Переломный момент

Пальцы немного дрожали, когда набирали знакомый контакт на коммуникаторе. И голос предательски срывался, когда Асока услышала знакомое: «Скайуокер слушает». — Учитель, тут такая ситуация, в общем, я засиделась у Лакса и при этом неважно себя чувствую, можно я останусь у него? А то поздно уже, да и состояние не позволяет. Пожалуйста, вы знаете как это для меня важно! — горячо и быстро заговорила тогрута, боясь, что Энакин прервёт её возражениями, но тот лишь слегка усомнился, а потом, очевидно вспомнив себя, ответил: — Хорошо, Шпилька, я, так и быть, прикрою тебя на сегодня, но, чтобы утром была в Храме! И это не обсуждается. — Спасибо, учитель, вы самый лучший! — признательно сказала Тано и искренне пожалев, что не может расцеловать его, отключила связь и вернулась в комнату, сказав Лаксу, что учитель позволил и она останется сегодня с ним. Тот, казалось, был этому рад и странно улыбнувшись, как-то иначе, чем она привыкла, открыл шкаф и вытащив из него свои домашние спортивные штаны и свободную белую футболку, протянул это всё ей: — Переоденься, так тебе будет удобнее, чем в твоём. Тано приняла выданное и посомневавшись долю секунды, подошла к кушетке. — Можешь не отворачиваться — сказала она неожиданно — Уверена, ты видел и получше. — Нет, не видел — ответил Лакс, но отворачиваться и правда не стал. Похоже этот вечер обещал стать особенным, ведь от него за версту исходил дух желанной свободы. И Асока, отлученная на сегодня от учителя и от Храма, а также от Кодекса, ощущала небывалое озорство и какую-то неведомую раньше дозволенность, зная о том, что о произошедшем сегодня никто не знает и не узнает, а значит это будет только её тайна и более ничья. Это пьянило без вина и заставляло представлять, что будет, когда она вернётся в храм. Вернётся немного другая, чем сегодня, но совсем не такая, как была ещё утром. Асока расстегнула свой широкий пояс и начала медленно снимать тунику. Лакс ей не мешал, начав поправлять покрывало на своей кровати, при этом, как показалось тогруте, искоса и с явным интересом, поглядывая на неё. Впрочем, возможно, ей этого просто хотелось. А может хотелось не ей одной, как знать, как знать... чуть помедлив, Асока начала стаскивать лосины и носки. Под одеждой оказался синий с чёрным кружевом бюстгальтер и простые чёрные трусики с прозрачными вставками по бокам, довольно откровенный, а ведь с утра совершенно не думала, что одевает. Впрочем, долго красоваться в таком откровенно-непривычном виде Асока постеснялась, поспешив быстрее надеть штаны и футболку. Телосложение у них с Лаксом было похоже, но вот ростом Бонтери был выше, поэтому его штаны пришлось подогнуть снизу и натянуть почти до живота, а белая футболка свисала как балахон. Лакс, если что-то при этом и разглядел, то вида не подавал и как только Тано переоделась, отправился на кухню, посмотреть на суп. Асока присела на кровать, не зная, что ей делать, скоро юноша вернулся и сел с ней рядом: — Скоро будет готово, давай посмотрим голонет. Предложение встретило согласие и включив проектор, нашёл нужный канал, где показывали что-то из новостей культуры. Асока смотрела на экран, особенно не вникая в то, что говорит ведущий, куда больше ей нравилось слушать свои ощущения, находясь рядом с Лаксом, сидя с ним почти вплотную, полулёжа на подушках. Было жарко, но совсем не от того, что Бонтери редко открывал форточку. Наконец поспел суп и чудесное мгновение было прервано, впрочем, суп оказался не хуже, ещё бы, ведь они готовили это вместе. Вместе. Вдвоём. Какие же это чудесные слова, самые лучшие в мире. Как уютно было сидеть вот так, на одной кухне, плечом к плечу, поедая суп. На улице уже совсем стемнело и хмурые звёзды Ондерона, улыбаясь, смотрели на них в окно. Потом они ещё немного посидели в голонете и в полночь собрались укладываться. Лакс разложил кровать и кушетку, пока Асока принимала душ, ведь не сделав этого перед сном, она ощущала себя просто отвратно, сорочки не было, поэтому она оставила на себе футболку Лакса и вернувшись, поскорее нырнула под тонкое одеяло. Бонтери уже погасил свет и устроился на кровати, пожелав Тано спокойной ночи. Однако, вскоре стало понятно, что спать никто из них не хочет. Лакс, впервые оказавшись в такой ситуации, когда в одной квартире с ним находилась девушка, да ещё и заведомо неравнодушная к нему, явно испытывал растерянность и поэтому всё время обращался к тогруте, которая и рада поговорить с любимым. Но когда времени стало уже больше двух ночи, голоса стали слишком слышны из-за тишины ночи и Лакс предложил говорить тише. — Но мы тогда ничего не услышим — возразила Асока, садясь на кушетке. — Ну значит ложись рядом — ответил Лакс, словно ударив ей по голове обухом. До того невероятным казалось услышанное. Неужели он и правда так сказал? — Но это...но как... — замямлила она что-то невразумительное. — А что такого? Подушку только возьми, иначе будет неудобно — спокойно ответил Бонтери и подвинулся к другому краю, освобождая место. Асока, помявшись ещё минуту, взяла подушку и дрожащими руками положила на кровать, следом влезла сама, торопясь набросить на себя одеяло. — Асока, не надо меня раскусывать — шутливо возмутился Лакс и расправив одеяло, укрыл их обоих — Устраивайся, ну вот, так нам будет удобнее разговаривать. Асока повернулась так, чтобы быть к нему лицом, и вот так, лёжа на боку, лицом друг к другу, они разговаривали о самых разных вещах. Касались семьи, Ордена, политики. И вдруг, безо всякой подготовки... — Асока, ты знаешь, я чувствую что-то странное, чего я не видел раньше. Ты казалась мне такой яркой, что ослепляла, но теперь, когда мы рядом, так близко, я ощущаю тебя совсем иной. Роднее, теплее, ближе, я очень хотел бы обнять тебя — прошептал Лакс, касаясь дыханием её макушки. Асока уже в который раз за сегодня густо покраснела и не сразу нашлась с ответом. Но эта непривычная близость сделала своё дело и хитро улыбнувшись, Тано ответила, глядя прямо на него: — Так, что же ты медлишь? Я жду этого с первой встречи. И не дожидаясь Лакса, первая придвинулась к нему, прижимаясь всем телом и обнимая за шею обеими руками, верила и нет тому, что происходило. А происходило нечто поистине чудесное. Лакс обнял её в ответ и уткнувшись лицом ей в плечо, начал прерывисто дыша, что-то нашептывать. Потом он перевернулся на спину и приподняв Асоку под спину, устроил так, чтобы её голова легла ему на плечо. Одной рукой обнял за шею, а вторую положил ей на талию. Так лично и откровенно. Вроде интимно, но в то же время близость была только духовная, никаких плотских желаний никто из двоих не ощущал. Они просто лежали вот так часов до пяти утра и разговаривали, максимум, что позволяя себе, это легко и ненавязчиво касаться друг друга. Асока трогала пальцами волосы Лакса, удивляясь их мягкости, а он в ответ гладил её лекку, зарываясь в них лицом. Так они и заснули, умиротворённые тихой близостью, чтобы с утра без жалости уничтожить то хрупкое, едва зародившееся чувство. Вернее, это сделал один из них, пока другой спал. Лакс проснулся первее и осторожно поднявшись, чтобы не разбудить тогруту, посмотрел на неё долгим взглядом и коснувшись пальцем её носа, пошёл в санузел. Асока проснулась через полчаса и открыв глаза, увидела, что Лакс сидит на кушетке и смотрит прямо на неё, ничего не сказав. Подумав, что разговаривать неумытой будет неприлично, тогрута встала и пожелав Бонтери доброго утра, скрылась в санузле. И по возвращению её ждал неприятный сюрприз. Лакс сидел на кухне, на столе стояли две чашки с чаем и два бутерброда. — Как спала? — поинтересовался он первым делом и услышав, что хорошо, заговорил уже другим тоном — Асока, то, что произошло у нас вчера — большая ошибка. Нам не нужно больше этого повторять. — Но как же так, ничего же не было, мы просто говорили — растерянно произнесла Тано, бледнея лицом. — Вот именно, я рад, что не произошло ничего больше, я вовремя остановился, и этого достаточно, чтобы поставить точку — продолжал Бонтери, сложив руки перед собой. Асока готова была расплакаться. Хорошего настроения как не бывало, слезы тотчас же прилипли к глазам и не смогли удержаться. Лакс это заметил и поспешил смягчиться: — Асока, не плачь, я ни в коем случае не собираюсь тебя оставлять, будет как прежде друзьями, но сегодняшнюю ночь нам лучше забыть, доедай и я тебя провожу, твой учитель уже волнуется. Тано не нашлась, что ответить, просто кивнула и начала жевать бутерброд, казавшийся ей не вкуснее, чем бумага и запивая чаем, не вкуснее воды из-под крана. Потом она наскоро собралась и напоследок окинув взглядом квартиру Бонтери, желая по максимуму впитать в себя её обстановку, чтобы потом раз за разом вспоминать о том, что произошло здесь. Раз за разом перебирать в памяти это события, считая, что теперь судьба ей точно большего не подарит. По дороге в космопорт они молчали, только у самого корабля сухо попрощались и каждый вернулся в свой привычный мир, оставив на память эту ночь. Странную, но не последнюю...