Игра в обольщение

Томми потянулся к губам Адама, намереваясь все же совсем довести их до неприличного внешнего вида, хотя они и так уже выдавали своего хозяина с головой – распухшие, искусанные, зацелованные. Но тут звякнул вызов смартфона. - Это мой, - сказал Адам, выуживая его из кармана брошенной на пол куртки. – Отец. - Да нет никакой необходимости провожать меня, - проговорил Адам, выходя из душа и вытирая огромным пушистым полотенцем только что вымытые волосы, которые, высыхая, приобретали свой ореховый оттенок, слегка завиваясь на отросших кончиках прядей. – Что у нас внезапная забастовка таксистов? Томми уже одетый сосредоточенно искал по карманам ключи. - Что? – переспросил он, поднимая голову и снова и снова безотчетно восхищаясь красотой тела Адама, его движениями, несущими на себе отпечаток природной грации и гибкости. – Нет, какая еще забастовка? Я отвезу тебя, о чем ты? - Отец решил прилететь на неделю раньше, - продолжил говорить Ламберт, одеваясь. – Хорошо, что я не улетел во Фриско, а то бы мы с ним разминулись. - Только по этой причине хорошо? – Томми ухватил его за рукав. – Только по этой? Они снова ощутили сразу оба пьянящий вкус поцелуя. - Нет, конечно, - Адам едва смог оторваться от Рэтлиффа. – Томми, мне уже целоваться больно… - А сам опять прильнул к его губам, никак не желая прерываться. - Отец устраивает прием для своих коллег из колледжа, ну и еще каких-то чиновников, не знаю, - все-таки, пришлось прерываться и покидать лофт. – Он просил там проследить, чтобы в квартире все было закончено, клининг вызвать, потом договориться с кейтерингом на вечер… - Какой ты деловой! – улыбнулся Томми, заводя «Корвет». – Тебе помочь? - Не надо. – Адам как всегда, ехал, обернувшись к Томми, разглядывая его профиль. – Это же не сложно, просто я привык помогать отцу. – Он помолчал и продолжил. – А ты не смог бы тоже прийти к нам на эту вечеринку? Томми засмеялся. - Твоему отцу я не очень понравился еще при первой встрече. - У него не было возможности познакомиться с тобой! – запротестовал Ламберт. – Ты же всем нравишься… Томми улыбнулся, не отрывая взгляд от дороги. - Как это только у тебя так получается, не прикладывая никаких усилий очаровывать лишь одним только своим присутствием? Ты же можешь влюбить в себя с первого взгляда! - Правда? Вот прямо так с первого? - Ну, второй можно считать уже контрольным… Автомобиль остановился возле престижного городского небоскреба, где в одном из роскошных пентхаусов жил теперь Адам вместе со своим отцом. - Ну, все-таки, - Ламберт никак не хотел уходить без ответа. – Я совсем мало о тебе знаю, Томми. В то же время мне кажется, что ты читаешь меня, словно открытую книгу. Я ведь прав? - Адам, - Томми положил руку на его колено. – Просто так получилось, что все произошло слишком быстро, как ты только что заметил, буквально с первого взгляда, - он внезапно замолчал, взгляд его стал мрачным, и он отвел глаза. - Я что-то сказал не так? – встревожился Адам. – Я только хотел… - Все так. – Томми снова обернулся к нему. – Я просто кое-что вспомнил, это не касается нас, поверь… Томми приехал домой уже совсем поздним вечером. Все это время, весь этот долгий день, потом вечер, который они провели в лофте вместе с Адамом, и он бы не отказался провести с ним вместе и ночь, но понимал, что и Адаму тоже нужно время, чтобы отдохнуть и привести мысли в порядок. Ральф Ламберт прилетал завтра днем, и Адаму нужно было привести в порядок пентхаус и заказать все необходимое для приема гостей. Рэтлифф открыл дверь своими ключами и, пребывая в состоянии легкой эйфории от всего произошедшего, направился по длинному коридору в свою комнату. И, проходя мимо дверей в спальню сестры, услышал сначала какой-то невнятный шум, а потом весьма характерный стон. Он остановился, прислушался и, дождавшись еще одного стона сестрицы, негромко постучал в створку двери. Снова шорохи и постукивания, и Нора спросила из-за двери: - Томми, это ты вернулся? - Я, моя милая. Можно войти? Нора приоткрыла дверь. Тут же позади нее возник Рональд, застегивая на ходу рубашку, дико глянул на Томми и почти оттолкнув Нору от двери, выбежал и помчался бегом по коридору к входным дверям квартиры. Томми засмеялся, Нора бросила на него злой взгляд и прошла в глубину своей комнаты. - Смотрю, обольщение нашего влюбленного в невинную Сесиль темнокожего Ромео, у тебя сорвалось? Рэтлифф прошел в комнату сестры и сел в широкое и низкое кресло, обитое мягким велюром. - Теряешь былую легкость, сестрица! - А ты? – Нора уселась за свой туалетный столик с высоким зеркалом и провела щеткой по гладким черным волосам. – Сам ничего не потерял? - Знаешь, - Томми закинул ногу на ногу и сплел на колене свои длинные пальцы. – Я как раз собирался тебе сообщить, что с этой минуты я считаю наше пари официально завершенным. - Ха-ха! – Нора повернулась к нему на своем круглом вращающемся табурете, с обивкой из натуральной белой кожи. – Ни за что! Даже не думай! - Нора… - предупреждающе начал Томми. - Довольно! – тут же воскликнула его сводная сестра. – Или ты, как ты выразился, официально признаешь пари проигранным, или… Рэтлифф норовисто вскинул голову, сердито раздув ноздри прямого носа. - Угрожаешь? Мне? Нора Мишель Геллар поняла, что волей-неволей, но градус накала беседы придется понизить. - Томми, - голос ее вновь приобрел мягкость и плавность. – Послушай меня. То, что сейчас с тобой происходит… Ты просто заигрался, ты погрузился в нашу игру настолько, что вбил себе в голову, что это уже не игра, а влюбленность… А это же не может быть так? - Да что ты? То есть, мне недоступны такие чувства как искренность, симпатия, любовь? - Томми, - снова полился мед. – Но ведь человек не меняется в один день. Ты и сам насмехался над теми, кто влюблялся без оглядки, ты использовал и играл чувствами тех, кто влюблялся в тебя, мы всегда так развлекались. Неужели ты решил, что избавился от этого сейчас? Рэтлифф молчал. - Ты просто принимаешь Ламберта как некий символ, как обобщенный образ такого идеального мальчика, у которого нет никаких недостатков, пороков, тайн, изъянов. И думаешь, что такой невинный агнец любит тебя? - Почему же нет? - Да потому что он никакой не агнец! – снова распаляясь воскликнула Нора. – Никакой он не агнец! Обычный манипулятор, как и все. Просто ловко эксплуатирующий свой невинный образ. Да ты не успеешь оглянуться, как будешь бегать за ним на коротком поводке и на задних лапках! И подавать голос по команде! - Прекрати нести чушь! – Томми поднялся. – Я все сказал. - Нет, это я все сказала! – Нора замахнулась на него рукой, в которой держала щетку для волос, но Томми ее руку перехватил и крепко сжал ее запястье так, что она скривив от боли губы, выронила щетку на пол. – Все равно! Ты пойдешь и скажешь своему Ламберту, что все это было лишь игрой. Что все между вами кончено и никогда не повторится! А иначе… - Ну… ? – Томми выпустил ее запястье и схватил ее за худенькие плечики. – Ну же… - Иначе я пойду к Ральфу Ламберту и сама расскажу ему о нашем споре. О том, что ты специально обольстил его сына, чтобы похвастаться своей победой перед тысячами своих подписчиков в Сети. Не думаю, что после этого ты сможешь подойти к своему ангелочку ближе, чем на километр. - Ну ты и дрянь, Нора! – Томми оттолкнул ее так, что она чуть не упала со своего табурета. – Какая же ты дрянь! Сестра следила за ним своим холодным злым взглядом. - Ты думаешь, я не в курсе твоих собственных интриг и заговоров? Как и от кого ты получила тот самый лофт на Фонтейне, а? Шантажируя своей интимной связью бывшего проректора нашей Академии? Вынудила беднягу купить тебе интимное гнездышко, заручилась поступлением в Академию после окончания колледжа, да еще и на именную стипендию, как одна из самых способных и активных студенток? О, да, еще какая способная! Думаешь, это тебе сойдет с рук? - Выбирай, братец. – Выдохнула Нора. – Я могу себе позволить рискнуть репутацией, но ты не будешь выглядеть посмешищем в глазах общества. Влюбленный Томми Джо Рэтлифф! Ручная обезьянка, цирковой пудель Ламберта, никогда! Томми вылетел из спальни сестры под ее хохот, действительно, напоминающий тявканье лисицы или собаки. Адам открыл дверь и засиял всеми своими веснушками, увидев на пороге сумрачного Томми Джо. - Ты пришел! – он втянул его в холл квартиры, из глубины которой доносился гул разговоров приглашенных гостей, обрывки музыки и смеха. - Давай, я покажу тебе сначала свою комнату, - заговорщицки подмигнул Адам, не замечая странного состояния Томми, который даже чувствовал себя замороженной лягушкой, у которой почти остановилось ледяное сердце. - Нравится? – Адам втолкнул его в просторную комнату, с широким окном, светлую и даже казалось, пахнущую тем же запахом, что и Адам – чистотой и невинностью. - Очень. – Поднимая глаза, ответил Томми. - Что случилось? – наконец Ламберт увидел его глаза, и почти физически ощутил надвигающуюся беду. - Адам. – Томми не знал, как вообще можно говорить такое Адаму, как такое можно пережить им обоим, и что с ними произойдет дальше. – Адам, я пришел сказать тебе, что мы не будем больше встречаться. Адама словно что-то ударило в середину сердца, перекрыв доступ кислорода. Он медленно подошел к Томми, который, не двигаясь, так и стоял возле порога. - Мы не должны… - Томми остановился и отвел глаза. – Я виноват перед тобой. Я не должен был … - Посмотри на меня! – закричал Адам. – Посмотри мне в глаза! Томми вздрогнул от его крика и посмотрел в его бледное лицо, в его светлые глаза, блестевшие от непролитых слез и сердце его окончательно покрылось коркой льда, словно непробиваемым панцирем. - Я не люблю тебя, Адам. – он ненавидел себя в эту минуту и проклинал все на свете за то, что заставляет переживать эту боль и Адама, Адама, которого он любит больше всего на свете. – Я не люблю тебя. Все, что тебе говорили про меня – это все правда. Все что, произошло между нами – все было игрой. Прости меня. - Я тебя ненавижу! – заорал Ламберт и бросился на него. Звонкая пощечина эхом отлетела от стен комнаты. – Ненавижу! – и вновь замахнулся. Томми даже и не думал сопротивляться. Он только закрыл глаза. Лицо его было безжизненной маской, без единой кровинки. - Убирайся! – Рука Адама бессильно повисла вдоль тела, так и не ударив Рэтлиффа второй раз. – Убирайся. Нора возвращалась домой в своем обычном настроении – смеси ядовитого сарказма и тоталитарной ненависти ко всему движущемуся. Отдав пакеты с несколькими платьями из модных коллекций прислуге, она скинула туфли на высоченных каблуках и, неслышно ступая по толстому ковру коридора, прошла в свою комнату. В комнате по ее любимой привычке окна были плотно зашторены – ей не нравился солнечный свет. Она подошла к столу и включила настольную лампу под пестрым шелковым абажуром. - Что же, сестрица, - раздался позади нее знакомый шероховатый баритон. – Выпьем? Нора резко обернулась. Томми Джо сидел в своем любимом велюровом кресле, возле него на столике стояло ведерко с бутылкой элитного шампанского. - Ты напугал меня, Томми. – стараясь не выдать в своем голосе испуг и растерянность, произнесла Нора. – Какого черта ты прокрался в мою спальню без разрешения? - Прокрался? – Томми вынул бутылку и ловко выбил пробку. Нора завороженно следила за его длинными сильными пальцами. – А как ты прокралась в мою жизнь, Нора? Он поднялся, разлил шампанское в два высоких фужера-флейты и подал один из них своей сестре. - Кстати. – Он вынул из внутреннего кармана своего пиджака маленький белый прямоугольник. – Тебе просил передать Рональд. Сам прошлый раз так перепугался, несчастный, твоего любовного натиска, что не смог найти в себе силы встретиться с тобой еще раз. Нора взяла фужер из рук брата и отпила глоток. - Подкаблучник. - Да, возможно. – Согласился Томми. – Но тем не менее, это не меняет главного – тебя опять кинули, Нора. Опять предпочли твоим чарам другую, на этот раз - маленькую невинную Сесиль. - А я смотрю, ты все же сыграл в нашу игру, братец? – К Норе тут же вернулась вся ее прежняя злоба. – И проиграл. Ты сам, собственными руками сломал в себе что-то человеческое, да? И кем же ты себя сейчас ощущаешь? - Подонком, Нора. Законченным мудаком, трусом. – Томми залпом осушил свой фужер. – Не могу понять, как… - Как? – запрокидывая голову назад, рассмеялась Нора. – Обычно. Ты думал, что ты здесь был в этой игре козырной картой, тузом, который кроет все, бьет карту любого достоинства? Как бы не так, милый. Это я играла тобой, это под мою дудку ты плясал, это я сделала тебя ничтожеством. Томми молча смотрел на сестру. - А теперь, - она подошла и приблизила свое лицо к его лицу вплотную, так, что он ощутил на своих губах ее дыхание. – Может, ты пришел забрать свой выигрыш? Ведь как бы там ни было, а Ламберта ты все же трахнул? В глазах Томми мелькнуло что-то неуловимое, что он тут же спрятал за своими длинными ресницами. - Увы, Томми Джо. – Нора отошла обратно к столу. – Я не сплю с неудачниками. Проваливай.