Переломный момент

Учитель снова был в комнате, но в этот раз не стал расспрашивать Асоку. Он, казаться, и так всё понимал, имея собственный аналогичный опыт, ведь так трудно противостоять влюблённости. Скайуокер, как, пожалуй, никто в целом Ордене не знал этого лучше и от души сопереживал Асоке, совершенно ослепшей от своего чувства к молодому сенатору. Она же такая юная, ей лишь недавно исполнилось семнадцать, он был ненамного старше, когда женился на Падме и его тоже тогда не волновало, что об этом подумали и как они выглядят со стороны. Впрочем, посмотри Энакин на Асоку повнимательнее, то заметил бы, что не так уж она и безмятежно счастлива, лицо её скорее задумчивое, в этой попытке сохранить в памяти только хорошее из того, что было до этого и случилось вчера, отринув всё плохое. Это получалось и уже к утру Тано сделалась прежней — смеялась, шутила, болтала с другими падаванами... Но вот ближе к вечеру не удержалась от желания поделиться своими мыслями и пришла к Магистру Пло. Именно к нему, а не к Энакину, посчитав, что тот, будучи более опытным, поможет ей разрешить ситуацию и сказать как быть дальше. Тот оказался на месте, сидел один в своём кабинете и был очень рад своей любимице. Он сразу же усадил её за стол, предложив чай и конфеты, до которых и сам был большой охотник, и лишь после того как первая чашка опустела, поинтересовался о цели визита. Таков уж был этот Магистр, что в первую очередь думал о том, хорошо ли его собеседнику и только потом для чего он пришёл и Асока, окончательно расслабившись возле старого друга, отогревшись его участием, поведала всё, что произошло с ней в последние полгода, начав с давней первой встречи на Ондероне. Пло не прерывал её и по глубоко задумчивому лицу старого Мастера можно было понять, что не не удивлён рассказу Асоки, а напротив, догадывался о чем-то таком, но, увы, лицо скрывала маска и его выражение осталось незаметным. Хотя, ей и не надо было ничего видеть, они прекрасно чувствовали друг друга в Силе. — И вот так мы вчера расстались, скажите, он правда меня совсем не любит? — закончила Тано своё повествование, сложив руки на столе перед собой, ожидая отповеди или упрёков, но ничего такого кел-дорец не сказал. — Ты напрасно переживаешь, девочка — произнёс он в ответ, касаясь её руки своей большой когтистой ладонью с огрубевшей кожей — Посмотри на ситуацию иначе. Долгое время человек жил определённой жизнью и вот в один миг всё переменилось, причём, неожиданно для него. Как он должен на это отреагировать? Подумай, Асока, какой бывает первая реакция человека на неожиданные, хотя и возможно приятные перемены? Тано отхлебнула из чашки и сунув в рот шоколадную конфету, задумалась, прикинула ситуацию на себя, припомнив нечто аналогичное из своей, хотя и недолгой, но богатой событиями жизни и наконец нашла — момент, когда её сделали падаваном. На тот момент она уже больше десяти лет была юнлингом, занималась в группе таких же малышей, с которыми дружила и спала рядом, почти не разлучаясь. А тут, в день её четырнадцатилетия, ей, безо всякой подготовки, заявили, что теперь всё изменилось и больше она уже не будет учиться как раньше, с группой товарищей, а переходит на индивидуальное обучение к какому-то молодому наставнику. То есть, это значило, что она уже не сможет так много времени проводить со своими друзьями и жить тоже будет уже не с ними, а в квартире наставника, в отдельной комнате. Девочка вспомнила о чем тогда подумала в первый момент и о чем попросила Мастера Йоду, принёсшего ей такую весть: — Мастер, а можно всё останется как раньше? Йода ответил, что нельзя, но суть была не в этом, а в том, что Асока поняла, что чувствовал Лакс, до этого не знавший близости. Мастер понял её мысли и сказал: — Ну вот, я вижу, что поняла, дай ему время привыкнуть, и вот увидишь, вскоре он сам даст знать о себе. Ведь то, что понравилось хочется повторять снова. Тано заметно успокоилась и с чистой совестью пошла к наставнику, чтобы лететь на задание. Первые три дня после этого от Лакса пришло лишь несколько скупых сообщений, с вопросами о делах и чем-то рабочем. А на четвёртый Асока нашла на своём датападе, в почтовом электронном ящике кучу длинных сообщений от сенатора Бонтери, и все, как один, имели непосредственное отношение к их совместной ночи. «Асока, я много думал о том, что у нас произошло, мне не даёт покоя ощущение того, что это неспроста, я так хотел бы повторить это снова»... Примерно такое или немного иное содержание имели эти записи. Тогрута тут же ответила, что давно уже чувствовала душевную близость с ним и знала о том, что им нужно быть вместе. При этом она не стеснялась в выражениях, давно сдерживаемые чувства вылетели наружу, как пробка из бутылки. Девушка была так рада этой возможности, что совершенно не думала о последствиях. Хотя, в данный момент они были только хорошими, Лакс отвечал благосклонно и оба сошлись на том, что в этот выходной Асока снова прилетит на Ондерон и они попробуют стать ближе. И совершенно счастливая, Тано легла спать, чтобы через два дня, за вечер до столь ожидаемого выходного, едва не зарыдать от разочарования. «Асока, не прилетай завтра, мы не должны продолжать то, что начали, лучше нам и по-прежнему оставаться друзьями. Впрочем, прилетай, но вечером возвращайся на Корусант» — гласило единственное сообщение за тот вечер и Асока не нашлась даже с ответом на него, а просто написав: «Хорошо, в два часа буду в космопорте», пошла спать. Сон был нервным и неглубоким, Асока всё время ворочалась, постоянно просыпаясь, видения также были безрадостны. Ей снились погибшие товарищи по Ордену и то, как они умирали. Утром проснулась в слезах и в ужаснейшем настроении, однако, не став ничего говорить учителю, в отличии от неё всю ночь мирно проспавшему, а только прислав ему сообщение о том, что останется сегодня опять на Ондероне, Асока, собравшись, вышла из Храма. План сложился в голове в несколько секунд, даже врать ей пришлось несильно, настроение и состояние девушки сами по себе говорили о многом. Оно не укрылось от Лакса и когда они гуляли, он несколько раз спросил, что не так и даже спросил, не из-за того ли это, что она обижена на его отказ от отношения. Асока заверила, что нет, тогда Лакс обнял её и прижал к груди, явно не сумев сдержать порыва. Это решило всё, так как она уловила в этот момент в Силе вокруг Бонтери именно то, что было нужно. И когда они зашли в кафе, Асока, сидя за столом, стесняясь и нервно сжимая в руках вилку, опустив глаза, заговорила: — Лакс, у меня будет к тебе одна просьба... — В чем дело, Асока? Спрашивай, наверное ты хочешь, чтобы я снова тебя обнял? — поинтересовался Бонтери, придвигая свой стул поближе к Тано. Девушка продолжила, в этот раз волнуясь уже неподдельно: — Лакс, в общем, я поссорилась с учителем, и мне никак нельзя возвращаться в храм...можно я сегодня снова у тебя останусь? Поверь, я не стану тебе помехой... Голос сорвался, а глаза совсем уже опустились вниз, чтобы не видеть как Бонтери будет отказывать ей, придумывая причину для этого. Лакс и правда ненадолго замолчал, думая как быть, но чувства, а точнее сказать, желания, победили жалкие попытки разума воспротивиться и юноша наконец произнёс: — Ну...хорошо, вот только у меня и поесть-то нечего... Асоке большего было и не нужно, и стараясь не показывать радость, она заверила Лакса, что поможет с приготовлением ужина и не станет мешать своим присутствием. И прямо из кафе молодые люди пошли в знакомую уже квартиру. Лакс держался корректно, поползновений к близости не делал, Тано не настаивала, позволяла ему спокойно решаться на это, помогая резать и очищать овощи для ужина. И лишь только потом, когда они уже сели есть, Лакс вдруг посмотрел на тогруту долгим странным взглядом и долго молчал, пока не заявил вдруг, на ровном месте: — Асока, вот смотрю я на тебя сейчас и думаю, стоит ли мне остановиться или может быть попробовать снова? Девушка в ответ протянула руку и положила её на голову юноши, трогая его мягкие волосы: — Ты мужчина и должен принимать решения сам. Бонтери в этот раз думал недолго и положив руку поверх её ладони, проговорил: — Знаешь, Асока, и всё-таки ты, наверное, именно та, кто предназначена мне судьбой. С этого момента всё изменилось, чувства перестали скрываются и начали править свой бал. После ужина они вскоре пошли спать, на этот раз уже открыто устроились вместе, до этого приняв душ, к сожалению раздельно. Первое время они, как и в прошлый раз, просто лежали обнявшись, но быстро поняли, что им этого мало. Асока поняла, начав возиться и недвусмысленно касаясь партнёра, его волос, лица, шеи. Тот запросто уловил её манёвры: — Ты хочешь продолжения? Хорошо, но вот с финалом подождём, я пока не готов. — Я тоже, просто очень хочу, чтобы ты прикасался ко мне, хочу ощутить твою нежность, близость, тепло... — выдохнула Асока и вдруг, неожиданно, стянула с себя футболку и взяв ладони парня в свои, положила их себе на грудь. Бонтери больше уже не сомневался и сжав пальцами упругие округлости тогруты, с удовольствием отмечал реакцию своего тела на это. Но Асоке было мало и наклонившись к его лицу, она поцеловала юношу в губы. Неумело, робко, но он ей ответил, а потом вдруг попросил о кое-чем странном: — Асока...я никогда не видел...как выглядит женщина...в определенном смысле...можно я...посмотрю? Сказал и густо покраснел, но Асока не увидела в этом ничего странного, напротив, подумав, что это лишняя возможность привязать любимого к себе. И потому без вопросов легла на спину и позволила Бонтери снять с себя трусики и согнув ноги в коленях, развести их в стороны. Асока прикрыла глаза от смущения, а также для того, чтобы лучше поверить в реальность происходящего. Лакс устроился снизу осторожно касаясь пальцами интимной зоны своей подруги, рассматривал то, что видел, где-то раскрывая, а по чему-то осторожно проводя рукой. Вот он приоткрыл пальцами нижние губы, открывая вид на округлую сердцевину, коснулся её пальцами, чуть надавил, слегка зажал пальцами, потом опустился ниже, отыскав заветные ворота будущей страсти, аккуратно просовывая в них указательный палец, но уперевшись в небольшую, но прочную преграду, не стал продолжать. — У тебя тоже никого не было — констатировал он, убирая руку, после предложил и ей сделать то же самое и ему. Асоке это показалось любопытным и самостоятельно сняв трусы с партнёра, начала с интересом рассматривать предмет его тайной гордости. Тот оказался меньше, чем можно было представить, но Асоке, бывшей в таких делах совершенно неискушённой, он показался самым красивым и совершенным на свете. Как и его владелец. Правда в эту ночь больше ничего не случилось, Лакс решил, что им пока следует воздержаться от близости больше серозного характера, пока они не будут морально готовы. Уснули как и тогда, обнявшись, а на утро повторилась знакомая история: сомнения, сожаления, просьба забыть про всё и остаться друзьями, дорога на Корусант... И на следующий выходной опять встреча и ночёвка. К чему же это в итоге приведёт? *** — Сказки с хорошим концом плохи тем, что счастье, показанное в них существует лишь в тот момент, когда история была рассказана, о том же, что было в ней дальне никто не знает — проговорила Асока, убирая в шкаф оставшиеся вещи, но воспоминания опять не дали ей покоя, видно, придётся перебрать все, что накопились за полгода. Что ж, она готова встретиться с ними.