Saint Asonia - Beast You'll never take me alive, I'm not hiding from this, I'm fighting with this beast inside. Will it ever die? Will it ever leave me alone? Leave me alone?
Сон снова не шёл. Питер лежал в своей кровати, бездумно рассматривая каждую отдельную паутинку в уголках стен. По его меркам было где-то три утра. Вечером парень вырубился почти сразу же, ибо Тони загрузил его работой. Весь день они посвятили тому, чтобы пробежаться по школьной программе выпускного класса по физике. Как Старк и думал, мальчишка оказался смышлёным и схватывал всё буквально на лету. Стоило мужчине дать Паркеру несколько новых формул или объяснить более сложные ходы решений, как парень сразу же вникал в суть и щёлкал задачки, как орешки. Единственная сложность была в том, что программа была довольно обширной, и пройти всё за один день было невозможно даже для такого умного подростка, как Питер. По-хорошему, сегодня им нужно было бы закрепить полученные знания, но это вряд ли. Ведь сегодня будет полнолуние. Бесцельное валяние в мягкой кровати было сомнительной перспективой для парня, поэтому он оставил все неудачные попытки заснуть. Ведь была задача поважнее — придумать, как именно он будет сбегать от зверя. Если так подумать, у Паркера не было ничего для побега, кроме старого фонарика и того самого маленького осколка, которым он тогда резал свою руку. И всё. Этого было мало, но отступать Питер был не намерен. * * * Холодная плитка покалывала босые ноги, смахивая остатки сна. Свет всё ещё не озарял массивные деревянные окна, поэтому в коридорах был сумрак, темными тенями пляшущий по стенам. Было довольно жутковато, но подросток не обращал на это внимание, пробираясь по пыльным коридорам. Парень надеялся, что в это время Тони спит и не будет отслеживать его передвижения. Сегодня ночью ему предстоит сбежать, и для этого нужно разобраться в планировке замка как можно лучше, чтобы не терять лишнего времени. Спустившись вниз, Питер облазил главную комнату в поисках выходов и входов. Но, как и ожидалось, всё оказалось не так просто. Паркер нашёл несколько дверей, которые были заперты, причем на интерактивные замки, и несколько окон, обрамленных прочной металлической оградкой. «Жаль, что у меня нет суперсил» Осознав, что с такой старомодной, но, всё же, действенной системой защиты ему не тягаться, подросток пошёл бродить по замку дальше. Но взгляд парня привлекло окно в пролете между первым и вторым этажами. Стёкла были на удивление прозрачными и чистыми, без витражей и замутнений. Прилипнув лбом к холодной поверхности, Питер стал жадно впитывать всё то, что открылось его взгляду: многовековой дремучий лес, угрюмый, одновременно пугающий и восхищающий своим величием, что мощными кронами елей оплел землю. Сквозь пышные кроны деревьев почти не пробивался свет, что только-только начал лениво выскальзывать из своего тёплого ложа, будто бы на пробу выпустив лишь пару робких лучиков. Густой утренний воздух смешивался с мягким туманом, точно пушистой ватой окутывая верхушки сосен, делая их ближе к заветным облакам. Стволы уходили вдаль на сотни метров, сливаясь друг с другом, лишь местами выделялись яркими пятнами мха. Лес был красивым, безумно, и так же безумно пугающим. Не мудрено, что Паркер умудрился заблудиться в нём несколько раз. Сказка окутала это место, но явно не со счастливым концом. — Сбежать решил? — хриплый, до мурашек пробирающий тонкую кожу голос коснулся мальчишки, заставляя того снова дернуться и резко развернуться. — М-мистер Старк, что вы тут… А… Боже, з-зачем так подкрадываться, я… Ох… — залепетал ребенок, снова опустив свои огромные глазища к полу и выламывая длинные тонкие пальцы. — Тихо, тихо, малыш, — ответил мужчина, окидывая растерянного ребёнка со спутанными ото сна шоколадными кудрями и мило покрасневшими щёчками внимательным взглядом. На этот раз Питер не дрожал, не пытался неосознанно — или осознанно — уйти от близости с мужчиной, не зажимался так сильно… и это радовало. От чего уголки губ зверя тронула лёгкая лукавая улыбка. — Вот в-вы напугали меня… А теперь ещё и улыбаетесь… — обиженно пробормотал парень, поджав свои покусанные губки как ребёнок и сложил руки на груди. До полной картины ему не хватало лишь топнуть ножкой и разбить какую-то посудину. — Ну прости, ребенок, — ответил Тони и на этот раз широко улыбнулся, хоть его улыбка и не выдавала раскаяния. Наоборот, он открыто забавлялся ситуацией. Увидев эту настоящую, искреннюю улыбку Паркер застыл, буквально залипая на мужчине. Черты его лица разгладились, и сам он стал будто бы светиться изнутри, не натянуто, а чисто так, правильно. В голове сразу всплыла фотография молодого Энтони, где он был вместе с родителями. Там молодой человек улыбался так же открыто и счастливо, что у Питера невольно задрожали коленки. «Неужели лишь одного моего присутствия ему достаточно, чтобы снова стать хоть немного счастливее?» — Ничего… — осознав, что он уже неприлично долго рассматривает мужчину, подросток смущённо закусил губу и опустил взгляд, так и замирая лишь в нескольких шагах от мужчины. Почему-то, хотелось подойти ближе, да чёрт, вообще хотелось быть ближе. Паркер не понимал этих своих порывов, но они с каждым разом становились всё сильнее и сильнее, что сопротивляться было очень сложно. Да и не особо хотелось, если уж честно… Но мальчишка так и остался стоять. Зверь, видимо, почувствовал эти волны нерешительности и какой-то странной, тщательно скрываемой и такой хрупкой нежности, что исходили от парня, поэтому сделал шаг ближе. — Не прячь от меня свои глаза… — снова это еле ощутимое — слишком мало ощутимое — касание кончиками шершавых пальцев к нежной коже подбородка и лёгкое давление вверх, поднимая голову. — Должно же в моей жизни быть хоть что-то прекрасное… Смущённый, до малиновой краски на щеках мальчишка ничего не ответил, но лишь послушно приподнял голову, смотря на Тони Старка. Тот смотрел в ответ, так и не убрав руки от парня. Притяжение между ними было таким сильным, что, казалось, его можно было нащупать рукой. Еле-еле борясь с собой, Энтони немного отстранился, понимая, что ещё немного и он перейдет черту. И тогда контроль безвозвратно перейдет зверю. — Ну, а теперь рассказывай, почему ты тут бродишь по ночам. — Я… я… Мне просто не спалось, — честно (ну почти) ответил мальчишка, снова опуская взгляд. — Снова… — У тебя бессонница, ребенок? — Прищурившись, спросил мужчина, излучая реальное беспокойство. — Н-не совсем, не знаю… — пожав плечами, ответил парень и снова повернулся к окну. Выдерживать такой пристальный взгляд зверя ему было сложно. — Просто слишком много мыслей в голове. — Мне это знакомо — мягко окликнул Тони и положил свою большую тёплую ладонь на хрупкое плечо. — Ты же знаешь, что можешь рассказать мне о том, что тебя беспокоит? — Да, спасибо… — Питер натянуто улыбнулся. То, что мужчина хотел ему помочь, было приятным. Но Паркер всё ещё не готов был открыться, ибо его мысли напрямую сопоставлялись с предательством. — Может хочешь тёплого молока с мёдом? — после небольшой паузы выдал Старк и тише добавил: — В детстве мама предлагала мне это, чтобы я быстрее уснул… Питер замер, а его сердце наоборот забилось в разы быстрее. Ведь… Тони впервые так просто сказал что-то о своём прошлом, будто бы он не боится доверять ему. И от понимания этого Паркеру стало ещё больнее. «Ведь ты сегодня предашь его доверие, так ведь?» Сглотнув вязкий ком в горле, подросток выдавил: — Д-да, спасибо, было бы неплохо… — Хорошо, жди тогда, сейчас принесу. Когда мужчина начал отходить, мальчишка повернулся к нему и быстро выдал: — А… Мистер Старк, у вас есть ещё такие прозрачные окна? — мысль пришла в голову быстро, без возможности обдумать, но слова уже сорвались с языка. — Просто… Скоро рассвет, я хотел бы посмотреть на него откуда-то повыше. — Ну… — мужчина скептически прищурился, обдумывая вопрос. Видимо, никаких подозрений он не вызвал, поэтому Тони ответил: — Да. Поднимайся наверх, встретимся под крышей твоей башни. Мужчина удалился, оставив парня наедине со своими мыслями. Словно в тумане, тот послушно поплёлся наверх, не замечая под собою множество ступенек. Эта мысль была спонтанной, но единственно правильной. Ведь, чтобы сбежать, Питер должен хоть примерно знать, в какой стороне его поселение. А увидеть это можно лишь с высоты. Негромкий кашель вывел подростка из оцепенения. Перед ним стоял Энтони с двумя кружками в руках и каким-то пледом на плече. — Малыш, ты меня пугаешь. Пять минут уже гипнотизируешь взглядом стену. — А…я… простите, задумался, — растерянно пролепетал тот. — Ничего, пойдем. Паркеру осталось только плестись за зверем. Несколько поворотов, небольшая лестница и они в каком-то сыром тёмном помещении. Скрип старой деревянной двери и… небо. — Вау… — это было всё, что смог выдавить из себя пацан. Его взгляду открылась крыша, немного на склоне, окруженная невысоким бетонным ступенчатым забором. Небольшая, но пару человек с лёгкостью поместятся. Мужчина вышел, ступил на крышу и протянул подростку руку. — Да я и сам… — тот послушно сделал шаг вперёд, вышел, и когда его взгляду открылось всё пространство окружающего леса с высоты поистине птичьего полета, голова Паркера закружилась и он чуть не свалился. Если бы не крепкие руки мужчины, которые сразу цепко схватили его и буквально вжали в своё тело. Сердце мальчишки на пару секунд перестало биться, пропустив болезненный такой удар. Нет, жизнь перед его глазами не пронеслась, он не успел даже ничего понять. «Кроме того, что ты чуть не разбился, придурок» Когда мысленный диалог был закончен, Питер понял, что до сих пор со всех сил вжимается в тело Энтони и едва ли не до синяков сжимает его плечи своими дрожащими пальцами. А сам мужчина тоже не шевелится, будто бы и сам задержал дыхание и лишь еле ощутимо скользит своими большими горячими ладонями по дрожащей спине. В этих руках, сильных, мозолистых руках было так спокойно и так чертовски правильно, что отстраняться не хотелось от слова совсем. Хотелось лишь прижаться ближе, ещё, теснее, сильнее вжаться кожей в чужую кожу и замурчать довольным кошаком в чужих руках, которые, чёрт, нихрена они не чужие! Ведь Тони обнимал так отчаянно, так крепко-крепко, показывая свою силу, но не чтобы напугать, а лишь бы защитить. И это было так приятно. — Ты в порядке? — Нарушил тишину Старк, но не отстраняясь ни на миллиметр. — А то твоё молчание начинает меня пугать. «Придурок, Тони сам намекает тебе отлипнуть, очнись, дебил!» — П-простите… — опомнившись, мальчишка отстранился и опустил взгляд так, что отросшая шоколадно-кофейная чёлка прикрыла порозовевшие от смущения щёки. — Всё хорошо, карапуз, — мягко ответил мужчина и переместил свои ладони на чужие плечи. — Иди сюда.I'm not running away from this part of me, And I'm not falling away now, I still believe
Развернув в нужном направлении Питера, зверь постелил на бетонный пол тёплый плед и усадил на него подростка. Тот следил за его действиями мутным взглядом, всё ещё пребывая в своих мыслях. Тони исчез из поля зрения на минуту и вскоре вернулся с двумя кружками, после чего сел рядом с задумчивым парнем и накинул второй плед ему на плечи. Какое-то время они сидели молча. Паркер смотрел на прекрасный вид, что открывался с этой… башни? Скорее это была смотровая площадка над башней, где в старину часовые высматривали врагов. Отсюда виднелся почти весь остальной замок, он был, как на ладони. Огромный, величественный и до безумия пугающий. Парень вспомнил, как бродил по нему сам, в поисках мужчины, и сразу снова стало жутко, холодными мурашками касаясь спины. Но сейчас, рядом со Старком, было до дрожи спокойно. Присутствие мужчины меняло всё. Кстати, о нём… Он сидел рядом, едва касаясь плечом плеча Питера и тоже смотрел вперёд, на мощные стволы многовековых елей, верхушками разрезающие пушистые облака. Взгляд его не выражал почти ничего, будто бы мужчина тоже находился в прострации. Парень без стеснения рассматривал его точёный мужественный профиль, почему-то не боясь быть замеченным. Внизу, там, где толстые корни деревьев пережёвывали землю, вцепляясь в его кожу всё глубже, пробивались первые, ещё бледные лучи сонного утреннего солнца, окрашивая серое, ночное небо в нежно-абрикосовый. Воздух буквально искрился под тёплыми лучами, создавая такой разительный контраст между верхним слоем всё ещё покрытого ночным туманом неба. Видимо почувствовав, что за ним наблюдают, Тони медленно повернулся и столкнулся взглядом с медно-янтарными глазищами, затянутыми поволокой из сладкого меда, что при лёгком свечении солнечных лучей становились ещё ярче и глубже, буквально светились своей красотой и жизнью. — Красиво, не правда ли? — прошептал Старк, но смотря именно в глаза мальчишки, уж никак не на рассвет. Осознание этого заставило парня залиться краской и смущённо поджать губы, но взгляда он не оторвал. Он Тони… нравится? И почему непослушное, но такое наивное сердце сбилось с ритма от одной подобной мысли… — Да, очень… — еле слышно, так же робко ответил Паркер, тоже смотря прямо в тёплые, медово-сладкие глаза напротив. Глаза чужого, неизвестного и до жути, до мурашек по коже пугающего, но ставшего таким близким мужчины. Смотрел и просто тонул в этих светло-янтарных омутах. И эти два взаимных комплимента, касающихся явно не красоты рассвета. Секунда, и чужая горячая ладонь, нежными, но такими приятно-шершавыми пальцами мажет по пылающей румянцем щеке. Оглаживает, нежно так, но ощутимо, как что-то бесконечно хрупкое, дорогое, бесценное, и замирает. Так же точно, как и замирает пугливое, трепещущее и безумно хрупкое сердце мальчишки, стоит Энтони его коснуться. Дыхание сбивается, да чёрт, оно вообще не нужно, ведь тот перестает дышать от этого касания, от всей этой щемящей, плавящей сердце нежности и трепета, что передается через кожу зверя. Мальчишка доверчиво замирает, пару раз взмахивает своими пушистыми ресницами, чтобы ещё раз окунуться в тепло и нежность глаз, и медленно закрывает свои глаза, показывая этим всю свою покорность и доверие. Доверие к Энтони Эдварду Старку, зверю, что уже месяц силой удерживает его в замке и пугает просто до мурашек… «А от страха ли эти мурашки?»That I'm not closer to killing, And I won't change,
Тони, пораженный этим доверием, кладет всю ладонь на мягкую щёчку и нежно гладит её. Кусает свою губу, сильно, чуть ли не до крови, чтобы сдержать скулеж внутреннего зверя от того, как же хорошо и так правильно ощущается этот бархатный мальчишка под его пальцами. Они скользят по скуле, нежно оглаживают подбородок и еле ощутимо, буквально на мгновение касаются мягких губ, сразу же возвращаясь к пылающей щеке. А Питер, этот простой подросток из Куинса, который в своей жизни имел лишь один неловкий поцелуй с Лиз, (который и поцелуем то назвать нельзя, так, сухое касание губ к губам) сейчас выгибается в спине от томящегося, липкого удовольствия, откидывает голову чуть назад и бесстыдно трётся щекой об ладонь, словно холодный, недолюбленый кот в поисках хоть капли ласки. И Старк даёт это ему, даёт с полна, приобнимая свободной рукой за хрупкое острое плечо, одним плавным движением сгребает в охапку и прижимает к своей груди, крепко обнимая. Мальчишка успевает лишь тихо всхлипнуть, пораженный действием мужчины, но он ни капли, совсем, совершенно чертовски не против, ведь… Ведь в этих объятиях так тепло, так хорошо, спокойно и, наконец, безопасно, что с уголков глаз сбегают слезы облегчения, липкие и такие солёные… Подросток обхватывает мужчину руками, смыкая их на его спине и утыкается носом в его грудь, неосознанно втягивая терпкий, но такой манящий запах Старка. Руки на спине подростка жгут кожу, кажется, что прожигают прямо до дыр, но Паркер не против, совершенно ни капли не против, ведь этот жар топит лёд, что уже так давно копится под его ребрами. Отогревает сердце. — Питер… — хриплым голосом, тихо так, осторожно, будто бы боясь спугнуть. В этом отчаянном обращении было столько невысказанных чувств, столько боли, отчаяния и такой нехарактерной зверю робкой надежды, что мальчишка неволей вздрогнул, лишь сильнее вжавшись в чужое тело. — Я хочу, чтобы ты знал. Ты всегда можешь рассказать мне всё, что угодно. Можешь прийти ко мне, если тебя мучают кошмары, не важно, даже если я сплю. Всегда можешь довериться мне, открыться и потребовать того же взамен. Я пойму тебя, постараюсь помочь и никогда не стану осуждать… Запомни это, прошу, малыш… — Н-но… Тони… — тихо-тихо, еле слышным шепотом куда-то в шею мужчины, кончиком носа касаясь подрагивающей венки. Сказать, что слова Старка надломили что-то, ранее такое крепкое под ребрами подростка, это не сказать ничего. Мужчина открылся мальчишке, открылся единственному человеку, которого он впустил в свою жизнь за все свои 200 с лишним лет. Открылся тому, кому доверять не следовало. Кто предаст его доверие вот прямо сегодня ночью… — Почему… я? — Потому что я тебя… Аргх, — почти сразу же выпалил мужчина, но резко прервался. Зажмурившись, он шумно выдохнул и слишком сильно откинул голову назад, стукнувшись об стену. Что-то, а точнее кто-то внутри Тони выламывал себе путь наружу сквозь плоть и ребра. Зверь, что хочет быть ближе к своей истинной паре. К части себя, к тому, кто должен всегда быть рядом, стать частью него, лучшей, идеальной, любимой частью, но… Нельзя. Ведь мальчишка ещё не принял его. А заставлять его Старк больше не будет. Никогда. — Потому, что ты единственный, кого мой внутренний зверь подпустил близко… к нам. Поэтому… пожалуйста, не отталкивай меня… Слезы снова горячим неконтролируемым потоком хлынули из глаз, болезненно нежно оглаживая щёки и утопая прямо в горячей коже шеи мужчины. Питер плакал, плакал, как ребенок, понимая, что вся та последняя плотина самоконтроля прорвалась, пробилась, уничтожилась словами Энтони Эдварда Старка, проникая прямо внутрь, в душу, да даже ещё глубже… Никто ещё никогда не говорил Паркеру подобных слов. Ведь он лишь простой ребенок, никчемный, брошенный и разбитый… Разве он заслуживает таких слов, таких искренних чувств, эмоций? Мужчина хочет быть рядом, когда никого не было, хочет понять, когда никто даже не слушал, хочет помочь, когда всем было все равно… Нет, нет, нет, нет! Это не может быть правдой, он не заслужил этого… но… Внезапно в голове родилась мысль. Та самая, которую Питер боялся больше всего. «Может, стоит дать ему ещё один шанс?»There's still worth on the willing, The darkest range.
— Мистер Старк… П-пожалуйста, — на выдохе, тихо-тихо. Мальчишка боится оторваться от сильного тела, боится поднять голову, потерять всё это такое необходимое тепло… Обжигая горячим дрожащим дыханием лёгкую щетину. — Расскажите мне, зачем я тут. Прошу… — Я не могу, малыш, прости… — со всем сожалением в голосе, не напускным, и сопровождаемое тихим утробным рыком разочарования. — Я расскажу тебе, обещаю, расскажу. Но только дай мне ещё немного времени. Пожалуйста. Мальчишка не ответил, лишь тихо шмыгнул носом, смаргивая липкие горячие капли с щёк. — После полнолуния, — твердо выдал зверь, заставляя подростка вздрогнуть. — Дай нам пережить его, и я расскажу тебе. Всё, что ты захочешь узнать. Обещаю. Слова в ответ не нашлись. После слез и нервных потрясений голова гудела, ощущаясь тоннами веса на плечах. Удобно устроившись в сильных руках, Питер и не заметил, как стал погружаться в тягучий, карамельный сон. Видимо, мозг мальчишки решил дать ему отдохнуть после такой эмоциональной встряски. Поддавшись волнам тепла, что исходили от поглаживаний чужих рук на спине, Питер проваливался всё глубже и глубже, в тёмные пучины проточной воды, что затапливала уши, нос и рот. И последнее, что он услышал — фраза-фантом — был отчаянный шепот Старка: — …я уже не смогу без тебя. *** Пробуждение было ленивым. Глаза никак не хотели открываться, ощущаясь чугуном на веках. Засыпать в тёплых сильных руках было так хорошо, что бессонница отступила на время, предавая Паркера царству Морфея. Потянувшись до приятного хруста костей, он ощутил, что довольно хорошо отдохнул и даже выспался. Ведомый непонятным сладким рвением, мальчишка ощупал пространство рядом с собой, всё ещё не разлепив веки. Он ожидал наткнуться на Старка, но… рядом было пусто. Этот факт заставил парня окончательно проснуться и принять сидячее положение, открыв глаза. И да — мужчины рядом не оказалось. Лёгкая сонная улыбка сошла с его губ, а внутри сразу же стало холоднее. «Ну, а что ты думал, что он будет охранять твой сон до пробуждения?» — Ты не прекрасная принцесска, Паркер, смирись… — тихо пробубнил парень себе под нос. Да, тот факт, что Тони ушёл, уколол подростка где-то под ребрами, обжигая все органы чувств. Липко и неприятно, ведь, если быть честным, Питеру до мурашек по коже хотелось проснуться в этих тёплых объятиях, услышать такой волнующий хриплый голос, искупаться в меде чужих глаз. Ведь в его жизни никогда ещё такого не было… Да даже мысли, чтобы проснуться рядом с кем-то, — ну, в смысле, с чужим человеком, впустить его в свою зону комфорта, довериться, — не возникало никогда. Это было так непонятно, так ново и так… волнующе, что хотелось искусать губы в кровь, лишь бы перестать об этом думать. Ибо Питер не до конца уверен, что его тело не начнет реагировать… иным образом. Особенно одна определенная часть тела, угу. «Да, Питер, давай, успокаивай себя этими мыслями. Говори себе, что тебе понравилось засыпать вместе с Тони потому, что для тебя это ново, давай. Это же не потому, что тебя так волнует именно его присутствие, так будоражат его руки на твоём теле, так согревает именно его тепло. Того, кто так умело пробрался внутрь твоей грудной клетки, огибая ребра и впитываясь туда, где пульсировало что-то бесконечно хрупкое и живое» Конечно, Паркер понимал, что это ненормально. Он не должен так часто думать об Энтони, не должен хотеть его компании, желать снова согреться в его руках. Не должен, но он хотел. Очень сильно… Ведь не смотря ни на что, Тони был очень умным, самым умным из всех, кого парень знал; остроумным, весёлым и имел довольно хорошее телосложение (особенно когда нагибался, да). Но помимо всего этого, зверь был единственным, кто пытался на самом деле понять мальчишку. Он слушал его, и не просто слушал, но и слышал, поддерживал, терпел все детские истерики и слезы. Узнал про прошлое Паркера, про его слабости и загоны, и всё равно захотел всегда быть рядом. И это было лучшее, что кто-либо чужой для него делал. За всю его короткую жизнь. И это была та причина, по которой Питер начал сомневаться в своем решении. Ведь, если честно, там, в глубине, не кроясь, лежало одно — уходить не хотелось. Что-то царапало изнутри живота, когда подросток понимал, что уже сегодня ночью должен будет сбежать. А самое главное, Тони верит ему. Он открыл почти все свои тайны, поделился своей историей, своей болью и утратами, требуя взамен лишь того, чтобы Паркер был рядом. Конечно, это дико, странно и вообще не законно, но разве Старк умел по-другому? Видимо нет… А Питер? Питер бросит его, снова оставит гнить одного среди пыльных стен пустого замка, где зверь снова вынужден будет бороться со своими внутренними демонами. «Ведь я должен уйти. Должен… Я свободный человек, я не могу жить в вечном заточении… С неизвестным существом, пугающим до жути… А дома меня ждёт Мэй. Единственный оставшийся мне родной человек, женщина, которая меня воспитала, любила и заботилась. Женщина, которая смертельно больна и как никогда сейчас нуждается во мне. Поэтому я должен вернуться к ней» *** Низкие лучи солнца выжигали веки. Недовольно закряхтев, Питер свернулся клубочком, выныривая из сладкой дрёмы. Уткнувшись носом в подушку… так, стоп, подушку? Резко открыв сонные глаза, парень принял сидячее положение. Он все ещё был на крыше, но… Накрытый? С подушкой? Паркер не помнил, чтобы спускался за этим всем, значит… нет, серьезно? «Неужели… это Тони накрыл меня?» Мысль об этом неосознанно вызвала на лице подростка глупую расплывчатую улыбку, отзываясь мягким теплом в груди. Ведь такое простое проявление… заботы, значило для мальчишки гораздо больше, чем множество пустых слов. Все так же улыбаясь, как довольный идиот, Питер осмотрелся по сторонам. Персиковое солнце уже кренилось к горизонту, окрашивая мощные ели золотой краской. По видимому, уже было около семи часов вечера. «Ох, долго же я спал…» Опустив взгляд ниже, Паркер обнаружил, что возле его импровизированного ложа стоит тарелка с банановым печеньем и стакан молока, правда уже холодного. А так же лежала книга, которую на данный момент он читал… Часто заморгав, подросток потёр глаза, в которые определенно что-то попало, да, и он совершенно не расчувствовался, нет, что вы. Просто… Черт, таким счастливым после пробуждения мальчишка себя не чувствовал уже… ну, примерно никогда. Аппетит пришел сам по себе, поэтому Питер съел почти всё сразу, запивая молоком, после чего принялся листать страницы книги. Сосредоточиться на тексте было сложно, мысли то и дело возвращались на несколько этажей ниже, туда, где сейчас, наверное, работал мужчина. Подросток с удовольствием бы спустился сейчас вниз, к Мистеру Старку, но… мысль о том, что, возможно, он надоел мужчине, угнетала, заставляя оставаться на месте. Всё таки, сегодня Паркер должен будет навсегда оставить зверя, поэтому, стоит понемногу отвыкать от него. Отвыкать от того, кто уже под твоей кожей. Забавно. Кстати, о побеге. Вспомнив, зачем он вообще вылез на крышу, парень поднялся на ноги и начал осматриваться по сторонам. К его облегчению, там, вдали, прикрытые мощными кронами елей, виднелись холмы, у подножия которых располагалось поселение Питера. Теперь он знает, в какую сторону бежать. А значит, шанс есть. *** Господи-боже, как же тяжело было его не поцеловать! Когда Питер, такой открытый, до бесконечного милый, теплый и нежный, позволил обнять себя, прижать к сильному телу, Старку показалось, что он умирает. Ведь сердце сдавило такой сильной тягой, что по вискам пошли желваки и воздух как-то уже не особо-то и проникал в лёгкие. Дышать стало нечем, ну, почти, ведь был ребенок. Ребенок, который так доверчиво позволил обнять его, почти даже не показывая свою дрожь, который прижался так непозволительно близко, — ближе, чем кто-либо. И это было правдой. Ибо за всю свою прошлую разгульную жизнь Энтони спал со многими, очень многими, но объятия… они всегда были для молодого человека чем-то слишком личным, чтобы так просто разделять их с очередной пассией на одну ночь. Объятия, робкие, невинные касания и теплые, целомудренные и нежные поцелуи были недоступны Тони, который с юности остался один. Недолюбленный, не любивший.You'll never take me alive, I'm not hiding from this,
Но сейчас это кудрявое чудо так доверчиво жалось к его боку, и Старк признал, что был не прав. Дышать… А зачем? Ведь воздух не нужен, когда рядом этот сгусток нежности, обрамленный прочной решеткой из боли и потерь. Такой же, как и сам мужчина. Одинокий, жадный до любых ласк, и бесконечно желающий получить хоть немного тепла. Поэтому дышать было чем, точнее, кем. Энтони Эдвард Старк дышал мальчишкой, прекрасным, идеальным, родным… Дышал в прямом и переносном смысле, ибо от подростка исходил настолько приятный запах, что внутренний зверь начинал скулить и царапать острыми когтями живот мужчины, пытаясь прорвать себе путь наружу. Ближе к прекрасному ребенку, который пах домашними, спелыми персиками, сладкими, до безумия сочными. Что так и хотелось сжать тонкую мраморную кожу зубами, чтобы ощутить, как по губам течет сладкий фруктовый сок. А после зарыться носом за ухо Питера, туда, где запах был самым ярким, самым сильным. Прикрывать глаза, вплетая пальцы в непослушные кудри, перебирать их и втягивать лёгкий, едва ощутимый запах шоколада, возможно оставленный шампунем… Хотя Энтони больше был склонен думать, что это сам Паркер пахнет так. Как никто другой, как что-то самое близкое, дорогое и бесконечно хрупкое, ранимое, но сильное. «Питер-Питер-Питер…» — эхом отзывался зверь.I'm fighting with this beast inside. Will it ever die?
Малыш заснул, прижавшись к Старку, а тот был на грани, чтобы позорно не сбежать. Ведь розовые, чуть приоткрытые покусанные губы этого создания притягивали посильнее силы притяжения. И вообще всех остальных известных в природе сил. Но нельзя было целовать мальчишку, нельзя. «Нельзя-нельзя-нельзя» — вторило что-то внутри. Ведь, если Старк сейчас поддастся, и даст зверю полноценно ощутить пацана, то мужчина потеряет контроль. Зверь, ощутив свою пару, так близко, так непозволительно близко и ярко, уже не отступится. Он захочет забрать то, что принадлежит ему по праву. Самоконтроля Тони не хватит, чтобы остановить его, зверь просто подчинит его волю, запирая глубоко в собственном теле. И тогда Энтони точно не сможет помочь Питеру, этому солнечному ребенку. Обезумевший зверь подчинит его себе насильно, по законам природы, дико. Не давая выбора, не оставляя и шанса на спасение. Ведь он будет боятся, что у него отнимут его пару и захочет оставить на ней метку… И Питер не сможет ему помешать. Поэтому нельзя, поэтому мужчина держится из последних сил, хоть и так чертовски очень хочется. Питер должен сам принять его, принять мужчину полностью, целиком, со зверем, монстром, внутри него. Только если парень сам, добровольно, откроется ему, доверится полностью, доверит свою душу и тело, зверь успокоится. Ведь он будет знать, что пара никуда не денется, и отступит.Will it ever leave me alone? Leave me alone?
Осталось ещё немного… Пережить это полнолуние, и всё. Сразу же после него Энтони Эдвард Старк расскажет Питеру Паркеру о себе всё. А дальше уже будет решать мальчишка… *** Вернувшись в свою комнату, Питер в первую очередь переоделся. Сделав вид, что замёрз, он надел плотную кофту и удобные джинсы, ведь… ведь ночью холодно, особенно в лесу. Парень понимал, что времени возвращаться за рюкзаком у него, скорее всего, не будет, поэтому все вещи должны быть сразу же при себе. К сожалению или счастью, у него их не так много. Лишь один несчастный осколок, который подросток запихнул в карман джинс, и старый фонарик, спрятанный в кофте. Спускаться вниз было страшно, но, если он просидит до ночи в своей комнате, то Тони точно что-то заподозрит. Переставляя дрожащие ноги со ступеньки на ступеньки, в своей голове парень вторил лишь одно: «Не позволять сближаться, не позволять сближаться, не позволять сближаться, не позволять…» Ведь если Мистер Старк снова притянет мальчишку в свои объятия, вряд ли он сможет думать о побеге… Внизу было тихо, но горел свет. Пройдясь по главному залу, Питер остановился у камина, пустым взглядом уставившись на игривые языки пламени. Внутри его потряхивало от страха и волнения, но… Не важно. — Ну наконец-то, а то я уже соскучился, — раздался до боли знакомый низкий голос, что заставил парня резко развернуться в сторону его источника. Развернуться и замереть, ибо… Чёрт. Такого Мистера Старка Паркер уж точно не ожидал увидеть. Так и застыв с приоткрытым ртом, он медленно поплыл взглядом вверх по телу мужчины. Начиная от стройных ног, непривычно обтянутых вполне таки современными джинсами, которые подчеркивали подтянутые бёдра; далее взгляд скользнул к торсу, который плотно обтягивала простая черная майка, что на уровне широких плеч мужчины натягивалась так, что могла треснуть. Питер чувствовал себя выброшенной на берег рыбой, которой осталось только открыть рот и хлопать глазами, ибо, ну серьезно, где все привычные свободные штаны, где старомодные рубахи? Боже, но все это было цветочками, стоило лишь любопытному взору скользнуть выше, на лицо мужчины. Обычное такое, человеческое, ни разу не звериное! Аккуратная стриженная бородка, балансирующая с лёгкой щетиной, фигурные пухлые губы, растянутые в игривой улыбке, красивый слегка курносый нос и… глаза, прекрасные янтарно-карие глаза, обрамленные густыми темными ресницами. — Вау… — тихое сорвалось с языка парня, ибо мужчина был… Был — ну, как минимум — горяч? Да даже это слово казалось слишком холодным для него, он был прекрасен. Такой, на каких обычно толпами вешались девушки, а мужчины тихо завидовали. И неизвестно кому больше — Энтони, или этим девушкам. — Не переживай, если тебе больше по духу моя звериная натура, то это лишь временный образ, — непринужденно ответил Старк и улыбнулся шире. — Солнце встанет, и я снова стану неотразим. «Чёрт меня дери, иметь такую улыбку вообще законно?» — Ребенок, меня снова пугает твоё молчание, — добавил он и медленно пошел навстречу к парню. — П-простите… — еле слышно пролепетал мальчик, но так откровенно пялиться не перестал. Теперь-то он понял, почему у того никогда не было проблем с личной жизнью. Мужчина оказался близко, так непозволительно близко, что Паркер щекой чувствовал его горячее дыхание. Он молчал, позволяя пацану рассматривать его, но лишь упёрся рукой в стену около шеи парня, будто бы перекрывая тому все пути к отступлению. И это было, ну, настолько горячо и так по-собственнически, что внизу живота подростка начало приятно тянуть, отдаваясь теплом ещё ниже… «Чёрт, чёрт, чёрт, этого ещё не хватало, соберись, Паркер!» Но Тони, будто бы не замечая внутренних терзаний мальчишки, мягко улыбнулся и вторую руку положил Питеру на плечо. «Блять…» Не успел парень и отреагировать, как с его губ сорвался жалобный стон, подтверждая начало капитуляции самоконтроля ребенка. Зажмурившись, он часто-часто задышал, пытаясь заставить своё тело успокоиться. Ведь если мужчина не перестанет его трогать, то у Питера просто-напросто встанет, и тогда ни о каком побеге уже и речи не будет. Поэтому надо что-то делать, пока ещё не всё потеряно. — М-мистер Старк… П-пожалуйста, — начал пацан, сам не узнавая свой тонкий голос, — Н-не трогайте меня…I know I can control it, the things I see, And I've lost all of the anger inside of me,
— Что? — с непониманием в голосе, и явно с непониманием в прекрасных глазах, видеть которые Паркер не должен. — Н-не трогайте меня, п-пожалуйста… — ещё тише, жалко так, ибо на другое он сейчас не способен. — Карапуз, ты чего? Я же просто тебя по плечу похлопал… — уже без улыбки в голосе, но руку так и не убирая. — Все равно, прошу, не т-трогайте меня! — громче уже из-за собственного страха и отчаяния. — Но… Почему? «Вот он, вопрос который убьет меня… А мой ответ его…» — П-потому, что мне… — давай, Паркер, ты сможешь, ещё немного… — Мне… неприятно… Пауза, в которой Питер отчётливо слышал, как гулко бьётся его сердце. И так же отчётливо понимал, что разбивает сейчас второе, доверенное в его руки чужое сердце. — Мои прикосновения или я? — и в этом вопросе столько плохо скрываемой боли и отчаяния, что у мальчишки подкосились колени. Не меньше, чем когда Старк рассказывал про Наташу… «Давай, Питер. Добивай его… Делай больно единственному человеку, который принял тебя. Давай. Иначе тебе отсюда не уйти» — Ваши прикосновения… И В-вы. Тишина, такая оглушающая, что вмиг заболела голова. Питеру даже показалось, что он перестал слышать дыхание Тони. Как и удары его сердца. «Последний шаг…» — Так что отпустите меня уже… — громче, надрывно, будто бы от отвращения, но на самом от ноющей боли в сердце, — прошу вас! Рука с плеча вмиг исчезает и сразу же становится будто бы на десяток градусов холоднее. — Как пожелаешь, — раздается тихое, бесцветное в ответ, и чужие гулкие шаги, разносящиеся по замку. Питер так и стоит, зажмурившись, и со всех сил душит подступающие слезы, пока не раздается женским голосом: — Мистер Старк покинул замок.And I'll get closer to living another way.
Эхом разносится по пустому залу, после чего Паркер наконец открывает глаза. Вот он, его шанс, а ещё у него катастрофически мало времени. Идея рождается быстро. — ПЯТНИЦА, я должен извиниться перед ним, выпусти меня, пожалуйста! — Нет доступа. — ПЯТНИЦА, прошу, это очень важно. Я вернусь сразу же, как только извинюсь! — Прости, Питер, но Мистер Старк запретил мне выпускать тебя. «Ну ладно, я хотел по-хорошему…» Дверь в мастерскую была приглашающе открытой. Скользнув внутрь, парень сразу же подбежал к главному компьютеру. Хоть Старк и довольно часто менял пароли, последний он поставил лишь пару дней назад, так что, подросток надеялся, что это сработает. — Давай, пожалуйста! — шептал он, вводя нужные цифры. И, к счастью, компьютер включился. Понимая, что от этого зависит вся его жизнь, Питер, сметая все попадающиеся на его пути коды безопасности, снова ловко пробирался в «душу» компьютера. «Если я выживу, я потом расцелую Неда за все эти знания» Медленно, нехотя, но система поддавалась, обнажая свои уязвимые места. Понимая, что времени катастрофически мало, он нашел протоколы безопасности. При всем желании, взломать их парень не успел бы, но вот подправить… Ловко лавируя между строчками кодов, Питер нашел нужную лазейку. Вот оно — окно в спальне Старка! Оно было единственным, что не имело решёток, а значит… Это его шанс. С трудом отключив видимость над ним, Паркер закрыл протоколы и попытался придать компьютеру первозданный вид. Коридор, комната, лестница, коридор, пролет, поворот, поворот и ещё один, и вот, вот она, комната Старка. Радуясь, что память не подвела его в самый важный момент, мальчишка проскользнул внутрь. Запыхавшийся, подросток осмотрелся по сторонам. Вокруг было тихо и пусто, так же, как и во всем замке. Прикрыв за собой дверь, Питер подошёл к окну, за которым действительно не было решёток. Вставая коленями на подоконник, он потянулся к ручке, в попытке открыть оконную раму. — Давай же, пожалуйста, ну… С громким противным визгом, та всё-таки поддалась, позволяя парню открыть окно, после чего тот замер, со страхом ожидая возгласов ПЯТНИЦЫ. Но ИскИн молчала, обманутая «правками» Питера в своих протоколах. Вниз с окна до земли было метра два, и нужно было прыгать. «Давай, другого выхода нет…» Последний раз оглянувшись, Паркер зажмурился, сильно, до белых пятен перед глазами, ибо слезы так и рвались наружу, размывая картинку перед собой. В голове мелькали воспоминания о днях, хороших днях, проведенных с Тони… О его заботе, поддержке, доверии… непослушное сердце стучало так сильно, будто бы хотело вырваться из грудной клетки, дабы остаться тут. «С ним…» Шумно втянув воздух, Питер открыл глаза, смаргивая все-таки проступившие слезы. — Давай, сейчас или никогда… — с этими словами мальчишка, оттолкнувшись от рамы, прыгнул вниз.There's no help for the hunted, Give me one more day!
Приземление было жестким, с ранением в виде поцарапанного локтя, но это мелочи. Главное было то, что он, Питер, теперь… на свободе? Но радоваться и расслабляться сейчас было рано. Старк мог вернуться в любой момент. Поэтому, отыскав взглядом ориентиры, в какую сторону бежать, парень двинулся вперёд. Вокруг было темно, нога немного саднила от «мягкой» посадки с окна, но это было не важно. Лес начинался примерно в пятистах метрах от замка. «Там уже будет легче… Давай» Захлебываясь своим дыханием с непривычки, подросток наконец вбежал в лес. Высокие, переплетённые между собой мёртвыми узлами кроны деревьев не пропускали света, так что бежать приходилось на ощупь. Перебегая от одного ствола к другому, парень отбежал от замка на такое расстояния, что тот частично скрывался соснами. Понимая, что ещё немного и он просто выплюнет свои лёгкие, Питер остановился, прячась за широким стволом. Было жарко, холодный от страха пот крупными бисеринами сбегал по спине, а надеть плотную кофту уже не казалось таким гениальным решением. Вокруг было темно, так как молочный свет полной луны едва просачивался через дремучие лабиринты из веток и листьев, и очень тихо. Даже, пугающе тихо… Так, что подросток отчётливо слышал грохот своего бьющегося сердца. Внезапно рядом ухнула сова, заставляя Паркера, с тихим, но красноречивым «блять» упасть на свою пятую точку и зажмуриться. То, что это была всего лишь птица, до него дошло не сразу. «Так, Питер, соберись… Скоро ты будешь дома…» Дальше мальчишка принял решение передвигаться шагом, чтобы создавать меньше шума. Чем глубже в недра леса он заходил, тем темнее и страшнее становилось. Закрученные голые ветви, точно когтистые лапы, и липкая пушистая паутина страха не убавляли. Через какое-то время Паркер заметил, что деревья начали редеть. Вскоре он вышел на поляну, вдалеке от которой светилось что-то… красным. «Серьезно, это было так просто?» Отвлечённый прекрасным сияющим цветком, парень беспечно побежал к нему, падая на колени рядом с этим маленьким чудом природы. «Мэй… Этот цветок нужен ей» Но как только рука парня потянулась, чтобы сорвать его, сзади, до боли знакомым хриплым баритоном раздалось несколько слов, вызвавшие по спине подростка мурашки отнюдь не удовольствия… — Жизнь тебя ничему не учит, да, Паркер? Вздрогнув всем телом, Питер так и замер с вытянутой рукой и оглушающе громким стуком своего сердца. В голове сразу начали мигать тысячи мыслей, в беспорядочном водовороте сталкиваясь друг с другом, но ничего пустого из него парень поймать не мог. «Чёрт, чёрт, чёрт! Так протупить мог только я…» — Как говорят, место встречи изменить нельзя? — голос раздался уже ближе, совершенно не такой, каким его запомнил подросток. Более низкий, глубокий и абсолютно точно показывающий, что его обладатель сейчас говорил явно без усмешки на губах. Чужой и чертовски пугающий… Встать сил не было, точно так же, как и вообще сдвинуться с места. Паркер будто бы приморозился к земле, судорожно думая, что делать дальше… Но ответ пришел сам, точнее, это решение приняли за него. Чужая рука сдавила его плечо и одним литым движением без особых усилий подняла его, при этом хорошенько встряхнув. — Смотри на меня, — сзади так близко-близко, едва ли не касаясь горячим дыханием затылка. Властно, заставляя подчиниться. И угрожающим рыком добавляя: — Смотри, я сказал! Задыхаясь от страха, парень медленно развернулся, сталкиваясь с презренным, но внимательным взглядом светящихся медовых глаз напротив. — Я жду объяснений, — так и не убрав руку с плеча, будто бы придерживая от дальнейшего бегства. Но Питер стоял, как в воду опущенный. Слова, из которых в голове было сотни миллионов комбинаций, никак не хотели ложится на язык. На мужчину он не смотрел тоже, рассматривая свою обувь. — Говори! — хрипло, на тон громче. А рука на плече сжалась так, что явно останутся новые синяки. — М-мистер Старк… П-пожалуйста… Отпустите меня… — тихо-тихо, позорно всхлипывая, закрыв глаза. — Мне больно… — Больно? Больно говоришь? — рука сжалась ещё сильнее, заставляя мальчишку сдавленно пискнуть. — А мне, думаешь, было не больно узнать, что ты обманул меня? Что оттолкнул? Что так позорно сбежал…I won't break this time I promise you!
Мужчина резко замолчал, было слышно лишь, как он втягивает носом воздух. Пацан всё так же стоял, тихо всхлипывая, из последних сил сдерживая горячие солёные потоки из глаз. Спустя пару минут Тони продолжил, задав один вопрос. Тихо так, спокойно, но дрогнувшим голос скрыть ему не удалось: — За что, Питер? Услышав его, парень не смог не поднять голову, встречаясь со взглядом зверя. Пронзительным таким, глубоким, до краев наполненный густой чёрной болью и липким разочарованием. — За что, скажи мне? Я… я же пытался быть хорошим для тебя… Пытался делать всё, чтобы ты перестал бояться, чтобы доверился мне… — Паркер слушал, широко открыв глаза, с которых всё-таки потекли слезы, скатываясь по бледным щекам и падая в густую траву, ведь… Таким раненным и разбитым мужчину он видел впервые. «А ведь это всё потому, что ты его предал…» — Я делал всё, что ты просил, я заботился о тебе, открылся тебе единственному из всего чёртового мира, а ты… — Энтони прикрыл глаза, но пацан все равно успел заметить в них отблеск влаги. — За что? Что я сделал не так?I won't break this time I'll find my way!
Хотелось прокричать, что ничего. Хотелось броситься Старку в ноги и плакать, вымаливая прощения. Свернуться клубочком у его ботинок и шептать, что мужчина ни в чем не винов, но… Нельзя. Если бы он так сделал, то никогда бы и никуда зверь его больше бы не отпустил. А парню нужно домой. К Мэй. Поэтому он ответил: — Вы похитили меня… — тихо, дрожащим голосом, но стараясь звучать твёрже. Убедительнее. — Насильно держали в замке. Забрали меня от единственного мне родного человека… разве этого мало? — Питер, я просто думал… — Вы думали только о себе! — перебивая мужчину, выкрикнул Питер. — О том, что вы хотели! О том, что было нужно вам! А я, между прочим, тоже живой человек! У меня есть права… — плача, но произнося эти ужасные слова. — А вы… Вы просто чертов псих! Заперли меня тут как какую-то шавку… — видя боль и уязвимость в глазах Старка, подросток решил, что у него есть всего один шанс. Поэтому, собрав всю свою силу в кулак, он скинул с себя руку мужчины, толкнул его в грудь и со всей скорости рванул вперёд, по направлению к лесу, выкрикивая: — Ненавижу вас! Удивившись, что его не прибили сразу же, и воодушевившись этим, Паркер со всех ног бежал к лесу, надеясь оторваться и затеряться в соснах. А там, гляди, и уже поселение будет… Люди… «Они помогут… И я спасусь… Я смогу…»You'll never take me alive, I'm not hiding from this
Минуя ель за елью, расцарапав ладони об шершавые стволы, Питер бежал вперёд, не оглядываясь. Видно было целое ни черта, поэтому двигаться приходилось почти что на ощупь. Ветви били в лицо, царапая кожу, песок под ногами замедлял движение, но хуже всего было то, что парень начал просто напросто задыхаться. Лёгкие горели, будто бы кислород накалился, а сердце билось с такой силой, что было реально больно. Чувствуя, что воздуха становится катастрофически мало, Питер стал хватать его ртом, но это не особо помогало. Перед глазами плавно потемнело и он упал на одно колено. Подросток так и упал бы, если бы две сильные руки не схватили его за шкирку и не подняли, небрежно встряхнув и жёстко спиной впечатали в ствол близстоящего дерева. — Он ведь верил тебе… Доверял… — прорычали так близко с лицом парня, после чего он сразу же открыл глаза. «Он?» — Старался ухаживать за тобой, заботиться… — продолжил Тони, но его взгляд стал каким-то… другим? Что-то изменилось, и от этого уже настоящий, самый яркий утробный страх начал расползаться по каждой клеточке тела Питера, заставляя того буквально окаменеть на месте. — А ты так нагло наплевал на всё, что он делал для тебя. Предал его. Глупый мальчишка! На этот раз Старк говорил спокойно, уверенным глубоким тоном, смотря на Паркера. В его глазах не было ни той боли, ни разочарования, ни… да чёрт, в них вообще не было ничего человеческого! Будто бы смотришь в морду настоящему дикому животному, яростному зверю… «Ох, неужели?.. Нет, зверь не мог обрести контроль, нет…» — М-мистер Старк? — тихо, с мольбой и плохо скрываемой надеждой в голосе. — Его тут больше нет. И это ты виноват, мальчишка… — Отпустите меня, П-пожалуйста… — взмолился парень, не сдерживая слез. Нет, нет, Тони должен быть там, должен слышать его! — Заткнись, щенок! — грубые слова зверя подтвердил ощутимый толчок в дерево. Питер тихо всхлипнул, чувствуя, что содрал кожу об кору. Но это были лишь цветочки… Лицо мужчины уже давно расплывается в глазах из-за большого количества слез. — Пожалуйста… пожалуйста, мистер Старк, отпустите меня… пожалуйста… — Тихо, надрывно так, и слишком жалко. — Прошу… я сделаю всё, что вы скажете… — Голос дрожит, но последние слова парень выкрикивает зверю, чтоб тот их хорошо услышал. — Поздно, пацан, теперь ты мой… — еле слышным шепотом на ухо, пуская холодный пот по спине. — И я докажу это… Больше никто не сможет забрать у меня мою пару… Никогда… И в подтверждение своих слов мужчина прижался к лицу Питера и мокрым горячим языком слизал слезы с его щёк. — Ч-что вы делаете? Отпустите, прошу… — Паркер дрожит, всё его тело начинает трясти от настоящей истерики и животного страха. Особенно когда мужчина просто напросто разрывает толстовку на парне и отбрасывает её в сторону. Тот жмурится, ибо глаза Энтони сияют диким блеском, и это насколько пугающе, что проще просто ослепнуть навсегда. — Молчи, щенок, иначе будет хуже… — одной рукой зверь поднимает кисти рук подростка и вжимает их в кору над головой того, а другую кладет на горло мальчишки, сжимая его. Больно, страшно, воздух почти не поступает, а следы разъедают кожу. Именно тогда Питер понимает, что это уже не Мистер Старк… Это безумно сильный дикий зверь, и он может сделать с ним всё, что захочет. Старк опустил голову ниже, утыкаясь лицом в изгиб шеи мальчишки и провел носом по тонкой горячей коже, шумно втянув его сладкий, до безумия приятный запах. Запах, что дурманит голову зверю как ничто другое… Секунда, и нос заменяет язык, касаясь бледной кожи возле пульсирующей венки, облизывает так жадно-жадно; мокрый и обжигающий настолько, что Питер заскулил и снова попытался вырваться. Стоило ему дернуться, как всю верхнюю часть тела пронзило острой болью, заставляя мальчишку вскрикнуть. Что-то тёплое и густое потекло по его шее, стекая по ключицам и ниже. Зубы, что впились в его шею не хотели отпускать, а их обладатель зарычал так низко-низко, утробно, будто бы кровь была высшим наслаждением… От запаха меди Паркера замутило, и он еле сдержался, чтобы не дернуться, особенно когда шершавый язык снова прошёлся по его коже, слизывая кровь. Потом снова к ранке, засасывая на ней кожу, не обращая внимание на стоны боли мальчишки; опять ниже, находя последние капельки этой сладкой, пряной, до дурмана пьянящей крови. Когда подростку показалось, что он начинает отключаться, его резко дёрнули, кидая на холодную землю. Удар выбил весь воздух из лёгких, вызывая кашель. И новый приступ слёз, ибо лёгкие горели огнем. — Прошу, не н-надо… — Сладкий, боже, как же ты пахнешь… — рыком прямо возле уха, снова утыкаясь в шею мальчишки, мокро и жадно вылизывая её шершавым языком. Настойчиво проходясь по кровоточащей ранке, желая взять больше… — Такой запах… Чёрт, ты идеальный… ты один такой, Питер… Никто и никогда не пах для меня так. Такой идеальный, сладкий мальчик… Ты мой, весь мой, — в подтверждение слов руки зверя ложатся на тело уже слабо сопротивляющегося парня, жадно оглаживая его. Тот лишь тихо скулит, дыша через раз от боли. — Мой Питер-р-р… лучший, моё чудо, мой… Никто не заберёт тебя у меня, ты навсегда будешь моим, моя пара… Снова укус в ключицы и снова выкрик боли. Слезы смешиваются с кровью, густой и горячей, обжигая кожу, но зверь успевает слизывать их до того, как они оставят ожоги. — Отпустите меня… Я не хочу… Мне больно… — слезами, мольбой, срывая голос, громко, но зная, что все равно никто не услышит. «Никто не придет, не поможет, не спасёт…» То, что с него сорвали джинсы, Питер ощутил только тогда, когда его грубо перевернули на живот и он проехался голой кожей об землю, сдирая колени и тазовые косточки. Сил кричать и плакать уже не было, лишь тихо скулить. Руки зверя касаются обнаженной спины, скользят ниже, проезжаются по бедрам. Чувствуя, куда это все ведёт, Паркер собрал в себе последние силы и, поджав ноги, боднул ими Старка, что тот немного отшатнулся назад. Но это дало ему лишь несколько секунд…I'm fighting with this beast inside. Will it ever die?
— Ну все, щенок, ты разозлил меня… — угрожающе хрипло, холодом касаясь обнаженной кожи. — Ты слишком многое себе позволяешь. Пользовался его добротой… Но ничего, теперь я научу тебя слушаться. — в подтверждение своих слов мужчина своими коленями прижал ноги Паркера к земле и вмиг избавил его от последнего элемента одежды — боксеров. «Нет, нет, Господи, он же не собирается?» — Н-нет прошу, не нужно, простите меня… Простите, пожалуйста, — плача, просил мальчишка, захлебываясь словами от парализующего страха. — Ты сам определил свою судьбу, — тихим шепотом куда-то в ухо, после чего Энтони резко развел ноги парня в стороны. Рука, что все ещё сжимала тонкую шею, предупреждающе вздрогнула: — Только попробуй дёргаться… Двинуться, не то что вырвать просто нет возможности, ибо тело зверя сильное и слишком тяжёлое. Дыхание перехватывает, а слезы уже переходят в форменную истерику. — Давай, плачь, малыш, плачь… От этого твой запах становится ещё сильнее… Такой пряный, яркий, желанный… Как и весь ты… — обжигая дыханием затылок. — Ты единственный человек, к которому меня тянет так чертовски сильно… Мой человек… — И после этих слов рука зверя ложится на бёдра мальчишки, сильно сжав их. Паркер готов уже потерять сознание от страха и вообще от всего, ведь никто ещё не трогал его… там. Даже он сам никогда не играл с собой так. Зафиксированный ногами зверя, он не может даже дернуться, когда чужие руки властно разводят в стороны его ягодицы, не церемонясь о нежности. Но все же вскрикивает, когда палец мужчины касается его входа. — Нет, нет, пожалуйста… не н-надо… — кричит, скуля парень, извиваясь всем телом, в попытке выбраться из-под тела зверя. Но того это лишь злит и он размашисто бьёт ладонью по бледной ягодице. — Не надо? Хорошо, как скажешь… — не успевая договорить, мужчина полностью ложится на тело Питера, чтобы тот не дёргался, и впивается зубами в его загривок. — Арх! — мальчишка вскрикивает снова, чувствуя, что уже охрип, но боль в шее не даёт думать ни о чем другом. О мокром шершавом языке, что так жадно слизывает его кровь, тем более. Голова становится тяжёлой, а картинка перед глазами плывёт уже не только из-за слез. Боль острая, яркая, но Паркер понимает, что дальше будет ещё хуже… Медленно сползая ниже, зверь ведёт языком по лопаткам, изредка царапая нежную кожу клыками и сразу же зализывает ранки; ниже по позвоночнику, шершавым языком по коже, ощутимее, огнем отдаваясь в воспалённых нервных окончаниях. Когда чужие руки грубо сжимают ягодицы и разводят их в стороны, парень может лишь тихо проскулить и зажмуриться. Он ожидает, что в него сейчас проникнет палец… Но судорожно дёргается, когда мокрый шершавый язык скользит меж его половинок, по ложбинке и настойчиво льнет к входу. Это не больно, нет, но это слишком лично, слишком интимно и — Господи-боже-он-лижет-меня-там? — не правильно! — П-прошу вас, прекратите… Пожалуйста… — глотая буквы, новой порцией истерики мальчишка захлебывается слезами, от страха, от боли и от чертового такого не уместного сейчас смущения. — М-мистер… Тони, П-прошу… Но зверя только сильнее ведёт от его всхлипов, от запаха, такого сильного, и от того, какой же этот ребенок сладкий. Сладкий блять везде, что хочется ещё старательнее вылизывать его, прикусить клыками нежную ягодицу, снова вернуться к манящей тугой дырке… Но крики пацана отвлекают. Секунда, и чужая сильная рука снова сдавливает шею парня, не давая ему ни то что сказать хоть что-то, а даже с трудом пропуская воздух. Задыхаясь, Питер не сразу ощущает, что его ноги снова разведены в стороны, а к его входу прижимается что-то большое и до безумия горячее. Не успевает он и пискнуть, как это что-то толкается внутрь, резко, быстро и грубо преодолевая давление стенок. И сразу же ещё толчок, замирает где-то посередине. Громкий, отчаянный крик боли не может остановить даже душащая рука… больно, больно, очень больно, изнутри будто бы разрывает что-то горячее, толстое, невозможно большое и чужое. Слезы полностью затапливают глаза, потоками льются по щекам и затекают в рот, когда зверь снова толкается, почти что сразу, и ещё, входя этим до конца. Крик тонет в своих же губах, которые мальчишка прокусывает, прокусывает до крови, что сразу же стремительно заполняет рот. Сплевывает, плача, когда Старк начинает толкаться, грубо трахая его, на сухую, без смазки или растяжки…Will it ever leave me alone? Leave me alone?
Толчок, толчок. — Хватит, мне больно, не делайте этого, хватит… — Питер надрывно плачет, кричит, срывая голос и пытается оттолкнуть мужчину, но тщетно. Толчок. — Прошу вас, остановитесь… Тони… Если ты меня слышишь, остановись, П-прошу… — умоляет, сплевывая медную кровь на холодную землю, жмурится. Толчок, ещё толчок. Уже молча плачет, осознав, что Тони, его Тони, больше нет… А зверю все равно на его крики и слова. Толчок. Вгрызается зубами в свою же ладонь, только чтобы не кричать так громко, ибо горло просто будто бы режут раскалённым ножом. Толчок, ещё один. Чувствует, что между ягодиц становится мокро и липко. Что-то горячее и густое стекает по бедрам, но мужчина ещё не кончил. Запах меди кружит голову ещё сильнее. Толчок. Тихо скулит, сжав голову руками. Осознает, что он полностью теперь во власти зверя и ничего в его жизни уже не будет, как раньше… Толчок, толчок. Слышит комментарии зверя, его хриплый рык, стоны, но все слова размываются в одну нелепую картину, перед глазами плывёт и темнота всё ближе… Толчок. Уже не плачет, просто тихо скулит, даже слез не осталось. Как и сил вообще держаться. Ещё несколько хаотичных толчков, что подводят зверя к краю. Улыбается, когда темнота, наконец, поглощает его…I won't break this time I promise you,
I won't break this time I'll find my way.