Halo

Можно включить: Leave a Light On (Acoustic) - Tom Walker ( после вторых ***) Кагами наблюдает за происходящим со своими друзьями со стороны и не знает, как может помочь. На его глазах, Дайки, жалеющий о своём отъезде чуть ли не каждый день, снова делает это — сбегает. Он передаёт всё в руки Тецу и думает, что так правильно, что сейчас это должно быть его решением. На деле он даже не говорит об этом Куроко прямо. Тайга знает, что Дайки звонит Тецу, но тот трубку не берёт. А прийти лично Аомине считает не правильным и получается… Получается, что решение становится ничейным. Так Кагами думает в самом начале, а потом решается поговорить с Куроко. И Тайга всё понимает , но не смиряется с ситуацией. Но кто спрашивал его мнение в данном вопросе? Разговор этот произошёл спустя недели две после приезда менеджера.У него, наконец, получилось побывать в студии и увидеть репетицию. Хотя на запись песни ему так и не удалось посмотреть. Они остаются наедине совсем ненадолго, но Кагами находит в этом возможность. — Хей, Тецу, — окликает он парня, что-то бездумно бренчащего на гитаре. — Да, Кагами-кун, — отвлекается от своего, конечно же, безумно интересного занятия Тецу, смотрит на него каким-то задумчиво-отстраненным взглядом, которое Тайга видел на его лице на протяжение всего дня. — Я хотел с тобой поговорить. Не то, чтобы я собирался лезть не в свое дело, но… Ты и Аомине, — он обрывается, взволновано шкрябая ногтями по дивану на котором сидит, не зная, как лучше сформулировать вопрос. — Я и Аомине-кун что? — Вся задумчивость с Тецу слетает в миг. Он наглухо закрывается и поднимается с пуфа. Поворачивается спиной к Кагами, чтобы поставить гитару на подставку возле окна, и Кагами кажется, что это не единственная причина спрятать своё лицо. — Вы с ним даже не поговорите? — Поговорим о чём? — Тецу резко оборачивается к нему. Кагами думает, что увидит в глазах Тецу злость или раздражение, но в них только усталость; словно Куроко больше не может думать на эту тему, выжил из себя всё. — О вас. О том, что всё не должно закончится так, — Тайга всплескивает руками, роняя их на колени. Тецу прикрывает глаза на секунду, потом подходит к пуфу и плюхается на него. — Но всё закончится именно так, — констатирует он, разводя руками. — Даже если бы он не уезжал, не уверен, что когда-либо смог доверять ему так, как раньше. Даже несмотря на все чувства. Но это и не так важно, — Тецу устало трёт глаза, а Тайга боится даже вздохнуть, чтобы не перебить его. — Он уезжает. И что нам остаётся? Мне поехать с ним, бросив здесь всё? Но я этого не хочу. Попытаться строить то, что мы скорее всего не смогли бы построить даже находясь рядом, будучи за тысячи километров друг от друга? Или самый худший вариант? Мне попросить, чтобы он остался? — Тецу смотрит на него, и Тайга понимает, что зря завел этот разговор. Он и посоветовать ничего не мог, потому что не видел выхода из ситуации. И разодрал и так кровоточащую, всё никак не заживающую рану. — Он бы остался, — только говорит Кагами. — Я знаю, — Тецу прикрывает глаза. И говорит. Говорит, словно здесь один, будто Кагами исчез. — Но я не хочу, чтобы он это делал потому, что не уверен, что это к чему-то приведет. Не думаю, что у меня есть силы на это. Мне не нравится теряться, когда он рядом; не нравится, что весь мир исчезает, что я забываю про репетиции, совершаю странные и глупые поступки рядом с ним. Мне не нравится навязчивая мысль в моей голове: «Останови его любой ценой. Не дай уехать». Кажется, нам давно уже пора отпустить друг друга. Не так, как три года назад, а по-настоящему. — Но вы же любите друг друга, — тихо произносит Тайга. Он никогда не влюблялся, но всегда считал, что за любовь нужно бороться. — Иногда любви недостаточно, — грустно улыбается Тецу. И Кагами понимает. Понимает, что Тецу бороться не хочет. Он хочет отпустить. Он хочет забыть. Он не знает, что может сказать, но к счастью или к сожалению, в комнату входит Химуро. — Что кислые такие? Пойдёмте перекусим. А вечером этого же дня Дайки сдаётся под напором менеджера и подписывает контракт.

***

Он звонит ему за день до вылета, уже ни на что не надеясь, просто желая пригласить в аэропорт, проводить их. Тецу берет трубку спустя пару гудков. — Здравствуй, Кагами-кун, — произносит Куроко. — Привет, Куроко, — здоровается он в ответ. — Ты что-то хотел? — Да, нет, — теряется Кагами. — Ты же знаешь, что мы завтра улетаем? — Знаю, — после недолгой паузы, подтверждает Тецу. — Но ты же придешь, да? Проводить нас…меня? — совсем неуверенно уточняет Тайга. Куроко громко выдыхает и тихо говорит: — Я приду, Кагами-кун. — Хорошо. Тогда… до завтра? — До завтра.

***

Аомине очень удивлён, когда слышит звонок в дверь. В списке тех, кто мог нагрянуть к нему в дом без приглашения вечером, не числилось ни одного человека. Увидеть Тецу на своём пороге он не ожидает никак, поэтому замирает, открыв дверь. Не знает, что следует сказать или спросить, не спеша пропускать его в квартиру. Куроко молчит тоже, только смотрит виновато как-то, словно успел совершить что-то ужасное за то время, что они не виделись, или совершает сейчас… Дайки чуть приходит в себя и делает шаг назад, проходя вглубь квартиры, пропуская и молчаливого Тецу. Куроко заходит, стягивает кроссовки, джинсовку и цепляется взглядом за спортивную сумку с собранными вещами. Он замирает на секунду, чувствуя, как собственное сердце просто оглушает, периодически сбиваясь с ритма. Узнать адрес квартиры, которую временно снимает Аомине у Сацуки не сложно, хотя и непонятно, откуда этот самый адрес знает сама девушка, но она ведь знает всё. И единственное, о чём она его просит перед тем, как продиктовать улицу и номер дома — не натворить глупостей. Жаль, что именно за этим он и пришел к Дайки. Творить глупости. Тецуя прикрывает на секунду глаза, распахивает их и решительно смотрит на Дайки, молчаливо позволяющего ему делать всё, что захочется. Решимость куда-то испаряется… Аомине смотрит на него болезненным взглядом, с полным принятием своей участи. Тецу ведь не ответил ни на один его звонок. Дайки, наверное, думал, что они не увидятся больше, мысленно успел попрощаться. И, придя, Тецу решил всё сам. Собирался разрушить и себя, и его. И остановиться уже не получится; не тогда, когда пальцы рук покалывает от острого желания прикоснуться. Может, только если сам Дайки не попросит его уйти. Тецу решительно делает шаг к застывшей фигуре. Подходит совсем близко и смотрит, бегает взглядом по лицу растерянного парня. А потом делает ещё один совсем короткий шаг, оставляя между ними считанные сантиметры. Он поднимает руку, и осторожно касается щеки Дайки. Аомине ощутимо вздрагивает, прикрывая глаза, и выдавливает из себя:  — Зачем ты пришел сейчас? — Попрощаться, — шёпотом отвечает Тецу. Дайки открывает глаза, заглядывает в чужие и всё понимает; и вину, плещущуюся в глаза Куроко, тоже. Дайки позволяет решить ему за обоих. Поэтому послушно, с замирающим сердцем, склоняет шею, когда её обхватывают и тянут вниз. Тецу встаёт на носочки и застывает в паре миллиметров от его губ, заглядывая в глаза. Дайки видит в них страх перед собственными действиями, перед осознанием близости пропасти. Пропасти, в которую собирается столкнуть их обоих. Поэтому он прикрывает глаза, но не двигается, позволяя Тецу сделать последний шаг или передумать. Он ощущает прикосновение к собственным губам спустя пару секунд, несмелое, легкое, но до боли нужное. Оно обжигает и в голове что-то взрывается, не позволяя ни единой мысли образоваться в ней. Аомине приоткрывает глаза, чтобы воспаленный мозг поверил. Поверил, что он, наконец, целует самого желанного человека на свете. У Тецу зажмурены глаза, и нежный румянец окрашивает щёки. Дайки обхватывает его лицо ладонями, поглаживая мягкую кожу щёк и углубляет поцелуй. Куроко приоткрывает рот и только жмётся вплотную, обжигаясь жаром его тела через слои одежды. Дайки отстраняется, понимая, что оставаться в коридоре не выход, ещё немного, и мозг совсем перестанет соображать. Он проводит большим пальцем по влажно поблескивающим губам Тецу, наблюдая, как трепещут его ресницы, когда он чуть открывает расфокусированные глаза, непонимающе смотря снизу вверх. Аомине легко улыбается и, взяв Куроко за руку, тянет за собой из коридора, и тот послушно идёт следом. Стоит оказаться в спальне, в глазах Тецу что-то ярко вспыхивает, заставляя Дайки задохнуться от эмоций, он понимает: этому чему-то сегодня предстоит свести его с ума. Он целует его снова, осторожно пятясь в сторону кровати. Пока ноги не врезаются в неё, Тецу давит на его плечи, и Дайки послушно садится на край, наблюдая снизу вверх за раскрасневшимся Куроко. Он тянет его за руку на себя, и Тецуя опускается к нему на колени, беря лицо в ладони и заглядывая в глаза. Руки Аомине принимаются поглаживать спину Тецу, спускаясь к пояснице, скользя к бёдрам, где и остаются, а руки Куроко соскальзывают с лица к плечам. Дайки касается своим лбом лба Тецу и, заглядывая ему в глаза, горячо шепчет в самые губы: — Ты уверен? — Тецу неосознанно дрожит от его шепота. — Если бы я не был уверен, не пришёл, — он улыбается, слишком застенчиво для ситуации, в которой они оказались, сидя на его, Дайки, кровати. У Аомине воздух заканчивается в легких от этой улыбки и поглаживающих шею рук. — А ты? Дайки? — он произносит его имя шёпотом, пугаясь, насколько сильно начинает биться сердце в чужой груди под его ладонью. Аомине молчит, подаётся вперед и целует. Глубоко и влажно, так, как всегда хотел, до алеющих губ и болящих от нехватки воздуха легких. А дальше… Дальше остаются только ладони, клеймящие кожу, невидимыми отпечатками, губы, обжигающие друг друга, так давно желанное сплетение тел и исчезнувший мир вокруг…