Месть

Мертвое царство. Серые тени бродят из угла в угол, молчаливые и угрюмые, посреди праздника в окружающем мире. Как отдельное государство в середине карты с яркими расцветками. Кусок схемы, над которым клубится черный дым от тяжелых мыслей. Юнги спит и не знает. Не знает, что Хосок плачет на подоконнике кухни, уткнувшись лбом в стекло. Что Намджун хмуро допивает запасы праздничного спиртного с Джином на ковре, где остатки банкета издевательски смеются над ними. А Чонгук ходит туда и обратно в спальню с распахнутой дверью, где Джой уже согрела своим дрожащим телом все углы на полу, огромными заплаканными глазами неотрывно наблюдая за постелью, на которой лежит неподвижное тело. Тело, которому отсрочили схождение с ума, заставив выключиться. Еще никогда в этом доме не было так тихо. Его засыпает снегом, пеленая в кокон белого и еще больше изолируя, а тени внутри не обращают на это внимания. Даже телефоны молчат — праздники же, все заняты. Чонгук натягивает на Суён свою огромную теплую толстовку, молча отмахиваясь от протестующих рук, окоченевших от того, что на полу холодно, а на Джой только тонкая пижама, которую вчера на нее надел Мин. Тяжело, сука. Мон пытается представить оружие в руке у Юнги, и у него получается. Потому что видел. Не получается только представить, что творилось в этой доброй душе в момент, когда она стала убивать. И вспоминает школьные годы, когда он оттащил мелкого от какого-то бедолаги, решившего позаигрывать с девушкой, что пришла с Мином. Мон тогда увидел и ужаснулся, какая ледяная жестокость была у мелкого в глазах. Вчера он увидел это второй раз в жизни. И больше не хотел бы. Никогда. Бутылка опустела, не дав желанного эффекта, Мон разозлился на нее и отшвырнул в сторону. Она покатилась по проходу с унылым дребезжащим звуком, и от Джина не прилетела угроза прибить за мусор в доме. Джину плевать. Он всё еще сидит на ковре в гостиной и тоже пьет. Они больше не смеются. Четверо из них. И Джин яростно рад тому, что тот, который вывел тогда Суён за угол, был среди них. Мину ничего не снится. Пусто и темно, он просто медленно идет вперед, пока случайно не натыкается на стену, которая растворяется и исчезает, открывая глазам потолок. Тяжело и с неохотой сознание возвращается, память еще молчит, но предвкушение чего-то кошмарного, чего не хочется вспоминать, уже душит. И Шуге хочется заснуть обратно и никогда не просыпаться; паника растет с каждой секундой осознания себя в окружающем мире, но перед взглядом вдруг появляется лицо Хосока, который насильно вливает что-то ему в рот. Мин захлебывается, глотает и хлопает глазами. По телу расплывается легкость, и сковывающий ужас отступает, словно Юна выдернули из лап черноты. Он все еще помнит, но его это уже не душит. — Ты сделаешь из него наркомана, Хоби. — Я не дам ему свихнуться. — Не переборщи только. — Я знаю, что делаю. Мин слушает голоса и ему тепло. Хочется улыбаться. И в туалет. Он пытается подняться, но голова кружится, его ловят чьи-то руки, и он хрипло шепчет, что ему надо. Руки ведут его, держат, расстегивают штаны. Юнги подташнивает от головокружения, но он все же заканчивает процедуру сам и даже натягивает обратно белье. Это всё, на что он способен сейчас. Руки ведут обратно, укладывают, раздевают, накрывают; у парня перед глазами радужные разводы и слабые очертания вроде бы знакомых лиц. Он будто смотрит на мир через витражи. Спать не хочется, но слабость не дает двигаться. Кажется, это Суён. Да, точно. Сует ему ложку под нос и просит открыть рот. И если она засунет ему туда что-то такое же приятное, как и Хоби, то Мин не против. Он послушно открывает, потом жует, снова открывает и жует. Кажется, девушка плачет. Парень тянется рукой к мокрым дорожкам и удивленно поднимает брови. — Не плачь, Суён. Я же послушный. Девушка роняет тарелку и трясется, ее оттаскивает с кровати Чонгук. Джин убирает испачканное одеяло, Намджун приносит другое и уже кормит Мина из другой тарелки, а парень вертит головой и не понимает, куда делась Джой. Он же должен открывать для нее рот. Телевизор весело мигает; в нем люди в красных шапках всё время поздравляют друг друга, сидят за столами и разговаривают, смеются. Мин тоже смеется, лежа на диване. Он сегодня сам гулял по дому, ходил на кухню и смотрел, как Джин-хен варит суп. Юн не знает, что уже три дня Хосок пичкает его дурью в дозах, недостаточных, чтобы отключиться, но вполне способных держать человека в состоянии полного придурка. Шуга слышит, как Намджун ругается, что это всё хреново, и как Хоби отвечает, что он уменьшает дозы и всё будет хорошо. Парень не понимает, что за дозы, но ему нравится, когда Хоби дает ему пить, после этого ему совсем не страшно. Он видит, прекрасно видит себя с оружием в руке, но думает об этом как о фильме, который был не с ним. А еще он спрашивает у Джой, как она себя чувствует, — та говорит, что хорошо, и обнимает. Хорошо. Телефон звонит и голосом учителя говорит, что Юнги пропускает все сроки сдачи диплома. Шуга долго соображает, копается в бумагах в комнате, а потом говорит Хоби, что ему нельзя больше пить эту приятную штуку. Ему надо вспомнить. Пять пар глаз постоянно следят за ним весь день, который он начал без дозы. А он шуршит бумагами и втыкает в ноутбук, пытаясь вникнуть в суть и доделать свою работу. Он так увлекается, что не замечает, как наступает вечер, а на следующее утро, когда просыпается, смотрит на спящую рядом Суён, и понимает, что его голова ясная и совсем не кружится. Смотрит в календарь, утверждающий, что прошла неделя с Рождества, вздыхает и пялится в никуда отсутствующим взглядом. Когда спустя два часа Суён звонит ему и истерично выпытывает, где он, Мин тихо отвечает, что сдает диплом и будет к вечеру. Девушка смотрит на сброшенный вызов и обводит взглядом остальных, напряженно ожидающих. — Диплом, — рассеянно говорит она, — Юн сдает диплом… Хоби первый, у кого в глазах расцветает смешинка. Девушка смотрит на него и начинает неестественно и судорожно смеяться, за ним остальные. Будто каменная глыба свалилась с души. У каждого. Еще страшно, но уже увереннее стало жить в этом мире, где один маленький Мин снова стал обычным. Наверное. — Как диплом, Юнги? Мин стоит у входа в кухню и смотрит на пятерых хёнов и на возлюбленную девушку взглядом, который ясно говорит, что его волнует точно не диплом. Парни тушуются, отводят глаза. Шуга подходит, садится на стул и смотрит дальше. Окунается в каждые по очереди глаза и в каждых оставляет вопрос. Что ты думаешь обо мне, хен? Я хочу знать, что вы все можете сказать мне. Я хочу знать, как мне быть дальше. — Юнги… — Намджун снова берет на себя роль того, кто обязан, — ты должен знать… Никто из нас… Нет, не так. Каждый из нас считает тебя правым. Независимо от того, насколько это кажется страшным. Юнги долго, невыносимо долго, изучает их глаза, будто выискивая подтверждение, потом утыкается взглядом в стол. И плачет. Впервые так навзрыд и беспомощно. Все срываются с мест, перепуганные этим больше, чем причиной самих слез, тормошат его, расцеловывают, умоляют прекратить так пугать хёнов, но Мин не может остановиться. Его лицо неузнаваемо, будто изнутри выглянул маленький львенок вместо сильного льва. Грива исчезла, остались только маленькие ушки и огромные испуганные глаза. Потому что лев, раненый в сердце, не может быть сильным. Потому что есть предел даже у таких, как он. Потом Хосок утащит его в комнату и запрет изнутри дверь, осторожно и со знанием дела расспросит о дяде, о пушке в реке, о том, чего им ждать и чего бояться, но поймет, что Мин сделал всё чисто, без промахов, и нет даже причин когда-либо связать его с четырьмя никчемными жизнями, которых больше нет. Хосок облегченно выдыхает и с этого дня следит за новостями. У него для Мина и Суён готовы фальшивые документы, и при малейшей опасности они унесут свои тапки в Китай. Хёны благословят и останутся скучать, прикрывать их задницы. Мин сдает экзамены и получает диплом. Осматривает слегка потрепанный стол в маленьком кабинете с табличкой «Младший следователь» на двери и задумчиво вертит в руке бумажку с паролем от базы данных полиции. Открывает раздел незакрытых дел и находит там файл, помеченный словами «Закрыть за отсутствием улик». Они нашли и допрашивали троих из последних жертв, но ни одна из них не подошла под время, место и версии. Они не знают про еще одну, последнюю жертву. И поэтому никогда не выйдут на Юнги. Он вешает на дверь свое имя. Младший следователь Мин Юнги. Лучший студент в потоке, которого преподаватель по основному предмету пропихнул в должность еще до получения корочки. Юнги думает о фильмах про оборотней в погонах и представляет себе, как его, уже чуть поседевшего, занимающего кабинет побогаче и должность не в пример выше, скручивают и ведут куда-то, а камеры щелкают, пресса гудит, что известный работник органов много лет скрывал свое жуткое прошлое. Юнги еще долго будут мерещиться такие штуки, но пока ему чуть за двадцать и вся жизнь впереди, а еще он соскучился по Суён. Дома вкусно пахнет едой. Юнги идет дальше, слышит шум воды в душе и открывает дверь. Суён, как и он, никогда не запирается. Мин заглядывает за штору и видит красивую голую задницу. У Джой потрясающе красивый зад, идеальной формы, плавно переходящий в стройные ноги. Тонкая талия и ни одной неправильной линии. Юнги залезает в ванну прямо в одежде, обхватывает девушку руками, Джой пугается и поворачивается. — Ты думаешь всё наладиться? — спрашивает Мин. — Всё будет хорошо, нужно просто верить в это, — девушка приближается к парню и обнимает. — Я буду следовать за тобой по пятам. Это значит — куда ты, туда и я. — Я люблю тебя.