Silentium

      Мой отец любил повторять за папой одну фразу: «Все, что ни делается, все к лучшему». И вот что я вам это скажу — глубоко они ошибались. Сильно так ошибались. Смачно!       Потому что тогда мне бы стало легче. Но легче мне не становится, а закручивается только все хуже и хуже моток моих проблем. Где? Ну, в каком заезженном уголке моего мозга я нашел для себя оправдание в разговоре с ним? Знал же, ничего хорошего не выйдет. Таким, как он, палец в рот не клади — по плечо откусят, а потом еще и добавки попросят. Не смогут ограничиться малым.       Да, я решился с ним поговорить тогда от отчаянья. От той самой глупости — усталости, когда уже не желаешь думать, а мечтаешь только о том, чтобы от нескольких тобой брошенных фраз все закончилось. Прекратилось и забылось всеми, особенно тобой. Вот только это не работает.       Если ты постоянно не продумываешь последствия своих действий, точно споткнешься и упадешь лицом в эти самые последствия, при этом еще и колени раздерешь, да ладони, пытаясь удар предотвратить. Вот и я расплачиваюсь.       Хэ — этот ненормальный альфа до мозга костей — совсем потерял ориентир на границы дозволенного. У него, конечно, и раньше не особо прослеживался этот навык, но он хотя бы был. Сейчас его нет. Эта наглая морда модели перестала реагировать на мои слова и нагло таскается ко мне в любое время дня: если захочет, притащится с утра, чтобы поиграть в баскетбол (всего один день из этих пяти я провел на спортивном стадионе без него); если захочет, придет в ресторан поесть или поболтать со всеми подряд. Я не шучу. Он серьезно знает теперь всех сотрудников кухни и зала. «Как?! Когда?!» — думал я про себя, пока не понял одной простой вещи: только мне приходится обходиться одной сигаретой в день. Других это не касается.       Все с ним дружелюбны. Всем он нравится. Папа не пригласил его на ужин только потому, что вся наша квартира пропитана моим настоящим запахом и нашими совместными феромонами. Один я не болтаю с этим зазвездившимся: рычу и посылаю на хуй, желаю ему скорейшей смерти всякий раз как вижу. Потому что с ним по-другому никак и потому что этого альфы слишком много. Он лезет везде. Вопросы не задает, но иногда у меня появляется ощущение, будто он уже все знает… И от этого я бешусь еще больше. Ведь этот гребанный альфа ни черта не говорит. Ни слова, ни подозрительного жеста не делает. Просто крутится вокруг и болтает то о Цзяне, то о Чженси, то о папе, то о ресторанчике или своем баре и своих дальнейших планах… Хотя это уже само по себе странно и подозрительно, но по крайней мере не так хреново, как если бы Тянь был в курсе моего пола и шутил по этому поводу каждые пять секунд.       Я не понимаю, легче мне от этого или все же хуже. Вообще, мне в последнее время нелегко понимать себя: я то ли так устал, то ли еще что, но злость на альфу медленно перетекает в раздражение и страх. Почему уменьшается коэффициент злости мне не известно, а вот почему растет страх мне понятно. Мой организм снова начал отторгать очередную разновидность таблеток-подавителей чужих запахов. Три дня назад я стал ощущать чужие феромоны. Иногда. А поскольку рядом со мной теперь постоянно ошивается альфа, я решился на то, на что, как надеялся, никогда не решусь… Просто потому, что обратного пути уже не будет. — Шеф, тебя клиент просит, — говорит молодой омега, который у нас временно подрабатывает (я признал, что Джао Дэй был отчасти прав). — Что в этот раз? — рычу, припоминая, что в последнее время мне приходится часто выходить в зал. — Какой столик? — Десятый, шэф, — мальчишка еще не привык к моей манере общения и дрожит при моем появлении всякий раз, стоит моей рыжей макушке замаячить на горизонте. Боится, что попадет под раздачу моих тумаков. Однако я его не трогаю. — Этот столик заказал у тебя целый пир на двух персон, — Цунь Тоу тут же оказывается под боком. Еще на приличном расстоянии от меня, но с каждым днем все больше смелеет. — И без тебя знаю. — Тогда не заводись и не забывай улыбаться, — шутливо произносит бета мне в спину, когда я открываю дверь в зал.       Ага, конечно. Я и улыбаться. Очень смешная шутка, Тоу, придурок.       Вообще я выходил спокойным. В своих блюдах я уверен, так же как и в своей команде, которая без пахорукого Цунь Тоу хороша. У папы сегодня был выходной, а значит наглого альфы у нас быть не должно. Он обычно приходит доставать именно моего доверчивого и доброго папу, который никому не может отказать. И что-то мне подсказывает, что Хэ он и отказывать-то не хочет. Вот только с первым предположением я ошибся. За десятым столиком сидел именно он, залипая в дорогущий телефон последней модели. — Ты что здесь делаешь? — А что можно делать в ресторанчике с талантливым шефом и с ароматными блюдами на столе? — телефон альфа кладет на стол экраном вниз и спокойно оборачивается ко мне. Его совсем не смущает, что я стою позади него, так и не подходя к его столику.       Один локоть своей громадной руки он облокачивает на спинку стула, а другую закидывает сверху, так что она свисает чуть ли не до пола. Он в домашней одежде, в которой приходит только тогда, когда нет моего папы на смене. При нем он всегда аккуратный и прилизанный. Сама скромность — «Прилежный ученик». — Тогда жри быстрее и проваливай. Нечего вызывать меня всякий раз, когда не находиться подхалимов составить тебе компанию за столом. — Какой же ты ворчун, рыжий. Боюсь представить себе что будет, когда ты состаришься. — А ты не представляй. Тебе этого не доведется увидеть. — Ты же понимаешь, что от твоих слов мне еще любопытнее посмотреть на тебя старенького, ворчливого и постоянно сонного? — довольная улыбка кота, который смог сожрать видный кусок мяса и не был пойман хозяином — вот, как выглядит его улыбка. — Да пошел ты… — Вот только позвал я тебя не за этим, — меня нагло перебили, чтобы схватить пакет со стола.       Пакет был… с единорогами. От удивления я не знал, как реагировать и наверняка только хлопал глазами, рассматривая протянутый мне пакет. — Что за?.. — Цзянь И просил передать.       Я застываю на добрых три секунды, а потом оттаиваю, резко выдергивая пакет из проклятущих рук альфы. Самое страшное — то, что именно Хэ Цзянь попросил привезти мне пакет, хотя обещался сам. — Что-то важное? — Хэ обращается ко мне, заставляя отвлечься от своих мыслей. — Тебя это не касается, — хочется послать, но рядом со столиком проходит ребенок. — Цзянь никогда бы не попросил тебя принести мне это. — Почему же? — Тянь выглядит подозрительно довольным. Улыбочка так и расцветает на его идеальной морде. — Потому что я тебя ненавижу.       Я говорю правду. Правду чистой воды, которую не меняет то, что злость уходит. Это не важно. Ненависть держится не на злости, а на принципах и убеждениях. Хэ, кажется, тоже это понимает. Потому что ничего не говорит. Только смотрит мне в глаза и пытается что-то найти. Я прямо чувствую, как он роется в моей голове — щупальца кракена пытаются дотянутся до того, что я не позволяю ему увидеть. Однако Хэ — падла. С ним ничего не работает, включая таблетки. — Знаю. Мне нравится твоя ненависть, — сейчас по его лицу нереально понять, лжет он или говорит правду. Но что-то мне подсказывает, что не врет ни мне, ни себе. — Хочу стать твоим другом. — Только в твоих мечтах ты будешь мне другом. — Там я уже достиг таких успехов, — опять улыбка до ушей. — Может, поможешь мне добиться такого же результата в реальности? — А не пойти бы тебе!.. — Тянь, — звучный голос перебил меня, заставляя послать его хозяина отборным матом за то, что меня перебивают уже во второй раз. — Чэн, привет, — Хэ отворачивает от меня свое лицо, но позу не меняет. — Присаживайся. Я уже все нам заказал.       Не то чтобы я не встречал раньше таких альф, как тот, что пришел сюда, но все равно почувствовал себя неуютно. Даже ничего не чувствуя, мне не трудно догадаться, что у него сильный феромон. К тому же, у меня появилось странное ощущение… Будто на меня падает его тень, хотя выше он меня всего на голову-полторы. — Кстати, знакомься, Чэн, — Хэ снова возвращает ко мне свое лицо. — Это мой друг Мо Гуань Шань. — Я тебе не друг, — отвечаю я и ощущаю, что на нас пялится весь зал. Еще бы: такие альфы (элита же) собрались в малюсеньком ресторанчике на окраине города. Бесит. — Если у вас больше нет пожеланий, я вернусь к работе. — Вообще-то я хотел пригласить тебя с нами поужинать, но твоя работа… — притворно расстроенная мордашка этого гребанного альфы еще больше вывела меня из себя, заставляя скрежетать зубами. Зато Чэна она больше удивила, нежели разозлила. Даже брови свои верх приподнял в знак глубокого шока. — Да я ни за что в жизни с тобой есть, не стал бы. — Хорошо. Учту, что тебе нравится моя компания только за выпивкой. — Черта-с два! Твоя компания никому не может нравится. — Твои слова разбивают мне сердце, рыжик. Хочу, залить спиртом свежую рану. Может, закажем по бокалу вина, брат? — Брат? — невольно вырвалось у меня, и взгляд машинально перешел на нового прибывшего клиента.       А ведь и, правда, похожи. Очень. Те же серые глаза (только у его брата они напоминают камень), та же форма лица, цвет волос, бровей и форма носа. Только губы отличаются. У Хэ Тяня они немного пухлее и имеют нормальный розоватый оттенок. У этого Ч… Чэна (вот точно забуду, когда свалю) они же тонкие и бледные. Чем-то похожи на мои. — Да, это мой брат — Хэ Чэн. Гордость нашей семьи, — усмехнулся Хэ, а потом встал со стула, заставляя меня отступить на шаг (это просто было неожиданно, если что). — Ну так что, рыжик? Мне заказать вино за барной стойкой? — Делай, что хочешь. Только отвали от меня, — я с трудом заставил себя спокойным шагом вернуться на кухню. Уж там-то я знаю, на ком сорваться. — Пока, рыжик! — донеслось мне в спину.       Сука… *** — И куда же ты намылился, Цунь Тоу? Не забыл, что сегодня твоя очередь убирать кухню? — прошипел я угрожающе бете на ухо, когда он уже успел натянуть рукав ветровки на свою худую ручонку. — А-а-а, Шань. Нет, что ты, конечно, не забыл, но понимаешь… — Нет, я ничего не понимаю и понимать не хочу. Снял свою новенькую ветровку и пошел убираться, пока я не заставил тебя ею полы и столы вытирать. — Не будь так категоричен, Шань! Я подменился — не могу сегодня. Сегодня у меня дело жизни и смерти! Ни в коем случае нельзя опаздывать, а ведь мне еще домой нужно переодеться, потом дедулю убедить и… — Мне плевать. Взял тряпку и пошел убираться. Живо.       Цунь Тоу смотрел на меня умоляюще и продолжал упрямиться, что уже само по себе было странно. Я думал, он опять в клуб, но, похоже, ошибся… Вполне возможно, что у него сегодня действительно дела и стоящие. — Шеф, Тоу сегодня со мной подменился, — подошел ко мне омега из моей команды. — Не волнуйтесь. Я все уберу, а Тоу завтра эту свою смену отработает.       Я недовольно зыркнул на коллегу и даже пожалел немного. Мой грозный взгляд уже не имел почти никакого воздействия. Все, кто долго работали под моим началом, в итоге привыкали к моей манере общения и больше не тряслись, как листья от ветра в осеннюю пору. — Хфп, — я недовольно хмыкнул и Цунь тут же воссиял, почуяв, что я скоро сдам позиции. — Шань, я, правда, отработаю. Честно-честно! — Хорошо. Вали, — выдавил я из себя. — Спасибо! Ты лучший, — бета раскрыл передо мной свои руки, надеясь на объятья, но я отошел подальше. Еще чего не хватало. Он до сих пор меня бесит. — Вали я сказал. — Шеф, я пошел убираться.       Я кивнул омеге на его слова, когда почувствовал это — сильный феромон альфы ворвался в помещение моей кухни, заставляя непроизвольно зажать нос. Я так давно не ощущал чужих запахов, не разбирал ауры, что сейчас чувствую рядом с собой (спокойная аура коллеги-омеги витает где-то в глубине кухни, а вот аура Цунь Тоу вспыхивает волнением). — Цунь Тоу, ты собрался? — от запасного входа к нам шел ублюдочный дружок Хэ с длинными волосами. Альфа, чтоб их всех… — Да-да-да!!! — бета подскочил к своему дружку со скоростью света, пока я сильнее зажимал себе нос. — Я готов. Пошли, давай.       «Так больше продолжаться не может…» — подумал я и рванул вглубь дома. Эту вонь я не намерен терпеть и ощущать даже минуту! — Гуань Шань, что такое? — задает вопрос папа, когда я прохожу мимо него к себе в комнату.       В комнате моей полумрак и порядок. Я предпочитаю теплые цвета (коричневый, бежевый, оранжевый и желтый). Поэтому в комнате моей они преобладают и не режут глаза. Пакет же, который мне сегодня доставил Хэ, прямо-таки кричит розовыми, зелеными, бирюзовыми, голубыми красками. Что за вкус такой у него?.. — Гуань Шань, все хорошо, дорогой? — тихий стук в дверь. — Да, пап… Я просто поругался с Цунь Тоу. — Опять? Ну сколько можно, Мо Гуань Шань? Нам нужно поговорить на эту тему, — фартук и футболка летят куда-то в сторону кровати, пока я слушаю все это. — Позже, пап. Сейчас у меня нет настроения. — У тебя никогда его нет. Так что жду в гостиной через полчаса. Ты уже не маленький, Мо Гуань Шань, должен уметь обуздывать свои эмоции и чувства. — Пап… — Через полчаса, Мо Гуань Шань.       «Вот же фигня» — думаю я, залезая в пакет с единорогом за своими таблетками. Маленький светильник на столе у меня очень яркий поэтому мне не нужно делать лишних телодвижений в сторону главного выключателя, чтобы прочитать название таблеток. Название самого дешевого химического препарата с кучей побочных эффектов. Зато сильные и в отзывах говорили, что организм омеги не отвергал этот препарат ни разу.       Признаться честно, пить эту гадость, что влияет на детородные органы — последнее, что я хотел бы делать. Однако выбора нет. Заново переживать позор не хочу, не могу и не буду. — Что за?.. Это вообще что такое? — вместо упаковки мелких таблеток красного цвета я вижу такие же мелкие, но бледно розовые. Что за?..       Охренеть… Ничего себе состав. Это точно не мое лекарство. Я заказывал сплошную химию, которую отважится купить только омега, отчаявшийся родить. Там не было ни одного натурального ингредиента, а тут все наоборот. — Цзянь, ты труп. Я же говорил тебе не лезть в мою жизнь, — сам не замечаю, как телефон с уже набранным номером оказывается у моего уха.       Первый гудок. Козел. Второй гудок. Нытик. Третий гудок. Предатель, писец тебе. — Алло, Мо? Приветик. Чего звонишь в такое время? — бодрый голос белобрысого омеги на том конце, заставляет второй раз за день заскрипеть зубами. — Какого хрена, Цзянь? — ору я в трубку. — Эй, эй, ты чего? — запищал в ответ И. — А ты еще спрашиваешь? Я же говорил тебе, не лезь туда, куда не просят. Чего непонятного было в моих словах?! — Мо, это Чжань Чжэнси, — я недовольно отдернул телефон от уха, слушая, как там на другом конце города спорят, и копается женатая парочка. — Я не тебе позвонил, Чжань Чжэнси. Отдай телефон обратно мужу, — я услышал хлопок двери на том конце и последующую за ней тишину. Похоже, альфа ушел от своего омеги куда-то подальше. — Не могу. Если ты забыл, то я напомню, И беременный. Ему нельзя волноваться и ты не имеешь никакого гребанного права на него кричать.       …Черт, а ведь верно. Опять я на эмоциях влип по самое не балуй. И вот что теперь делать? — Ну, что успокоился? Я могу передавать И телефон и не волноваться? — даже представить себе боюсь, какое выражение лица у Чжаня. Ему же наверняка влом нянчиться еще и со мной — чужим для него человеком. — Да, я успокоился. Все хорошо, Чжань Чжэнси. — Хорошо. Тогда я отдаю телефон И и вы разбираетесь со своими проблемами, но быстро. Мы сегодня гуляли дольше обычного и Цзянь устал. Хотим пораньше лечь спать. — Ладно, договорились.       Какое-то время я еще слышу возню, а потом снова начинаю разговор с Цзянь И: «Так в чем проблема, рыжик? Что случилось?» — «Ты опять влез не в свое дело» — «Да что я сделал?» — «Кто просил тебя подменить лекарство и тем более передавать его через ублюдка Хэ?» — «…Что?»       В общем, проболтали мы еще минут десять, в ходе которых выяснили много интересного. Во-первых, Цзянь ничего не просил передать Хэ. Тот взял без разрешения и сам привез мне. Цзянь И даже не знал, что мой заказ пропал. Узнал об этом омега только сейчас, когда полез проверять пропажу.       Во-вторых, И клянется, что ничего не менял. Он даже не смотрел, что пришло. Конечно, я не поверил. Как такая любопытная задница, как Цзянь, может не сунуть свой нос в чужие дела? Правда, пришлось поверить, когда омега честно признался, что собирался вскрыть почтовую коробку позже.       В-третьих, меня умоляли не убивать Хэ. Вот только мольбы тут не помощники. Потому что я в ярости и мне не по себе. — Рыжик, серьезно успокойся. Он просто придурок. Не знаю, что он сделал с твоей посылкой, и какой прикол тебе подложил, но Тянь не со зла. Да, он тот еще сияющий гад, но только гад!..       «Ты рассказал ему, да?» — вот что я хотел спросить у Цзяня. Но промолчал. — Я отключаюсь. — Стой, рыжик, он и я…       «Он и ты в курсе» — это я уже понял. Этот альфа смеялся надо мной. А Цзянь… предал. Чтоб их всех! Улыбается: «Хочу стать твоим другом». Смеется: «Не все омеги стервозны. Взять хоть меня — я идеален!».       Пошли они все!       Смятая упаковка таблеток летит в шкаф напротив кровати. Содержимое рассыпается по полу. Хочется орать и спустить тормоза, вот только мешает трезвонящий телефон. Он светит белобрысой башкой на экране, освещая мой темный потолок. Я же не знаю, куда себя деть и не придумываю ничего лучше, кроме как начать собирать эти таблетки обратно в коробку. Мне они не нужны. Пусть альфа сам их жрет. Ему они больше подходят. Этому чертовому трусу. Решил в молчанку играть и втихаря смеяться над жалкими потугами омеги казаться себе и другим альфой? Что ж, посмотрим, кто будем смеяться последним. — Агрх… Еще чего удумал! — рычу я на себя, понимая, что на руку капнуло что-то горячее.       «Цзянь, ты сволочь. Не мог просто сказать, что проговорился?..» — глаза неприятно щиплет, но я продолжаю упрямо собирать таблетки в темной комнате. Сука. Как. Же. Бесит. — Мо, я тебя жду. Давай быстрей. — Да, пап!