Переломный момент

Энакин плавно входил в работу Ордена, от которой несколько отвык. Неизвестно, почему отвык сильнее, потому ли, что долго уже не выполнял её или же из-за того, что и прежде не придавал особого значения самому заданию, думая больше о том, как он выглядит, выполняя его. И главное, о том, что скажет дорогой канцлер. Настолько дорогой теперь, что цена его перестала исчисляться и в конце-концов совсем ушла в ноль. Вспоминать даже противно было об этом человеке. Что же касалось его жены, которую Энакин теперь и в мыслях не называл по имени, то о ней он и вовсе старался не думать, отрезая от своей души всё время, проведённое с ней, акцентируя память на том, что было без неё. Не на рабстве, конечно же, а на годах ученичества, дополняя воспоминания узнанным недавно на переобучении. И постепенно, раз за разом, юноша справился с кризисом и окончательно пришёл в себя, и лишь тогда обучение признали законченным и Энакина вернули обратно на Корусант. Вот только это был уже далеко не прежний Энакин. Тот гордый, тщеславный и заносчивый юнец день ото дня всё больше исчезал, уступая место иной версии себя. Степенный, задумчивый юноша, всегда соизмерявший слова с действиями, открытый и добрый, работавший на благо организации, он составлял теперь истинную гордость своего учителя и Ордена в целом. Эмоции и чувства у него, правда, остались, ибо характер и темперамент не изменить, он, как группа крови, даётся один раз и на всю жизнь, однако, со временем Энакин научился управлять ими, направляя каждую и каждое из них в правильное русло, заставляя проявляться лишь там, где они нужны. С трогательной покорностью воспринимал он замечания и выкладывался в любом, даже самом простом и неинтересном задании. Это видели все и относились к нему соотвественно, радуясь, что Энакин наконец-таки вырос в настоящего зрелого специалиста, каким они изначально и хотели видеть его. — Энакин, какие у тебя планы, относительно разрешения конфликта с тогорийцами? — спросил его однажды Оби-Ван, когда они вместе летели на это задание. — Имею некоторые варианты, но думаю они все нуждаются в критическом взгляде — ответил Скайуокер, повернувшись к нему — Я представлю их тебе и ты внесёшь поправки. — Какой же ты стал — только и смог ответит Кеноби. Так или иначе, но работая сообща, совместив энтузиазм, энергию и интуицию одного с опытом, прозорливостью и умом второго, они успешно справились и вернулись победителями. А Винду сказал, что если бы все молодые Рыцари были хотя бы отчасти похожи на Скайуокера, то за Орден можно не волноваться. В общем, все не нарадовались на него, благодаря Силу за то, что она не забрала своего такого важного адепта, а вернула его назад столь чудесно обновлённым. Один только Оби-Ван был неспокоен, общаясь с Энакином и наблюдая за ним. Нет, он тоже был рад его переменам в лучшую сторону, однако, заметил и то, что упорно ускользало от других, контактирующих со Скайуокером не столь часто. Это была странная и непривычная задумчивость и взгляд, устремлённый в даль. В нем читалась тихая грусть и словно непонимание того, что всё произошедшее с ним могло быть на самом деле. Будто бы не верил, что с ним можно было вот так поступить. Кеноби знал, что эта рана останется навсегда в его душе, неважно, сколько лет пройдёт, нет, время сумеет в конце-концов её вылечить, но кто сказал, что шрам не останется и не будет иной раз давать знать о себе фантомной болью? Именно она и мешала Энакину снова поверить в людей, почти во всех, кроме товарищей, не опасаясь, что его снова предадут. Мешала подпустить к себе кого-то и позволить себе врасти в него душой. С этим сложно жить, это непросто преодолеть, но вечно так быть не должно. — Влюбиться бы ему — произносил Кеноби в беседах с коллегами — В кого-то искреннего и душевного, такого же, как и он. Вот только едва ли есть такая... — На Эйлу не намекай, она моя — тут же отреагировал Фисто, плотнее прижав к груди медальон-проектор, где было фото его возлюбленной. — Шаак Ти пусть тоже не трогает — выступил следом Мейс, намекая на то, что ещё одна искренняя и душевная личность Ордена уже нашла свою лысую и черно-белую судьбу — Сатин спроси, вдруг твоя борода ей больше не нравится. — Тогда я просто побреюсь, только и всего — усмехнулся в ответ Кеноби, а сам призадумался, что-то явно задело его в словах Винду. В первой их части, когда он сказал про Шаак Ти. Уже у себя в комнате мужчина продолжил размышлять, даже в медитацию вошёл, чтобы понять, что заставило его остановиться на этом моменте. Сперва перед глазами была темень, следом из неё появились две фигуры, человека-мужчины и тогруты-женщины. В них можно было легко узнать Магистров Винду и Ти. Они стояли, держась за руки и улыбаясь. Потом неожиданно стали меняться. Мейс постепенно похудел, кожа его стремительно светлела, а на голове вновь выросли волосы, но не чёрные кудри, которые он имел в юности, а шелковистые русые волны. Глаза увеличились и были уже не чёрные, а лазурно-голубые. Такая же метаморфоза происходила и с Шаак Ти. Её рост немного уменьшился, лекку и монтраллы укоротились, кожа из красной посветлела до нежно-оранжевой, рисунок на лице стал другим, а глаза тоже стали огромными и голубыми, но другого оттенка, не небесная синева, а спокойная гладь моря. И теперь, посмотрев на них снова, Кеноби понял, что видит по-прежнему человека и тогруту, но совершенно других. Ещё не Магистров, но уже не падаванов и понял, что подсказала ему таким странным образом Сила. — Но нет, это невозможно — сказал он, открывая глаза и протирая их — Асока давно мертва и ей никак уже не помочь своему другу. Вот только я не понимаю, отчего я так часто ощущаю её не так, как других погибших. Может быть это потому, что она совершила суицид и Сила поэтому не приняла её? Ответ найти было непросто и так не сумев это сделать, Оби-Ван решил вернуться к этому позже, а Энакин и вовсе был далёк от мыслей о личной жизни, он просто решил для себя, что её у него больше не будет. Зачем? Снова испытать на себе предательство. Привязаться и потерять. Нет, хватит, довольно с него этого. Конечно, быть одному всю жизнь Энакину не очень хотелось, а один раз познав, какого это быть любимым и чувствовать на себе внимание, невольно хочешь повторить это снова, но если это каждый раз будет заканчиваться так же, как у них с Падме, то лучше не стоит. Одиночество, на самом деле, не такое и страшное, оно позволяет взглянуть на себя и научиться самосовершенствованию и потом, кто сказал, что он один? С ним его верные друзья, с ним Сила и любимая скорость. Можно жить и даже стать счастливым. Никто же не сказал, что счастье обязательно должно быть семейным. Вот так будет и у Скайуокера, полное погружение в работу и в Силу. Вот только с мыслями что делать? С теми, которые пришли во сне во время наркоза? Нема дала Энакину хороший совет, подсказав записать их. Он попробовал, но вышло коряво и сухо, как протокол допроса. Так не только не освободишься от гнёта, а только взбесишься сильнее. Ответ подсказал голонет, когда зайдя в него по делу, Энакин наткнулся на какой-то сайт, где был выложен рассказ, начало которого говорило о том, что он основан на реальных событиях. Причём, героя звали так же, как автора. Энакин неожиданно увлёкся и дочитав до конца, едва не подпрыгнул. Вот оно то, что ему надо. Сублимация. Перенести свои чувства на другого человека. Сделать свои чувства чувствами героя, переложив их на него и тем самым освободиться. Конечно, литературным даром Энакин никогда не обладал, даже говорить красиво не слишком умел, считая себя мастером дела, а не слова, но никто не помешает ему писать для себя, не с целью привлечь аудиторию, но с целью облегчить душу, словно ведя дневник от имени своего персонажа. Ещё день и Скайуокер решился. Он снова открыл этот сайт, название которого оказалось весьма символичным и создав на нем свой профиль, взяв себе такое же неоднозначное имя и открыв первый файл создания документа, дал название своему будущему творению. Он особо не мучился над ним, взял то, что напрашивалось само. То, что одновременно выражало суть и создавало интригу, заставляя думать, что же ждёт в конце. За названием последовала первая строчка. Вторая. Третья уже написалась автоматом, а остальные и вовсе плавно потекли из-под его пальцев. И на исходе ночи первая часть романа-откровения была готова, она повествовала о жизни мальчика-раба, мечтавшего о жизни джедая. Его жизни и его прошлом. Даже имя оставил себе почти прежнее, поменяв в нем пару букв. Энакин не перечитывал получившееся, поставив точку, просто закрыл файл, нажав на сохранение, но надо же было так получиться, что при этом Скайуокер забыл поставит галочку на значение Черновик и потому через секунду после закрытия Файла на экранах других пользователей этого сайта высветилось оповещение о новом авторе и первой его работе с весьма интригующей концовкой.