Русалочка и Принц

Сумрак шевельнулся, и от стены отделилась тень. Люсьетт дернулась и рывком села, в комнате никого не должно быть. Дверь ведь была закрыта! Свежий ветерок заставил ее поежиться и дал ответ. Люсьетт плотнее закуталась в одеяло и отодвинулась подальше от открытого окна. Это не помогло, и она вся покрылась мурашками от холода. Шторы не были задернуты, они неохотно колыхались на ветру, впуская внутрь свет полной луны. Человек приблизился к ней, и Люсьетт смогла рассмотреть его на свету. Аккуратно уложенные черные волосы, дорогая приличная одежда и трость в руке выдавали в нем не бедного человека. Отсутствие у него меча обрадовало Люсьетт. Только трость поблескивала у него в руках. Видимо, он все же не рыцарь, но аристократ. Странно, Люсьетт таких не припоминает. Иностранец? На лицо человека опустилась тень, ветер ослабил поток, и Люсьетт перестала видеть его злобную усмешку. Гость прошипел, не став тянуть кота за хвост: — Ты забыла прихватить фиал, когда поехала к ней. Люсьетт вдохнула, унимая сердце, готовое выскочить из груди, и уверенно произнесла: — Я не могу поступить так, как вы хотите, пока не узнаю всего. Тень зарычала. — Ты знаешь все, что тебе нужно. — Нет. Я еще не встретилась с ведьмой. Тень опешила. Затем осторожно уточнила: — Хочешь встречи со злой ведьмой, проклявшей принца? Мы не можем знать, где ее найти. — Откуда-то же вы узнали про проклятие Рода. Вы точно знаете. Люсьетт улыбнулась, и тень дернулась, сгорбилась, издала булькающие звуки и захохотала. Тень смеялась и смеялась, Люсьетт сжала кулаки, пережидая его жуткий лающий смех. Отсмеявшись, мужчина выпрямился и сказал: — Твоя взяла, принцесска. Я скажу, где ее найти. *** Свернув измятую бумажку, Люсьетт засунула ее за пазуху. Ночь прошла, Люсьетт была готова встретить новый день. Она столкнулась с одной из служанок, гасящей свечи, не обратила внимания на удивленный взгляд и прошествовала на кухню. Там она наскоро позавтракала вчерашним куском хлеба (который, видимо, хотели засушить и использовать в супе) и прошмыгнула мимо первых поваров, не желая смущать их своим присутствием. Солнце взошло. Небо окрасилось в нежно-розовый цвет, робкие золотые лучи расцвели на горизонте, и Люсьетт ступила во двор. Грызя сухарь, она неспеша обошла конюшни, не нашла конюха и в замешательстве остановилась. Ну и где его искать? Покрутив головой, Люсьетт не увидела ни единой живой души. Хорошо, все еще спят. А случись ночью гонец какой срочный, терзавший лошадь весь путь и чуть ее не загнавший, кто за его лошадью присмотрит? Люсьетт сжала недовольно губы, поняв, что не так уж хорошо и ориентируется во дворце. Раньше такой нужды у нее не возникало, это конечно так, но… Ага, рядом с конюшней имеется отдельное строение, это оно? Люсьетт захрустела большим куском сухаря и подошла к строению, заглянула в окно. Уже издали она услышала молодецкий храп, потому виду спящего на разобранной постели юноши она не сильно удивилась. Лишь покраснела и зажала рот руками, увидев загорелый голый торс. Срамота-то какая! Быстро отвернувшись, она передумала его будить и поскорее зашагала в другую сторону. — Кто здесь?! — раздался грубый мужской голос. Люсьетт подпрыгнула и едва удержалась от того, чтобы не припустить куда подальше. Окликнули ее сзади, и Люсьетт обернулась. Из окна высовывалась нечесаная голова и кусок оголенного плеча — и эта голова недобро косилась на раннего гостя. — Вы чего тут шастаете в такую рань, девчуль? — заметно расслабился мужик и почесал небритую шею. Широко зевнул, потер слипающиеся глаза и ожидающе уставился на Люсьетт. Уставился во все хорошо протертые глаза, прямо снизу доверху прошелся и еще раз повторил пройденный зрительно путь. Люсьетт почувствовала, что помимо воли краснеет еще больше. — Оседлайте мне лошадь, я собираюсь отправиться в город. — Ба, — крякнул мужик, — с чего это? Лошадки наших дорогих гостей обретаются не здесь, это вам в другую сторону надобно, юная леди. — Он неопределенно махнул рукой так, что Люсьетт не поняла где они там обретаются. — Нет, мне нужна лошадь именно отсюда, — Люсьетт силой воли заставила себя смотреть прямо на этого неотесанного мужлана, который смущал ее непотребным видом. — Ха! Слыш, тут мамзелька подошла, коней Его Величества требует. Да хорош ты дрыхнуть! — голова скрылась внутри и обратилась к кому-то. Послышался смачный звук, будто кого-то шлепнули, и храп затих. — А? Что? — послышалось бормотание, и Люсьетт ощутила, как краснеет. Уже от гнева, не смущения. Она зло прищурилась и принялась ожидать появления небритой и нечесаной головы в окне. Голова появилась, но вместе со всем остальным телом, уже одетая, и не в окне, а в проеме двери. Она, кряхтя и потягиваясь, вышла из дома, направилась к Люсьетт. С каждым шагом фигура конюха становилась все выше, и вот он подошел к ней вплотную, возвысившись над девушкой на целых две головы. Люсьетт задрала голову и расширенными глазами посмотрела на этого человека. Раньше он не казался ей таким пугающим. В окне промелькнула еще одна нечесаная голова, помоложе, и ее Люсьетт тоже узнала. Обычно лошадь ей выводила именно та — молодая голова. А эта вот… — Слушай, леди, — произнес мужик с высоты своего роста, — здесь только скакуны Их Величеств и Его Высочества, я, конечно, понимаю, что вам, господам, хочется покататься, но делайте это на своих, собственность Его Величества трогать вам не сове… — Эм, мне кажется, или это спутница Эмелин? Точно, она! Только откуда-то платье господское достала, — высунулся из окна молодой паренек, все еще не одетый. — Ее Высочества Эмелин, дурень! — рыкнул мужик, и Люсьетт вжала голову в плечи. — И срам свой прикрой, тут девчонка щас в обморок из-за тебя упадет, глянь как трясется! Парень что-то пробубнил и снова скрылся. Мужик опустил взгляд обратно к ней, и Люсьетт побелела как лист. Громкий, грубый, слишком грубый, наглый, неотесанный мужлан. И где?! Во дворце! Как она раньше не замечала такого некомпетентного… — Эй, девочка, перепугалась, да? Ты на того придурка внимания не обращай, нормально все, щас он оденется. Люсьетт закрыла глаза и досчитала до десяти. Открыла. — Эмелин… Ее Высочество Эмелин пожаловала мне лошадь. Я знаю, что сейчас в стойлах стоит четвертая лошадь, которой никто не пользуется. Ее мне она и пожаловала. — Да? — покосился на нее мужик, — а указ королевский где? — Указ? — опешила Люсьетт. — Ну да, бумажка такая, на ней еще подпись есть и печать. Королевская печать, не какая-то другая. Он поглядел на растерянную Люсьетт, затем зычно расхохотался. В окне снова промелькнула голова, на этот раз расчесанная, осуждающе покачала ею и снова пропала. — Расслабься ты, понял я, — осклабился мужик и махнул рукой, — иди за мной. А нет, постой-ка, проснулся все-таки? — обратился он к вышедшему из дома младшему конюху. Парень оделся в белую рубашку, манжеты которой застегивал на ходу, и в черные выглаженные брюки, которые в течение дня наверняка испачкаются да испортятся. Просунув пуговицы в сверкающие петельки, он пригладил волосы и приблизился к Люсьетт. Мужик фыркнул и отвернулся, закрыв рот рукой. Проговорил что-то еле различимое и махнул рукой, будто говоря «идите, дети мои». Когда он заходил обратно в дом, плечи мужика дрожали, будто он силился не захохотать. Люсьетт обратила взгляд на подошедшего младшего. На его лице расцвела лучезарная улыбка, сверкнули белые ровные зубы, и парень учтиво склонил голову, сохраняя осанку. — Ведите, — молвила Люсьетт, и конюх протянул руку. Люсьетт оглядела его руку, подняла взгляд на белые зубы, вернула взгляд вниз и увидела грязную землю, сменившую дворцовые дорожки, и, все же, положила свою ладонь в его. — Позвольте я провожу вас. Мисс Люсьетт, верно? Можете звать меня Ханс. Люсьетт рассеянно кивнула и пролепетала нечто вроде «очень приятно, Ханс». Не отрывая взгляда от Люсьетт, он повел их к конюшне, откуда доносилось нетерпеливое ржание. Узнав голос, Люсьетт ускорила шаг и повела паренька сама. Конюх удивленно охнул и быстрее стал перебирать ногами. Она пошла по знакомому пути. Миновала вороного коня отца, прошла мимо гнедой красотки мачехи, мазнула взглядом по белоснежному жеребцу Рода и остановилась перед ней — перед своей Куколкой. Куколка была немолодой лошадью, имела потрясающе красивую черную масть и всегда проявляла завидное терпение по отношению к двенадцатилетней принцессе, которая дала ей такую кличку, вопреки уже существующему имени. И пусть отец, подаривший ей эту лошадь, уже забыл — пусть ее забыли почти все, за исключением немногочисленных личностей… Куколка недоверчиво всхрапнула, отпрянула, тонко заржала и повернулась боком, уставилась на гостей большим глазом с длинными пушистыми черными ресницами. — Извините, она у нас совсем нелюдимая, не подпускает к себе никого кроме меня, — пролепетал конюх и нехотя отпустил руку Люсьетт, — ее дарили Ее Высочеству, но кронпринцесса Эмлин не пожелала учиться верховой езде. Вот она здесь и стоит… постойте, не делайте так! — прошипел паренек, но не успел. Люсьетт вытянула руку с крохотным кусочком соли, просунула ее в стойло, и Куколка осторожно подошла. Ее ноздри расширились — лошадь фыркнула, обдав потоком воздуха ее ладонь. Соленый кусочек качнулся и чуть не выпал. Люсьетт подхватила его большим пальцем, вернула на место, и тотчас кусочек был слизан подошедшей Куколкой. Лошадь обнюхала пустую протянутую ладонь, которую Люсьетт не спешила отнимать. Почувствовав касание бархатных губ и ее дыхание, Люсьетт положила вторую руку на ее голову. — Извини меня, Куколка. Я вернулась. Лошадь обдала Люсьетт теплым дыханием и прижалась носом к ее щеке. Люсьетт зажмурилась и обхватила голову Куколки, запустила пальцы в ее длинную гриву. Встреча состоялась. Ее узнали. Паренек вокруг мельтешил, что-то с восторгом и ужасом восклицал, готовил сбрую, седло, а Люсьетт улыбалась и молча гладила Куколку. Когда Люсьетт вышла из конюшни верхом на лошади, в окне мелькнула изумленная бородатая голова, что-то прокричала, замахала руками. Люсьетт раскрыла рот в широкой улыбке и направила скакуна к воротам, которые для нее предупредительно открыли. Костюм для верховой езды, вытащенный из старого гардероба Люсьетт, позволял девушке твердо сидеть на лошади; она крепче прижала бедрами ее круп, пришпорила лошадь, и Куколка перешла в галоп. Богато одетую в довольно смелый наряд девушку проводили взглядами все стражники, а в окне на втором этаже, смотрящему в сторону ворот, дернулись занавески, будто кто-то на мгновение выглянул наружу, но затем вновь скрылся в глубине комнат. *** Первым делом они дали себе волю, продрались сквозь леса, облюбовали недалеко от дворца солнечную поляну, остановились. Куколка, обрадованная первой полноценной прогулкой после месяцев застоя, довольно загарцевала по поляне, пощипала свежую траву и вообще — радовалась жизни. Люсьетт же разложила на траве плащ и прижалась спиной к стволу дерева. Природа просыпалась: птицы мелодично переговаривались между собой, возвещая лес о незваных гостях; а в кустарниках и высокой траве что-то шуршало, как будто кто-то абсолютно маленький и незаметный пробегал сквозь бурную растительность. Постепенно веки потяжелели и опустились, унеся сознание Люсьетт в неведомые дали. Проснулась она от ощущения мягких губ на щеках. Куколка заскучала и нашла новое занятие — жевать волосы хозяйки. Отодвинув от лица морду животного, Люсьетт зевнула и встала. Охнула от вспыхнувшей боли и сложилась напополам — спать в неудобной позе на земле идея так себе. Кое-как разогрев тело и добившись послушания от онемевших конечностей, Люсьетт взобралась в седло и отправилась в путь. Люсьетт следовала пути, которым ступала давным-давно — пару лет назад, когда она была еще совсем юной и неопытной. В честь окончания долгой войны устроили парад, в котором приняла участие сама королевская семья — ее выжившие члены. Люсьетт помнила, как сильно злилась на отца. Мало того, что он устроил подобное совсем скоро после смерти матушки (король вообще делал вид, будто жены у него никогда и не было), так он еще и заставил дочь выйти в город к простолюдинам — Люсьетт не могла простить ему этого. А потом он и вовсе нашел себе новую жену. В груди начал зарождаться неприятный тугой комок, но ее быстро отпустило. Люсьетт вздохнула и посмотрела вперед. Люсьетт очень быстро приехала в город, и Куколка замедлила шаг. В отличие от того раза люди не прижимались к стенам, ее не защищали со всех сторон рыцари, и перед глазами не маячила спина отца, глядеть на которую тогда Люсьетт было тошно. Теперь люди не вели себя так благолепно. Они, конечно, не лезли под копыта и расступались перед всадницей, но атмосфера была совсем другая. Город продолжал жить своей жизнью. Проезжали мимо телеги, кареты, на дорогу то и дело выбегали детишки и с криком гнались за интересным им транспортом. Вот и за Люсьетт сейчас следовала пара несносных детишек, во все глаза глазеющих на богато приодетую всадницу — притом совершенно одинокую. Люсьетт привязала кошелек покрепче и попросила Куколку скакать быстрее. Куколка вела себя немного беспокойно, ее нервировал шум, крики, смех детей, гогот мужиков, и Люсьетт ее пристыдила: — Миссис Куколка, вы вели себя достойно на том шумном празднике, вы теряете хватку? Лошадь фыркнула, тонко заржала и покосилась на нее, изогнув изящную шею — и этим ее недовольство себя исчерпало. Дальше Куколка вела себя подобающе статусу, высокомерно фыркая тем, кто случайно загораживал ей путь. Люсьетт довольно похлопала ее по шее и обратила внимание на те вещи, которые проносились перед глазами. Взрыв разноцветных конфетти, флажки с гербом королевского дома, звуки труб и барабанов на краткое мгновение ожили в ее памяти и исчезли; их заменили разговоры горожан о ценах на продукты, о развитии ферм и садов на юге, о новом гениальном маэстро в театре, о… Люсьетт петляла по улицам, слушала и смотрела во все глаза и уши, слушала свой народ, видела его. Обрывки разговоров доносились до нее и проходили мимо, оставляя ей некоторое разочарование и внушая желание вернуться и дослушать. Но она не делала этого и скакала лишь вперед. В какой-то момент аккуратные столичные дома сменились домами попроще, а мощеная дорога стала реже и грязнее. До ушей Люсьетт донеслись звуки воды, и она потянула Куколку туда. Они вышли на мост. Под ногами неторопливо струился тонкий ручеек, и Люсьетт остановила лошадь. Спокойные воды не были устрашающими, и ничего в этих водах не говорило о том, что несколько лет назад ливень наполнил берега бушующей стихией, в которой чуть не утонула тогда Виорика. Взгляд направо — а на тот берег ее вытащил будущий жених. Судьбоносная встреча, иначе не скажешь. Интересно, если бы ее спас другой человек, ее возраста, симпатичный и с хорошим характером… она бы в него влюбилась? Тычок пяткой в бок, и Люсьетт с Куколкой отправились дальше. Они давно миновали главную площадь, на которой король произносил речь, а принцесса безмолвным призраком стояла за ним. Так что в этих местах Люсьетт не бывала. Ориентироваться она могла только по рассказам: за мостом располагался иной район, то был уже не центр — именно там раньше и жили Эмелин с Родом, вдали от оживленного шумного центра столицы. Люсьетт оживленно крутила головой и разглядывала непривычные декорации: отсутствие цветочных клумб и пыльные кусты вдоль дороги наводили тоску, а посеревшие непримечательные дома приводили в недоумение. Род, Эмелин, Офелия и ее муж вчетвером жили в одном из этих маленьких домов? Люсьетт озадаченно покачала головой. И лучше бы Роду с Эмелин не знать ее мысли касаемо качества жилья в этом районе… Раздался пронзительный свист, мимо пробежали улюлюкающие дети. В руках некоторые из них держали тоненькие книжки, обложки которых Люсьетт не разглядела. Учебный день у них уже окончился? Уже так поздно? Она же вставала в предрассветные часы! Разочарованная собой и длинным сном на воздухе, Люсьетт перестала валять дурака и направилась точно к нужному дому. Путь верхом занял лишь несколько минут, всадница проскакала мимо обогнавших ее детей и повернула на нужную улицу. Взгляд скользил мимо одинаковых непримечательных домов, и Люсьетт чуть было не пропустила нужный дом. Он не представлял собой ничего особенного, дом как дом: узкое двухэтажное серое здание, прижатое между точно такими же близнецами, черепичная крыша цвета красного кирпича, застекленные прозрачным стеклом занавешенные окна, короткие шторы которых скрывали лишь половину происходящего внутри здания… Выглядит как обычный дом обычной женщины, а не как логово злобной ведьмы. Люсьетт потянула поводья, и Куколка остановилась перед этим домом. Повернув голову, она ожидающе посмотрела на девушку, будто спрашивая «ты точно хочешь туда пойти»? В окне что-то мелькнуло, полупрозрачные шторы дали заметить движение, и Люсьетт прикусила губу. Хозяйка находилась дома. Было страшно, Люсьетт жалела о том, что не могла попросить Рода пойти вместе с ней. Так было бы спокойнее и намного безопаснее. Но то, что она сейчас делает — она делает в тайне от него. Так что крепись и иди до конца. Люсьетт спрыгнула с лошади и направилась к двери.