Лимонное дерево

Азирафаэль держал много бумажного порно у себя в книжном по одной простой причине. Он любил такое. Ему нравилось, как простыми словами можно было описать такой простой процесс, и от совокупности во рту разрасталась Сахара. Он выпил не одну бутылку вина, чтобы освежиться, когда тратил вечера на чтение. Де Сада читать было невозможно, но из современного, если опустить ряд абсурдных изданий, он находил по-настоящему ценные работы. Будучи опытным демоном, Азирафаэль многое пережил, но испытать хотя бы частично то, что описывали в книгах, не довелось. Не повезло. Чаще книги были пошлыми и глупыми, грязными. Была пара, от которых он глаз оторвать не мог, представляя, что однажды… Однажды. Однако с везением всё оказалось проще. Демону всё-таки улыбнулась удача, да так, что Азирафаэль был готов рыдать от счастья. Смугловатый, угловатый, но вместе с тем — изящный. Ангел сидел на его бедрах, трепетал, подрагивая от малейшего движения, а от этого дрожали крупные перья, тяжело свешенные за его спиной. Кроули кусал губы, пытался хвататься за плечи демона, а ещё так мило жмурился. Азирафаэль уместил ладони на его напряжённых бёдрах и повел вверх, завороженно наблюдая за ним. Кроули выпрямился, выгибая спину, и с трудом открыл глаза, посмотрел на Азирафаэля. — Ангел мой, — протянул Азирафаэль. Он погладил живот Кроули, повел выше, сжал сосок, чуть двинув бедрами. Ангел распахнул веки шире, подавился вздохом, но почти тут же расслабился, выгнулся, чтобы было удобнее. Чтобы Азирафаэль был глубже. Крылья тяжело тряслись, когда Кроули неторопливо двигался. Азирафаэль трогал и трогал, ласкал взглядом, пытаясь насытиться. Кроули был божественно прекрасен, и демон вспомнил все те книги, от которых слюной давился. — У тебя такой взгляд голодный, — прохрипел Кроули, двинулся нарочно высоко, вынуждая выйти почти до конца, а после быстро насадился, крыльями укрыл половину койки. Мягкие нежные перья смотрелись так не к месту, но так правильно. — Потому что я голодный? — решил Азирафаэль, одним движением сел, обнял ангела за талию, притягивая к себе ближе и двинул сильнее. Кроули застонал своим волшебным голосом. Они выглядели по-порнушному искусственно с этими крыльями, но это была их настоящая реальность, потому что Азирафаэль ощущал тяжесть чужого тела, жар внутри. Хотелось резво перевернуть Кроули на спину, развести стройные ноги шире, укрыть своим телом, но делать больно он не планировал, а иначе у них сейчас не вышло бы. Оставалось только ухватить покрепче, сжать многострадальную задницу и двигаться вместе, прижавшись грудью к груди. Занимательно было наблюдать за всеми порывами Кроули доминировать. В постели он действовал по настроению, но сейчас, выпустив крылья, сдал себя, стал мягким и податливым. Он опёрся на колени, позволяя Азирафаэлю двигаться, старался не сжиматься сильно. Крылья тряслись, сжимаясь кольцом, охватывая Азирафаэля в своего рода объятия. Азирафаэль успел лишь набрать воздуха в лёгкие, прижаться губами к губам, когда Кроули стал везде одновременно. Вряд ли получилось бы описать это словами. Нечленораздельно — уж точно. Азирафаэль и после лежал, глядя в потолок, трогал гладкие перья, накрывающие его с головой. Кроули улыбался до морщинок у глаз. По-домашнему уютный. Если бы Азирафаэля спросили, какой коварностью он горд больше всего, он бы легко ответил, что рад результату совращения одного ангела. Конечно, будь ангел против, ничего бы не вышло, но Кроули не выглядел так, будто он что-то делал против воли. Он явно охотно самостоятельно лез целоваться, сам обнимал, трогал там, где ангелы демонов обычно не трогают. У них была своя реальность, где Кроули легко позволял себе обнимать ангельскими крыльями демона после того, как кончил лишь от члена демона внутри. Азирафаэль читал что-то подобное в дешевом романе, которые продаются на вокзале или почте, только в реальности все было куда лучше, чем в книге.