Когда я переступила порог квартиры, стрелка часов неумолимо приближалась к десяти вечера. Вроде бы время еще не позднее, но от свинцовой усталости наливались тяжестью веки и болью отзывались ноги, словно я пробежала десятикилометровый марафон. Я кинула ключи на комод и сбросила с себя окровавленную блузку, оставшись в одном лифчики, и сразу почувствовала, как в коридоре холодно по сравнению с душным вечерним воздухом на улице. Я на пару секунд закрыла глаза, наслаждаясь спасительным холодком.
Где-то в гостиной слышалось размеренное тиканье часов и сопение моей собаки, которая видит, наверное, уже десятый сон. Я потянулась, при этом смачно зевнув, сняла с себя туфли на невысоком каблуке и прошлась босиком по кафельному полу, который своей прохладой начал приятно остужать мои болевшие ступни.
Оказавшись в ванной комнате, я включила чуть теплую воду и принялась отчаянно тереть свое лицо и руки, смывая кровь мертвой женщины. Оперевшись на края раковины, уставилась на свое усталое отражение.
В мыслях я была в завтрашнем дне — на месте преступления. Вся моя былая уверенность уплыла, будто ее и не было. Я устало потерла переносицу. Силы меня покинули, не хотелось абсолютно ничего. Впрочем, я снова сама себе подписала приговор на такую жизнь, променяв тихую и относительно спокойную на путь бойца.
Не знаю, сколько я так простояла, но из-за водоворота размышлений меня вырвало чьё-то постороннее присутствие. Я неожиданно вздрогнула, а потом осознала, что нежданный гость был в той же комнате, что и Бия, но она даже не гавкнула — а недоброжелателей она за версту чует! Не стоило усилий догадаться, кто именно находился в моей жилище. Схватив махровое полотенце и прикрыв им грудь, я вышла из ванной.
Дазай с привычной улыбкой на губах стоял возле моего стола, привалившись бедром к дереву, и в своих руках держал лист, с заинтересованным взглядом читая очередной отчет, присланный Артуром, и с упоением жуя мою печеньку — вот, что я увидела, зайдя в комнату. Обладая чутким слухом, он, естественно, должен был услышал, что я вышла из ванной, но почему-то делать попытку спрятать бумагу, пока я направляюсь к нему, он не стал. Порой мне думается, что у него разрастается внутри чувство непередаваемой симпатии и восхищения, когда он видит меня в гневе или раздраженной.
— Как я полагаю, позвонить мне было сложно? — Я, которая уже привыкла к таким нахальным визитам детектива, казалось, уже ничему не могла удивиться. Разве что сразу приметила его потухший взгляд, да отсутствие какого бы ни было стремления со мной поздороваться.
— Да нет, просто не видел в этом необходимости, — ответил он и обратил искренне любопытный взор на меня, все также продолжая невозмутимо жевать печенье. Его нынешние эмоции исполняли какой-то замысловатый танец на грани восхищения и подозрения. — Что это за шифр? Я впервые такой встречаю.
Осаму кивком головы указал на рукописи, выведенные красивым — мне на зависть — каллиграфическим почерком Артура.
— Мне кажется, что это не твое дело, — устало зевнув, стараясь не показывать взволнованность, я вновь посмотрела на отчет, который вопрошающе держал в руках детектив. — Положи на место и больше не трогай то, что не принадлежит тебе. Это, знаешь ли, некрасиво.
Отвернувшись, придерживая на груди полотенце, я открыла дверцу шкафа. Мне нужно было срочно одеться — не сверкать же прелестями перед взрослым парнем, который, к тому же — по его словам — неравнодушен ко мне.
— А вот я считаю иначе, — Дазай вновь улыбнулся и присел на диван. — Особенно, когда в неизвестных для меня письмах из Англии упоминается мое имя.
От неожиданности я поперхнулась воздухом. А в голове вертелось лишь один вопрос: откуда он знает?
Выдохнув, я закусила губу от разочарования и постаралась взять себя в руки.
— Если ты и так знаешь, то зачем тогда спрашивать?..
Я осеклась, когда заметила беззаботное выражение лица Дазая. Он улыбался так, словно бы взглядом изучал меня.
— Мне удалось расшифровать только собственное имя и название Мафии. Остальное, увы, — он провел плечами, — осталось для меня загадкой. Искала про меня информацию, На-чан?
— Все правильно понимаешь, — спокойно протянула я и, устало зевнув, натягиваю домашнюю зеленую футболку на тело, а после выхожу из-за прикрывающей меня двери шкафа. Мои глаза сразу же встретились с удивленным взором шатена.
— Довольно-таки честный ответ. Я думал, что ты начнешь утаивать это, — шатен странно рассмеялся. — Тогда зря я перепрятал все твои бесконечные запасы печенья. Пытка отменяется.
— Идиот, — фыркнув, я выхватила из рук детектива бумагу и вернула её на мест: в верхний шкафчик стола. Прятать по-дальше — смысла уже не было.
— Так зачем ты меня позвала? Неужели соскучилась? — насмешливо протянул Дазай и по-хозяйски разлегся на диване, заложив руки за голову. — У тебя слишком короткий диван. У меня, вот, даже ноги свисают!
На его жалобное хныканье я не обратила внимание, здраво рассудив, что чем быстрее начнем, тем быстрее этот идиот исчезнет. Его покушение на мою жизнь я до сих пор не забыла. Да и вряд ли когда-нибудь позабуду.
— Сегодня днем был найден труп женщины, и есть подозрения, что в этом замешана Мафия, — несмотря на собственные мысли, несколько замедлительно произнесла я.
Объяснять не хотелось, а вспоминать — тем более.
В голове предательски заверещала способность, припоминая вид свежей крови на пожелтевших облезлых обоях.
— Да, я, кажется, слышал об этом, — кивнул Дазай. — Сегодня Куникида говорил, что из министерства одарённых прошло прошение заняться этим делом. Но через час они лично позвонили и отменили задания. А от возмущения директора отмахнулись тем, что там замешаны обычные домушники, и это уже дело правоохранительных органов. Тогда причем тут ты?
Я закусила губу, мрачно глядя на недоуменного детектива. Как я и предполагала, Мафия замяла это преступление. Именно поэтому я и согласилась собственноручно поймать убийцу, ведь надеяться на полицию, в этом случае, было бы глупо. Будучи бывшей правительственной шавкой, мне было известно, как все устроено в верхушках государства.
Выдохнув, я наконец-то решилась ответить на вопрос:
— Именно я нашла труп и… маленькую девочку возле него. И по собственной глупости, и никому ненужному сейчас милосердию, пообещала поймать убийцу ее мамы. Дура, не правда ли?
Дазай покачал головой с такой силой, что растрепал свои темные волосы.
— Я так не считаю. Твоя доброта заслуживает уважения, На-чан, — детектив усмехнулся. — Особенно в наше время.
— Уважение заслуживает умение не влезать в неприятности или хотя бы с них выходить, — не согласилась я. — А раз я позвала тебя, значит эти умения у меня отсутствуют.
— Получается, их нет и у меня, раз влюбился в такую проблемную девушку, как ты.
— Так выходит у меня есть шанс стать более осмотрительней, ведь в тебя я-то не влюблена, — парировала его ответ я, передразнив манеру речи.
— Откуда такие умения, На-чан?
— С кем поведешься — от того и наберешься, — съязвила я.
— Русская поговорка?
— Типа того.
Мы замолчали. Я знала, что думает по этому поводу Дазай — а Дазай, наверное, знает, что думаю об этом я. Все просто, как дважды два. И это понимание между нами начинает пугать.
Дазай вел себя так, как будто ничего два дня назад не произошло и никакого покушения на мою жизнь не было. Все так же смеялся, раздражал и улыбался — возможно, это было к лучшему. Пока мне нужна его помощь — вспоминать о его поступке не хотелось.
— Кстати, — я уже исчезла за дверью, поэтому голос парня слышался чуть приглушенно, но для моего чуткого слуха это никогда не служило помехой, — а разве полиция не нашла убийцу?
В коридоре послышался треск, звук бьющегося стекла и вымученное:
— В этом точно не замешан домушник!
— Ты там в порядке?
— Да, всё нормально, — пробормотала я, замечая в дверном проёме макушку Дазая и его взволнованный взгляд, направленный на гневную меня и на разбитую вазу, осколки которой валялись возле моих ног.
— Что тебя так разозлило?
— Подкупность любого государства, — я раздраженно откинула сторону несколько осколков, подходя к застывшему детективу, сжимая в руке крепче, чем следовало бы, старенький мобильник.
Дазай недоуменно приподнял бровь.
— Ты о чем?
— Об этом.
Вместо ненужных объяснений я протянула ему свой телефон, показывая сделанные сегодня фотографии с места убийства.
— Это… — на какое-то мгновение я разглядела-таки бурю болезненных эмоций на лице Дазая, которые тут же исчезли. — Надпись с места преступления? Фотки точно подлинные?
Он с отчаянной надеждой взглянул на меня. Отчего я горестно вздохнула, а плечи опустились.
— Хотелось бы мне, чтобы это было не так… — я выдохнула, — но я лично сделала их. Так что да, они подлинные.
— Тогда дело принимает скверный оборот, — казалось с трудом выговорил Дазай. Его потухший взгляд уткнулся в пол и Осаму на какой-то долгий момент стал похож на растерянного и потерянного человека. Которым он на самом деле и являлся.
Он некоторое время сохранял молчание, буравя экран телефона — а точнее, надпись, оставленную явно знакомым ему человеком.
И только через несколько минут он выдал:
— Тебе не нужно влезать в это дело, — твердо и непоколебимо, как никогда до этого, произнес он, смотря прямо на меня.
Внимательно посмотрела в глаза детектива, пытаясь в них хоть что-то прочесть, и после внутривенного самокопания решилась:
— Как я полагаю, тебе известно, кто за этим стоит и говорить мне его имя ты не собираешься, — сделав пару шагов, я почти в плотную подошла к нему. — Но, Дазай, мне правда очень сильно нужна твоя помощь. Необходима! И если я впрямь для тебя хоть что-то значу, то помоги мне…
Шатен удивленно смотрел на меня. Я, как можно нежнее, подняла его замотанную в бинты руку и соединила кончики наших пальцев. Если ради его помощи придется побыть непривычно ласковой, то, что же, пусть так и будет. Извини меня, Дазай, но мне и вправду это необходимо.
—…Я пыталась достать информацию сама, даже звонила знакомому из Англии, но ничего не получилось. У меня нет нужных связей в этом городе, — я продолжала сжимать его теплую, большую ладонь в своей маленькой и ледяной — словно дуновение ветерка, будто прикосновение крыла бабочки. И это странное, необычное чувство меня хоть и пугала, но — нельзя было не признать — нравилось мне.
Кажется, сейчас я собираюсь совершить одну из главных ошибку в своей жизни. Но…
Атсуко…
Образ маленькой девочки, столь сильно запавший в душу, призраком соткался передо мною. Светлые волосы, зеленые печальные глаза, грустное лицо с отсутствующей улыбкой. Ее призрачные руки коснулись моей спины, и я опустила веки.
Это ведь так просто — обманываться миражами.
Легшая на мою голову ладонь детектива развеяла галлюцинацию ребенка, и я вздрогнула от позабытого ощущения тепла.
— Прости меня, На-чан.
— Значит, ты мне не поможешь… — разочаровалась я, чувствуя тугой узел в груди.
— Я это не говорил, — устало выдохнул он.
— Что? — изумилась я. — Тогда за что ты извиняешься?
На некоторое время повисла тишина.
— Когда-то я говорил, что собираюсь оберегать тебя. И не смотри на меня так. Мой поступок с ядом был не от злобы, а от моей любви к тебе и одним из немногих способов быть с тобой, — тихо заметил Дазай. — Я прошу прощение за свою беспомощность и желание держать тебя подальше от Мафии, но… Прости, что оказался слаб и не смог тебе отказать.
— Значит, ты мне поможешь? — шепотом уточнила я, чувствуя ужасное смятение.
Осаму хмыкнул.
— Кажется, у меня попросту нет выбора.
— Правда? — немного оживилась я, ощущая облегчение и почему-то некое разочарования.
— Правда, — уверенно подтвердил детектив.
Ладонь уже давно была убрана, а Дазай, дожидаясь моего ответа, все также стоял рядом, явно погруженный в свои какие-то неизвестные мне мысли. Жар от чужой руки я до сих пор ощущала на своей коже. Мои пальцы будто опустили в огонь. Но пламя вовсе не обжигало — оно дарило только тепло и свет.
И я решилась.
— Спасибо тебе, Дазай, — сказала я, смотря куда угодно, но не на парня перед собой. В какой-то степени мне было стыдно и неловко произносить это. — И знаешь, мне даже чудится, что ты не столь плохой и бестолковый, как мне показалось изначально.
— Ой, иными словами, я тебе нравлюсь, — хитро усмехнулся бывший мафиозник.
Наверное, ему просто доставляло удовольствие загонять меня в угол такими фразами, после которых мои глаза зажигаются огоньками гнева и недовольства, и я эмоционально размахиваю руками и ругаюсь — ведь это единственное внимание, которое он мог получить от меня.
— Не дождешься! Ты не предел моих мечтаний, и быть с тобой я точно не собираюсь.
Я хотела это сказать гораздо жестче, но в последний момент одернула себя, понимая, что влюбленный — по его же речениям — парень просто не осознает всю серьезность поднятого мной вопроса. Он и сейчас растерянно хлопал глазами. Его детские, но одновременно жесткие представления о вечной любви никак не желали совпадать с моими представлениями об той же любви.
— Иными словами, я признательна тебе и благодарна. Но не больше, — хмуро продолжила я.
Дазай улыбнулся, поднимая глаза, и я забыла, как дышать. Кажется, мои ранее сказанные слова и мысли не совсем сходились с действительностью.
— Может все-таки откажешься? — не сдавался детектив.
— Нет. Для меня это важно, — покачала головой я. — Данные обещания я всегда держу… Просто… Как-то один человек сказал мне, что в нашем мире слишком много жестокости, крови и несправедливости. Очень много боли. И, чтобы окончательно не утонуть в этом дерьме, нужно что-то иметь за спиной. Семью, друзей, любимых. Врагов… Но если у тебя этого нет, или кто-то посмел отнять, то надо придерживаться каких-либо правил, отличающие тебя от чудовища.
Разум тонул в размытых картинах прошлого. Перед глазами заплясал образ старшей сестры, которая своей изящной рукой крепко, но при этом нежно сжимала маленькую ручку своего единственного сына. Рядом с ними начали проявляться ребята, весело толкающие друг друга — казалось, что они все хотели вместиться перед моим взором. Они, смеясь, поздравляли Федора и Ваню с повышением. Когда голубые глаза моего друга посмотрели на меня, Ваня улыбнулся так, как умел только он.
Мое сердце предательски сжалось.
— Тогда, На-чан, что для тебя значили эти правила?
Образы, дорогих моему сердцу, людей развеялись. Моя способность протянула свою, невидимую для других, костлявую руку, отпустив её мне на голову. Стало труднее дышать.
— Принципы, — незамедлительно последовал ответ. В своей жизни я многое пережила — была той еще паникёршей.Однако, когда дело касалось человечности, сомнения отступали, пропуская вперед решимость и твердость. — Я всегда старалась жить по принципам и правилам. В свое, не самое легкое для меня время именно это оказалось спасением. И только принципы отделяли меня от страшного прозвища: «монстр». Только это помогло сохранить человечность.
Да, такое объяснить как-то иначе сложно. Впрочем, возможно для такого человека, как Дазай, у которого прошлое схоже с моим, это будет не так уж сложно понять. К тому же это все мне когда-то промолвил человек, знающий Дазая в те времена, когда он работал в Мафии, куда лучше меня.
— Кто тебе сказал тебе эти слова? — почему-то прошептал Осаму.
— Старый, добрый враг. Знаю, это довольно необычно звучит, — рассеянно улыбнулась я, неловко коснувшись шеи. — Просто очень странный человек.
— Неужели, даже хуже меня? — усмехнулся детектив, но его глаза не смеялись.
— О, он куда хуже, поверь.
Обращать внимание на его непонятное поведение я не стала: просто не захотела замечать ревнивые нотки в голосе. Ревновать к мертвому человеку — глупость. Но Дазаю это знать необязательно.
Мы так и стояли непозволительно близко друг к другу, каждый думая о своем. Пока полнейшую тишину не оборвала еще сонная Бия, до этого мирно спящая в комнате, а через пару секунд зазвенел еще и чужой телефон.
Достав черный новеньких смартфон, Дазай вышел на балкон — наверное, не желал лишних ушей в лице меня. Когда он снова зашел в коридор, то от моих глаз не скрылось странноватые дерганные движения, несвойственные ему.
— На-чан, мне надо срочно идти, — шатен нервно выдохнул. — Адрес, где нам нужно будет встретиться, я скину тебе СМС-кой.
Несколько секунд проведённого молчания лишь дали мне вспомнить, что после неудавшегося покушения и сегодняшнего звонка Фукудзавы, я решила сменить мобильный номер.
— Подожди, Дазай, я поменяла номер телефона, так что давай я тебе его продиктую.
Забрав у парня свой сотовый, который все время был у него в руках, я выжидающе уставилась на него. Но Дазай почему-то только загадочно улыбнулся.
— Не переживай, На-чан, у меня есть твой номер, — он начал медленно отходить в сторону выхода. — Я зря время не терял.
Улыбка медленно стала сползать с моего лица гримом актера, застоявшегося под светом софитов, когда я увидела издевающийся взгляд своего будущего напарника. Он уже стоял возле двери и даже не пытался скрыть садистскую, едва заметную усмешку.
— Увидимся, На-чан, — на этих словах Дазай развернулся и, взмахнув своим плащом, быстро исчез из квартиры, явно боясь моего неправедного гнева.
В следующую секунду в захлопнувшуюся дверь полетел тапок.
Бия молча наблюдала за скоротечной перепалкой, наслаждаясь вкусом косточки, которую Дазай ей услужливо «одолжил».
Когда я уже собиралась наконец-то после тяжелого и долгого дня лечь спать, как услышала от телефона «брынь». Нахмурившись, я принялась читать пришедшее от Дазая сообщение.
От: Идиот
«На-чан, я так и не просил прощения за свой поступок, но если честно, то и своей вины я не признаю. Я обещал тебе не предлагать самоубийство, но это не значит, что я не могу сделать все сам…»
23.54.
— Еще бы, — я хмыкнула.
Одной рукой держа мобильник, другой проводя по гладкие шёрстки собаки, я снова вернулась к чтению второго сообщения.
От: Идиот
«Но я знаю, как это важно для тебя. Я также помню, что ты когда-то говорила, что никогда не видела фейерверков… Посмотри на небо…»
23.55
Я вышла на балкон и подняла голову.
В темном небосводе блестящими лучами, озаряя собой потемневшие облака, забабахал обещанный Дазаем фейерверк. Красочные цветы с колоссальной скоростью сменяли друг друга, создавая удивительную гамму и оглушая сонных прохожих.
Я улыбнулась, пытаясь сдержать неожиданно выступившие на глазах слезы.
— Знаешь, Дазай, я не собираюсь забирать свои слова назад. Получить мое прощение тяжело, а после этого случая — невозможно, — детектив не мог слышать и видеть этого, но несмотря на свои грубые слова, я улыбалась. Лучезарно и нежно, как никогда до этого. — Но я могу сделать вид, что твоего покушения на меня не было…
Пальцы касались перил балкона. Множество разноцветных огней, освещающие немноголюдные улицы, горящие возле дома маленького парка фонари, редкие машины с их ярким светом от фар, казались мне слишком ослепительными. Думалось, что весь жаркий воздух наполняется незримым для человеческого взора волшебством.
Я не в состоянии пошевелиться. Мне мерещилось, будто бы все, что сейчас происходит — сон. Ведь не могло такое взаправду случится со мной, верно же?
❃❃❃
Настя опустила голову и посмотрела на подлунный город, в то время, как над нею играли огненные пятна. Она даже не догадывалась, что в этот самый минуту за нею наблюдали. Дазай стоял на соседнем балконе и смотрел на неё теплым и выразительным взглядом. И чуть дальше, на крыше многоэтажки, незнакомец в черном, идеально выглаженном смокинге следил за ними, чтобы потом доложить своему начальству о их с Осаму знакомстве.
В этот момент для девушки существовало лишь ночной небосклон, с играющим в нем светом фейерверков, и разрастающееся странное, неуязвимое чувство в груди.
Сегодня было красивое небо.
❃❃❃
В это же время…
В кабинете Чуя и, стоящие по обе стороны от него, Коё с Акутагавой предстали перед своим боссом.
Мори громко выбивал пальцами по поверхности длинного стола нервную дробь, читая, исписанный кривым почерком Акутагавы, отчет, предоставленный ему с места преступления. Прошло двадцать минут, но звенящая тишина так и стояло в помещении, давя и без того на воспалённый мозг. Накахара перевел взгляд на Эллис, которая что-то так упорно рисовала красным карандашом на белоснежном листе. Девочка, расположившись за столом и не обращала внимание на гнетущую атмосферу между мафиози, продолжала что-то старательно вырисовывать, высунув кончик языка.
Чуя посмотрел на, стоявшую слева от него, женщину. Ее лицо было непроницаемым, только сдержанная улыбка виднелась на губах. Коё все еще была одета в разорванное кимоно и, за исключением свежего пореза на щеке и синяков на открытых участках кожи рук, ничто не выражало ее недавнего боя с явно неравным по силе противником. И лишь ладони, с некогда аккуратным маникюром, с напряжением сжимали свой излюбленный зонт, что выдавало состояние «старшей сестры».
— Как ему удалось сбежать? — внезапно спросил босс, заставив подчинённых вздрогнуть от неожиданности и страха. — Вы, мои самые лучшие люди, охраняли его и контролировали. Тогда как у него получилось сбежать, я спрашиваю?! — его проницаемые темные глаза уставились на угрюмого Акутагаву. — Возьми свой отряд, и вычислите его местонахождения, но сами ничего не предпринимайте по отношению к нему. И я ожидаю, что задание будет завершено в минимально короткий срок.
Акутагава едва заметным движением кивнул и поспешил к выходу.
После ухода мафиози Огай снова принялся всматриваться в фотографии, прикрепленные к отчету. Окровавленный труп убитой, с вырванными гландами и множеством рваных ран, вызывал у него приступ тошноты, но не из-за противности картины или жалости к погибшей, а от осознания, какая теперь сложная работа предстоит им всем.
Накахара почувствовал, как пот струится по его спине. Он знал эту привычку своего босса — замолкнуть перед тем, как «взорваться». Это было затишье перед бурей. Но, к его удивлению, Мори лишь раздраженно вздохнул и откинулся на спинку кожаного кресла.
— Чуя, твоя работа заключается уже в его непосредственной поимке, — Мори тяжело посмотрел на своего подчинённого. — И ты должен понимать, что будет, если тебе не удастся сделать это в одиночку. Тебе же просить помощи Дазая не сильно хочется, верно?
— Конечно, — сквозь зубы процедил парень, стараясь сдержать свою необузданную ярость при упоминании этого ушлепка. Его ненависть к нему была лютой и неподдельной. И Мори Огай прав: работать с Дазаем он не сможет.
Когда в кабинете остались лишь троя, брюнет перевел взгляд в окно. За стеклом сверкал фейерверк, оставляя яркие пятна в глазах Эллис, которая сейчас неотрывно и восхищенно смотрела на мерцающие в небе огни. Если память не подводит старину Мори, то сегодня не должно быть никаких праздников, а значит, и этот долгий салют был незапланированным.
— А что вы прикажете мне, босс? — Коё слегка наклонила голову, выжидающе смотря на мужчину.
Мори в ответ ткнул пальцем в одну из фотографий, где проглядывался женский силуэт в заляпанной от крови белой блузке, при этом не отрываясь от сверкающего неба.
— Это девушка. Она была на месте убийства и именно она нашла труп, — мужчина посмотрел на застывшую в ужасе женщину. — Скажи мне, с какой целью ты искала про нее информацию?
Но Коё не знала, что следовало сказать в ответ. Сейчас она размышляла, кто опаснее: Дазай, который просил достать информацию про эту девчонку, или все-таки мужчина, взгляд темных глаз которого предупреждающе взирал на ее помрачневшее лицо. Выбор стал очевидным.
— Дазай просил достать о ней информацию. Ее зовут Анастасия Цветаева, и она родом из России…
Рассказав Мори все, что ей известно про эту русскую, женщина замолкла, ожидая своего приговора. Который не заставил себя ждать:
— Интересная девушка, не так ли? — задал риторический вопрос босс, введя ту в замешательство.
— Вы о чем? — уточнила она. — Что может быть такого интересного в обычной девчонке?
Тот улыбнулся.
— Коё, милая Коё, разве ты не понимаешь? Наш Дазай впервые заинтересовался кем-то — особенно женщиной — а значит, Цветаева уже не может быть обычной девушкой. К тому же, по словам схваченного нами и детективами Пушкина, она была с Акутагавой и тигром. И что-то мне подсказывает, что именно она расправилась с последователем Достоевского.
Позади рыжей раздался довольно неожиданный шорох. Резко обернувшись, Коё наткнулась на красное пятно в руках Эллис, в котором она разглядела заунывно стонущих и плачущих людей, и среди по-детски нарисованных силуэтов она узнала себя… с отрубленной головой. Девочка мило улыбалась, протягивая свой изобильно-красный рисунок. Не в силах сделать и шагу, женщина наткнулась взглядом на обманчиво детское лицо Эллис. Ярко сверкающие глаза все так же решительно смотрели на Озаки.
— Дорогая Коё, твоя задача заключается в поисках более подробной информации об этой русской, — произнес мужчина, поставив подбородок на сцепленные в белых перчатках руки. — И мне хотелось бы встретиться со столь занимательной особой.
Нахмурив брови, Коё тряхнула головой, разгоняя необъяснимое оцепенение и глупые мысли. Переведя взгляд обратно на мужчину, она увидела знакомое умиротворение на его лице.
— Как я поняла, вы хотите с ней встретиться лично?
Мори лишь мягко рассмеялся, вызывая у Озаки новый приступ растущей тревоги.
— Как считаешь, сможешь это устроить?
— Конечно, — мафиози хмыкнула. — Не думаю, что это будет сложно.
— Тогда я надеюсь на тебя.
Смотря на удаляющуюся прямую спину своей подчинённой, Огай усмехнулся.
— С каждым разом все интереснее и интересней. Кто же ты такая, Анастасия Цветаева?.. — в пустоту он задал вопрос и через несколько секунд склонил голову к странно притихшей девочке. — Что такое, Эллис?
Сделав шаг на пестрый ковер, она с напряжением отметила, как красная краска, все это время находящаяся в ее маленьких ручках, разлилась по дорогой ткани, тотчас впитавшись в неё. А запах свежести уступил гнилостному химикату.
— Что с тобой, дорогая? — взволнованно переспросил Мори, удивленно разглядывая замерший силуэт девочки.
Разум кольнуло переживанием, а глаза никак не могли оторваться от светлых волос.
— Со мной все хорошо! Дурак Ринтара! — раздался в ответ веселый звонкий смех, и Мори облегченно вздохнул, провожая взглядом Эллис в алом платье.
Девочка пробежала мимо него, одарив радостной улыбкой и сделав пару шагов, застыл, положив свои рисунки перед его носом. Ночной ветер, дующий из приоткрытого окна, где до сих пор виднелся сверкающий фейерверк, играясь, дергал листочки за края и неожиданно бросил их в лицо мужчине, от чего тот неловко их «оторвал» от себя и взглянул на рисунки.
— Чего ты замер, Ринтаро? — светло-голубые глаза вопросительно смотрели на него, а потом она также посмотрела на свое творчество. — Эта особа пугает, не правда ли?
С простым жестом и словами пришло понимание, кто перед ним на изображении, которое, по всей видимости, Эллис не показала Коё, — Анастасия. Вслед за именем поспешили и догадка, что на картинке русская была не одна. Он протянул пальцы к чернильной тени и тут же одернул их. На фоне белоснежной кожи девушки, за ее спиной, точно верный часовой, почерневший от сильно надавленного черного карандаша и следами красной краски, находился монстр, чем-то напоминающий рыцаря в туманных доспехах.
— Эллис, что это за тень? — растерянно обратился он к девочке.
Ответа не последовало.
Подняв голову, он заметил, что его способности в кабинете не было, и где-то в коридоре послышался ее громкий смех.
Тяжко вздохнув, Мори снова обратил свое внимание на рисунок.
Казалось, что это чудовище не имело ничего общего с человеком. Но самое странное, что лицо этого существа было человеческим, напоминающее молодого парня с ярко голубыми глазами.
Оказывается, способность бывает и такой?..
