***
Маринетт снова очнулась, и, вспомнив, где она, от стыда закрыла руками своё лицо, грустно вздыхая. Потом Дюпен-Чен оглядела всю комнату и увидела небольшой ножик, валяющийся около неё на полу. Девушка, превозмогая невыносимую боль из-за связанных рук, медленно потянулась к ножу. Взяв его, она кое-как пыталась срезать все верёвки. Её руки не слушались, тело ломило от издевательств Агреста, но Маринетт не сдавалась, а через силу продолжала освобождать себя. Наконец, спустя час, она всё-таки высвободилась из плена этой проклятой верёвки. Посмотрев на свои руки, девушка ужаснулась: они все были в страшных красных и кровавых полосах, она с трудом могла ими шевелить. Маринетт в муках оделась и медленно поплелась к двери. Выйдя из комнаты, она направилась к выходу, потому что в тот раз, когда её сюда тащил Адриан, девушка запомнила дорогу. В клубе уже никого не было, только протирающий стаканы бармен, улыбаясь, глядел на неё. Синеволосая в спешке покинула заведение. На улице было темно, только тусклый свет фонарей освещал дорогу. Маринетт уже собралась идти домой, как вдруг почувствовала на себе чьи-то объятия, и, вздрогнув, обернулась. Это был Лука. — Солнце моё, ты как? Что случилось, дорогая моя? — встревоженно спросил парень, он явно что-то подозревал. — Он гад! Гад! Подонок! Ублюдок! — заплакала девушка и прижалась к его груди, — он надо мной издевался! Мне очень больно, я его ненавижу! Будь проклята эта уебанская рожа! — Маринетт в истерике показала Луке свои руки, ей до того было стыдно перед ним и даже Адрианом, ведь тогда по ней можно было понять, что ей нравились действия Агреста. — Ну, ну, дорогая моя, успокойся, всё будет хорошо. Эта сволочь ответит за всё, что он сделал с тобой, — Куффен, в небольшом шоке от увиденного, слегка обнял Дюпен-Чен и поцеловал в макушку, — поехали ко мне? Я тебе успокаивающий чай сделаю, раны твои обработаю, — музыкант провёл своей рукой по волосам Маринетт и вдохнул их пьянящий сладкий аромат. — Д… давай… — выдохнула синеволосая, сильнее прижимаясь к парню. По ходу дела она начала влюбляться в него, ведь это был действительно очень хороший человек. Лука взял свой телефон и вызвал такси.***
В этот момент Адриан и Натаниэль успешно взломали дверь школы, вырубив электрошокером охранника. Войдя в здание, они с помощью фонарика нашли доску почёта и сняли оттуда все фотографии лучших учеников и учителей, заменяя их обнажённой Маринетт. — Да, братан, ну и секс-пушка она у тебя, — возбуждённо сказал Натаниэль. — Ну, а то, барыга. Как-нибудь вместе её выебем в какой-нибудь подворотне, — засмеялся в ответ Адриан. После окончания своего грязного дела они собрали все разброшенные снимки и красным маркером подписали фотографии одноклассницы Адриана как «Шлюха года». Потом парни в спешке покинули школу и разошлись по домам.***
Дома у Луки Маринетт чувствовала себя гораздо спокойнее. Парень сделал ей вкусный чай с малиной и достал из аптечки мазь. — Давай руки, моя хорошая, сейчас я их помажу, и всё пройдёт, — Лука аккуратно взял руки своей любимой и выдавил на них небольшое колличество белого содержимого тюбика. — Ай! — вздрогнула Маринетт, — щипит... — Ничего страшного, так и должно быть, — улыбнулся музыкант и заправил прядь выпавших волос девушки за ухо, — зато, после этого ты не будешь ощущать боли. Лука начал аккуратно размазывать мазь по рукам синеволосой, которая в этот момент сильно краснела. Ей нравились действия этого парня, и тут она поняла, что была глупа. — Как я могла любить такого подонка, как Адриан, когда рядом был совершенно другой человек? — думала Маринетт. — Мари... о чём задумалась? — голос Луки вывел её из раздумий. — Да так... ни о чём, — смутилась Дюпен-Чен. — Я хочу сказать тебе спасибо за потраченное на меня время... ты действительно очень хороший. — Да брось ты... мне не сложно, — улыбнулся Куффен и посмотел в её небесно-голубые глаза. — Твои очи сводят меня с ума, Маринетт. Глядя в них, я впадаю в бездонное море... даже не в силах справиться со своими чувствами, и я не понимаю, что со мной такое... может это любовь, Маринетт? Дюпен-Чен удивлённо посмотрела на него, а потом в его бирюзовые глаза, и от его взгляда ей стало легче. — У тебя очень светлый взгляд, Лука, и сам ты очень хороший человек. Я тебя действительно ценю за твою искренность и поддержку. С... спасибо... ещё... раз, — не ответив на вопрос Луки, Маринетт приблизилась к нему и посмотрела на его губы. Музыкант, не ожидая этого, обхватил её за талию и ещё ближе придвинул к себе так, что девушка почувствовала на своих губах его горячее дыхание и обхватила шею парня своими тонкими руками. После этого их уста слились в страстном и нежном поцелуе, сквозь который передавалась вся любовь двух, только что соединившихся, сердец. Её прикосновения сводили Луку с ума, и он углублял поцелуй, а она только сильнее прижималась к нему, тая от его объятий и действий.