***
На стене в её подъезде он оставил ей письмо.«Так, начну я на десятом, а закончу… на восьмом!»
— Ты обычная девчонка! — дразнил он в пятнадцать лет. — Ты не принц и не герой! А сейчас, когда им уже далеко за двадцать, они слишком часто вспоминают подростковую глупость и желание выделиться именно таким образом. Оба обещали точно:— Я всегда буду с тобой.
— Твоя улыбка беззаботная с ямочками, — путался он в мыслях беспорядочно. Подбирая слова, к тому что объяснить нельзя, они улыбались — глупая ситуация. — Откуда ты свалилась мне на голову? Я ведь тогда был реально не готов… Слыша хохот, шепчет, держит её за руку: — Не пойму, смеёшься над шутками, или надо мной? — Когда уже решишься спросить номер мой?.. На замёрзших окнах суровой зимой она рисовала его портрет. Засыпая без него, на ночь оставляла свет. Карандашами в дневнике… — …прячу мысли о тебе…«Ты ещё не знаешь, что Москва слезам не верит. Но если ты заплачешь, я буду рядом, поверь мне…»
— На стене в твоём подъезде я писал тебе письмо… — делая по утрам кофе, она слушала его истории и думала, что всё именно так, как должно быть. — Начинал вроде на десятом, а закончил почему-то на восьмом. — Я ведь обычная девчонка… — увидев ухмылку на его лице, нахмурилась и стукнула его по руке. — Но и ты не принц, и даже не герой! — Зато я обещаю точно, что всегда буду с тобой. Воспоминания иногда дороже любой музыки и уж точно важнее обид и недопониманий. — Ты веришь новостям на первом канале? — он выхватывал пульт у неё из рук и ловил на себе недовольные взгляды. — Ещё скажи, что в «Жди меня» приходят те, кого искали! Она и правда была необычной. Читала Бродского в метро, в плеере всегда была Rihanna, а в душе настоящий Нью-Йорк. Тот самый, в который они ездили в свадебное путешествие. Тогда они часами гуляли по ночному городу. — Помнишь, в семнадцать мы сутками болтали по телефону ни о чём? — девушка улыбалась, видя каждое утро перед собой его выразительные черты лица. — Ты просил меня остаться с тобой… — И ты сказала, что всегда будешь со мной. Каждый раз вспоминалось что-то важное, то, что было утрачено в процессе приобретения новых прекрасных воспоминаний. И каждую зиму, словно в память о том дне, когда сделала это в первый раз, она садилась у замёрзшего окна и снова рисовала его профиль. И с каждым годом получалось всё лучше и лучше. Бывало, что он уезжал в командировки, и тогда она ложилась спать как тогда, в пятнадцать лет, с включенным светом, и плевать было на счёт, который предъявят в этом месяце. Перед сном доставала старый розовый дневник с Майли Сайрус на обложке и вновь вписывала туда мысли о нём, чтобы скучать было не так больно. Всё это становилось таким родным, как его руки, губы и объятия. — Ну, ты же знаешь, что Москва слезам не верит… — говорил он в трубку, жалуясь на злостного начальника. — Но если ты заплачешь… я буду рядом, поверь мне…На стене в её подъезде он оставил ей письмо. Начиная на десятом, он закончил на восьмом. Пусть обычная девчонка, он ведь тоже не герой. Только обещали оба:
— Я всегда буду с тобой…
***