Театр теней

1998

I'm your dream, mind astray, I'm your eyes while you're away, I'm your pain while you repay, You know it's sad but true. I'm your truth, telling lies, I'm your reasoned alibis, I'm inside open your eyes, I'm you. Metallica "Sad but true"

На фоне заката, вскрывшего небо кровавой раной, вампир возвышался массивной устрашающей фигурой. Горизонт сиял ослепительно-алым, солнце цвета расплавленного золота подпирало низкие облака. Алукард щурился, словно ему было неприятно смотреть на закат даже через очки. Солнце стекало по плащу, меняя цвета на пурпур и золото, и казалось, что вампир принадлежит небу, хотя бы частью. Или что небо принадлежит ему, выгорая в стеклах оранжевых очков. Абсолютная ложь от и до - подумала об этом Интегра. Только она могла заявлять свои права на вампира. Интегра смотрела в небо и хмурилась своим мыслям. Она была задумчива и бесстрастна, и Алукард совсем не мешал ей рядом. А может быть, по привычке, она считалась с его присутствием. Так вышло, что он всегда будет тенью на ее солнце. Интегра сдержанно улыбнулась. "Всегда" - с привкусом неизбежности. Когда-то сама мысль, что Алукард станет частью обычной жизни, вызывала легкую панику. А сейчас об этом думать было так просто, как будто время что-то, да смогло изменить. В одном Интегра не сомневалась: что Алукард был точно такой, как раньше. Он никогда не менялся. Она украдкой посмотрела на вампира и наткнулась на ответный взгляд, немой вопрос, чем обязан вниманием. - Замечательный вечер, - начала Интегра, чтобы как-то пробить тишину. Алукард снисходительно улыбнулся и посмотрел куда-то поверх ее головы. - Вы абсолютно правы, моя госпожа, - ответил он так, как будто она сказала очевидную глупость: - Он замечательный хотя бы тем, что вы решили поговорить со мной о погоде. Алукард насмешливо заглянул ей в глаза, и дрожащее закатное солнце в очках смеялось над ней вместе с ним. Интегра только холодно посмотрела в ответ. - И о чем же мне стоит поговорить с тобой, не подскажешь? - в голосе пробились нотки звонкого раздражения. Сколько можно цепляться к ее словам? К удивлению, Алукард не удостоил ее ответом. Он пристально посмотрел вдаль, будто нарочно игнорировал вопрос, хотя на памяти никогда не отступался от разговора. Особенно после такого удачного начала. "Не с мыслями собирается же, ну в конце концов?" Но не успела Интегра напомнить о себе вежливым покашливанием, как Алукард резко, с нарочитой театральностью, развернулся к ней. Полы плаща живописно разлетелись в стороны, придав еще драматичности. Тряхнув головой так, что с нее чуть не упала шляпа, он откинул с лица неровную челку. - А как же, госпожа, все наши поучительные беседы? - он довольно жмурился при этих словах, того и гляди замурлыкал бы. - А философские разговоры про долг и войну? Что же вы, моя госпожа, так мелко берете? Интегра только одобрительно хмыкнула, оценив размах представления, и подумала, что скоро Алукарда можно будет номинировать на Оскар. Она коротко, с интересом, глянула снизу вверх на вампира. - Ну, хватит, - сказала она, недовольная его нездоровым энтузиазмом. Алукард улыбнулся так сладко, что ее передернуло. - Вам же хотелось услышать банальности? Интегра укоризненно посмотрела в ответ: - Имей в виду, что солнце почти зашло, и тебя ждет работа. Кстати, огорчу, но пустые разговоры в нее не входят. Алукард коротко поклонился: - Как пожелает моя госпожа. Интегра, удивленная, что вампир опять так легко сдался, собралась сказать и еще что-то, но осеклась, заметив, что рядом с ними одиноко стоит полицейский. Он посматривал с забавным выражением недоумения и любопытства на лице, видимо, не решаясь издать ни звука. Интегра нахмурилась, отметив, что вампиру все-таки удалось поставить ее в неловкое положение. - Я вас слушаю, - получилось как-то совсем резко. "Надо на полтона спокойнее". Полицейский опасливо покосился в сторону Алукарда, за что тут же был припечатан тяжелым вампирским взглядом - это была ошибка. Видно было, что парень чувствовал себя все более неуютно. - Ну же, - недовольно поторопила его Интегра, - вас ведь послали что-то мне сообщить? Вообще-то она жалела беднягу, пытавшегося собрать остатки самообладания. Когда вампир так вцепится, то пропадает всякое желание сопротивляться. Если бы Алукард захотел, то мог бы, наверное, расправляться одним только этим взглядом. Но так ему, видимо, было неинтересно. Полицейский переступил с ноги на ногу, а потом привычным уверенным жестом поправил фуражку. - Вам передали, что последние приготовления закончены и можно приступать к ... - Алукард улыбнулся так, что тот тут же подавился окончанием фразы и побледнел. - Можете быть свободны, - особенно упирая на последнее, вежливо, но твердо сказала Интегра, глядя при этом на Алукарда. Полицейский, с опаской глянув еще разок на вампира, натянуто улыбнулся и поспешил сбежать, словно стремясь убраться куда подальше. Наблюдая за ним, Интегра с тоской подумала: "Вот после такого и рождаются всякие слухи". Выяснять отношения с Алукардом было делом неблагодарным. Да и сама она сомневалась уже, что тот напугал беднягу нарочно. Так привыкла, что порой забывала, каким неприятным вампир может казаться обычным людям. - Что ж, кажется, мне пора, - протянул Алукард с легкой досадой в голосе. С места он при этом не сдвинулся, словно ждал, что скажет Интегра. Солнце скрылось, оставив на горизонте размытый багряный след. Его цвет угасал, стирая границу теней и света. Интегра окинула взглядом вампира: за алый плащ прощально цеплялись мягкие блики. - Можешь идти, - без прежнего задора сказала она, зная, что он расслышит ее слова в любом случае. И зачем-то добавила: - Будь осторожен. В ответ - молчаливый полупоклон. Алукард развернулся и ушел. А Интегра долго смотрела вслед, даже когда высокая фигура скрылась из виду. Солнце зашло, и наступало время чудовищ.