Перелетные птицы

Тиша была бы рада вернуться в гостиную, но понимала, что там ей сейчас не место. Да и, если быть честной, она бежала прочь от собственных наваждений, не желая их развеивать. Как маленькая девочка, которая думает, что если не знать о том, что в темноте, то это не сможет её напугать. Только страх все равно липкими щупальцами заползал в душу, заставляя дрожать под одеялом и всегда оставлять гореть свечу. Вот и сейчас женщина спешила с другими слугами на кухню. Не хрупким же девчонкам доверять огромные блюда кухонь всех известных ей народов мира. На кухне все уже было готово, оставалось только отнести, слегка напрягаясь от такой непривычной тяжести. Обычно она носила подносы куда легче — только на Тейлора и пару-тройку его партнеров, иногда бывавших в доме на особо важных сделках. Сегодня же разнообразие блюд могло бы с легкостью сравниться, например, с королевской свадьбой, если верить слухам, что долетали даже сюда. Кажется, последний раз такой пир был устроен, когда отец их господина женился на его матери. Тише рассказывала об этом старушка-няня, которая занималась воспитанием маленького наследника всего этого великолепия, который хоть и был бастардом, но здесь это не играло роли — пятилетний рыжеволосый мальчонка был вылитой копией отца, и никто не сомневался, что через десяток лет он будет с таким же успехом вести дела и бороздить моря на каком-нибудь торговом судне, лично отыскивая диковинки со всех уголков света, как живые, так и простые вещи. Сама же женщина была бы рада, если бы мальчонка вырос таким же добрым, как отец, ведь сейчас он спокойно играл с детьми прислуги, никак не не выказывая статусного превосходства. На вид и не поймешь, что они должны ему служить. Та же Лианна любила читать и рассказывать ему сказки, а мальчишка, как и многие другие, был очарован ей и словно заколдованный тянулся к золотым кудрям. Это было еще одной причиной, почему Тейлор так благоволил им двоим — его сын обожал её дочь, а он её саму. И все были счастливы. Счастливы и очень тщательно берегли это счастье, ведь оно, как известно, любит тишину, и никто не должен знать о слабостях самого богатого человека города, если не континента. Только вот Тиша вошла в гостиную вместе с другими слугами, расставляя блюда как раз тогда, когда один из гостей воскликнул что-то о продаже. Пусть она и старалась не вслушиваться, наблюдая за своими юными подопечными, что-то заставило её напрячься, нарезая пирог и перекладывая его на тарелку какому-то господину, чтобы позже помочь разместить вазу с фруктами на столе, на котором почти не осталось свободного места. И тут хрупкую тишину разрезал голос, который Тиша узнала бы среди кричащей толпы, даже учитывая возраст и его прочие изменения. Первым порывом было обернуться, поднять голову, она даже дернулась, но тут же остановила себя, и, слава Богам, никто этого не заметил. Пытаясь совладать с собственным сердцем, которое, кажется, пропустило несколько ударов, женщина отошла к стене; все обязанности прекрасно выполняли девочки. Обстановка за столом накалялась, но из всех речей слух выхватил лишь имя, при котором болезненно засосало где-то в горле, словно его все еще сжимала рука мужчины. Тиша никогда не забудет имя Тайвина Ланнистера, который был готов удушить её, деревенскую девчонку, прямо там. Она запрещала себе вспоминать все случившиеся, но не могла не поднять на несколько секунд глаза, зная, что сейчас Тирион — его имя, произнесенное даже в мыслях впервые за долгие пятнадцать лет, горчило болью вскрываемого застарелого шрама, — сидит к ней спиной. Женщина заметила первую седину в некогда ослепительно золотых прядях, изменившийся стиль в одежде. Но это определенно был он. Тот, чьими глазами на неё каждый день смотрел собственный ребенок, чьи повадки, мимику, интонации копировала Лианна, даже ни разу в жизни его не видав. И тот, с кем она хотела никогда больше не видеться, о ком в то же время не далее как вчера думала, какой-то частью своей души представляя то, как, наверное, её девочке не хватает того, от кого она взяла всё самое лучшее: красоту — для Тиши Тирион всегда был красивым, — доброту, веселость, смелость и, конечно, живой и пытливый ум. И вот сейчас почему-то было так больно видеть их рядом, совершенно далеких друг от друга, ведь их разделяли не жалкие сантиметры, когда она меняла ему тарелки, а годы жизни, слои общества, воспитание, разница взглядов на жизнь и представлений о будущем. Это были два самых близких и чужих друг другу одновременно человека, которые не представляли, что сейчас находятся рядом с родным. Только вот звук разбивающегося стекла отвлек Тишу от собственных мыслей, заставляя перевести обеспокоенный взгляд на побледневшую, словно мел, Лианну. Это не она. Не она. Её девочка не могла что-то разбить, она стояла с другой стороны, но, как известно, всегда виноваты слуги. Женщина перевела взгляд на Тейлора, который его тут же поймал, словно чувствуя, и по его глазам Тиша, к собственному облегчению, поняла, что он знает, по чьей вине на самом деле разбилась работа одного из лучших стекольных мастеров города. Мужчина всегда умел держать лицо, но от сердца отлегло. И даже перепуганная до смерти Лианна успокоится, ей полезны воспитательные меры, чтобы больше не смела смотреть кому-то в глаза, когда прислуживает. Она сама с ней поговорит, потом, не сейчас, её дочь сильная, справится со своими эмоциями и будет дальше работать. Правда, сейчас, едва услышав фразу о вине, девочка стрелой метнулась на выход. Тиша же лишь присела в реверансе, который видел только Тейлор, медленно моргнувший, показывая, что он понимает, что она должна пойти за ней, и не возражает. Женщина тихонько выскользнула следом, сразу же срываясь на бег, чтобы догнать подростковую фигурку и поймать за предплечье, прижимая к себе. — Тише, — она успокаивающе провела по мягким локонам, чувствуя, как колотится сердце ребенка, обнимающего её и инстинктивно ищущего защиты. — Ты не виновата, никто тебя не накажет. Лианна подняла на неё неверящий взгляд, ловя добродушную улыбку матери и постепенно успокаиваясь от этого. Она, как и все дети, все еще верила, что мама может защитить от всего на свете и всегда решит все проблемы. В её крохотной жизни не было невзгод, и Тиша не спешила её разочаровывать тем, что властна далеко не над всем, но все, что происходило в доме со слугами, было в её власти, и она никогда не допустит, чтобы дочь была наказана не за свою оплошность, чтобы пострадала из-за кого-то из господ, повторив судьбу своей родительницы. — А сейчас улыбнись и бегом за разбавленным южным вином. Бочонок с Летних Островов должен прийтись по вкусу гостям, — Лианна, подбодренная словами родительницы, с надеждой улыбнулась и, кивнув, подняла подол, и припустила в погреба, чтобы наверстать упущенное за короткий диалог время. Сама же Тиша облегченно выдохнула, провожая свернувшую за угол фигурку. Возвращаться в зал не хотелось, но долг звал, пока кто-нибудь еще что-нибудь не учудил, тем более, нужно было подавать десерт, подносы с которыми уже наготове держали несколько слуг у входа. Шумно выдохнув, чтобы самой окончательно успокоиться, женщина уверенно кивнула своим товарищам по службе, позволяя внести к столу сладости, а сама ловко собрала у гостей уже опустевшие тарелки, чтобы освободить хоть немного места для новых блюд. Тиша не спешила, спокойно выполняя свою работу, первые эмоции прошли, оставалось лишь надеяться, что им всем не до разглядывания слуг, да и она успела сильно измениться за пятнадцать лет с их последней встречи, так что, забирая тарелку у лорда-десницы, женщина, в отличие от собственной дочери, даже не подумала поднять взгляд или повернуть голову, просто составляя посуду на поднос, чтобы передать его еще одному слуге, а самой вновь занять место у стены, наблюдая за работой других девушек и уверенно вошедшей с кувшином вина Лианны, которая тоже успела успокоиться и после вежливого реверанса наполняла пустые кубки под благодушную улыбку Тайлера. — Надеюсь, вино с Летних Островов придется вам по вкусу, — мужчине не упустил шанса похвастаться еще одной редкостью. Не арборское, не тирошийское, не дорнийское, которые мог позволить себе каждый богатый человек. Летние Острова находились слишком далеко, чтобы возить их вино на продажу сюда обычными купцами. Тиша знала этот мягкий фруктовый напиток, который обладал удивительным вкусом и совершенно не вызывал, да и напиться им было практически невозможно, поэтому его было допустимо подавать в дневное время суток. Ей и самой доводилось его пробовать, когда Тейлор хвастался, что вот он, вкус истинного дорогого удовольствия, а не дешевки, призванной доводить людей до беспамятства и помутнения рассудка. Но сейчас её волновала Лианна, которая, закончив с разливанием напитка, послушно вернулась к ней, замерев, так как пока все были заняты трапезой и разговорами, не нуждаясь в слугах.