Русалочка и Принц

У любопытной сцены, развернувшейся в вечернем саду, имелся наблюдатель. Наблюдал он из окон дворца на втором этаже. Это не было большое открытое окно просторной залы, через которое внутрь проникало много света. Это окно было не такое большое, немного узкое, неприметное и даже простое. Главное предназначение сего окна – дать немного света человеку, работающему за столом. За столом всегда стоял светильник – не тот, что есть у большинства людей. В отличии от окна светильник был не прост, дорог и довольно редок. Изобретения фей всегда дороги, а после войны, унесшей жизни многих, стали совсем уж редки, их могли позволить себе люди состоятельные, влиятельные и трудолюбивые – те, кто привык работать после захода солнца. Советник короля привык работать после захода солнца. Привык он и к светильнику фей, ярко осветляющей окружение, но не режущей глаза. Изобретение действительно полезное, пусть и требующее постоянного обновления дорогого волшебного масла. Благодаря этому светильнику советник мог и вовсе не раздвигать шторы: он совершенно не нуждался ни в чудном пейзаже за окном, ни в естественном солнечном свете. Несмотря на это, советник стоял у окна. Удерживая пальцем тяжелую ткань, он просматривал вечерний сад сквозь образовавшуюся узкую щель. В огромный сад, играющий днем десятками ярких красок, а вечером их утерявший и приобретший единый грязно-серый цвет, прибыли неожиданные гости: молодой принц, зовущийся многообещающим юным дарованием, и кронпринцесса, про которую подобное не говорили, но таковой являющаяся. Огромный сад впервые принимал у себя этих гостей вместе, обычно они посещали его порознь. Должно быть, сад приятно удивлен этому событию. Хотел бы быть удивлен этому и сам советник. - Мне казалось, что мой приказ был ясен и четок, - проговорил он дрожащим от ярости голосом. Советник отвернулся от окна и вперся тяжелым взглядом в бесполезного слугу, сидящем перед ним. - Ты совершенно бесполезен, - поделился выводом советник Митрос. - Мне очень жаль, - в притворном сожалении сказал его слуга, - ваше поручение оказалось слишком тяжело для меня. Принцесска хорошо следит за тем, что она пьет и из чьих рук. - Что сложного в том, чтобы подлить ей каплю эликсира в чай?! Или в лекарство? Мне что, нужно учить тебя тому, как это надо делать?! - У вас бы все получилось, я в этом не сомневаюсь, - продолжал ломать комедию бесстыжий ублюдок, - почему бы вам не сделать это самому, мастер? Митрос прикрыл глаза и сосчитал до десяти, выравнивая дыхание. Может, убить его? Варг дерзок, нахален и, что хуже всего – бесполезен. - Ты сам прекрасно знаешь, что у меня нет на это времени, - покривил он душой. Истинная причина – он не может отсвечивать раньше времени. Все пойдет прахом, если кто-то что-то заподозрит. А ведь как все ладно выглядело в планах! Стоило лишь напоить кронпринцессу каплей любовного зелья и выпить каплю из того же флакона самому – и вот он, трон. На балу она бы увидела его, влюбилась, а после бала, вернув себе титул, они бы обвенчались. Хотелось бы, конечно, провернуть это дело и без зелья той двуличной предательницы, но увы, без ее мерзких щупалец стало невозможно добиться симпатии от кронпринцессы Люсьетт. Действие зелья продлится недолго, но его хватит на несколько месяцев. За это время он должен сделать ей дитя. Митрос расслабился. Он полагал, что у него будет время после совершеннолетия принцессы, о помолвке с кем-нибудь еще он не беспокоился. Все же он вел переговоры с королем, и Его Величество принял его кандидатуру благосклонно. Дело шло к помолвке, но потом произошло это – кронпринцессу прокляли и спутали ему все карты. Мало того, принцесса еще и необыкновенно привязалась к тому, к кому привязываться не должна была. Таким темпом она никогда не согласится на свадьбу с Митросом. Без волшебства. И если он не сможет привязать ее к себе… Может стоить избавиться от того, кто может помешать их будущей семейной жизни. - Я постараюсь, - подал голос бесполезный нахал, - дайте мне еще пару дней. Я преуспею, у меня уже есть ее распорядок дня. Митрос оглядел лицо бессовестного лжеца и хмыкнул, кривя губы в ухмылке. - Я дал тебе достаточно времени. Ты не справился. Должен сказать тебе, Варг, что ты ходишь по очень тонкому льду. Сейчас я дам тебе новое поручение. Если ты с ним не справишься, я от тебя избавлюсь. Митрос щелкнул пальцами, заставляя ошейник на шее слуги сжиматься. Варг захрипел, когда металлическое кольцо, лишенное замка, сдавило ему горло. Раздался скрежет. Призванный слуга впился когтями в подлокотники. Нога дернулась и задела прислоненную к креслу трость. Трость с металлическим звуком упала на пол и жалобно зазвенела. Щелчок пальцами – и кольцо расширилось, ослабляя хватку. - Я знаю обо всем, что творится в твоей жалкой голове, животное. Не теши себя иллюзиями. Я знаю о твоих проделках. Твоя жизнь – это исключительно моя прихоть. Помни об этом. И слушай внимательно. Варг раздраженно дернул за ошейник и уселся прямо, принимая независимый вид. - Ты убьешь принца Рода этой ночью. После этого можешь быть свободен. Варг оскалился. - С превеликим удовольствием, мастер. Слуга поднялся с кресла, подхватил трость и отвернулся от советника. Двигался он вновь развязно и даже лениво, вновь показывая свой дурной характер. Считает, что все сошло ему с рук? Наивный идиот. *** Офелия провела пальцем по гладко й поверхности лакированного дерева. С виду ничего особенного шкатулка собой не представляла: небольшие размеры и украшение в виде золотых крыльев не могли сказать человеку о своем содержимом. Простая вещь без изысков, даже не верится, что в такой шкатулке может храниться что-то ценное. Она могла бы подумать, что эта вещь таит в себе драгоценные украшения женщины, которую та унаследовала от своей матери, а ее мать – от своей матери и так далее, но то если семья простая. Для знатной дамы шкатулка слишком простая. Какое место такой простой вещи во дворце? Хранит ли она важные письма или документы? А может, внутри лежит королевская печать или что-то подобное? Похоже, что вещь была сделана для мужчины и мужчиной же и пользуется. Как бы то ни было, шкатулку нельзя открывать. Дженаро сказал об этом точно. Какая жалость, ведь ей так любопытно! Офелия с сожалением оставила шкатулку в покое. Пусть дальше стоит на прикроватной тумбочке. Должна же быть веская причина не открывать шкатулку. Возможно, внутри есть спрятанный механизм, и содержимое будет уничтожено в случае неправильного отпирания замка. Ключа рядом тоже не видно. Дженаро зашел к ней прошлым вечером совершенно вымотанный. Офелия тогда подумала, что настала пора выполнять супружеский долг. На щеках королевы проступил нежный румянец. Она не признается в том, что была немного разочарована тем, что вчерашний вечер прошел не по тому сценарию. В руках Дженаро держал шкатулку. И о шкатулке он и завел речь. Говорил он о шкатулке, но Офелия понимала, что ее муж снова копается в прошлом. Ему было нелегко, ей тоже. Они часто говорили о прошлом. Но раньше он не хватался так отчаянно за несчастную деревянную вещь, будто та могла дать ему ответы. «Что ты держишь в руках, милый?» - спросила она тогда, и он ответил: «Ключ к правде». «Ты взял его из той комнаты?» - проявила она проницательность. Он сознался: «Это единственная вещь в комнате, которую я могу держать в руках. Остальное – платья да куклы. Попробуй меня представить с куклой в руках, вышагивающим по коридорам. Что скажут министры? Что скажет Митрос?» «Думаешь, она поможет тебе вспомнить?» - спросила она, и тотчас пожалела о вопросе. Потому что он стал выглядеть еще грустнее, чем когда только заходил к ней. «Нет. Я уже понял, что мне это не удастся», - ответил он, и его ответ резанул ей по сердцу. Она ведь знает, как его это тревожит. Началось это несколько месяцев назад. Поначалу никто ничего не заметил. Затем кто-то обнаружил странную комнату – обжитую, обустроенную, жилую. Никто в ней не жил. И никто не знал, откуда эта комната появилась. Стали путаться воспоминания, люди оговаривались, ошибались, сразу поправлялись, но пребывали в замешательстве. Будто все разом забыли что-то важное. Сильнее всех терзало короля. Больше всех затронуло его. Он пропадал в загадочной комнате, смотрел на кукол, нет-нет да протягивал руку к ним, но не осмеливался касаться. Она и сама чувствовала нечто подобное. Знала, что если короля никто не может найти, то он – в той комнате. Когда-то он сказал, что из комнаты исчезла самая важная кукла. Сказал, что ее украли. Комнату закрыли для посещения. К ней стало запрещено приближаться. Некоторое время Дженаро ходил туда постоянно. Затем эти порывы как отрезало. Ни он, ни она больше не желали в нее ходить. Тогда Офелия посчитала, что их наконец-то отпустило. Но не тут-то было. Недавно все снова вернулось, и Дженаро снова стал совершать паломничества в пустую спальню – спальню, похожей на комнату благородной леди, ребенка. Несмотря на запреты, в нее ходил не только Дженаро, но и ее дочь, что сильно удивило Офелию. Она не полагала, что это коснется и ее малышку. Недавно Эмелин и вовсе поставила на полку новую куклу, чем сильно озадачила и разозлила короля. Чем бы ни являлась в прошлом эта комната, в нынешнем своем виде она приносила лишь терзания и тупую боль в груди. И это не мешало Офелии искать в ней эту боль. Было в ней что-то желанное. Она все же понимает чувства Дженаро. Но почему-то ей стало легче. Офелия уселась перед столиком и посмотрела на себя в зеркало. Вид посвежел, на щеках появился девичий румянец. Ей полегчало после разговора с любимой служанкой Эмелин, которая тоже, как оказывается, любит ходить в запрещенную комнату. Что-то их всех туда притягивает. Она оказалась любопытной девушкой - образованной, воспитанной и знающей больше, чем показывает. Офелия расплела волосы и прислушалась к своим ощущениям. Как ни странно, она испытывала забытое совсем ощущение… свободы. Свободы от той тоски, что червяком грызла ей нутро. Ее больше не терзало ощущение забытого, приносившей столько боли ей и ее мужу. Из ее уст раздался смешок. Возможно, Дженаро тоже следует с ней поговорить. Совершенно волшебная девушка. Раздался стук в дверь. Офелия отложила гребень в сторону, отошла от зеркала к двери, спросила: - Кто стучится? Надеюсь, вы осознаете, что время совсем позднее. Не говоря уже о том, что ломятся в опочивальни королевы. Это не может быть король, так как заходит он совсем не через эту дверь. Скорее всего, это один из двоих… - Мама, - раздался голос сына, - можно с тобой поговорить? За дверью оказался Род. И если его появлению Офелия была не слишком удивлена, то вид скромно стоящей рядом с ним Люсьетт сильно ее озадачил. Как только открылась дверь, девушка присела в реверансе. - Просим прощения за беспокойство, Ваше Величество, - произнесла она. Офелия привычно уверила в том, что все в порядке и она вовсе не беспокоится. Она вопросительно перевела взгляд на Рода и отошла в сторону, позволяя двум визитерам войти в комнату. - Извини за столь поздний визит, нам нужно кое-что обсудить, - выглядел Род нервно, он смотрел куда угодно, но только не в ее глаза. Королева сразу почувствовала неладное. - Вы пришли за моим благословлением? – умилилась она. Ее мальчик так вырос. Она и не заметила, как сын из маленького ребенка превратился в храброго целеустремленного мужчину, точно знающего с кем он хочет провести свою жизнь. А ведь, казалось, только вчера он еще ходил под стол… Увлекшись своими фантазиями, Офелия не заметила, как ее сын моментально вспыхнул, а ее избранница отвернула лицо и скривилась. Неловко кашлянув, Род попытался исправить недоразумение: - Нет, мама! Ты ошибаешься, все совсем не так. Да, да, конечно. Офелия понимающе кивнула и скрыла выступившую улыбку. Сын сделал хороший выбор. Достаточно любопытный, да. Но Люсьетт – хорошая девушка. Правда Офелия всегда считала, что в таком возрасте слишком рано… - Ваше Высочество, извините, что прерываю. Позвольте мне, - взяла слово девушка, сын поник и отвернулся в сторону, скрыв покрасневшее лицо. Господи, он слишком мил с красными кончиками ушей. А девушка-то волевая. – Ваше Величество, предмет обсуждения – моя шкатулка, которая по большой случайности и по причине моего недосмотра попала в руки сначала Его Величества, а затем – в Ваши. Его Высочество узнал о моей проблеме и выразил желание вернуть вещь обратно владельцу. Поэтому мы здесь. - Неужели нельзя было отложить вопрос до завтрашнего дня? – непонимающе посмотрела королева на сына, - я обсужу этот вопрос с королем, затем лично верну шкатулку. - Мама, позволь объясниться с ним мне самому. Ответственность беру на себя. Эта шкатулка действительно очень дорога Люсьетт, - настоял сын. Офелия задержала на нем взгляд. От неуверенности и неловкости сына не осталось и следа. Он снова избавился от милой части себя и надел равнодушную серьезную маску, которую считал подходящей для дел. Значит дело вовсе не в романтике. Если бы сын желал только сделать подарок дорогой сердцу девушке, и при этом желаемая вещь принадлежала королю, он бы не выглядел таким спокойным. Ее мальчик всегда ратовал за справедливость и был довольно совестливым человеком. Эх, дело вовсе не в романтике. Офелия перевела взгляд на Люсьетт. Необычайно серьезная девушка казалась серьезной как никогда. Она стояла, опустив голову, как подобает, но глаза ее смотрели твердо и решительно. Королева вздохнула. - Хорошо, я вас поняла, - и стала наблюдать, как сын идет и забирает шкатулку. Девушка в очередной раз кланяется ей на прощание, желает королеве доброй ночи, и странная пара выходит из комнаты. Закрывая дверь, Офелия увидела, как девушка требовательно протягивает руку, и ее сын быстро отдает ей отвоеванную вещь. Все же, она не понимает, что тут происходит. И что происходит между ними. *** Наконец шкатулка снова в ее руках. Теперь она может быть спокойна, когда ведьма сделает свой ход. Осталось только придумать, как сделать так, чтобы шкатулка всегда была при ней. Всегда и везде. - Извини, - раздался голос Рода из игрушки, - я ничем не смог помочь. - Достаточно было того, что ты там присутствовал, - ответила Люсьетт, не глядя на него. Она все еще была на него зла. Они медленно шли по коридору. Рыцари, охранявшие королевские покои, молча провожали их взглядами. Люсьетт стало неуютно. Когда-то она могла их даже не замечать, и присутствие рядом рыцарем мало ее заботило. А сейчас она почувствовала себя неуместной здесь. Как будто находится там, где не должна находиться. Вскоре они прошли мимо комнаты Рода, и Люсьетт покосилась в его сторону. - Я тебя провожу, - только сказал он, и Люсьетт не стала ничего говорить. Пускай делает, что хочет. Их репутация уже достаточно подмочена. Хуже уже не будет. Люсьетт с тоской подумала о том, что становится все больше похожей на настоящую служанку. Ни необходимость постоянно извиняться и кланяться, ни грубое или неуместное поведение окружающих ее вовсе не раздражали. Потому они продолжили идти вместе. Люсьетт размышляла о том, куда спрячет шкатулку. Род же вспоминал первоначальную реакцию матери и мысленно чертыхался. Время было действительно позднее, даже слуги уже не ходили по коридорам, все обитатели легли спать, а они пришли к его матери вместе, будто тайно. Что она еще могла подумать? Род снова чертыхнулся, жалея о том, что не может позволить себе ругаться вслух. Ни перед Люсьетт, ни вообще. Он надеялся, что им никто не встретится на пути, он быстро проводит ее до комнаты, убедится, что она заперлась, и пойдет уже спать. Он сегодня изрядно вымотался. Но впереди раздались чужие шаги. Гулкие звуки шагов эхом надвигались на принца с принцессой. На мраморный пол самым каблуком опускались длинные тяжелые ноги, издавая отчетливый «топ-топ-топ». Одинокая фигура надвигалась на них, не скрывая ни своего шага, ни себя: походка самоуверенного, развязного, не обремененного культурой мужчины, который не нашел ничего лучше кроме как положить на плечо трость, находившуюся в его руках. В такт своему шагу, мужчина постукивал по трости крепким ногтем, создавая некий ему одному понятный ритм. Мужчина был одет в приличный пошитый на заказ костюм для посещения дворца. Приличный настолько, насколько можно судить по тому виду, который открывался под черным плащом с надетым глубоким капюшоном – и вот это уже выходило за все мыслимые рамки. Род с Люсьетт переглянулись. Фигура медленно и непреклонно приближалась к ним, заставив принца с принцессой немедленно напрячься. Он шел прямо на них. И смотрел прямо на них, высокомерно приподняв подбородок. Из-под капюшона выглядывали черные как смоль прямые волосы до плеч и до неприличного широкая улыбка, заметная издалека. И эта странная улыбка, развязная походка и неподходящая образу трость напоминали о ком-то знакомом. Люсьетт переменилась в лице. Род выступил вперед, отгораживая ее от мужчины в капюшоне. Люсьетт сжала шкатулку в руках, ухватываясь за нее крепче. Род кинул взгляд влево, вправо. Незнакомец в черных одеждах издал смешок, спустил трость с плеча и схватил его на манер меча. Затем резко ускорился и сорвался с места. Род схватил Люсьетт за руку и потянул за собой назад – в сторону развилки и лестницы вниз на первый этаж, подальше от жилого и гостевого крыла. - Стража! – заорал он. Из-за его крика Люсьетт опомнилась. Перестав медлить, она изо всех ног постаралась поспеть за Родом. Будто в странном вялотекущем сне, она поняла, что ничего не понимает. И не боится. Повернув голову, она отметила напряженное лицо Рода. Если он и боялся, то на его лице это никак не отображалось. Он только низко надвинул брови. А его взгляд метался из стороны в сторону, пытаясь что-то найти. Люсьетт не знала, что он ищет. Наверное, стражу. Ей безумно захотелось оглянуться через плечо и посмотреть, как близко к ним подобрался враг. А то, что он враг, больше не подлежало сомнению. Интересно, почему он выбрал нападение? Ведь во время визита он не предпринимал никаких попыток. Неужели так сильно разозлился потому, что она не напоила Рода зельем? Несмотря на то, что тело Люсьетт поспевало за событиями, разум ее еще ничего не понимал. - Стража! Ко мне! – снова закричал Род, и не без успеха. Заметив спешащего к ним рыцаря, он устремился к нему навстречу. Рыцарь на ходу вынул меч из ножен. Когда принцесса поравнялась с рыцарем, он взмахнул мечом и ткнул куда-то ей за спину. Раздался оглушительный звон. Он ознаменовал о том, что встретились сталь о сталь. Он был так близко? Люсьетт сглотнула. В следующий момент ее сильно дернули в сторону. Запястье заныло. Род побежал по лестнице, перепрыгивая через ступени. Люсьетт едва поспевала за ним. Второй рукой она продолжала отчаянно сжимать к груди деревянную маленькую шкатулку, боясь ее уронить. И она в который раз восхваляла свои удобные туфли, которые и для бега неплохо сгодились. За спиной раздались звуки боя. Который, впрочем, оказался весьма короток. Всего три секунды, и вечерний сумрак немедленно отступил под осветившим лестницу неестественным светом. Вспышка! Меч приземлился на пол, издав кольнувший сердце грохот. После грохота настала относительная тишина, нарушаемая лишь топотом убегавших Рода с Люсьетт и… хохотом. Вслед убегающему принцу издевательски хохотал враг. Он не беспокоился о том, что жертва может от него уйти. Он также отчетливо говорил о том, что из двух сражавшихся меч выронил из рук вовсе не он. Род ругнулся и спрыгнул с последних ступеней. Люсьетт пискнула от стрельнувшей в руку боли, когда он сжал ее слишком сильно. Оказавшись на первом этаже, Род снова крикнул: «Стража!». Но стражники и так уже бежали, привлеченные к ним шумом. Род дернулся к ним, протянул требовательно руку, и один из них кинул ему свой меч. Принц отпустил Люсьетт, повернулся к лестнице и толкнул ее за спину – подальше от настигавшего их врага. По лестнице неспешно спустился мужчина, трость снова покоилась на его плече. Капюшон он скинул с головы, и теперь все могли увидеть его лицо. И снова Люсьетт кольнуло смутное узнавание. Лишь смутное, она никак не могла вспомнить, где его еще видела. Оглядев трех подбежавших стражей, мужчина в черном присвистнул и расслабленно облокотился о перила. - Взять его! – не стал церемониться с ним Род. Двое надвинулись на мужчину, а третий, оказавшийся безоружным по вине принца, побежал прочь за подмогой. Стражи вытеснили противника обратно к лестнице, когда тот попытался продвинуться дальше. Несмотря на численный перевес, мужчина вовсе не казался встревоженным. Когда один из стражи предпринял попытку атаковать, он встретил его меч странной - слишком крепкой для этой вещи – тростью и открыл рот, обращаясь не к противнику перед ним, а к Роду. - Вы знаете, что я считаюсь лучшим мечником? Не тратьте и мое, и свое время, - нашел он время сказать между выпадами, затем цокнул языком, нашарив взглядом принцессу. – Эй, Люсьетт, я пришел за тобой! Отдашь мне ее, Род? Мне нужна только она. Ну, согласен? Род зло насупился, но не стал лезть вперед и только отступил. Двое стражников теснили мужчину у лестницы, не давая ни ему, ни Роду схлестнуться друг с другом. Незнакомец с легкостью отбивался от стражи с некоторой ленцой. Его навыки обращения с оружием стояли на голову выше, чем у рядовой стражи. Люсьетт придвинулась к Роду и торопливо проговорила ему в ухо: - Это тот, кто приходил ночью. Он в сговоре с ведьмой. - Ты – лгунья, Люсьетт. Я ведь пытался с тобой подружиться! – вскричал мужчина в черном, продолжая отбиваться от рыцарей. Разговор ему вовсе не мешал. – Кстати, расскажи ему о том, как ты страстно извивалась подо мной в ту ночь, ему должно быть интересно! Род яростно зарычал. Незнакомец снова захохотал. Отбив очередной выпад меча, он убрал с лица улыбку и протянул: - Все, мне стало скучно. Вспышка! На конце трости возник маленький огненный бутон, мгновенно развернулся и вспыхнул. Взрыв! Один из стражи впечатался в стену, он ударился о нее головой и затих. Второго магический удар унес в сторону Рода. Род не успел уклониться, и потерявшее сознание тело ударилось в принца, впечатав его к полу. Род сразу стал извиваться, пытаясь высвободить половину тела от человека в доспехах. Люсьетт пискнула и вытянула обе руки перед собой, огораживаясь от врага маленькой деревянной шкатулкой. Вдалеке загрохотал топот бегущей на помощь стражи. Слишком медлительной, на ее взгляд. Как можно быть настолько медленным? Их же сейчас убьют! Хотя… сколько секунд прошло с появления этого мерзавца? Минута? Меньше? Больше? Мужчина медленно приблизился к ним. На его лице возникла триумфальная улыбка, которая тут же и увяла. Он вопросительно наклонил голову и посмотрел на Люсьетт с ее вытянутыми в его сторону руками. Затем повернулся к пытающемуся освободиться Роду. Мужчина озадаченно хмыкнул, уставившись на безуспешно пытающего высвободиться от упавшего на него потерявшего сознание рыцаря. - Стой! Не надо больше никого трогать. Я пойду с тобой, - закричала Люсьетт. Мерзавец усмехнулся. - А это что, подарок мне? – кивнул он на шкатулку. - Благодарю, не надо. Я соврал. На самом деле я пришел за ним, не за тобой. Люсьетт перевела взгляд с мужчины на лежавшего Рода. Он почти освободился, но теперь не решался вставать на ноги из-за конца трости, который указывал прямо на его лицо – трости, которая стреляла магическим огнем. Она посмотрела обратно на мужчину. И откинула пальцем крышку шкатулки, которую она успела отпереть, когда стражники бились с ним на лестнице. Она ожидала чего угодно: взрыва огня как у противника, луча магии, молний и громов, льдов и снегов, вырывающегося цунами, в конце концов, но… никак не ослепительной вспышки света, вырвавшейся из шкатулки и залившей все вокруг, ударившей по ее же глазам… и все. Люсьетт зажмурилась и часто заморгала, пытаясь избавиться от мушек перед глазами, а мужчина напротив внезапно вскрикнул и отступил, прикрывая лицо рукой. Весь вырвавшийся свет ударил именно по нему, но это не назвать победой. Воспользовавшись временным замешательством, Род вскочил, присел и с размаху пнул снизу по ногам противника. Он потерял равновесие и грохнулся на спину, упав рядом с лежавшим рыцарем. Род поднял выроненный меч и поднял его над головой. В следующую секунду произошло три вещи: упав на спину, мужчина выставил перед собой трость, которую продолжал крепко держать в руках; к месту, на котором развернулась короткая битва, подтянулись другие рыцари; а Род начал опускать руку с мечом, нависшим над лежащим врагом. В последующие секунды произошло снова три вещи: на конце трости зародился новый огненный цветок, Люсьетт схватила Рода за воротник, затем изо всех сил дернула его на себя, уводя его из-под удара; и вспыхнувший огненный цветок взорвался в метре над головой Рода, оглушив его, Люсьетт и прибывших рыцарей. Взрыв получился сильнее всех предыдущих, и в ушах Люсьетт зазвенело. Окружающие звуки исчезли, оставив вместо себя ужасный однотонный непрекращающийся звон. Что-то закричал Род, указав мечом на уже стоящего на ногах противника. Подбежавшие рыцари окружили вторженца, трость которого снова начинала алеть на конце. И не только, выглядевшая обычной поначалу трость потрескалась и раскраснелась, говоря о том, что ей осталось недолго. Род держал в руках привычный ему меч. Меч, которым он чуть не убил человека. Он не обращал внимания на Люсьетт, которая продолжала держать его, и смотрел на напавшего врага искаженным от ярости лицом. Люсьетт дернула его за локоть и потянула на себя. Несмотря на запал прошедшего боя, он позволил ей это, и девушка повела его подальше от ощетинившегося мечами кольца рыцарей, внутри которого стоял безумец, снова готовящий огненную атаку. Все вокруг напряглись, но очередной вспышки не последовало. Трость треснула и распалась на части, оставив в руках мужчины только длинный стальной сердечник. - Пойдем. Прошу, - сказала Люсьетт и не услышала собственный голос. Люсьетт подумала было, что и она потеряла голос, совсем как Род, но Род растерянно кивнул ей, услышав ее слова. Они отошли в сторону. Люсьетт уловила краем глаза, как напавшего на них с Родом человека сбивают с ног за землю, и зажмурилась, обеими руками ухватившись за рядом стоящего Рода. Он напряженно следил за тем, как тому человеку связывают руки за спиной, и продолжал сжимать в руке меч. - Род, - воскликнула Люсьетт, и юноша повернулся к ней. Пальцы, стискивавшие его за локти, ощутимо дрожали. Девушка никак не могла унять внезапно возникшую дрожь. В ее конечностях снова возникло то самое оцепенение, которое настигло ее в первый раз у дома ведьмы. - Род, - еле произнесла она, ухватываясь за его имя как за спасительную соломку. Она смотрела на него. На меч, который он продолжал держать. На разбитое лицо недавнего противника. На уводящих его рыцарей. На лежащие безжизненные тела. На брошенную на пол пустую шкатулку, вокруг которой было много шума, но которая оказалась бесполезной. На свои руки, которые отчаянно продолжали дрожать. И снова выдохнула сквозь зубы: «Род». Род разжал пальцы, роняя меч из рук и сомкнул руки на дрожащей от шока девушке, согревая ее своим теплом.