Halo

Они выходят из кафе. Оживлённая беседа продолжается и на улице; складывается ощущение, что они снова шестнадцатилетние подростки. Нет пропасти в три года и обид, и никому не хочется вспоминать об этом, хотя бы сегодня. Ребята прощаются друг с другом и расходятся разными неоднородными группами; непонятно по какому признаку произошло разделение, но Тецу в итоге осознает себя идущим рядом с Аомине, Кагами и Кисе. Он не вслушивается в их разговор, вдыхая свежий воздух, чистый и бодрящий с сладковатыми нотками уже зацветшей сакуры — так пахнет весна. Настроение даже не портит, на удивление, сильный и холодный для этого времени года ветер. Когда Куроко, наконец, выходит из оцепенения, то понимает, что Кагами и Кисе пропали; кажется, всего пару минут назад он слышал громкие возгласы Реты, и где-то маячила алая шевелюра Кагами. И вот они с Аомине уже вдвоём. Парни пошли в сторону метро, и он даже попрощался, но почему-то с ними не пошёл. Как-то на автомате зашагал с Дайки в совершенно непонятном для себя направлении. — Аомине-кун, куда мы идем? — Осторожно интересуется Тецу, поднимая глаза на идущего рядом. — К Радужному мосту*, — просто отвечает Аомине. Тецу хмурится, но ничего не говорит. От кафе до моста было минут двадцать пути, которые они прошли в полной тишине. Тецу всё ещё пытался оправдаться перед голосом разума, что от всего одной коротенькой прогулки ничего не случится. А Аомине просто наслаждался временем рядом с Куроко, изредка бросая короткие взгляды на задумчивого парня. Куроко снова выплыл из мыслей, когда они уже дошли где-то до середины моста, народу на удивление было мало. Был уже вечер, но всё же буднего дня, да и погода, как-то не располагала для прогулок возле залива, где ветер был в разы сильнее. Они доходят до одной из смотровых площадок. Совсем скоро, когда включат подсветку и мост оправдает своё название, станет по-настоящему волшебно. — И зачем мы здесь? — спрашивает Тецу. Они стоят возле перил, рассматривая волнующиеся воды Токийского залива. — Я как-то обещал, что мы сходим сюда, — произносит Аомине, и Тецу резко переводит на него взгляд. Он удивлённо рассматривает профиль парня, взволнованно дёрнув кадыком. — Кажется, это было ещё в средней школе, — добавляет он, тоже поворачивая голову в сторону Куроко. — Ты помнишь об этом? — Не то чтобы Тецу не был здесь никогда — конечно, был, но не ночью, когда мост начинает гореть всеми цветами радуги. С занятыми родителями выбраться не получалось — когда он был школьником его бы никто не отпустил одного так поздно. А потом Дайки пообещал, что они сходят вместе; это было перед тем, как с Поколением Чудес произошли изменения. Куроко почему-то так и не сходил сюда, времени всё не хватало, наверное. — Конечно, помню. — Что ты ещё помнишь? — Кажется, его вопрос звучит обвинительно, но Тецу сам не до конца понимает, что хотел вложить в него. А Дайки говорит то, что крутится в голове. — Помню, как пошёл дождь и ты зашёл ко мне. Ты так и не вернул мне ту футболку, — он улыбается, а уши Тецу слегка краснеют. — Помню наш последний разговор по телефону в аэропорту… Помню, как ненавидел Кагами, когда он осмелился назваться твоим светом, и как хотел уничтожить его, — Куроко пораженно смотрит на парня, стеклянный взор которого устремлен не вперед, а куда-то в прошлое. — Помню нашу с тобой последнюю игру и то, как сильно хотел тебя поцеловать, и как сильно ненавидел себя за это… — Прекрати, — прерывает его Тецу. Получается как-то совсем тихо и задушено, Аомине поворачивается к нему, выплывая из своих воспоминаний. — Ты сам спросил, — замечает он. Куроко качает головой, и их озаряет свет. Становится сразу очень ярко, от чего хочется зажмуриться. Но завораживающее отражение светящейся конструкции в воде не позволяет этого сделать, притягивая взгляд. Включили разноцветную подсветку, а с неба упала первая холодная капля, разбившись об асфальт. Они поднимают головы. Всё небо затянуто тучами. Когда это успело произойти? Люди, которых и так было немного, поспешно покидают мост, надеясь скрыться где-нибудь под крышей до того, как дождь усилится. Дайки и Тецу с места не сдвигаются. Только Куроко отходит от перил, становясь, недалеко от них. Сильные порывы ветра ерошат светлые волосы и пробираются под лёгкую ветровку, заставляя ёжиться. — Тецу, пойдем, — осторожно произносит Аомине. Он тоже отошёл и даже развернулся, чтобы уйти, но понял, что за ним никто идти не собирается. Он выдыхает и оборачивается, подходя к Куроко. Хочет спросить в чём дело, но тёмно-синие встречаются с голубыми глазами и все возможные слова исчезают из головы. Из мира вокруг словно выкачали звук, или это они оглохли оба: не было слышно ни шума залива, ни проезжающих машин, ни завываний сильного ветра. Из-за огромного количества эмоций за один совсем несправедливо короткий день Куроко почему-то начал сомневаться в реальности всего происходящего. Он поднимает ладонь, сначала нерешительно, оба смотрят на неё, следят за тем, как она медленно приближается к левой стороне груди Дайки. Тецу осторожно касается её и чувствует бешеный стук сердца и тепло Аомине даже через слой ветровки и футболки. На удивление, больше происходящее не кажется сном. Дыхание сбивается от ощущения чужой жизни в руке, и собственное сердце начинает стучать с бешеной скоростью, в попытке угнаться. Тецу смотрит на свою руку на чужой груди, не в силах отвести взгляд. Дайки осторожно накрывает его ладонь своей, обжигаясь холодом кожи. — У тебя руки ледяные, — едва слышно произносит он, и звуки возвращаются, врываются в их мир. Оглушающий шум мира заставляет жмуриться. — Согрей, — выдыхает Тецу, кажется, совсем не отдавая отчёта словам: он всё ещё чувствует биение чужого сердца, ему становится страшно, непонятно от чего именно, его начинает потряхивать. Куроко имеет в виду только руки, но Аомине, молча, расстёгивает свою куртку и делает шаг к парню, обнимая его и кутая в ветровку. Тецуя замирает, оказываясь прижатым к тёплому сильному телу. Сердце ухает куда-то в пятки, когда он вдыхает такой родной, почти забытый, запах Дайки. Гель для душа, едва уловимый одеколон и что-то совсем непередаваемое, свойственное только ему. Аромат заполняет лёгкие, и Тецу знает, что останется там надолго и теперь весна для него пахнет именно так. Зажатая между ними рука Куроко сползает вниз, безвольно повиснув. Тецу жмётся к Дайки сильнее, переступая с ноги на ногу, сжимает заледеневшие руки в кулаки, а потом решается. Осторожно поднимает ладони, запускает их под ветровку и скользит по бокам замершего парня. Доходит до поясницы и быстро, не давая себе возможности передумать, проникает под футболку, прижимая свои ледяные конечности к разгорячённой коже. Дайки шипит от неприятных ощущений: вся его спина покрывается мурашками, но отстраниться он не пытается. Он просто осторожно опускает подбородок на макушку Куроко. Тецу упирается лбом в крепкое плечо, его окутывает тепло человеческого тела, а к горлу почему-то подступает горький ком. Куроко прикрывает глаза. Он чувствует, как ладони жжёт от ощущения горячей гладкой кожи под пальцами, а спину от чужих ладоней, обжигающих даже через слои одежды. Дождь, который до этого лишь раздражал мелкими каплями, в одно мгновение превращается в настоящий потоп; вода стекает с волос и попадает за шиворот. — Я слышу, как стучат твои зубы, — шепчет Аомине. Тецу не отвечает он приоткрывает глаза и с тоской смотрит на мокрый асфальт под ногами, понимая, что объятья разорвать придётся. И они разойдутся по домам, а завтра ни один не наберётся смелости даже для простого смс. Или он не наберётся, а Дайки просто не позволит себе подобного. Куроко находит в себе силы отстраниться от источника тепла, он делает неуверенный шаг назад и ёжится, моментально замерзая. — Всё хорошо? — уточняет Аомине, на самом деле не представляя, что следовало бы спросить или сказать. — Да, — Тецу дёргает головой и мокрая тяжёлая чёлка, мешающая глазам, слегка перемещается. — Тогда пошли. И они идут, уходят с моста, медленно, не обращая внимания на непогоду. Останавливаются на разветвлении дорог: дальше следует идти в совершенно противоположные стороны. — Спокойной ночи, Аомине-кун, — тихо произносит Тецу, не смотря на него. — Спокойной, Тецу. И они расходятся в разных направлениях.

***

Они с Куроко договорились пойти на этот концерт ещё до того, как он вернулся в Японию. У Кагами шанс попасть на Walking On Cars гораздо больше был в Америке, но вот каким-то совсем неведомым образом музыканты решили выступить в Токио, хотя этот жанр музыки не был особо популярен здесь. Да, что уж говорить, группа Halo была намного популярнее в той же Америке, чем в родной Японии. И вот за день до концерта Кагами лежит с температурой под сорок и думает, как докатился до жизни такой. Аомине, пришедший к парню, полон осуждения. Тайга кутается в плед, который тащится за ним из коридора, в котором он и встретил Дайки, в зал. — Ты пришёл проведать больного друга, как это мило, — хрипит парень, падая на диван. — Не обольщайся, придурок, — произносит Дайки, ставя пакет с лекарствами на журнальный столик. — Просто решил удостовериться жив ли ты. В противоречие собственным словам, обеспокоено пробегается взглядом по покрытому испаренной, наверняка из-за температуры, лицу парня. — Как ты вообще умудрился заболеть, — качает он головой и достает коробку с каким-то сиропом для горла. Дайки, болеющий очень редко, в лекарствах вообще не разбирается и взял то, что посоветовала девушка в аптеке. — Под дождь попал пока добирался до дома после нашей встречи, — он говорит едва слышно, морщась от каждого слова. — Мы с Тецу тоже попали, но даже он не заболел. — Ну, ты этого знать не можешь, — резонно замечает Кагами. Аомине молчит и только протягивает парню сироп, налитый в небольшую стопочку. — Не хочу, — хмурится он, совсем не свойственным себе жестом зарываясь в одеяло, как маленький ребёнок. — Он горький. Дайки от того поведения теряет дар речи, он трясет головой, надеясь, что такая реакция Тайги ему привиделась. — Я не знал, что ты такая вредина, — всё же произносит он, справившись с шоком. — Но тебе всё равно придётся выпить это, а ещё таблетки, и я сделаю горячий чай. — Какой ты заботливый, — хмыкает парень. У него закрыты глаза, и Аомине думает, что ему совсем плохо. — Я сделаю всё это, только если выполнишь мою просьбу. — Я припёрся тебя лечить по первому зову, а ты ещё от меня что-то требуешь, — ворчит Дайки. — Давай, жги. — Сходишь вместо меня завтра на концерт с Куроко? — Ты больной, — и это даже не вопрос. Голос Дайки совершенно спокойный. Он до сих пор не знал, как реагировать на то, что они с Тецу обнимались на мосту под дождём. Ну, что такого в том, чтобы сходить на концерт вместе? Хотя, если честно, ему даже сложно представить реакцию самого парня на всё это. — В точку, но это и так очевидно, — замечает парень. — Я бы предложил свой билет Химуро, это же он познакомил нас с этой группой, но у него какие-то грандиозные планы вместе с Момои. — А Тецу ты не спросил, да? Может он захотел бы пойти с тем же Такао, или кем-то ещё из группы. Парень приоткрывает один глаз, и выглядит почти виноватым. Он заходится в сильном сухом кашле, и Аомине сдаётся. — Ладно, я пойду на твой концерт. На, пей, — он отдает сироп Тайге, тот послушно выпивает, морщась. — Говорил же, горький, — жалуется он. Дайки протягивает стакан с водой и жаропонижающую таблетку. — Я пойду заварю чай, — он ставит полупустой стакан на столик и Тайга кивает. — Если что билет в коридоре на тумбочке. Аомине ставит чайник на плиту, находит в шкафчике только чай в пакетиках, и по упаковке понимает, что её Кагами притащил похоже из Америки. Он заливает пакетик кипятком и возвращается в зал. Тайга уже спит, тяжело сопя из-за заложенности носа. Дайки ставит кружку с дымящимся напитком на стол, задергивает шторы на большом окне и выходит из зала, чтобы не мешать спящему. В коридоре находит распечатанный билет на какую-то совершенно незнакомую ему группу.

***

Дайки догадывается, что болеющий Кагами мог не предупредить Тецу о том, что вместо него придёт Аомине. Сам же парень не решился бы написать об этом, как минимум боясь, что Тецу решит не приходить. Но он, по крайней мере, знает, где они должны встретится — это радует. Тецу Аомине замечает сразу, он стоит возле входа в клуб, а концерт проходил именно там. На его голове капюшон толстовки, который скрывает пол лица. Аомине подходит сзади, даже не представляя себе реакцию Куроко. — Привет, Тецу, — тихо произносит Дайки. Тот резко оборачивается; капюшон спадает с его головы, когда Куроко задирает голову, встречаясь с глазами Аомине. — Аомине-кун? — удивляется он. — Кагами заболел, отправил меня вместо себя. Сбежишь? — Нет, — Куроко, на удивление быстро берет себя в руки. — Но стоило бы. — Стоило, — соглашается Дайки. Они заходят внутрь, сдают куртки в гардероб. Как узнаёт Дайки у них билеты не на танцпол, а за столик на втором этаже, который представлял собой балкон, идущий полукругом и открывающий хороший обзор на сцену. Они занимают свой стол. — Расскажешь про этих исполнителей? — спрашивает он у совсем задумчивого Тецу. — Ты знаешь, как появилась наша группа? — отвечает вопросом на вопрос, отводя взгляд от ещё пустого танцпола. — Только то, что вы говорили в интервью, — пожимает плечами Дайки. Кагами им так ничего и не рассказал. — Ты смотрел наши интервью? — Мне же нужно было откуда-то получать информацию, — спокойно замечает Дайки. — Я знаю, что вы решили поучаствовать в конкурсе, победа в котором означала контракт с хорошим продюсером. — Да, — кивает Куроко. — Нам всем нужно было отвлечься, а тут Огивара-кун со своим конкурсом, мы тогда так легко согласились, даже не спросили, что на кону. — Не скажешь, как так получилось, что вы оказались все вместе, — осторожно интересуется Дайки. Он всё ещё не знает границы дозволенного: что можно спрашивать, что нет. Тецу дёргает головой и уклончиво отвечает: — Так получилось, — Дайки понятливо не задает вопросов. — Если вкратце, мы могли бы исполнять их песню, если бы я не написал свою. Они замолкают, но потом Тецу решается задать свой вопрос: — Почему ты согласился прийти вместо Кагами-куна? — он смотрит на Аомине, а в голубых глазах плескаются совсем непонятные для Дайки эмоции. Там, где они сидят, освещения совсем мало, и эта интимная темнота подталкивает на откровения. — Ты даже не знаком с творчеством группы. Дайки может сказать, что просто выручил больного друга, может сказать, что знает, что Химуро с Момои проводят время вместе и не смогли бы составить компанию Куроко — это было правдой. Но он говорит другое. — Я хотел провести время с тобой, — и это тоже правда. Правда, от которой к щекам Тецу приливает жар, и он надеется, что при таком освещение этого не видно. Куроко смущенно отводит взгляд. — Но можно мне задать вопрос тоже? Тецу неуверенно возвращает свой взгляд в сторону Аомине и, помедлив, кивает. — Ты так спокойно отреагировал на моё появление, почему? Куроко хмурится, не зная, что ответить. Когда он вернулся домой, после их прогулки по мосту, то был в полном разладе со своими чувствами, но тело всё ещё хранило ощущения чужого тепла, а ладони, касавшиеся смуглой кожи покалывало. У них разлука в три года, три совершенно безумные встречи, за которые они не выяснили ничего дельного, признание, причинившее боль обоим и самые теплые в жизни Тецу объятье. Его душевное спокойствие летит к чёрту, и самое страшное, что он не хочет останавливаться. Он знает, что Аомине уедет снова, но остановить себя не может, и не хочет. Так что, когда он видит Дайки сегодня, не задумываясь, заходит с ним в клуб и спокойно ведет беседу, потому что это кажется правильным и не имеет значения, что будет завтра. Но он не знает, как объяснить всё это Дайки, и стоит ли вообще что-то объяснять. От ответа его спасет полностью погрузившиеся во тьму сцена и танцпол. Они и не заметили, что зал уже успел заполниться людьми. Тецу поднимается с диванчика и подходит к перилам, облокачиваясь на них и смотря на сцену, по которой уже забегали лучи прожекторов. Дайки молча следует за ним, вставая рядом. Он не касается его, но Куроко хорошо чувствует тепло исходящее от Аомине. Пять музыкантов выходят на сцену. Аомине кажется, что они совсем не вписываются в неоновую обстановку клуба. Даже бар подошел бы им намного больше. Но они здесь, встречаемые громкими аплодисментами. Они старше всех участников группы Halo, и энергия от них исходит совсем другая. Для Дайки этот концерт второй, так что он может сравнивать только с группой Тецу. Но он отчетливо видит различия в поведение на сцене, даже до того, как музыканты начинают играть. От этих ребят исходит спокойствие, Тецу на сцене взвинчен, хотя по внешнему виду этого не скажешь, а вслед за солистом и все остальные играют с каким-то надрывом. Аомине выплывает из своих мыслей, когда музыканты начинают играть. No we've got nothing to lose except everything we have, Нет, нам нечего терять, кроме всего, что у нас есть, And I've got nothing to prove, but it's just, who I am, И мне нечего доказывать, кроме того, кто я такой, But it's the same old rain, no I won't back down. Но дождь всё тот же, и я не отступлю. These satellites overhead, I think I love this town, Спутники над головой… пожалуй, я люблю этот город, But you made yourself a home inside my mind. Но ты обосновался как дома в моей голове. Don't mind me, Не обращай на меня внимания, Don't mind me, Не обращай, I was just thinking of you, Я просто думал о тебе, I feel alive inside, oh finally, I feel alive inside. И я чувствую себя живым, наконец-то я ожил. Don't mind me, Не обращай на меня внимания, Don't mind me Не обращай, I was just thinking of you, Я просто думал о тебе, I feel alive inside, oh finally, I feel alive inside. И я чувствую себя живым, наконец-то я ожил. Аомине смотрит на задумчивого Тецу, который неотрывно разглядывает музыкантов на сцене. Он не знает, что творится в голове парня, но очень хочет понять. Сведенные у переносицы светлые брови, не предвещают хороших дум, хочется провести по складке между ними пальцем, разглаживая. I feel alive inside, oh finally I feel alive inside. И я чувствую себя живым, наконец-то я ожил. I feel alive inside, oh finally I feel alive inside. И я чувствую себя живым, наконец-то я ожил. No I've got nothing to lose except everything you are. Нет, мне нечего терять, кроме тебя. I'm not looking at the moon, I'm staring at the stars, Я не смотрю на луну, я всматриваюсь в звёзды, But it's the same old rain, no I won't back down. Но дождь всё тот же, и я не отступлю. These satellites overhead, I think I love this town, Спутники над головой… пожалуй, я люблю этот город, You made yourself a home inside my mind. Но ты обосновался, как дома в моей голове. Don't mind me, Не обращай на меня внимания, Don't mind me, Не обращай, I was just thinking of you, Я просто думал о тебе, I feel alive inside, oh finally, I feel alive inside. И я чувствую себя живым, наконец-то я ожил. Don't mind me, Не обращай на меня внимания, Don't mind me, Не обращай, I was just thinking of you, Я просто думал о тебе, I feel alive inside, oh finally, I feel alive inside. И я чувствую себя живым, наконец-то я ожил. Дайки осторожно берёт Тецу за свободно висящую вдоль тела руку, едва заметно сжимая. Куроко смотрит на него, его лицо расслабляется. Он снова отворачивается к сцене, переплетая свои пальцы с пальцами Аомине. I feel alive inside, oh finally I feel alive inside. И я чувствую себя живым, наконец-то я ожил. I feel alive inside, oh finally I feel alive inside. И я чувствую себя живым, наконец-то я ожил. Oh this is everything I had in mind Оу, именно это и было у меня на уме, I finally got away, finally got away. Наконец-то я сбежал, всё-таки ускользнул. Oh this is everything I had in mind Оу, именно это и было у меня на уме, I finally got away, finally got a way. Наконец-то я сбежал, всё-таки нашёл выход. Don't mind me, Не обращай на меня внимания, Don't mind me, Не обращай, I was just thinking of you, Я просто думал о тебе, I feel alive inside, oh finally, I feel alive inside. И я чувствую себя живым, наконец-то я ожил. Don't mind me, Не обращай на меня внимания, Don't mind me, Не обращай, I was just thinking of you, Я просто думал о тебе, I feel alive inside, oh finally, I feel alive inside. И я чувствую себя живым, наконец-то я ожил. I feel alive inside, oh finally I feel alive inside. И я чувствую себя живым, наконец-то я ожил. I feel alive inside, oh finally I feel alive inside. И я чувствую себя живым, наконец-то я ожил. Они так и слушают весь концерт, прижавшись к перилам, держась за руки и ничего не говоря друг другу. У Тецу в голове ни одной здравой мысли, он бы поругался на глупое сердце, в котором так предательски распускается цветок надежды, но он только покрепче сжимает тёплую широкую ладонь в своей руке, позволяя ему обманываться в который раз. Дайки же отчётливо понимает, что теперь никуда пораньше из Японии не уедет, разве, что Тецу об этом попросит. Он готов даже остаться навсегда, если у него будет возможность держать Куроко за руку. Возможно, поэтому вместо того, чтобы уйти после концерта в противоположную от Тецу сторону Дайки решает проводить его, а тот ему безмолвно это позволяет. Возможно, поэтому Тецуя не идёт в квартиру один, а неуверенно зовет Аомине к себе, и парень послушно идёт следом. Они заходят к Тецу, их встречает темнота коридора. Куроко включает свет и к ним выходит Номер два, он потягивается, подставляет свою голову под ласку хозяина, только успевшего снять обувь, подозрительно посматривая на разувающегося Дайки. Аомине снимает куртку и пес подходит к нему, обнюхивает протянутую руку, последний раз смотрит в лицо Дайки и лижет в середину ладони, вызывая у парня короткий смешок. Он гладит пса по голове и поднимает взгляд на Тецу, с легкой улыбкой наблюдающего за ними, облокотившись на стену. Тецу сам до конца не понимает зачем позвал Дайки к себе, просто совсем не хотелось отпускать его, и оставаться одному. Но теперь он совершенно не знает, что говорить или делать, поэтому не уверено спрашивает: — Хочешь перекусить? — Дайки качает головой, не отрываясь от собаки. Парень уже успел оказаться на корточках возле довольного пса. — Чай? Или кофе? Аомине снова качает головой, но на этот раз смотрит на Куроко и понимает, что парень чувствует себя неуютно. Он выпрямляется и подходит к нему. — Я на самом деле даже не знаю, зачем позвал тебя, — признается Тецу, отводя взгляд. — Мы можем просто поговорить, — осторожно произносит Дайки. — Мне не особо хотелось идти домой. Ты спрашиваешь, что хочешь, и я делаю то же самое. Ладно? Тецу кивает и идёт в комнату, Дайки идёт следом. У Куроко в гостиной панорамное окно, такое же, как когда-то приглянулось ему у Сато-сан в квартире. Тецу свет не включает, подходит сразу к окну и садится на низкий подоконник. Это его любимое место во всей квартире, ему нравится наблюдать за жизнью Токио с высоты в двадцать этажей. Ему и пишется почему-то именно здесь намного проще, и дышится, кстати, тоже. Дайки неуверенно подходит к нему и садится рядом, так, чтобы было видно и парня и красивый вид за окном. Яркие огни ночного Токио завораживают. — Что ты хочешь знать? — тихо спрашивает Тецу. — У меня очень много вопросов, — произносит Дайки. — Но в тоже время ни один не кажется важным. Но всё же… О чём твои песни? — решается Аомине. — Хм, сложно ответить на этот вопрос. Но я понимаю, о чём ты думаешь, — тихо отвечает Тецу. — Думаешь, некоторые навеяны чувствами к тебе? — Он смотрит на Дайки прямо, слегка сощурив глаза, а парню от этого взгляда становится не по себе. — Надеюсь, что я просто слишком многое о себе возомнил. — Возможно, некоторые из них связаны с тобой, — честно произносит Тецу. Он никогда не говорил этого вслух. Понятно, что для всех, кто знал их историю, это было очевидно. Но он ни с кем не говорил на эту тему. — Может, даже большая часть. Дайки прикрывает глаза, переживая острый укол вины. — Я бы очень хотел не причинять тебе всей этой боли, — тихо говорит он. — Но ты уже ничего не можешь изменить, — голос Тецу спокоен. — И я не думаю, что хотел бы этого, — Дайки смотрит на него и Тецу осторожно продолжает. — Если бы вы не уехали, думаю, мы не стали бы группой, а вы здесь не достигли бы таких высот в баскетболе… И мне кажется, мы бы в любом случае всё испортили. Дайки пожимает плечами: — В любом случае, мы никогда этого не узнаем. И твоя очередь задавать вопрос. — Почему ты не позвонил мне? Почему это сделал Акаши? — Вопрос вертелся на языке кучу времени, поэтому Тецу даже не задумывается перед тем, как задать его. — Я не смог, Тецу. Просто не смог. Струсил. Побоялся услышать твой голос и сказать, что улетел в другую страну, не предупредив. Знаешь, то, что одним из условий контракта было молчание, стало хорошим оправданием нашей трусости. Я бы не смог сказать тебе лично, что улетаю. Тецу кивнул, принимая его ответ. Дальше они сидели молча. Дайки наблюдал за смотрящим в окно Тецу, поэтому от него не укрылось, как Куроко зевнул и потёр глаз кулаком. От этого совсем детского жеста защемило где-то в сердце, и Дайки улыбнулся. Он осторожно взял Тецу за запястье и поднялся с подоконника, побуждая парня сделать то же. — Пойдём, — тихо произнес Дайки, ведя парня за собой к дивану. Куроко послушно пошёл следом, не понимая, что от него хотят. Тецу непонимающе лёг на бок, прижимаясь к спинке лопатками. Аомине осторожно устроился рядом: диван был явно маловат для его роста, и ему пришлось согнуть ноги. В ширину диван тоже не очень-то большой, поэтому Куроко смутился, когда почувствовал жар, исходящий от Дайки. — У тебя даже кончики ушей покраснели, — мягко произнёс Аомине, и Тецу отчетливо услышал веселье в его голосе. Он правда не мог понять, как в темноте парень смог рассмотреть это, и подозревал, что тот просто его дразнит. Или слышит его бешено колотящееся сердце. Они лежат лицами друг к другу, и Куроко видит едва заметный блеск тёмных глаз Дайки. Аомине убирает несколько прядок за ухо Тецу, проводит по его щеке ладонью, улыбаясь, когда тот начинает ластиться к руке, как кот. И борется с острым желанием поцеловать его приоткрытые губы, которые, как назло, Тецу облизывает каждые пять секунд. Дайки склоняется и едва касаясь целует его в лоб, шепча: — Спи, Тецу. Он послушно прикрывает глаза и сползает вниз. Куроко прячет своё лицо на груди Дайки, прижимаясь к нему всем телом; буквально обжигаясь, чувствует горячую ладонь на своей спине и опаляет шею парня своим дыханием. — Спокойной ночи, Аомине-кун, — говорит он, пытаясь унять бешеный грохот сердца. Впервые в жизни ему так хорошо, что становится почти больно. Он так счастлив сейчас, что страшно засыпать, потому что кажется, что завтра, в отместку за этот почти пожар внутри, ему придётся очень много заплатить. Они всё-таки засыпают и смс, пришедшее на телефон Аомине, оставшийся в куртке, брошенной на тумбу в коридоре, будит только Номер два, который, на удивление, лёг спать на свою лежанку. Хотя обычно предпочитал ночевать со своим хозяином. «Аомине, завтра нужно будет встретиться с менеджером и подписать контракт, если ты решаешь продлить его. Созвонимся с утра, нужно будет встретиться раньше, обсудим всё вместе. Акаши.» * Реальный мост в Токио