Flowers

***

      Раннее, утреннее солнце пробивалось сквозь тонкие занавески, отпечаток супергероя на которых поблек со временем. Теплый, туманный, солнечный свет падал на стол с открытыми учебниками и незаконченной домашней работой, проливаясь на немытый пол, где одежда, грязная и чистая, была брошена в кучу, которая позже будет перенесена на кровать, а затем обратно. В открытое окно вместе со светом проникали слабые звуки Лос-Анджелесского движения.       На кровати, разбросав одеяла, лежал мальчик, погруженный в глубокий сон. Внезапный звук будильника на заляпанном прикроватном столике разбудил его: рука безвольно потянулась из-под одеяла, чтобы нажать кнопку повтора. Мальчик сел и зевнул, щурясь от света, проникающего сквозь выцветшие занавески. — Эван! Ты уже встал? Ты опоздаешь! — в коридоре раздался голос матери. — Я встал! — крикнул он и тут же упал на кровать, натянув одеяло на голову. Через несколько минут будильник зазвонил снова, заставив Эвана застонать, когда он сел и выключил его. Он встал с кровати, споткнулся о телефонный шнур, подошёл к двери и вышел в коридор. — Завтрак на столе. Мне пора, милый. Хорошего дня в школе! — его мать улыбнулась ему, выходя из ванной, одетая в свой обычный костюм для интервью. У неё уже несколько месяцев не было нормальной работы. — Ага, — Эван кивнул, когда она быстро обняла его, но, ничего не сказав, он не поднял руки, чтобы обнять её в ответ, а лишь поспешил вниз по коридору и скрылся из виду. Мальчик вошёл в ванную и повернул кран, чтобы умыться. Он не хотел идти сегодня в школу. Он не хотел сегодня иметь проблем. Услышав, как закрылась входная дверь, Эван решил вернуться в постель, но не раньше, чем получит тарелку с яйцами и тостами.       Только в полдень Эван оделся в чёрную футболку и джинсы, быстро зашнуровал свои красные кроссовки и, схватив рюкзак, направился к задней двери. Он вышел на теплый свет раннего лета, оглядывая маленький задний дворик. Трава была коричневой, а цветы в маленьком саду давно уже засохли. Эван хотел позаботиться о них, но его мать продолжала говорить, что они не собираются оставаться в этом доме надолго, так что в этом не было никакого смысла. Она повторяла это даже тогда, когда проходили целые месяцы. Вставив наушники в уши и нажав кнопку воспроизведения на телефоне, он выбросил из головы засохшие цветы, вытащил велосипед из-за стены и выехал на дорогу: тёплый ветер трепал его чёрные волосы, а улыбка расплылась на его губах, когда он встал и поехал так быстро, как только мог, прочь от маленького желтого домика на углу, чувствуя, что теперь он может летать. Его левая рука отпустила ручку и несколько секунд дрожала, прежде чем он снова ухватился за неё и сел обратно, едва не упав на горячий тротуар. Он слишком нервничал, чтобы убрать обе руки от руля. Заехав на небольшую парковку углового магазина, он запер велосипед и направился внутрь, блуждая по туманным, освещенным неоновым светом проходам. В дальнем углу он достал из холодильника бутылку апельсиновой газировки и пакет чипсов с полки. Поставив их на прилавок, студент вопросительно посмотрел на него, вероятно, задаваясь вопросом, должен ли он быть в школе в это время. — И это всё? — Ой… — Эван пересчитал деньги, быстро беря плитку шоколада, и с улыбкой положил на стойку. — Теперь да. Он расплатился, и несколько монет с громким стуком упали на прилавок. Парень извинился, быстро поднял их и отдал кассиру, прежде чем запихнуть лакомства в сумку и уйти. Брюнет глубоко вздохнул, прежде чем сесть на велосипед, дабы успокоить тревогу, которая начала расти в его груди: ногти впились в ладони. Сев на велосипед, он понял, что направляется к реке с её наклонными цементными стенами и водорослями. Парень не возражал против того, что иногда это может быть отвратительно: никто не ходил туда, если они не снимали что-то на видео. Он свернул с дороги на грунтовую дорогу и направился к забору, пока пыль летела за ним.       Добравшись до забора, юноша слез с велосипеда и посмотрел вниз, на сухое цементное русло реки. Идя вдоль забора, Эван искал тенистое место, чтобы присесть и попить. Он не знал, когда вернётся его мама, но у него было примерно три часа. Если она узнает, что он снова сбежал, то расстроится и не поймёт, почему он не пошёл. Если он скажет ей правду, она забеспокоится больше, чем обычно. Если он сдаст экзамен, то в следующем году получит диплом. Эван начал придумывать отговорки, в результате он всегда думал, что худшее случится. Найдя тенистое место, парень прислонил велосипед к забору, только тогда заметив человека, прислонившегося к забору с другой стороны, и кровь, которая сочилась вниз по склону к реке. Эван уставился на мужчину, не в силах понять, жив он или нет. Его дыхание участилось и мужчина внезапно закашлял, пытаясь повернуться: его слабый взгляд встретился с широко раскрытыми глазами Эвана. Он выглядел так, будто его жестоко избили или несколько раз выстрелили; в любом случае, брюнет не хотел этого знать. Солнечный свет теперь ощущался, как горячее неоновое пекло, пока пот капал с его шеи.  — П-Помоги… Помоги мне… Эван не двигался.  — Помоги мне! П-Пожалуйста! Эван знал, что он не может оставить этого человека здесь. Глубоко вздохнув, он попытался унять дрожь в руках. Парень вцепился в забор, но ему пришлось вытереть руки о штаны: слишком потные, чтобы перелезть. Ему потребовалось несколько болезненных минут, но он сумел перелезть через забор, упав на горячий цемент рядом с ним. Он опустился на колени и полез в рюкзак за газировкой. Используя край своей чёрной футболки, он снял кепку и протянул её окровавленному человеку, который дрожащей рукой взял её и сделал большой глоток.  — С-спасибо т-тебе… К-как тебя зовут? Эван колебался, не желая ничего говорить. — Я-Я-Адам… т-ты не должен г-говорить мне своё. — Эван, — он ответил спокойно, стараясь сделать так, чтобы его голос звучал ровно. Он не хотел бояться, но едва мог дышать. — Эван… Эван. Э-это хорошее имя… Эван… Могу я тебе кое-что доверить? — спросил Адам, кашляя кровью. Эван хотел сказать «нет», но мог только смотреть. — Никому не говори, ладно? Эван кивнул. Он не знал почему.  — Четыре… Один… Восемь… Два… Пять. Никому не говори эти цифры, ладно? Ты можешь это сделать… Это… для меня, Эван? — вместо ответа брюнет достал из сумки плитку шоколада, развернул её и протянул Адаму, который выдавил из себя улыбку. — С-Спасибо тебе… — Я… я вызову скорую, — сказал Эван, потянувшись к телефону. — Нет… Не надо. Нас обоих убьют, если ты это сделаешь… Так будет лучше для меня… ч-чем для тебя, Эван, — сказал Адам, прежде чем откусить от шоколада. — Почему ты не в школе? — Я не хочу быть там, — юноша пожал плечами. Он знал, что должен просто уйти, но не хотел оставлять его одного под палящим солнцем в последние часы. — Почему? Ты должен быть в школе. Не говори мне, что ты сбежал.… — Вовсе нет. Я просто не могу с этим справиться… Я не могу разговаривать с людьми… — Ты р-разговариваешь со мной… — Это не то, что я имел в виду. Я имею в виду, что- — Я понимаю… Т-ты знаешь… Ты самый добрый человек, которого я когда-либо встречал… Прости, Эван. — За что? — спросил Эван, глядя на реку. — З-за то, во что я тебя втянул. О-он не б-будет добр к-к тебе… Некоторое время оба молчали, глядя на «реку Лос-Анджелес». Прохладный ветер с океана дал им некоторое облегчение от жары. Эвану казалось, что он стоит на краю обрыва, а перед ним лежит неизвестность. Он не был уверен, что будет делать после этого, но он хотел поговорить с матерью, чтобы она знала, что все будет хорошо. Он повернулся к Адаму, чтобы спросить, что означают эти цифры, но не смог ничего сказать. Адам ушёл, его пустой взгляд был устремлен на Эвана, а плитка шоколада продолжала таять в его безвольной руке. Прохладный ветерок обдувал парня, когда он ехал по улице, пытаясь выбросить из головы то, что произошло. Однако он не мог перестать думать об одном: если бы он пошел в школу, Адам умер бы в одиночестве. Адам, который понимал, почему он не хочет идти. Адам, который нуждался в ком-то добром, и Эван был тем человеком. — Прекрати… Прекрати… — брюнет почувствовал тошноту, ему пришлось остановиться и опереться на руль, чтобы сделать вдох. — Перестань… с тобой ничего не случится. С тобой ничего не случится. Никто тебя не видел? Там была машина. На дороге стояла чёрная машина, которой раньше не было. — Никто тебя не видел, — он снова сказал себе. — Иди домой. Иди домой. Он заставил себя крутить педали, постоянно оглядываясь через плечо, чтобы убедиться, что за ним следят. — Иди домой. Снова оглянувшись через плечо, парень внезапно ослеп, из-за чего резко свернул и упал с велосипеда. Он упал на всё ещё теплый тротуар: его локоть раскололся, когда он ободрал колено, разорвав джинсы. Эван лежал ошеломленный. Черная машина остановилась рядом с ним. — Мы тебя напугали? — раздался голос поблизости. Эван покачал головой, поднимаясь на ноги и с трудом подтягивая велосипед. — Н-Нет… Просто камень, — успел сказать Эван. — Быстрый вопрос, парень. Ты случайно не был сегодня у реки? Видел что-нибудь необычное? — спросил водитель. Брюнет не видел его лица, а затем нервно покачал головой. — Ты уверен? Как можно быстрее Эван сел на велосипед и стал крутить педали быстрее, чем когда-либо в жизни. Он ведь мог солгать. Он ведь мог продолжать говорить, и они продолжили бы, но что-то вспыхнуло в нем. Может быть, он видел, как человек, которого кто-то пытался убить, медленно умирает. Может быть, именно цифры и их неизвестное значение он теперь должен был защищать. В любом случае, он должен был убраться от этой машины как можно дальше. Он услышал рев двигателя автомобиля, которая набирала скорость, чтобы догнать его. Внезапно Эван свернул на узкую проселочную дорогу и, оглянувшись через плечо, увидел, что иномарка была вынуждена дать задний ход, чтобы погнаться за ним. Он свернул на подъездную дорожку и на следующую улицу, надеясь, что этого будет достаточно, чтобы потерять их. Парень не был уверен, что жжение в груди было вызвано тем, как быстро он крутил педали и паникой, которая захлестнула его. Внезапный взрыв напугал его, искры взлетели с тротуара рядом с ним. Эван закричал, его велосипед закачался под ним. Он оглянулся и увидел машину позади себя, завернувшую за угол, чтобы догнать его. Из пассажирского окна высунулся мужчина с пистолетом в руке. — Чёрт! Чёрт! Чёрт! — закричал Эван, пытаясь удержаться на велосипеде. — Я не хочу умирать… Я не хочу умирать, — ещё один выстрел, и его велосипед накренился под ним, заднее колесо лопнуло. Брюнет закричал, падая на землю, и остановился, когда его велосипед врезался в тротуар в нескольких футах от него. Цветы в саду перед домом, перед которым он упал, трепетали на раннем вечернем ветру. — Чёрт… — Эван не мог дышать. Он с трудом поднялся на ноги, его левый бок и спина болели от боли. Его велосипед был уничтожен, но он все еще мог бежать, если бы только, конечно, мог встать. Никто ему не помог, хотя люди услышали выстрелы: они просто знали, что не стоит вмешиваться. Машина остановилась рядом с ним, водитель и пассажир вышли из неё. — Отличный выстрел, Райан. — Ты уверен, что этот парень знает? — Зачем бы ему бежать, если бы он этого не сделал?       Эван пытался не обращать на них внимания, медленно поднимаясь на ноги, но его ступни были буквально выбиты из-под него. Он рухнул на тротуар, ударившись подбородком о цемент. Юноша вскрикнул от боли, рот наполнился кровью. — Эй, полегче с ним. Брайан захочет, чтобы он заговорил, а он не сможет, если откусит свой гребаный язык. Чьи-то руки грубо схватили его под мышки, подняли на ноги и потащили к машине. — Стой… Возьми его сумку. Рюкзак сорвали с плеч, телефон со звоном упал на тротуар. Эван попытался сопротивляться, но боль была невыносимой: он был слаб и напуган. Тревога задержала его дыхание, только издавая тихие хрипы, когда они толкнули его на заднее сиденье. — Он ведь не собирается выпрыгивать, правда, Люк? — Посмотри на него, Райан. Он никуда не денется, — тот, что повыше, сплюнул и захлопнул дверь перед парнем, который свернулся калачиком на сиденье, пытаясь отдышаться. Когда машина тронулась, Эван почувствовал, как слезы катятся из его глаз. Как это случилось? Это все его вина. Во всем виноват он. Он собирался умереть, и это все его вина. Чёрная машина медленно ехала по ухабистой улице, тряся избитого мальчика, лежавшего на заднем сиденье. Фары осветили склад, большая дверь была открыта и ждала их. Внутри горел яркий промышленный свет. Ослепительное, белое, неоновое сияние заставляло Эвана щуриться, как утреннее солнце. За входной дверью лежали мертвые цветы. Дверь открылась и чьи-то руки схватили Эвана за плечи, вытаскивая его из машины. Он прислонился к люку, потому что в противном случае рухнул бы на цементный пол. Перед ним стояла группа мужчин, только один из них был в костюме. Остальные выглядели так, будто их подобрали на улице и заплатили за то, чтобы они выглядели, как члены банды. И все же, несмотря на их уличный стиль, у парня было ощущение, что они будут такими же злыми, как и те двое, если не больше. — Вы сказали, что он знает код? — спросил человек в костюме. В его голосе слышался акцент, но Эван не был уверен, откуда он. — Да. Мы видели, как он перелез через забор и поговорил с Адамом перед смертью, — сказал Райан, подталкивая Эвана вперед. Он споткнулся и упал на колени, паника снова поднялась в его груди. — Он пытался убежать, когда мы спросили, был ли он там. Он не хочет говорить с нами. — Мы можем что-нибудь с этим сделать. Человек в костюме шагнул вперед и опустился перед ним на колени. — Как тебя зовут? Эван не мог издать и звука: не мог открыть рот, не мог пошевелиться. Он чувствовал онемение от боли и страха, у него перехватило дыхание в горле. — Да ладно тебе. Это просто имя. Ну? — он грубо ударил брюнета по голове. — Имя. — Эван. — Фамилия? — опять, Эван ничего не сказал. Мужчина снова ударил его по голове. — Фамилия. — Фонг. — Хорошо. Теперь ты знаешь, что у нас есть твоё имя и фамилия. Я задам тебе вопрос, а ты на него ответишь. Понятно? — он огрызнулся. Эван почувствовал, что его сейчас стошнит. — Что Адам сказал тебе? — парень не сказал ни слова. Он крепко зажмурился, прижимая дрожащие руки к холодному цементному полу. — Что Адам сказал тебе? — тишина заполнила большую пустую комнату. Мужчина встал и повернулся лицом к людям, стоявшим позади него. — Иди. Один из мужчин в группе позади него сделал шаг вперед и внезапно ударил Эвана: кровь внезапно заполнила его рот. Это был уже второй раз, когда он больно прикусил язык. Парень вскрикнул от удара, сплевывая кровь на пол. — Что Адам сказал тебе, Эван? — Ничего! — воскликнул Эван дрожащим голосом. Мужчина ударил его снова. — Мы не любим лжецов, Эван! — О-он был мертв, когда я нашёл его! — брюнет рыдал, слезы текли по его лицу. — Пожалуйста, отпустите меня… Пожалуйста! Человек в костюме сунул руку под пиджак, вытащил оттуда пистолет и навёл его на голову Эвана. — Он был мёртв! Он был мёртв! — Эван закричал. Его руки неудержимо дрожали. Интересно, перестанут ли они дрожать, если он выберется отсюда живым? Человек вздохнул, его хватка сместилась на пистолет, как будто он решает нажать на курок или нет. Эван медленно поднял на него глаза, едва дыша. Он пожалел, что не обнял маму сегодня утром, прежде чем она ушла. — Райан сказал, что ты дал Адаму плитку шоколада. Зачем? Зачем ты дал это умирающему? Человеку, который явно замешан в чем-то плохом, — спросил человек в костюме, слегка опустив пистолет. Ему было любопытно. — Потому что… Это был добрый поступок. Не имеет значения, во что он был вовлечен, — сказал Эван, спокойно отводя взгляд от мужчин, стоящих вокруг него. — Ты сделал это потому, что он дал тебе что-то взамен? — человек удивился. Эван мысленно пнул себя. Ему не было любопытно, потому он изменил тактику. — Нет. — Значит, ты просто хороший человек, не так ли? — рявкнул мужчина. Эван кивнул почти отчаянно. Мужчина рассмеялся. — Видите, этот ребенок должен быть гребаным примером для всех вас, больных ублюдков! Посмотрите, что происходит, когда вы хороший человек, — Эван не был готов к тому, что ствол пистолета ударит его по голове. Он упал на цементный пол, чувствуя, как теплая кровь стекала по голове на лицо. Он задыхался от шока и боли, часто моргая, пытаясь остановить вращение мира. Резкий удар в бок отбросил его на спину, жгучая боль расползалась по его груди. Он снова не мог дышать. Слезы катились из его плотно закрытых глаз. Эван снова и снова думал о том, что все кончено, что он умрет, и ради чего? Какой-то код? Адам был так добр к нему, но он проклял его этими цифрами. — Если ты не скажешь нам правду, я прикажу им выбить её из тебя, — Эван всхлипнул, боль была такой сильной, что он не мог даже пошевелиться. Остальные двинулись к нему, по очереди пиная и топча ногами. Ему удалось прикрыть голову руками, его трясло. Эван был уверен, что это конец. Его мама возвращалась домой в пустой дом. Сначала она пожимала плечами, думая, что он все еще катается на велосипеде или что-то в этом роде. Хотя уже стемнело и она была уверена, что позвонила бы в полицию, ведь беспокойство сводило ее с ума. Она этого не заслужила. Завтра они найдут его искалеченное тело либо оставленным на складе, либо брошенным в реку. Он — все, что у нее осталось. Еще один удар в грудь выбил из него остатки воздуха. Он задыхался, хватая ртом воздух сквозь сломанные ребра. Еще один удар, на этот раз прижав руку к груди под неудобным углом. Эван издал сдавленный звук, пытаясь перевернуться на живот, чтобы защитить себя от дальнейшей боли.  — Хочешь что-нибудь сказать? Эван молчал. — Это пустая трата энергии, — Райан вздохнул, его голос был полон раздражения. — Если он уже не сказал, то и не скажет. — человек в костюме уставился на дрожащего окровавленного мальчика. Склад наполнился звуком его сдавленного, тяжелого дыхания. — Тогда избавьтесь от него, — мужчина отвернулся от жертвы. Вот оно, подумал Эван. Он должен был умереть. Чьи-то руки грубо схватили его за плечи и поставили на ноги. Эван вскрикнул от боли, слезы потекли по его лицу, когда он попытался вырваться, но это было бесполезно. Он мог только кричать, когда его бросили в багажник машины, и капот захлопнулся над ним. Его окружала тьма. Двигатель с грохотом ожил. — Нет, нет, нет, — Эван заплакал. Он почувствовал, как кровь впиталась в шершавый ковер на полу багажника. — О боже, нет… нет… нет… — он не мог сделать вдоха. Может быть, это была паника или боль, но он не мог дышать. — Н-Нет… Машина развернулась и прибавила скорость. Эван потерял счет времени, теряя сознание. Он слышал шум машин, рев шоссе. Он слышал музыку, голоса Райана и Люка. Он не мог разобрать, о чем они говорят. Возможно, они говорили о том, что сделают с ним. Может быть, они вообще не говорили о нем. Эван не знал, что хуже. — Я хочу домой… — прошептал Эван, как будто кто-то мог его услышать. Кровь потекла по его лицу. Он чувствовал ее вкус. — Я хочу домой… Эван понял, что, должно быть, потерял сознание, когда темный мир внезапно вернулся в фокус: машина внезапно толкнулась, звук гравия, ударившегося о металл, вернул его в сознание. Было тихо. Ни шоссе, ни разговоров, ни музыки. Неужели он уже мертв? Однако боль пронзила его, и он понял, что еще не умер. Может быть, они будут милосердны?... Машина медленно остановилась. Двери открылись и захлопнулись. Эван не мог дышать. Он слышал шаги по гравию. — Здесь? — Самая рыхлая грязь… — мужчины отошли от машины в поисках места, где можно было бы его бросить. Эван медленно поднял окровавленную руку, нащупывая что-нибудь, что могло бы послужить оружием или вытащить его. Его адреналин нарастал, несмотря на боль, раздавившую легкие. Он должен был настроиться. Найти кого-нибудь, кто мог бы помочь ему, прежде чем он рухнет. — Что это? — голос Люка вдруг прозвучал совсем близко. — Я думал, за нами не следят. — Блять, — багажник открылся, горячий свежий воздух наполнил его. Эван хватал ртом воздух через сломанные ребра, каждое движение заставляло его кричать от боли. Руки схватили его за запястья и лодыжки, вытаскивая из багажника. Он не мог остановить измученный крик боли. Эван не мог ни на чем сосредоточиться. Мир был расплывчатым и темным. Он не мог дышать от боли и страха: он просто не мог сопротивляться. Эван просто хотел пойти домой; хотел пойти домой и проснуться в постели, чтобы услышать, как мама кричит ему из коридора, что он опоздает в школу. Он должен был пойти в школу. Его тревога казалась глупой теперь, когда его наполовину тащили через пустыню в никуда, избили до полусмерти.  — Здесь нормально. Никто его не найдет, — Райан резко бросил брюнета в пыль. Вдалеке послышался гул мотора. — Он хотел его смерти? — Посмотри на него, Люк. Птицы будут на нём в мгновение ока. Не нужно тратить пули… Особенно, если эти гребаные засранцы последуют за нами, — Райан забросал Эвана грязью. Она прилипла к его окровавленной футболке и лицу. Люк присоединился к нему, забросав грязью в попытке похоронить заживо. Даже когда он кашлял, они не переставали покрывать его пылью и песком. — Давай выбираться отсюда. Эван не видел, как они поспешили к машине. Он лежал, наполовину зарывшись в горячую пустынную гадость, пока мир расплывался перед глазами. Каким пустынным казалось это место. Даже цветы не росли. Эван услышал, как машина завелась и агрессивно развернулась, помчавшись по маленькой грунтовой дороге, по которой они приехали. Через мгновение раздалось несколько слабых ударов и звук приближающейся машины. Это звучало по-другому, более агрессивно. Эван больше не мог думать. Он почувствовал тяжесть, конечности пригибали его к земле. Ему казалось, что он все глубже погружается в свою могилу, поглощенный землей, чтобы быть съеденным червями. Возможно, однажды над ним будут только растения, чтобы показать, что он когда-то был там. Из ниоткуда, что окружало его, числа нашли свой путь к его окровавленным губам. — Четыре… Один… Восемь… Два… Пять… — он не понял, что они имели в виду. Он не знал, почему произносит их сейчас, но чувствовал, что должен их сказать. Это были предсмертные слова Адама, и теперь он умирал из-за них. Будет ли он последним, кто знает этот порядок чисел? Он задумался, имеет ли вообще значение, если он не знает, для чего они нужны. Громкий автомобиль приблизился и с грохотом остановился. Эван услышал, как хлопнули дверцы машины. — Вы видели, куда его увезли? — новый голос прозвучал в горячем ночном воздухе. — Нет, — ответил другой. — П-п… помо… — Эван попытался заговорить, кровь и грязь внезапно заполнили его рот. Он поперхнулся им, выплевывая на землю резкий металл с привкусом крови. Он не мог пошевелиться, не мог снова заговорить. Послышались шаги. Может быть, они будут милосердны?... — Сюда! Эван изо всех сил пытался разобраться в расплывчатой фигуре, которая появилась в поле зрения. Она выглядела искаженной, и голова была неправильной. Это была не человеческая голова. — Чёрт, это ребенок. Эван едва расслышал, как боль внезапно охватила его: ощущение того, что его затягивает в землю, нахлынуло на него с головой. Когда на Эвана опустилась темнота, он понял, что же было не так в этой фигуре. У человека, который стоял над ним, была голова свиньи.