Esta loca.

Было уже около одиннадцати вечера, как вдруг в домофон позвонили. Маша спустилась на первый этаж, взглянула на небольшой экран, на котором увидела силуэт высокого мужчины с цветами в руках. Она широко улыбнулась, впрыгнула в шлёпки, отворила дверь и понеслась к своему мужчине, придерживая на плечах мягкий плед. — Маню, прости, я задер… — замялся, жалобно нахмурив лоб, но не успел договорить, так как Маша на него набросилась с самыми крепкими объятиями, на которые только была способна. — Я скучала, — носом уткнулась в его горячую грудь с широченной улыбкой. — Ох, — по его телу пробежали мурашки, — Моя Машка, — одной рукой подхватил её мягкое тело под ягодицы и понёс в дом, закрыв за собой дверь, — Цветы-то в воду поставишь? — хитро усмехнувшись произнес Макс, поставив Машу на ноги. — Ой! Конечно! Спасибо, — оставила влажный поцелуй на его губах, — Они прекрасны! — Прекрасна — ты! А они просто «ничего», — присел на диван, властно развалившись на нём. — Подхалим, — улыбнулась, засовывая цветы в вазу, — Голоден? — Да, — кивнул и блаженно улыбнулся. — Есть зелёный суп-пюре и картофель с грибами. — Ммм, звучит аппетитно, — подошел к Маше и, слегка подавшись вперёд, скользнул ладонями по задней поверхности её бёдер, остановившись на мягкой, чувствительной коже под ягодицами, — Но если бы ты мне предложила себя, было бы вне всяких похвал. — А больше ничего не надо, м? — хитро улыбнулась, скрестив руки на груди, — Я тебе ещё не надоела за отпуск? — лукаво нахмурилась, обхватив тонкими руками его широкую шею. — Послушай, — подхватил на руки, в несколько шагов пересек комнату и снова уселся на диван, опустив Машу на свои колени, — Сегодня, по пути к тебе, я подумал о том, как же хорошо ощущать твоё тепло, смотреть на твои распухшие, алые губы… — мечтательно закатил глаза, — Так вот, остальную часть дороги мне было весьма некомфортно управлять автомобилем, — поёрзал на диване, несознательно сильнее впиваясь пальцами в нежную кожу на боках. — Ты вгоняешь меня в краску! — взвизгнула смущенно; её лицо залил румянец, и она спрятала его на шее. — Машка… — он сжал её в крепких объятиях, не в состоянии надышаться этой женщиной. Его это пугало. Очень пугало. Но больше пьянило и окрыляло, — Как же хорошо… — и вдруг накатила смертная усталость. Он держался, только ради того, чтобы доехать к ней. Он здесь. С ней. Ощущение, что только сейчас он обрёл дома — ЕЁ. — Устал? — Маша колени разместила по обе стороны от его бёдер, пальцами массировала его затылок, а губами уткнулась в его лоб. — Глаза закрываются, — честно признался Максим, лицом зарываясь в соблазнительный вырез её атласной майки. Шелковистую кожу царапала щетина, но Маше не было до этого дела. Ей нравилась его небритость, хоть и часто от неё появлялся розоватый след. — Останешься? — пропустила сквозь пальцы его волосы. — Мне бы этого очень сильно хотелось, — подавил зевок, заключив в замок руки за её спиной, — Давай ещё немножко так посидим, м? — обратно положил голову на её мягкую грудь и почувствовал, что проваливается в сон, но менять положение не было желания. Было хорошо. Более чем хорошо. Со временем поза сменилась и Максим лежал между ног Маши, голову разместив у неё на животе. Спал так сладко, что Маше было жаль его будить, хоть и дико затекла поясница.

******

05:00 Максим начал просыпаться от мягких, практически воздушных почёсываний кожи головы: — Сколько времени? — приподнял голову, не открывая глаз. — Пять утра, — спокойно произнесла Маша голосом, полным нежности, — Спи, — губами коснулась его широкой брови. — Сколько? Ты чего не спишь? — сильнее сжал женское тело в своих руках, прижимаясь к её боку. — Ты храпишь мне прямо в ухо, — улыбнулась, наблюдая за его помятой, забавной физиономией. — Блин, прости, — раздосадованно выдохнул, — Разбудила бы меня. Чёрт, я так хорошо спал… — отлип от Марии и потянулся всем телом. — Вот поэтому и не хотела будить, — широко улыбнулась, а затем отвернулась к нему спиной, толкая его бёдрами ближе к стеночке, — Слушай, пойдём в кровать? Ты слегка широковат для этого дивана. — Потому что я не один здесь, а с прекрасной, ворчливой, фигуристой женщиной, — уложил её сверху себя, — Спи, — коснулся губами её плеча. — Умеешь обезоружить, негодяй, — улыбнулась, целуя колючую скулу. — Нам на «Склиф» сегодня? — Да, к одиннадцати, — зевнула. — Никогда так не радовался новому сезону. — И я.

******

Павильон кишил людьми. Все обнимались друг с другом; повсюду слышался звонкий смех; команда спешно перекидывалась организационными моментами; доводили до идеала декорации. Максим уже давно был на площадке, а Маши всё не было. Нет, она не опаздывала, не изменяя своим принципам, просто многие приехали раньше положенного. — Мань, у тебя там всё хорошо? — тихо пробормотал в телефон Макс. — Макс, я мчу. Чёртова пробка, чёртова машина, чертовы участники дорожного движения, чёртово утро, чёртов день! — сетовала Маша, буквально закипая, словно чайник. — О-у, ясно всё с тобой, женщина, — усмехнулся, — Ты там за рулём осторожнее, ага? Вот приедешь и я найду способ тебя успокоить. — А это всё потому, что ты меня не разбудил утром и умчал «по-английски». Не считая укуса за ягодицу. Я не восприняла этот жест как «вставай, моя душа», — недовольно буркнула женщина, — И я, естественно, немного проспала. — Меня нельзя за это винить. Если бы я тебя разбудил так, как нестерпимо желал, мы бы точно опоздали. — Макс! — Я тебя жду. Следи за дорогой.

******

Когда Маша приехала на площадку, на неё сразу же накинулись коллеги, ведь именно она являлась душой коллектива, которую все обожали. А Макс подошел, и лишь скромно поцеловал в щёку. И началось… — Фигакнем же эту тарелку на обалденный сезон! — с задором произнес Максим, и разбил тарелку о штатив на кучу маленьких осколков. — Да будет так! — воскликнула съемочная группа и актёры, а затем бросились выбирать осколки на память. У Макса в руке осталась достаточно большая часть и он решил её разбить на две, и незаметно для окружающих сунул одну из частей в карман Маше. Съёмочный день проходил легко, с задором и в кайф. Максим и Юлия Краснова — режиссёр, не могли наобщаться и часто «кололи» своими шуточками актёров в кадре. В этом присутствовала безумная романтика съемочного процесса и кино в целом! А когда начинала смеяться Куликова, съёмочный процесс приостанавливался, так как она обладала редким, заливистым, громким и дико заразительным смехом, который не оставлял равнодушным никого! — Хватит ржать, господа актёры, — воскликнул Аверин, — Лично у меня, уже болят скулы. — А ты прекрати меня колоть, — ответила Маша, нахмурив лоб, — Я остро чувствую свой непрофессионализм и беспомощность по отношению к тебе, — последняя фраза для их обоих звучала уж очень двусмысленно; лицо Маши залило краской, а Макс победно улыбнулся, открыто глядя на эту прекрасную женщину. На площадке уже привыкли к их постоянным объятиям, теплым поцелуям в щеку, подколам, иногда уж очень откровенным, и поэтому, на данный момент, никому и в голову не могло прийти даже теоретическая возможность любовных отношений между ними. Это дружба. Долгая и крепкая. Так проще. — Ребят, замечательная работа! Предлагаю прерваться на обед.

******

Маша расположилась на диване, в руках держа пластмассовый контейнер с салатом, а Максим, сидя рядом на подлокотнике дивана, аппетитно трескал сэндвич с курицей и авокадо (уже второй), запивая крепким кофе без молока. — Обжора, — подтрунивала Маша, толкая мужчину плечом под бок, — Не лопнешь? — Чего? — вскинул брови, — Если я не буду хорошо питаться, то у меня не будет сил, — перешёл на шепот, ведь вокруг были люди, хоть и заняты другими разговорами, — А если у меня не будет сил, то моя женщина будет страшно недовольна и агрессивна. Зачем нам это надо, м? — слегка наклонился, задевая щетиной её ароматные волосы. — Что? — Маша от неожиданности чуть не подавилась, широко распахнув глаза, — Мы можем потом об этом поговорить? — краснея и мешкая глазами, произнесла она. — Можем, — проглотил еще кусок сэндвича, — И не только поговорить. — Нет. За твою бесцеремонность — только поговорить, — с ухмылкой прошипела Маша и продолжила кушать. — Посмотрим. — Не посмотрим. — Бессердечная!

******

После смены Мария отправилась домой раньше, чем Максим. Ей нужно было заехать за сыном, а у Макса ещё были дела.

******

— Макс. — Чем занимаешься? — своим хриплым басом, поинтересовался Аверин. — Сижу на кухне, кофе пью. Голая. Тебя жду, — небрежно бросила в ответ, приваливаясь локтем на стол. — Ты обалдела? Кхм… — поперхнулся, ёрзая на сидении, — В смысле… Ты обалдела мне такое говорить, когда я за рулём? — Ой, прости, — широко улыбнулась, на деле, ни чуточки не чувствуя себя виноватой. — Ты чё, правда голая кофе пьешь? — прищурился, ярко представляя эту картину, — Нога на ногу? — Слюни утри, — хохотнула Маша, — Ну, правда в том, что пью кофе, но не голая. Я не одна дома. Ванёк вернулся, помнишь, я говорила тебе? — А, точно. Подзабыл, если честно. Как он отдохнул? — Да сам спросишь, едешь ведь. — Верно. До встречи. Целую, сладкая.

******

— Макс? — воскликнул Ваня, когда увидел, что он с Машей вошел на кухню, — Привет! — Привеет, парень! — протянул Ване правую руку, с широченной улыбкой на лице, а в другой руке — пакет, — Как отдохнул? — Классно! Только домой хотелось уже. Я рад тебя видеть! — Ну, везде хорошо, но дома лучше! И я рад тебя видеть, — легонько потрепал ребенка по волосам, — Слушай, это тебе, — достал из пакета настольную игру «Дженга»; съедобный конструктор и огромную коробку «LEGO Star Wars — Звезда смерти». — Серьёзно? «Звезда смерти»? — парень очень удивился, схватил в руки конструктор. — Мама как-то говорила, что ты космосом интересуешься. — Спасибо большое, Макс! Я давно хотел его! Спасибо! — просиял Ваня и сразу же потащил свои дары к себе в комнату; ему не терпелось начать складывать конструктор. — А торт? — Максим крикнул вслед ребёнку, усмехнувшись. — Я потом! — Какой еще торт, Максим Викторович, м? — лукаво улыбнулась. — Вкусный, — достал из пакета ещё небольшой йогуртовый торт. — Макс, а если серьёзно, то ты сумасшедший, — слегка смущенно произнесла Маша, — Ванёк вне себя от радости. — Это же замечательно! — чмокнул Машу в висок, сжимая её точеную фигурку, в своих медвежьих, нежных объятиях, — Чайник ставь, mi amor. — Уже бегу, — нежно коснулась губами его подбородка и отправилась ставить чайник… «Mi amor…»

******

02:00 — Манюня, тебе же просыпаться завтра рано. Точнее, уже сегодня, — они стояли в обнимку на балконе, не желая отлипать друг от друга. Максим, как обычно курил, чувствуя непередаваемое спокойствие — Значит, идём со мной спать, — прижалась еще крепче, вдыхая запах табака, которым пропитана его кофта. — Не хочу, чтобы Ваня видел меня с тобой в одной постели. Ещё рано, — запечатлел поцелуй на макушке. — Пожалуй, — вздохнула, — Ты прав, — засунула руки в задние карманы его джинс. — Я в Питер не на всю жизнь же, Маню. — Я привыкла, что ты рядом всегда в последнее время. — Так и будет продолжаться, моя хорошая. Не смей думать по-другому! Мы, дураки, и так слишком много времени потеряли. Сколько лет, подумать только… — Когда вернешься? — заглянула в его глаза, в которых отражались звезды. — Хм… Дай подумать, — театрально закатил глаза, — Похоже, мы оказались на борту корабля «а хрен его знает»! — Ну! — слегка толкнула его в грудь, не в силах сдержать смешок, — Дурак! Я ведь серьезно… — Думаю, не позже послезавтра. — Хорошо. Я буду ждать тебя.

»…Тягуча павутина зйомних квартир, І дві душі пробиті сотнями дір Так страшно, коли не знаєш, що завтра… Тепер я оглядаюсь на ті часи, І знаю ціну світлої полоси Не варто шукати винних крім себе».

«Скрябін — А пам’ятаєш?»