Переломный момент

На следующий вечер, едва закончив на сегодня все дела, Энакин вышел в голонет на свой профиль. Он думал, что просто, как и вчера, напишет новый документ и уберёт в черновик, но каково же было удивление, когда вместо черновика, юноша увидел опубликованный текст и оценки читателей. Несколько значков, обозначившие отзывы так же присутствовали. Скайуокер, испытывая непривычное волнение, почти такое же, как тринадцать лет назад, впервые представ перед Советом в качестве кандидата, открыл свою вчерашнюю работу и принялся перечитывать. И к новому удивлению, ему понравилось то, что он прочитал. Четкая, красочная, интересная повесть с понятным и многогранным языком, с запоминающимися описаниями чувств и местности. Вот только закончилась как-то оборвано, всего лишь на том, что главного героя-десятилетнего мальчика, забрали с родной планеты два джедая, Рыцарь и Падаван. Но ведь дальше же было столько всего ещё, что вполне могло быть так же интересно читателю. И подумав ещё недолго, Энакин создал ещё одну часть документа и продолжил писать о своих похождениях, вернее, о похождениях маленького героя, очень похожего на него. Писать было легко, так как ничего не надо придумывать, просто описывай произошедшее с тобой и всё, параллельно вставляя чувства и эмоции, тем более, что первая глава оказалась встречена неплохо, все отзывы оказались положительными. Вторая глава окончилась прилётом на Набу. Энакину было трудновато описывать местность планеты, с которой, как и зданием сената, у него было связано самое плохое в жизни, ведь Набу — родина обоих его предателей. Особенно, Варыкино — остров, где построена семейная усадьба Наберри, место, где он провёл много счастливых мгновений. Мнимо счастливых. Однако, охваченный вдохновением, Скайуокер ничего не подумал, а слова описания местности и быта набуанцев так и лились на экран. — Это не мои чувства и мысли, а моего героя — напомнил себе Энакин, заканчивая главу, чтобы завтра начать последнюю, самую тяжелую из всех, про смерть Квай-Гона и начало обучения в Ордене. Он подумал и наконец решил написать не просто одиночную повесть, а замахнуться на что-то вроде саги, охватывающей большой период времени. А уже другим вечером, написав заключительную главу рассказа о своём (героя) детстве, написал над названием самой повести, название этой самой саги, придуманное на автомате, не задействуя работу мозга. Перечитал и остался доволен, хотя и несколько волнуясь о том, что скажут стихийно возникшие читатели. Их было пока немного, но все они оставались с ним на протяжении всех трёх глав повествования. Но Энакин решил об этом не думать, а просто вышел из сети и пошёл спать, чтобы уже с самого утра понять, что он напишет вечером, о чем и как. Таким образом появился цикл рассказов о годах его обучения, каждый со своим названием, но объединённые одним общим, под крылом названия всей будущей саги. Это оценили довольно высоко и некто даже назвал его перспективным автором, чего Скайуокер никак не мог ожидать. Да, он радовался тому, что его хвалят, но целью написания являлось не признание общества, а желание избавиться от переживаний. Эти рассказы были своего рода его личным дневником, где все чувства и эмоции были реальными, как и события, наверно именно потому рейтинг саги возрастал с каждым днём. Вот только в реальном мире об этом никто не знал, Энакин не хотел рассказывать, зная, что возможно его не поймут и потом, согласитесь, вести дневник — это как-то не совсем по-мужски, смеяться ещё будут. И ещё целых полгода никто из джедаев не знал, кто скрывается под таинственным ником, за то итогом их стали целых три, как сказал Энакин, эпизода саги и много рассказов по временным периодам его жизни между ними. Сперва Скайуокер хотел вписать их в эпизоды, но посчитал это слишком большой смысловой перегрузкой и вывел каждый в отдельных цикл. Первый повествовал об ученичества его героя и был между первым и вторым эпизодом. Второй рассказывал о Войнах Клонов, находясь между вторым и третим. Получилось много и насыщенно. Вслед за простым желанием душевного спокойствия появилось и стремление удивить читателя, вести с ним мысленным диалог. Особенный шик придавало произведению то, что в середине повествования третьего эпизода Энакин решил проявить оригинальность, а заодно и поставить эксперимент, который подсказывала ему сама Сила. И с момента решающего разговора с канцлером, Энакин написал не то, что было на самом деле, а то, что увидел во сне. Сделал, так сказать, альтернативную версию своей истории, какой бы она была, ответь он согласием. За основу взял тот давний сон-видение, пришедший, когда Энакин был под наркозом. Странно и непривычно было ему писать о том, что Падме, бывшая в жизни подлой двуличной особой, в той версии была доброй и искренне любящей его девушкой, настоящим защитником своей родины. И ещё страннее о том, что её дети были на самом деле их, он даже видел во сне этих детей и они ему нравились. Вот потому-то Скайуокер и расписал всех троих в красках, желая от всей души, чтобы они на самом деле были такими. Они, но не он, превращённый в зловещего Дарта Вейдера. Здесь начинались уже не его пережитые чувства, но те, что он всё равно пропустил через себя и мог дополнить желаемыми, от этого как третий, так и последовавшие за ним ещё три эпизода вышли не менее яркими и запоминающимися. А в порыве вдохновения Энакин даже решился на ещё один цикл рассказов, где речь шла не только о нем и его окружении, а о совершенно новых героях. Цикл делился на три и происходил сперва между третьим и четвёртым эпизодом, потом перед пятым и перед шестым. В нем речь шла непосредственно о героях-повстанцах, что в одиночку боролись с грозной Империей. Энакину хотелось показать весь героизм этой маленькой группы, их смелость и отвагу, а главное, сплоченность, которая и делала их такими несокрушимыми. А потом был последний эпизод, где он написал о своей же смерти. Нет, не своей, а смерти ситха в его теле. Как это было непривычно, и в то же время необходимо, убить себя прежнего, чтобы родиться заново, но уже другим. Вот только родился он лишь наяву, а сага окончилась его геройской смертью и падением Империи. Что тут и говорить, что отзывы так и посыпались, хорошие и критические, но больше всё же хороших. И даже некоторые читатели написали Энакину в личные сообщения, спрашивая о самом разном. Интересно было, есть ли среди них кто-то из храма или сената. Надеялся, что нет. Хотя, никто же не поймёт, что это он. Картинка в профиле нейтральная, фото космического корабля Дельта, да и ник ни о чем не говорящий, такой мог принадлежать кому-угодно, информация о пользователе так же состояла из общих фраз. Не за что зацепиться, то есть. За то как сильно новое занятие пошло Энакину на пользу, он даже стал почти прежним — вновь стал улыбаться, шутить, смеяться с товарищами, почти не ставя границы между собой и остальным миром. Это так, вот только лишь отчасти, просто он смирился с тем, что судьба ему быть одному и начал искать счастье в чем-то ином, кроме личной жизни и авторство пока с этим успешно справлялось. И никаких привязанностей ему не надо, вред только от них один и страдание, всё, хватит, свой лимит Энакин уже исчерпал. Нет, он приветливо отвечал всем, кто писал ему, общался с читателями на тему сюжета, но вот близкой дружбы за эти полгода не завёл ни с кем, просто боялся обнадёжить кого-то. Однако, спустя месяц после этих полугода, Энакин задумался об изменении своего принципа и причина тому крылась так же на этой сайте. Ведь перестав писать сам, Скайуокер, в поисках новых идей, прочитывал и других авторов, писавших там, их, надо сказать, было не так много, тех, кто писал об интересном ему — чем-то связанном с психологией и отношениями между людьми, борьбе двух мировых истин, и вскоре перечитал всё, что только писалось на эту тему и вдруг в один из дней произошло чудесное. На небосклоне сайта впервые за долгие месяцы, загорелась новая яркая звезда, подарившая ему сразу несколько рассказов. Рассказов простых и незатейливых на первый взгляд, но если внимательно вчитаться, то становилось понятно насколько глубок их смысл на самом деле. Первый был очень короткий, всего из одной страницы, он повествовал о девушке, влюблённой в красивого юношу, и в миг повествования узнавшей, что он принадлежит другой. Она стояла за деревом и смотрела на его свидание с той самой невольной соперницей и плакала. Тихо и скрыто от всех. Потом к ней подошёл их общий старший друг и успокоил её, сказав, что не всё потеряно и ситуация может ещё сто раз переиграться и возможно даже так, что она и он будут вместе. Что-то знакомое увиделось Энакину в этой сцене и он припомнил как года два назад гулял с Падме, встретившись с ней после долгой разлуки и тогда ему показалось, что за деревом виднеется какая-то тень и слышатся звуки, похожие на всхлипы. Но тогда он не придал этому значения, сейчас же вспомнил и почему-то очень отчётливо. Другой рассказ был чуть подлинне, там речь шла о молодой джедайке, сбежавшей из Ордена из-за любви к учителю, а потом вернулась, когда её соперница попросила её об этом, сказав, что наставнику плохо и он может умереть. Последние два были просто милыми историями из повседневной жизни двоих джедаев, учителя и ученицы, молодых и весёлых. В одном описывалось как ученица попала под дождь, а учитель помогал ей высохнуть и согреться, чтобы она не простудилась, а под конец они признались друг другу в любви. В другом как они пошли вместе в парк аттракционов и на самом страшном в порыве эмоций хором сказали друг другу о чувстве. Мило и смешно. — Кого-то они мне напоминают эти двое — пробормотал Энакин, выходя из профиля — Эти Антей и Катара. Может это потому, что они человек и тогрута? Не знаю. Энакин оставил всем этим рассказам хорошие отзывы, перечитывая едва не ежедневно целую неделю, а вот потом...