — А что если ты что-то подхватил от неё? Это был самый тесный контакт до появления у тебя болезни. Не находишь подозрительным то, как совпало время? — Может быть… не знаю, — неохотно ответил Санджи. Он начал щуриться, будто не мог сфокусироваться на Зоро. — Эй, Маримо. Перестань двигаться… я сейчас… позеленею… как твои волосы, — с этими невнятными словами кок упал на подушку и тут же потерял сознание. — Эй! Кок?! — Зоро слегка встряхнул его, но ответа не получил. — Черт! Никуда не уходи, придурок. Я найду эту женщину и выясню, что мы можем сделать, — Санджи явно не слышал этих слов, но так как он явно никуда не собирался уходить, Зоро побежал искать Чоппера. — Думаю, нам нужно найти Лолу и проверить, не больна ли она, — размышлял вслух Чоппер после слов Зоро о истории кока. — Но боюсь, что слишком поздно. Если это она передала Санджи эту… болезнь… то сомневаюсь, что у нее осталось много времени. — Мы все равно попытаемся, — решительно сказал Зоро. — Я схожу в город и поспрашиваю о ней, пока кок не помер. Он даже не в сознании. — Что?! Почему ты не сказал об этом раньше?! — взорвался криком Чоппер, спеша в лазарет к Санджи. — Я пойду с тобой, мечник-сан. Не хотелось бы чтобы ты заблудился, когда у кок-сана осталось так мало времени, — предложила Робин. Зоро даже не возмутился насчёт насмешки над его топографическим кретинизмом. — Ты сегодня очень сдержан, Зоро, — мгновенно заметила Нами. — Наш мечник просто переживает из-за нашего кока. Но мы не позволим ему умереть, если только его не настигнет засада или несчастный случай. — О, Робин! Зачем ты говоришь такие вещи? Теперь я тоже волнуюсь! — воскликнул Фрэнки со слезами на глазах. — Не волнуйтесь, ребята! Великий Капитан Усопп останется здесь и будет защищать Санджи любой ценой! В мою смену ему ничего не грозит! — Я помогу, Усопп! Настоящий капитан должен защищать своих накама до последнего вздоха! — решительно воскликнул Луффи. — Я с вами, — твердо сказала Нами. — Я тоже! Если эта женщина действительно настолько красивая и не стеснительная, она может показать мне свои трусики! — с нетерпением вмешался Брук. Нами ударила его кулаком по черепушке. — Ты остаешься здесь и поможешь охранять Санджи-куна и корабль! Нам не нужны извращенцы, отпугивающие девушек… если мы ещё найдем ее живой. Зоро, Робин и Нами отправились в город на поиски таинственной Лолы. К счастью, узнать о ней было несложно, её будто знал весь город. Но то, кем она была на самом деле, было неожиданно. — Эй, вы ищете Лолу? В это время она работает в пиратской таверне, вы наверняка найдёте ей там. — Нет, я слышал, она уволилась пару дней назад. — Да? Опять из-за здоровья? — спросил другой горожанин. — Здоровья? — спросила Робин. — Могу я спросить, не было ли у леди какой-нибудь болезни? Мужчины посмотрели друг на друга с легкой ухмылкой на лицах. — Лола часто чувствует себя плохо из-за проклятия. Вы, пираты, не знаете об этом, но на Лоа здесь многие знают об этом. — Проклятие? — скептически спросил Зоро, но Нами не дала ему продолжить. — Давайте, выкладывайте. Мы хотим услышать все, что вы знаете об этой Лоле и ее «проклятии». Расскажи нам все подробности, и мы оплатим ваше потраченное время. Назовите цену, — Зоро услышал, как хрустнула его шея, когда он в удивлении повернулся к ней. — Что ты на меня так смотришь? Если это спасет Санджи жизнь, я с радостью расстанусь с парой белли, — возмущенно прошептала она. Робин подняла брови, и жадная морская ведьма добавила: — я даже не возьму с него проценты, когда он вернет мне их. Горожане задумались над разумной ценой за свое время и информацию. — Договорились, — сказала Нами. — Теперь объясните насчет проклятия. — Это связано со старой сказкой Лоа. Вы когда-нибудь слышали о проклятии сотни поцелуев? — Нет, — ответила за них Робин. — Ну, говорят, что когда-то на острове Лоа жила прекрасная жрица по имени Амара. Она была влюблена в самого сильного бойца воинственного племени — Брауна. Она выбрала его своим мужем, что считалось наивысшей честью, которую мог получить мужчина, столько нельзя даже было заработать в бесчисленных сражениях. Быть избранным жрицы означало, что для народа ты становишься чуть ли не королём. Браун уважал Амару как жрицу, но не любил ее. Он согласился жениться на ней только ради семьи и народа Лоа, но он был несчастен в браке из-за этого. — Через несколько лет Амара поняла, что муж несчастен в их браке, из-за чего поссорилась с ним. Браун больше не мог скрывать своей неприязни к жене: в душе она была жестокой женщиной, практиковавшей черную магию по ночам в храме, она была также беспощадна, как и проклятия, которые она посылала на людей. Об увлечении Амары тёмной магией знал только её муж и несколько ее последователей. Один из этих последователей услышал, как Браун говорил о своем браке без любви и неверности. Он хвастался, что целовал сотню других женщин в попытке найти ту самую спутницу жизни. Об этом узнала жрица, которая решила создать проклятие в наказание своему мужу. — Она наложила на него проклятие сотни поцелуев, делая его слабее и слабее со временем. Он умрет через сто часов, если не восстановит силы, поцеловав мужчину. Амара все еще любила своего мужа, поэтому хотела наказать его таким образом, чтобы он мог пройти через испытание и вернуться к ней, научившись бояться её и быть верным. Она сказала ему, что за сто поцелуев с женщинами, которые не были его женой, Браун должен поцеловать сто мужчин, которые никогда не целовали Амару. — Если он решит не целовать никого, то его жизнь начнёт угасать. Это было испытание его выносливости и преданности браку. Амара считала что если он переживёт проклятие и выполнит его условие, он будет восхищаться женой, которая была верна ему и не занималась подобным с другими мужчинами. Но вовремя поисков мужчин с ним произошло что-то странное. Близкий друг из его племени охотно целовал друга, чтобы сохранить ему жизнь, и их дружба переросла в нечто большее, как и их поцелуи из необходимости. Проклятие вышло из-под контроля из-за такого предательства: последний поцелуй, который должен был положить конец проклятию, передал его возлюбленному Брауна, который должен был целовать мужчин, никогда не целовавших Брауна. Мужчина уехал в другую деревню, сказав Брауну, что это для того, чтобы он мог найти мужчин, которые соответствовали условиям проклятия, но Браун не знал, что Амара нашла его любовника и другой способ разрушения проклятия — поцелуй истинной любви. Это означало, что если Браун передал ему проклятие, то он не любил по-настоящему человека, которого использовал. Любовник Брауна был оскорблен, что его поцелуи ничего не значили для него, и решил никогда больше с ним не встречаться. Брауну ничего не оставалось, кроме как вернуться к жене и хранить ей верность, чтобы не вызывать её гнев. — Проклятие сотни поцелуев продолжало передаваться от человека к человеку, всегда каким-то образом возвращаясь на этот остров, как будто сама земля проклята. Говорят, что люди Лоа объединились и принесли злую жрицу в жертву, надеясь остановить проклятие навсегда, но это еще больше разозлило ее дух, и проклятие стало привязанным к острову Лоа. Женщина по имени Лола, о которой вы спрашиваете, на самом деле мужчина по имени Логан. Он одевается как красивая женщина и часто посещает бары для пиратов, потому что каждый мужчина на Лоа уже знает о проклятии и отказывается целовать того проклятого, так как могут быть сотыми и остаться с проклятьем. Теперь, когда вы знаете историю, подозреваю, у вас есть товарищ, который оказался жертвой очарования Лолы? Зоро кивнул, чувствуя тошноту. Он запомнил несколько важных деталей из истории, которые объясняли состояние кока, и то, что поможет спасти его. Санджи был сотым мужчиной, поцеловавшим Лолу-Логана, и он, очевидно, не целовался с тех пор ни с кем другим, что объясняло, почему он медленно умирал, и максимум его жизни без выполнения условия проклятья составлял сто часов. — Значит, у кок-сана есть четыре дня и четыре часа между поцелуями, пока он не умрёт… как трагично. Мечник-сан, когда Санджи сказал, что встретил Лолу в таверне? — Он не сказал, но мы причалили около десяти вечера и разделились на рынке. Санджи вернулся на корабль еще до полуночи. — Это дает нам временные рамки между двумя и четырьмя часами утра. Сейчас почти десять вечера, то есть у нас есть около четырех часов. Что нам делать, мечник-сан? — с надеждой спросила Робин. Зоро даже не нужно было думать об этом. — Отведите меня на корабль, — немедля ответил он. С его удивительной способностью заблудиться, он знал, что ему может понадобиться много времени чтобы найти Санни, а он очень хотел попасть туда, поэтому не пытался скрыть свое требование сопровождения и последовал за Нами и Робин к причалу. Он побежал к борту, остальная команда следовала за ним, когда он уже ворвался в лазарет, напугав Чоппера так сильно, что маленький доктор уронил шприц, который держал рядом с телом Санджи. — Что происходит? — спросил Зоро, потому что Чоппер был на грани слёз. — Всё ещё хуже. Санджи то терял сознание, то приходил в себя с тех пор, как вы ушли. У него начались галлюцинации, он разговаривал с людьми, которых тут не было, а теперь он вообще не просыпается. Его сердцебиение замедлилось, и я решил сделать укол адреналина, если оно станет ещё медленней. — Выйди на минутку, Чоппер, — быстро сказал ему Зоро. — Почему у него отказывает сердце? — в панике подумал он. — У нас должно быть больше времени… Доктор удивился, затем рассердился, когда Зоро повел его в коридор. — Нет! Я не могу оставить моего пациента в критическом состоянии! Ты хочешь, чтобы он умер?! — в ярости рявкнул он. — Конечно нет, — огрызнулся Зоро, — но мне нужно побыть наедине с коком, так что просто выведи всех наружу. Пожалуйста! — умолял Зоро. Если Чоппер выглядел удивленным, то остальная команда была ошеломлена, когда мечник фактически умолял их слушать. — Ты можешь доверить это Зоро, Чоппер. Позволь ему поговорить с Санджи-куном, — успокаивала его Робин. Должно быть, она поняла, что задумал Зоро, потому что улыбалась, как Чеширский кот. Это было жутко и слишком хорошо для Зоро, чтобы сдерживать легкий румянец на лице. Вся команда протестовала, но капитан заткнул их. Он поправил соломенную шляпу на голове и сказал: — Зоро наш старпом. Он никогда не позволит ничему случиться с его коком. Санджи — важный член нашей команды, а Зоро — один из самых надежных людей, которых я знаю. Даже если мы не понимаем, почему должны слушать его. Пошли, ребята. — Я знаю, что он собирается сделать, — неожиданно вмешалась Нами. — Зоро собирается по-мхмф! Нежная рука выросла из плеча Нами в вихре лепестков, прикрывая ее рот ладонью. Луффи широко улыбнулся своему фехтовальщику, и абсолютное доверие в этой улыбке побудило остальных членов команды выйти за своим капитаном из лазарета, оставив Зоро наедине с бессознательным Санджи. Он быстро подошел к кровати и сел на край. Даже в этой ужасной ситуации он не мог удержаться от того, чтобы не взглянуть на Санджи так, как он никогда не мог, при других людях и при нём самом. Он взглянул на его лицо, такое спокойное, будто он спал. Блестящая золотистая челка спадала на левый глаз, а светлые ресницы отбрасывали тени на бледные впалые щеки. Губы были не особо манящие, неподвижные, как у трупа, и сжатые в тонкую линию над идеально подстриженной козлиной бородкой. Именно благодаря ей парень с невинным лицом выглядел опасным и суровым, что больше соответствовало пылкому характеру бойкого кока. Зоро мог поклясться, что его сердце сжималось, когда он думал о том, что глаза Санджи, возможно, никогда больше не откроются, его длинные ноги под одеялом никогда больше не будут разбрасывать врагов в уникальном стиле боя, спасавшем драгоценные руки повара от повреждений и всегда умудрявшимся заставить сердце Зоро биться чаще, когда они дрались (по некоторым причинам). Его тошнило при мысли о потере единственного человека, который, кажется, понимал его лучше всех, всегда стоял за его спиной в бою, разделял чувство глубокой ответственности за команду, что дала им место, которое можно назвать домом, которое могло исполнить даже невозможные мечты. — Не умирай, черт тебя подери, завитушчатый ублюдок. Люди будут скучать по тебе, ты же знаешь? Я буду скучать по тебе. Он больше не тратил времени на слова для бессознательного парня, наклонился вперед и прижался губами к бездвижным губам Санджи. Зоро зажмурился, когда это действие не вызвало никакой реакции у кока. Санджи не вздрогнул, не подал виду, что почувствовал прикосновение поцелуя или руку Зоро на своей мокрой щеке. Фехтовальщик обращался со своим накама так же осторожно, как и с мечами, и он также ясно ощущал каждый сантиметр Санджи, от мягкости его губ до приятной шероховатости щетины на подбородке и легкого щекотания шелковистых волос у его пальцев. Он запоминал форму этих губ, не отстранялся, боясь, что заклинание не засчитает поцелуй, если он закончит слишком рано. Он считал удары своего бешено колотящегося сердца, впитывая странное ощущение, которое вызывал поцелуй: словно жар от тела Санджи вливался в воина через каждую точку их соприкосновения, а затем уходил в кровь. У него возникло странное чувство, будто он что-то крадет у Санджи, и в его сознании появилась мучительная мысль, что он делает что-то не так… Санджи дернулся, слабо, но Зоро определенно почувствовал, как губы под ним слегка задрожали. Внезапно он почувствовал, что Санджи ровно дышит носом, а затем повар ахнул ему в рот, заставив воина отступить на стул рядом с кроватью. Голубой глаз распахнулся и спокойствием и вниманием. Санджи плавно сел, как будто никогда и не болел. — Зоро? — спросил он, рассеянно дотронувшись до губ и оглядывая комнату. — Санджи! — услышав свое имя, слетевшее с губ мечника, повар вздрогнул и в изумлении уставился на накама. — Ты… как ты себя сейчас чувствуешь? — Прекрасно, — мгновенно ответил Санджи, словно не понимая, почему его об этом спрашивают. Мгновение спустя он вспомнил и с удивлением посмотрел на себя, ощупывая свое тело с довольной улыбкой на лице. — Да. Я чувствую себя… великолепно. Что случилось? Зоро старался не выдавать смущение, и то, как он старался избегать вопроса. — Чоппер все объяснит. Я пойду, позову его, — он встал, чтобы позвать доктора, и Санджи откинул одеяло, собираясь за ним. — Стой, не вскакивай и не начинай ходить! Ты только что пришёл в себя. По крайней мере, подожди, пока Чоппер не осмотрит на тебя, а потом ты вернёшься к своей работе, дерьмовый кок. — Готов поспорить, ты дерьмово питаешься с тех пор, как я тут. Как долго я был без сознания? — Не прошло и дня. Ты был в сознании, но не совсем. — Ах да… Помню, видел кучу странных вещей, пока не отключился. Клянусь, в один момент ты был здесь в костюме из меха, как Чоппер, и всё в таком духе. — Конечно нет, поэтому, пожалуйста, никогда больше не упоминай об этих галлюцинациях, — сказал он с дрожью. — Я скажу остальным, что ты очнулся и тебя можно навестить. — Маримо? Зоро остановился, держась за дверную ручку. — Да? — Почему ты сидел рядом со мной на кровати? — Черт, он знал! Я не могу просто так сказать, что целовал его, даже если это было ради его выживания! Вернусь к этому потом. Дерьмо, дерьмо, дерьмо, ДЕРЬМО! — ругался он про себя. Вслух же он ответил настолько небрежно, насколько мог. — Просто приглядывал за нашим тупым коком. Постарайся в следующий раз не отрываться от работы настолько долго. Луффи пропустил возможностей набить пузо, двенадцать по его подсчетам. Санджи некоторое время молчал, прежде чем прошептать. — Постараюсь. Обещаю, — и Зоро быстро вышел из комнаты.