Non timebo mala quoniam tu mecum es

Аманда Стейн была женщиной с пышными формами, юркими глазами-бусинками орехового цвета, круглым добродушным лицом, светлыми волосами, всегда скрученными в низкий пучок, и весьма старомодными взглядами. Старомодные взгляды, включающие в себя положенный этикет, счастье материнства и повадки настоящей леди, однако, не помешали ей получить хорошее образование; а невозможность самой иметь ребёнка толкнула Аманду на стезю воспитателя и учителя младших классов. И, если повезёт, она сможет получить в распоряжение группу девочек для взращивания в них тех самых леди. С подобными мыслями миссис Стейн и пришла год назад устраиваться на работу в приют Вула, ибо чувствовала с воспитанниками некую связь на духовном уровне — у тех не было любящих родителей, а у неё не было любимого ребёнка. Поняла Аманда, что надежды не оправдываются, всего через месяц на новом месте: сироты, отчаянно недолюбленные ни отсутствующими родителями, ни немногочисленным персоналом, у которого просто не хватало моральных и физических сил на нужную детям нежность, плевать хотели и на этикет, и уж тем более на перспективы становиться леди; счастье быть родителем они даже вообразить себе не могли, потому что зачастую или в глаза семьи не видели, или никогда не были ей нужны. С мальчиками у Аманды вообще отношения были гораздо сложнее, а девочки… Их в приюте было вдвое меньше, и лишь из маленькой Мэри О’Коннел, да Эми Бенсон миссис Стейн удалось сотворить что-то, что отдалённо можно было назвать «леди» — Мэри выглядела как куколка и умела говорить кротко и по делу, а Эми имела гордую осанку и вела себя очень скромно. Но всегда оставались такие личности, как жёсткая Мередит или этот жуткий Том. Первая перевоспитанию никак не поддавалась — слишком взрослая и дерзкая, — Том же, в принципе, вполне мог стать джентльменом, но одного его взгляда в ответ на предложение Аманды научить мальчика светским танцам было достаточно, чтобы ей потом неделю снились кошмары. Остальные же дети чуть ли не восприняли её сумасшедшей, когда миссис Стейн заговорила с ними о манерах, присущих высшим кругам, и необходимости держать спину прямо — на кой чёрт им это сдалось? Новая семилетняя девочка со странным именем «Асура» и совершенно обычной фамилией «Стоун» открыла в Аманде второе дыхание. Семь лет — слишком мало, чтобы гибкий детский рассудок зачерствел, особенно, если в памяти ещё осталась семья. Женщина даже навоображала себе премилые картины о том, как она и три её воспитанницы — Мэри, Эми и Асура, — чинно сидят во дворе и пьют чай из красивых сервизов, говоря о прекрасном. Первый взгляд на новенькую умерил её пыл — девочка выглядела так, будто сбежала со страниц страшных сказок, предварительно упав макушкой с возницы в стог сена. Второй взбодрил — Асура шла гордо, как на важном приёме, выпрямив спину и держа голову. Может, получится?.. Аманда не видела Стоун до девяти утра следующего дня, а когда увидела, в груди зашевелилось нечто неуютное; лицо у той было бледное, холодное, и глаза — две льдинки под тяжёлыми веками, минимум в десять раз старше настоящего возраста. Длинные чёрные волосы и хрупкое телосложение только добавляли смутного ощущения неправильности представшего образа, как и мрачная немногословность с настороженным взглядом. Тревожно осознав, что у них завёлся второй Риддл в женском варианте, миссис Стейн приняла происходящее как вызов. Она возьмёт Асуру под крыло и сделает из неё даму, вытравив всю жуть. И без того хватает. Вон, осанка-то благородная! Но потом Стоун наотрез отказалась носить платье, а вечером подралась, как обычный дворовый мальчишка! — Асура, ты встала? — тяжко вздохнув перед тем, как войти, Аманда приоткрыла дверь. На полу, в одной мальчишеской майке и шортах, задорно хлюпая простуженным носом, отжималась будущая леди. Боже, ну почему?.. — Здравствуйте, миссис Стейн, — девочка утёрлась, поднялась, заложила руки за голову и принялась приседать. Миссис Стейн вновь тяжело вобрала в грудь воздух, выдохнула, прикрыла на мгновение глаза и уставилась на кровать. — Ты вчера даже не переоделась после вашей… отвратительной драки?! Ты же насквозь больная! Асура покосилась на промокшие простыни и пожала плечами. — Это всего лишь насморк. Я в порядке. Конечно, с горькой иронией подумала Аманда. Всего лишь. Валяться в снегу и бить мальчика — именно то, что положено делать маленькой леди. И как бить! Будто она точно знала, как именно держать удар и куда лучше надавить; кем же были её родители? Решив, что спрашивать об этом девочку будет жестоко, — дети со счастливой судьбой в сиротский приют не попадают, — миссис Стейн аккуратно сложила на жёсткий стул то, что прошлым вечером Асура попросила её принести: блокнот и ручку, ножницы, а также средство для обработки синяков и порезов. — У тебя осанка настоящей леди, — заметила женщина. — Правда? — удивилась Стоун и окинула себя взглядом так, будто впервые видела собственное тело. — А мне всегда говорили, что хожу я как бухая горилла… — Асура! Та только снова плечами пожала. — Как твой зуб, деточка? — более мягко поинтересовалась Аманда. — В полном порядке! — широко и абсолютно неестественно улыбнулась Асура. Тревожность опять скрутила внутренности, и пару секунд воспитательница не могла понять, отчего именно: от жуткой кривой неправдоподобной улыбки, или… Не отдавая себе отчёт, Аманда ухватила Стоун за подбородок, чуть надавив на губу так, чтобы стал виден нижний ряд зубов. Она была вполне уверена, что вчера Асура выплюнула выпавший зуб, благо, как поняла, молочный, да и когда обрабатывала ушибы, заметила тёмный кровавый провал на его месте… — Это как же… — выдохнула миссис Стейн, рассеянно поглаживая девочку по синяку на подбородке в автоматическом жесте поддержки — всё же она работала с детьми и заботилась о них. — Вчера же у тебя выпал зуб?.. Асура даже с места не сдвинулась; смотрела снизу-вверх твёрдым, прямым и расчётливым взглядом, от которого становилось физически холодно. — Нет. — Но я же видела… — Вам, должно быть, показалось, — странно мягко отозвалась Асура и улыбнулась. Аманда в растерянности повернулась к выходу, забыв о необходимости обработать воспитаннице раны. Она отстранённо пыталась провести параллель, и это вышло так быстро, что женщина аж вздрогнула; Вам, должно быть, показалось, — произнёс маленький Том Риддл, когда Аманда, работающая в приюте всего второй день, уже побывала свидетельницей его драки с другим воспитанником и пришла наутро обрабатывать синяк, прошлым вечером ярко расползшийся по точёной скуле. Синяка и в помине не было, а Риддл улыбался тонко, страшно, совсем неподходящей шестилетнему ребёнку улыбкой. Вам, должно быть, показалось, — отзывается Асура Стоун, улыбаясь абсолютно так же с бесследно пропавшим последствием драки. Она бы даже допустила, что выпавший зуб ей привиделся, кабы не жуткое сходство ситуаций и сковывающий холод в детских глазах. И как бы глупо ни было бояться маленьких сирот до дрожи в коленях, Аманда не могла отрицать очевидного — ей страшно. Асура и Том одновременно были похожи друг на друга и казались абсолютно разными. Эти двое… Боже, что с этими детьми не так?

***

Асура задумчиво пялилась на закрывшуюся дверь минут пять, пытаясь догнать, почему надоедливая Стейн сначала докапывается, а потом нервно трусит из комнаты, даже работу свою не выполнив, будто девочка внезапно отрастила себе третий глаз. Она же и улыбаться пыталась, а это явление нечастое — много чести. Затем, шмыгнув носом, вывернулась и попыталась разглядеть собственную спину; воспитательнице она сказала правду — своей осанке в прошлой жизни Асура внимания не уделяла, куда больше её волновали мышцы и реакция, так что женственно тогда-ещё-Ада не выглядела никогда, несмотря на третий размер груди. В этой же жизни подобные мелочи казались вообще незначительными, но ситуация всё же заинтриговала: Асура действительно передвигалась прямая, как палка, не горбилась будто бы по привычке, даже на гопника совсем не походила, и желания свернуться в ходячий вопросительный знак, как обычно, не возникало. Что это, мышечная память самого тела? Как-то с трудом верилось, что бывшая хозяйка происходила из каких-нибудь знатных английский кругов; в таком случае хотя бы её одежда, оставшаяся после несчастного случая и ушедшая на лоскуты, выглядела бы более презентабельно. Или в тридцатых годах всех девочек заставляли иметь королевскую грацию? Решив и этот вопрос оставить на потом, всё равно сейчас у неё не было возможности узнать хоть что-то о «своей» семье, Асура подняла ножницы и снова замерла. Она решила отрезать к чертям густую и жёсткую копну волос вчера, когда Риддл удачно этим стогом сена воспользовался и с удовольствием за него тянул. Даже резко вспомнила, почему в прошлой жизни так любила свой мальчишеский ёжик — в её заработке правила были весьма расплывчаты, и соперники, вне всяких сомнений, не упустили бы случая за длинные волосы ухватить, попытаться выдрать с корнем или же использовать в качестве лассо. Во время тех боёв оружием могло стать всё, кроме холодного и огнестрела, конечно. Но сейчас… Новая жизнь, новое тело, новые возможности. Почему бы и привычки не поменять? Волосы в пучок и пошла, вряд ли магические драки часто подразумевают дёрганье оппонента за хаер, слишком это… по-маггловски; если тебе удалось подойти так близко, то заклятье в упор — и готово. — Стоун, ты зубы за ночь умеешь выращивать? — словно услышав мысли, касающиеся волшебства, подозрительно поинтересовался Риддл из-за стены. Асура подумала, что тот уже успел найти дыру и активно пополнял запасы компромата на соседку. — Риддл, иди нахер, — от души и с некоторым весельем попросила Стоун, теряя интерес к ножницам и хватаясь за блокнот. Свои чувства по отношению к будущему Волдеморту разложить по полочкам Асура ещё не успела. Он по-прежнему был интересен и по-прежнему бесил, но теперь не являлся единственным источником магии в доступном пространстве. Он по-прежнему оставался будущим Тёмным волшебником, но, с другой стороны, если они оба отправятся в Хогвартс, — а мысли, что она просто потекла крышей, на данный момент Асура даже не допускала, — было бы совсем неплохо иметь, скажем так, в союзниках, такого «ботана», как Волдеморт, ведь упускать возможность изучить магию вдоль и поперёк Стоун не желала, как, насколько она помнила, и он. Это ведь потрясающе интересно! Если у них будут хотя бы союзнические отношения, Асура сможет узнать много больше, чем самостоятельно. Но… Он оставался будущим Волдемортом, а Асура читала книги. Если сейчас, когда Тому всего восемь лет, «похожая на него» соседка и могла какой-нибудь абракадаброй его заинтересовать, то уже через четыре года Риддл окажется там, где подобных «похожих» будет целая магическая Британия, и Стоун не будет выделяться среди них ничем, ведь Волдеморту никто не нужен. То есть, перспектива какой-нибудь Авады, Круциатуса и прочего вполне непрозрачна, да и на кой чёрт ему делиться с кем-то своими глубинными знаниями, которые он, вне всяких сомнений, отыщет? Асура не обманывалась и не считала, что сможет достичь тех же талантов, что и Волдеморт, а общение с ним в прошлом определённо наложит отпечаток на будущее, причём вряд ли хоть капельку радужный. Надо ли сейчас вообще планировать настолько далеко, или же просто плыть по течению? Её характер не позволит изображать перед Риддлом покорного прихвостня, и он же вряд ли убережёт её от последствий этой непокорности, находись она хоть в каком-нибудь Хаффлпаффе третьей в заднем ряду. Асура нередко оказывалась в опасных ситуациях в прошлой жизни, начиная с поймавшего белочку отца и заканчивая обиженными соперниками на ринге, среди которых нередко водились настоящие бандиты; но только теперь, когда она открыла для себя совершенно новый мир, действовать без оглядки и плевать на возможные исходы расхотелось. О, нет, теперь ей хотелось прожить настолько долго, насколько возможно, а, может, и ещё дольше — чтобы узнать, попробовать, ощутить. Том Риддл мог стать тем, кто не даст ей этого достичь, а мог и тем, кто позволит понять больше. Позволит… Асура скривила губы, резко открывая блокнот. Импульсивно провоцировать соперника это одно, а вот недооценивать — совсем другое. Недооценивать Волдеморта Стоун не собиралась, но она сделает всё, чтобы, как ни сложатся их отношения, это не помешало ей вытащить из магического мира максимум, пусть и будет означать некоторую осторожность в действиях. Как ни крути, но стать незаметной для Риддла не получится даже не столько из-за своего говняного характера, сколько из-за того, что они уже незначительно связаны: Асура будет напоминать ему о ненавистном приюте и в волшебном мире, даже если бы изобразила серую мышку и на глаза не попадалась. Девочка рассеянно уставилась в чистые странички. Исключать возможность, что кто-нибудь обнаружит блокнот, нельзя, значит, писать на английском не стоит. Немецкий не вызывал доверия в связи с наступающим на пятки военным временем, а французский изучал Риддл и наверняка знал кто-то из воспитателей. Итальянский Асура могла воспроизводить пока только на разговорном уровне, а последний выбранный язык, японский, сам по себе давался тяжелее, что уж говорить о загогулинах, которые у них там шли за письмо. Оставался привычный, великий и могучий. Вряд ли в её нынешнем окружении русский кто-то знал, да и отношения между Англией и СССР, судя по смутным воспоминаниям из истории, сейчас были натянутыми. Уповать на память не стоило, вряд ли по прошествии лет Асура вспомнит какие-то аспекты книги, поэтому сейчас она решила записать всё, что могло бы пригодиться в будущем. Аспекты книги, как по команде, из головы выскочили стройными рядами, и Стоун выругалась.        - Выручай-комната. Девочка посверлила взглядом короткую заметку минуты три, и, напрягшись, добавила: (восьмой этаж, пройти туда-сюда три раза, думая, что нужно). Где именно эта самая комната находилась, вспомнить никак не удавалось, но найти её казалось невероятно важным, явно полезно. Придётся тыкаться наугад.        - Тайная Комната, туалет Плаксы Миртл. Какой этаж хоть? Асура раздражённо потёрла переносицу, понимая, что «туалетом Плаксы Миртл» этот туалет станет исключительно после того, как искать его уже будет поздно. Да и на кой чёрт, войти-то без Риддла туда не получится? Но пусть будет.        - Окклюменция. А вот этот пункт вылез сам собой, и Асура недоумённо посмотрела на свою руку. И не подумала ведь — Волдеморт же у нас профессионально насилует чужие мозги, а тут удобная Асура, которая херовая актриса и стопроцентно не сможет не пропалиться хоть в чём-то! Почему она вообще попала в тридцатые годы? Почему к Тому Риддлу, а не к Гарри Поттеру в девяностые? О времени молодого Волдеморта почти ничего неизвестно, знай ты хоть всю сагу Роулинг наизусть. Просто прелестно, — разъярённо подумала Асура, на какое-то время забывая, что какая, к херам, разница, если всё равно есть магия. Ну куда бы проще было, попади она во время повествования о Мальчике-который-выжил? Там и герои известные, и никакие Риддлы тебе в затылок не дышат в непосредственной близости, потому что ты далеко не Избранный. Бросив злой взгляд на стену, Асура размашисто дописала: (хоть Дамблдора заебать, но научиться закрывать сознание от всяких дебилов с манией величия). Со своим списком Асура провозилась ещё часа полтора, ощущая непреодолимую головную боль от попыток выловить из глубин памяти всё, что могло стать полезным и подарить некоторые преимущества. Гнать мысли о том, что занимается чушью, а никакого Хогвартса она и в глаза не увидит, получалось, но уже хуже. Зуба не было, но за ночь вырос? Вырос. В больнице её координация после пробуждения ещё знатно хромала, а неровные шаги гулко разносились по всем коридорам, когда она пыталась напугать медсестёр, но они всё равно не заметили? Не заметили. Снег в её первое появление в приюте не таял на волосах полночи, даже если Асура целенаправленно пыталась его убрать, да и после вчерашней драки заснеженная одежда превратилась в мокрую всего за пять минут до прихода Стейн, хотя прошло несколько часов. И, что уж греха таить, разве не сама Асура, премило улыбаясь и одновременно стаскивая с подноса булочки, уверяла кухарку, что булочки эти лежат неровно, вон, уже одна упала, и их придётся выкинуть? Такую версию кухарка и огласила, нисколько не сомневаясь в своих словах, и Риддл тут был абсолютно ни при чём. Асура очень, очень хотела стать частью нового мира.

***

— Подъём! Это было так громко и резко, что Асура подскочила и свалилась с кровати. — Быстро! — рявкнула где-то в коридоре миссис Коул; по-утреннему тихий приют мгновенно наполнился шорохами и скрипом кроватей. — А ты что думала, — насмешливо донеслось из-за стены, будто Риддл в точности знал, насколько глупо выглядела разлёгшаяся на холодном полу Асура. — Твои первые дни в приюте, пришедшиеся на праздник, закончены, Стоун, как и благодушие Коул. Внимай настоящий порядок вещей. — Искренне советую, Риддл, — девочка поднялась и закатила глаза, рассчитывая дозу яда в голосе. — Засунуть пафос в свою, без сомнений, прекрасную задницу. Выглядит смешно. Но, тем не менее, Том был прав. Два дня их заключения по комнатам, которое Асура воспринимала скорее подарком, как наверняка и сам перспективный псих, закончились, и теперь их ждала следующая стадия наказаний — работа. Тоже, надо сказать, расплывчатая мера, потому что рабочей силы персонала явно не хватало, и приютские зачастую без дела не сидели никогда; разница лишь в том, что большая часть рутины доставалась детям постарше, а наказание драчунам, будь они хоть трёхлетками, приравнивало их занятость к взрослым. — Том! — по соседней двери громко стукнули. — Спускайся вниз, будешь помогать мистеру Коллинзу переносить продукты и пожертвования. Асура! — прилетело и по двери девочки. — А ты на кухню, к миссис Стейн. Живо! Сексизм, мрачно думалось Асуре, пока она не в пример медленно натягивала на себя старые брючки. С готовкой она не дружила от слова «совсем», перебиваясь в прошлой жизни в основном быстрой пищей и энергетиками, а кухню обходя десятой дорогой — дом, и без того ущербный, целее будет. А вот потаскать тяжести была совсем не прочь, хилое тело и так и так тренировать надо. — Стоун, — мрачно раздалось за стеной, когда Асура уже шла на выход. — Если у тебя есть какие-то личные вещи… Лучше спрячь. Вряд ли это было дружеской заботой о милой соседке, но пренебрегать советом девочка не стала. Блокнот, кулон и ножницы, о которых Стейн благополучно забыла, мгновенно отправились в небольшой зазор под шкафом, а Асура даже расщедрилась на короткое «спасиб» в сторону стены. Тому Риддлу всего восемь лет, но Асура всем своим существом чувствовала, насколько он отличается от других детей. Он был сообразительным, умным и расчётливым, и Стоун нисколько не сомневалась, что поражённый клёкот Стейн насчёт зуба проигнорирован не был, и Риддл присматривался к Асуре, как змея к добыче. Утверждать, что ведёт себя неподозрительно, Асура тоже не могла, и если взрослые с остальными сиротами могли списывать это на какие-то бытовые особенности, то Том, наверняка уже уверенный, что отличается от других, искал этому подтверждение по-своему, а Асура могла что-то знать. Может, советом он вкладывался в свои будущие инвестиции?.. Насчёт Коул он тоже оказался прав. «Новогодние каникулы» закончились через два дня после праздника, и Асура, не обращающая особого внимания на своё новое окружение первые дни, хорошенько окунулась в приютскую атмосферу и даже пару раз скупую мужскую слезу вытерла — до того атмосфера эта напоминала взаимоотношения в привычном спортзале. Рожи мрачные, в безлюдных углах народ постарше задирал люд помладше, начальство — злое, за редким исключением, и крайне заёбанное жизнью. Это было по-настоящему унылое место. Асура, не верящая в такие человеческие порывы, как благородство и жертвенность, искренне не понимала, что держит воспитателей здесь; зарплата, если вообще была, то наверняка мизерная, работы навалом, голодных ртов — тьма, никакой отдачи и пустота, пустота, пустота. Дети, от года до семнадцати лет, с отпечатком недетской печали в глазах, уже умеющие выживать и злые, как дворовые псы, за исключением, пожалуй, Мэри и Эми — и миссис Стейн, эта эфирная дама, лелеющая мечты о светских леди и чайных церемониях, бесила Асуру много больше, чем та же чёрствая миссис Тейт, любящая пороть всех без разбору. Аманде Стейн бы в какую-нибудь школу в благополучном районе, учить домашних детишек математике и английскому, но не сюда; не сюда, где живут нелюбимые и ненужные маленькие люди с патологическим недостатком тепла. В таких обстоятельствах, когда рвение Стейн с каждым месяцем сдувалось, как воздушный шарик, омрачённое суровой реальностью, она лишь наносила двум девочкам вред — они не будут готовы к жизни, и гордая осанка их нисколько не спасёт. Аманда поймёт это, как поняли и другие воспитатели, работающие здесь дольше, как понимали и старшие дети, прожившие так всю свою короткую жизнь. — Ты злая, Асура, — с грустью проговорила Мэри, когда их в очередной раз согнали ни свет ни заря на кухню готовить завтрак под присмотром Тейт. — Что плохого в том, чему нас пытается научить миссис Стейн? Она добрая и относится к нам с теплом… Асура со скепсисом переглянулась с Мередит, перебирающей горох; в чём обе были солидарны, так это в том, что теплу здесь места уже нет. Стейн, если не уволится, похолодеет так же, как и остальные воспитатели, а их мелким «гонцам за теплом» останется только скучать по мимолётной ласке, которой больше не повторится. Приют держался в основном за счёт церкви на соседней улице, куда прихожане приносили пожертвования и продукты. Асура ненавидела церковную деятельность со своей прошлой жизни из-за матери и политической обстановки в стране, но здесь, к её искреннему удивлению, церковь действительно абсолютно бесплатно делилась с приютом всем необходимым, хотя и, конечно, в небольших размерах. Обязательные походы туда каждое воскресенье, впрочем, вызывали у неё тошноту, и едва придурковатый проповедник начинал читать что-то своё заунывное, Асуру как ветром сдувало на улицу, где неизменно встречался мрачный Риддл. Так уже два раза было, и оба раза они затевали молчаливую борьбу, но без рукоприкладства — в основном сверлили друг друга взглядами до тех пор, пока Коул не замечала пропажи и силком не заводила обратно. — …а я согласна. Неужели не видишь, что есть здравое зерно в идеологии фашизма? — Асура сжала зубы, сосредоточенно пытаясь срезать с картофеля кожицу, чтобы этот картофель, на который и так без слёз не взглянешь, вообще можно было бы употребить в пищу. Мередит напротив приподняла брови, но Стоун её проигнорировала. Она что-то говорила о том, что Тейт выводит её меньше Стейн? Забудьте. — Аманда, я не совсем понимаю твою озабоченность этим вопросом. И уж тем более не понимаю, почему ты так сторонишься своего мужа. Его взгляды вполне имеют место быть, а уж в противовес советского коммунизма… Уж чего-чего Асура не могла предположить, так это того, что постоянные нападки на свою бывшую страну, хоть она родилась уже после распада Советского Союза, пробудят в ней тёмную ярость. Ещё большую ярость вызывало радение Тейт за фашизм; процветание в Британии идей нацисткой Германии до начала войны тоже стало для неё сюрпризом. Если бы они только знали… — …вполне приемлемо, — банка с солью внезапно задорно подскочила с тумбочки у двери и громко лопнула, и одновременно Асура выронила из дрогнувших от злости рук картошку, тут же укатившуюся куда-то под стол. — Стоун! Не прошло секунды, как по пальцам девочки прилетело розгой, и Асура вскрикнула — больше от неожиданности. Когда на тыльной стороне руки расцвела вторая багровая линия, Стоун сдержалась, только подняла тяжёлый взгляд на нависшую над ней Тейт. — Прекрати это делать, — с угрозой прошипела воспитательница, и Асура отстранённо подумала, что не удивилась бы, окажись та засланным казачком СС. Тейт посмотрела на лопнувшую банку, затем перевела взгляд на испуганную Мэри и поджавшую губы Мередит, оглянулась на шокированную Стейн, протирающую сегодня шкафы на кухне, и наклонилась к Асуре ближе. — Ты и этот Риддл. Вы стоите друг друга, обоих бы вышвырнуть отсюда на улицу, как плешивых собак. Сумасшедшие дети. Ещё раз увижу нечто подобное, обоих высеку до звёзд в глазах. Если честно, подобная ненависть впечатляла. Стоун склонила голову, подсознательно пытаясь понять, откуда она родом; что такого могло случиться, чтобы Тейт, между прочим, чуть ли не единственная из взрослых, кто действительно замечает эти «странности», могла настолько возненавидеть Тома и, обнаружив нечто похожее в Асуре, её. Она и Стейн — как зима и лето, полные противоположности, но чтобы так… — Когда фашисты придут сюда, — так же тихо произнесла Асура, глядя женщине в глаза. — Я желаю тебе сгореть. На мгновение Тейт, кажется, потеряла дар речи, и отшатнулась. — Пошла вон отсюда! — С удовольствием, — холодно улыбнулась Асура и сняла фартучек. Магия действовала выборочно. Она не зависела от желания, и красные следы на руке не исчезли, едва девочка об этом подумала, как не исчезли и синяки две недели назад после её драки с Томом. Зуб вырос, потому что Асура впала в отчаяние, и магия помогла ей. Сейчас она разозлилась — магия отреагировала на это. Можно ли взять волшебство под контроль ещё до начала обучения? У него же получалось… — С Тейт поцапалась? — негромко поинтересовался голос. Асура остановилась, чтобы полюбоваться на Риддла с метёлкой в руках. Недалеко крутился с такой же метёлкой Билли, и, судя по его побагровевшему лицу, их дежурство на первом этаже проходило жарко. Девочка приподняла уголок губ. — Если тебе когда-нибудь захочется посмотреть, как течёт кровь, я с удовольствием помогу её скрутить, — безэмоционально сообщила она. Не самая лучшая реплика для Волдеморта, но сейчас Асуре было плевать. Игнорируя его оценивающий взгляд, девочка поднялась на второй этаж и уже через минуту получила выговор от напряжённой миссис Коул, а ещё через две минуты вместе с Ричем, шестилетним замкнутым мальчиком, драила душевую на третьем этаже. Как правило, это делали старшие приютские, но Рич скорее в одиночестве вычистит всё здание, чем надолго окажется в обществе других. Его вообще обычно не видно и не слышно, выглядел он как типичная жертва травли, хотя Асура ещё ни разу не замечала, чтобы его кто-то доставал — Ричард, со своими вечно сальными каштановыми волосами до плеч, в очках и рубашке не по размеру походил скорее на тень, чем на полноценного человека. Сейчас он предпочёл отойти от Стоун как можно дальше и, не говоря ни слова, чуть ли не слился с раковиной. От Асуры в принципе старались держаться подальше. Были исключения, типа Мэри или Эми, слишком добрых, или Мередит, которая любила пытаться вывести новенькую на яркие эмоции, но у Асуры не было друзей — да и зачем? Ей двадцать четыре, в конце концов, и лезть дружить с детьми глупо. Лезть дружить с приютскими детьми — ещё глупее, тут дружбу как таковую найти было трудно, девочке на ум приходило определение «стаи». «Стаей» можно было назвать Мэри, Эми и Мередит; старшая, кажется, в своей манере пыталась защитить мелких «леди». «Стаей» были мальчики от пятнадцати до семнадцати, любящие за спинами воспитателей по-злому прикалываться над младшими. «Стаей» были и другие, сбивающиеся в группки. Асура никуда не подходила. Том — тоже. Девочке иногда казалось, что их авансом записали в опасные аутсайдеры аутсайдеров, если так можно было сказать. И если Риддл сам отдалился от других настолько, насколько это возможно, то Асура и не пыталась сблизиться, несмотря на первоначальную идею «стать другим человеком». У неё не получалось им стать. Вечером того же дня она выскользнула из комнаты за пять минут до отбоя, намереваясь отхватить себе несколько лишних минут под горячей водой. Зима в этом году была на удивление холодной, и температура с каждым днём всё падала; Асура могла и дальше уповать на стальной русский дух, но вот тело у неё сейчас было тщедушное британское, так что из плюсов вырисовывалась возможность не спать с кучей детей в одной комнате, из минусов — отопление в её личных «апартаментах» было куда скуднее, а одеяло уже не спасало. Желание согреться пересилило здравый смысл, и девочка очнулась только тогда, когда вода резко кончилась. Здесь, то есть, в Англии, в принципе была какая-то загвоздка с такими простыми бытовыми вещами, как «помыться» и «вымыть руки». И если с душем изворотливая миссис Коул, видимо, с отчаяния, ухитрилась вытворить нечто, похожее на привычное для Асуры средство помывки, состыковав трубы, то раковины всё равно имели два крана, где ты либо затыкаешь слив, попеременно набираешь воду из разных кранов и радостно плещешься своими конечностями в образовавшемся бассейнчике приемлемой температуры, либо, если тебе лень, или морозишь руки под ледяной, или обвариваешься в кипятке. ...Нет, ошибочка, в горячем кране тоже холодная, но чуть потеплее ледяной. В голову закрались смутные подозрения, что горячая вода имелась в наличии исключительно два дня в неделю, да и то по чрезмерной доброте кого-то свыше, чтоб дети вконец не заледенели. Закончится зима, и не видать им адекватной помывки... Из чего логически вытекало, что Асура схлопочет очередной нагоняй за трату ценного ресурса. Мрачно взглянув на душ, в котором, видимо, вода любой температуры окончательно иссякла, Асура покачала головой, повздыхала над двумя кранами в раковине, почистила зубы, морщась от льдов Арктики, текшими из холодного, будто и без этого она скоро в снежного человека не превратится, и уже решила возвращаться в комнату, как услышала в коридоре лёгкие быстрые шаги. И почему-то шаги эти были знакомыми. Сильно сомневаясь, что за две недели успела научиться различать обитателей приюта по поступи, Асура всё же выключила свет и аккуратно, придерживая дверь, чтобы не скрипела, выглянула наружу. Но не прогадала: в тусклом свете с улицы мелькнули тёмные глаза Тома Риддла, и его тень скрылась в проёме двери напротив душевых. Что ему понадобилось в «игровой» после отбоя, неужто детство в магической жопе заиграло? Асура на цыпочках скользнула следом, бросив все свои помыслы на то, чтобы остаться незамеченной. В конце концов, до Хогвартса ещё нужно дожить и не загнуться от скуки и рутины, верно? Или от съехавшей крыши, — ехидно заметил внутренний голос, но Асура отмахнулась. Ещё одним маленьким открытием стал факт, что сидение на попе ровно, даже не считая ежедневных посильных тренировок, начало сводить её с ума — не доставало адреналина, действий, событий, нового! Девочка привыкла постоянно крутиться, как белка в колесе, и всего, что происходило в приюте, отчаянно не хватало, чтобы разбавить кровь. Тут даже учебников, чтобы дальше учить свои выбранные языки, не было! Из комнаты послышался невнятный шорох и чей-то писк. Асура прищурилась, стараясь привыкнуть к темноте, и спустя минуту различила в полумраке Риддла, склонившегося над небольшой клеткой. Ясно. Вообще-то, держать животных в приюте нельзя, и так голодных хватает, но Билли Стаббс каким-то чёртом ухитрился уговорить миссис Коул оставить дурацкого кролика — кролик этот жил тут дольше Асуры, но только недавно его обнаружили и даже разрешили перенести в игровую. Стоун почесала бровь, вспомнила Тома с Билли, активно работающих метёлками, вспомнила, что они явно поругались, и дежавю мощно скрутило желудок. Кажется, она знала, что сейчас произойдёт. Но кролик вешаться на стропилах не спешил. Да и Том вроде не магичил; мальчик оглядел убежище зверька, потом потыкал пальцем, что-то пробормотал и тихонько потянул дверцу клетки. Затем просунул руку внутрь к метнувшемуся в противоположную сторону кролику и… погладить он его, что ли, решил? Да, вроде, Риддл аккуратно провёл двумя пальцами между ушами, а потом раздался ещё один писк, негромкий вскрик и ругательство. Тяпнули? — Тупое животное! Асура поспешно отпрянула к соседней двери и спряталась в тени; Том вихрем, но абсолютно бесшумно пронёсся мимо и так же неслышно исчез на дряхлой лестнице. Вот это изящество, конечно. Девочка выждала ещё несколько минут, перевела дыхание и сама зашла в комнату. — Боишься мелких злых волшебников? — Стоун подобралась к открытой клетке и посмотрела на перепуганного кроля. Выглядел он, надо сказать, жутковато: острые передние зубы грызуна перепачканы в крови, видимо, Риддла он укусил от души, а белая шерсть призрачно блестит в лунном свете. — Инфернальная ты животинка, Волдеморту кусь делаешь. А мне? — она засунула руку внутрь и потрепала кролика по ушам. Тот, к её удивлению, сначала замер, а потом с интересом принюхался; пальцы остались целыми. — Что, я не злая? Или не волшебница? Асура проторчала у клетки с полчаса, задумчиво поглаживая успокоившегося кролика. Спать совершенно не хотелось, как не хотелось и драить завтра полы — дежурства у приютских распределялись по два на два, и детей с воспитателями вполне хватало, чтобы содержать здание в образцовой чистоте. Дисциплину, конечно, не отнять, что не мешало детям собачиться за спинами взрослых… Грудь внезапно сдавило неприятное, совершенно неожиданное чувство. Том Риддл не был ни Волдемортом, ни Тёмным волшебником, которого боялась вся Британия. Он не был ни убийцей, ни искусным манипулятором, открыто плюющим на чужие жизни. Он не был тем, образ кого Асура уже выстроила в своей голове как константу, и не был таким, каким прошёл через всю историю о Мальчике-который-выжил — идеальным безумным злодеем без морали и чувств. Сейчас Том Риддл был просто ребёнком, странным мальчиком, от которого отказывались с самого рождения все, начиная с матери и заканчивая блядским кроликом. У него не было абсолютно ничего и никого. И Асура его понимала.