Everybody wants to go to heaven* But nobody wants to die I can fear death no longer I've died a thousand times Have you ever took a blade to your wrists? Have you've been skipping meals? We're gonna try something new today How does that make you feel?
Не то, чтобы Питер действительно верил во всю эту сверхъестественную хрень, но выбора, особо-то, и не было. Раньше парень считал себя достаточно рациональным человеком и вряд ли бы повелся на подобное. Да и после разговора с этой загадочной ведьмой уверенности у него явно не прибавилось. Вообще все это было странно. По дороге домой Паркер, усиленно крутя педали, снова и снова проматывал все это в голове. И каждый раз его мозг отмечал все новые и новые подробности. Например, голос ведьмы звучал в разы моложе, чем мог бы быть у женщины с фото. Как и то, что адрес, который она ему продиктовала, гугл карты не опознали. Ну, серьезно, на этом месте нет ничего, пустырь. И последнее, самое радужное, это то, что Питер так и не понял, на что же конкретно он подписался. «Мда, шикарно, Паркер. Надеюсь, она не потребует взамен кровь девственника, ну, то бишь меня, и килограмм сушеных кроличьих лапок». Напоив дядю Алекса чаем с купленным лимонным пирогом, подросток проводил его к порогу, неловко переминаясь с ноги на ногу. — Так, ребенок, спасибо за угощения, мне пора. — Это вам спасибо, — смущенно улыбнувшись, ответил парень, — не знаю, что бы мы без вас делали. — Ничего, я всегда рад помочь. Да и, не забудь позвонить мне, когда Мэй придет в себя. Хочу убедиться, что с ней все в порядке. «Вряд ли с ней еще когда-нибудь все будет «в порядке»…» Не подав виду, как больно эти слова кольнули его внутри, Питер согласно кивнул и закрыл за мужчиной дверь. По словам Брюса, тетя должна очнуться уже скоро, и ей нужны силы. Поэтому, подросток решил приготовить ей полезный завтрак… ну, или обед. Обращать внимание на то, что картинка перед глазами немного плывет, Питер, конечно же, не стал. Где-то через час Паркер, находясь в полной тишине, уловил тихое хриплое дыхание. Вытерев руки кухонным полотенцем, он медленно прошел в спальню Мэй. Женщина лежала на боку, ее грудь мерно вздымалась, но дыхание было слишком хриплым. Видно было, что действие снотворного сходит на нет, и тетя скоро проснется. То, что она ворочалась, подтверждало это предположение. Вернувшись на кухню, Питер продолжил нарезать помидоры в салат, при этом поглядывая на духовку. Там томилась рыбная запеканка, ну, точнее кусочки рыбы под слоем картофеля и сметанного соуса, но Паркеру было удобнее ее так называть. Закончив с салатом и прибравшись на кухне, парень сел за стол у окна и устало откинулся на спинку. Глаза слипались, и Питер лениво потер их, пытаясь не провалиться в сон. На столе все еще стоял пакет с покупками, и подросток достал из него баночку энергетика. Открыл ее и сделал глоток, чуть поморщившись от резкого вкуса. В голове промелькнула мысль о том, что неплохо было бы перед этим что-то съесть, но парень быстро отмел ее. Паркер окинул взглядом стоящий рядом салат и готовящуюся запеканку, но мысль о том, что эта еда, вот прямо сейчас, может оказаться в его желудке, вызвала приступ тошноты. Чуть не подавившись энергетиком, парень вскочил с места и ринулся к туалету, слишком громко захлопнув за собой дверь. Склонившись над белой рамой, Питер затрясся в приступе кашля, выпуская из себя всю выпитую ранее жидкость. Хорошо, что он уже пару дней ничего не ел. Вот так сидеть на холодном кафеле, пытаться отдышаться и просто прийти в себя для подростка было не впервой. Такие приступы уже случались у него пару раз. Первый — после смерти дяди Бена, второй — когда впервые услышал диагноз Мэй. Так что он, можно сказать, уже привык. Если не обращать внимание на отвратительный привкус горечи во рту и легкое головокружение, то, в целом, все было не так ужасно. «Нужно просто не смотреть на еду, даже не думать о еде, просто не смотреть и не думать. Все просто, ведь так? Питер, ты справишься. Ты должен справиться. Ты снова должен». Сказать по правде, парень хотел есть. Хотел так, что, казалось, пустой желудок уже прилип к позвоночнику, а внутренние органы просто пересохли без надобности в переваривании пищи. Есть хотелось, хотелось снова почувствовать сладковатый привкус фруктов, хотелось впиться зубами в сочное мясо, либо же до отвала напихаться вредной, но такой вкусной пиццей. Но Питер не мог. Просто не мог этого сделать. «Ибо, ну, как сказать… Ну не заслужил я есть, понимаете?» Он, Питер Паркер, семнадцатилетний подросток из Квинса, потерявший большую часть своей семьи, не заслуживал еды. Ибо во всем том, что сейчас происходит вокруг него, парень винил себя. В смерти дяди Бена, в том, что у Мэй начались эти чёртовы приступы и в том, что он недостаточно умный, чтобы придумать, как спасти единственного оставшегося родного человека. Именно он виноват в том, что Мэй умирает. «И, ну, разве такой, как я, может заслуживать есть?» Ему просто хочется стать лучше, лучше для всех, для Мэй, для себя в конце-концов. Исправить все то, что он натворил. Пока не поздно. «Еще не поздно, никогда не поздно, ведь так?» И, может быть, тогда, он снова будет считать, что достоин пищи. Наверное. А пока что, это было, будто бы, своеобразное наказание за то, что он натворил. Судьба и так наказала его, но, видимо, не достаточно. Так считал сам Питер. Услышав, как скрипнула кровать, Паркер резко подобрался и с усилием встал на ноги. Голова закружилась еще сильнее, и парень простоял пару секунд, зажмурившись, пока не стало немного легче. Холодная вода отрезвляет и умываться ею было довольно приятно. Прополоскав рот водой, парень вышел с ванной и прошел в спальню. Мэй сидела на кровати и держала в руках стакан с водой, оставленный Питером. Женщина, видимо, могла шевелиться, и это вызвало улыбку на лице подростка. Впервые за долгое время. Поддавшись непонятному порыву, Питер упал рядом с тетей на колени, и уткнулся лицом в ее ноги. Его тело дрожало так сильно, что, казалось, сердце вот вот выпрыгнет из оков ребер. Горячие, обжигающие слезы потекли из глаз, оглаживая щеки, и тонули в ткани рубашки Мэй. Было больно, очень больно, там, в груди, где отчаянно билось маленькое глупое сердце, не понимающее, за что оно это все заслужило. Но жестокий внутренний голос говорил, что Питер заслужил гораздо больше боли. И черт, он ее обязательно получит. Ласковая рука Мэй вплелась в отросшие кудри волос подростка, ласково и нежно перебирая их. Это прикосновение заставило Паркера отвлечься от своих мыслей и замереть. Тепло, такое необходимое сейчас спасительное тепло. Забота. Щемящая нежность. «Боже, как же я по этому скучал…» — Мне так не хватало тебя, Мэй… — еле слышно прошептал парень, сильно зажмурившись. Женщина уже двумя руками приобняла своего маленького мальчика, и тот поддался, как голодный брошенный дворовой кот, в поисках тепла и любви. Он так чертовски сильно нуждался в этом… Женщина была рядом, все еще рядом. Несмотря ни на что, она любила Питера всем сердцем. И всегда будет любить, пока ее сердце будет биться. — Все будет хорошо, Мэй. Хорошо… Я обещаю. Запеканка слишком подрумянилась, но, в целом, вышла довольно съедобной. По крайней мере, Мэй ела с удовольствием, улыбаясь подростку самой нежной улыбкой. Женщина гордилась им. Как сказал Брюс, еще день-два женщина будет слаба, а после этого вернется в относительно нормальное состояние. Если, это, конечно, можно назвать нормой. Но именно в это время для Питера предстояло самое сложное. Уговорить Мэй съездить к той ведьме.◆◇◆
— Мэй, мне нужно серьезно поговорить с тобой, — неуверенно начал Паркер, смотря вслед медленно плавящимся и стекающим за горизонт лучам солнца. Женщина сидела в плетеном кресле и держала в руках кружку с ароматным травяным чаем. Ходить все еще было трудно, но сидеть в душном помещении не хотелось. — Мэй, пожалуйста, послушай меня, — попросил парень, зная, что тетя все еще под успокоительными и немного «витает в облаках». — Это важно. Женщина медленно повернула голову в его сторону и поджала губы. Уже что-то. — В общем… Ну… Ты и сама прекрасно знаешь то, что сказал Брюс о твоем лечении, но я не собираюсь сдаваться. Не собираюсь, слышишь? — Мэй молча смотрела ему в глаза, задумчиво сводя брови. — Поэтому просто скажи мне, ты поможешь мне? Ты не сдашься? На лице Мэй промелькнуло осознание. Будто бы все происшедшее снова окутало ее ледяной волной. Поморщившись, женщина поставила кружку на столик и потерла уставшие глаза. Послышался тяжелый вздох. Было видно, что внутри тети идет тяжелая борьба. Борьба с самой собой. С одной стороны, женщина устала. Уже, правда, очень устала. Слишком много всего навалилось на ее хрупкие плечи. Но, с другой стороны, у нее есть Питер. Все, что у нее осталось, это ее маленький мальчик. Разве она может сдаться? Может сдаться снова? Ради него, не себя, она должна бороться дальше. Ведь у него, у Питера, никого больше не было. Мэй не может оставить своего мальчика одного. Не снова. Нет. Наконец взгляд женщины стал более сосредоточенным, губы поджались в тонкую линию, выражая серьезность и уверенность. Женщина кивнула. Питер вздохнул с облегчением.◆◇◆
Паркер и не думал, что это будет так сложно. Хоть Мэй и согласилась бороться, но, видимо, к такому, даже она не была готова. Когда на следующее утро Питер, буквально невзначай, заикнулся о ведьме, тетя чуть не поперхнулась чаем и окинула подростка таким взглядом, что тот сам усомнился в своей нормальности. Но, все же, отступать он был не намерен. У него есть еще пару дней, всего пару дней, ибо медлить тут нельзя. Почти весь день парень думал, как же донести до Мэй что это, правда, их последний шанс. Его тетя всегда была современной и прагматичной женщиной, она даже религию воспринимала «постольку, поскольку», а тут магия. Да и рычагов воздействия на Мэй у подростка было не так много. Ну, по крайней мере, ему так казалось. Из-за того, что уже он который день уже витает в своих мыслях, Питер совершенно забыл (читай: забил) про себя. Если бы Мэй не подсыпала ему в чай успокаивающих трав, то он снова бы пролежал всю ночь, сверля взглядом стену. Поспал, и на том спасибо. А есть он все также отказывался, ссылаясь на плохое самочувствие, отсутствие аппетита, тошноту и так далее. Отчасти, это было правдой. Паркер смог запихнуть в себя утром половину шоколадного батончика, запив его очередной банкой энергетика, и это уже можно было считать достижением. И то, что парень смог сдержать после этого рвотные позывы, дабы не пугать тетю, тоже. Утром следующего дня Мэй, все же, согласилась поговорить. Ну, только после того, как Питер при ней съел кусок лимонного пирога и запил его не энергетиком, нет, а чаем. Для парня это было большое испытание, ибо когда непривычно большое, ну, по меркам Паркера, количество пищи попало в организм, его желудок будто бы сдавило ледяной когтистой лапой. Внутренности сжались, содрогаясь будто бы от спазмов так, что хотелось снова склониться над белым другом и облегчить свои страдания. Но парень этого не сделал, это было сложно, но он справился. Питер уже и забыл, когда последний раз нормально ел. Но все не так плохо, ибо он уже, вроде бы, не чувствует голода. То сильное чувство, мучащее его еще пару дней назад, будто бы притупилось. Теперь живот лишь время от времени бурчал, как голодный ленивый зверь, но не более. Все не так плохо. Наверное.◆◇◆
— Мэй, с того момента, как мы вернулись, прошло уже три дня, — неловко начал Питер. Сколько бы парень не думал, как подойти к этому вопросу правильно, ни к чему конкретному он не пришел. — И, к счастью, ты уже можешь снова нормально двигаться и есть. Спасибо лекарствам Доктора Беннера, блокирующим приступы и боль. Но, мы же знаем, что это все временно… На последней фразе голос Паркера дрогнул, что заставило женщину поднять на него свой взгляд. Конечно же, она понимала, о чем именно подросток хочет с ней поговорить. Но понять и принять, это разные вещи. — В общем, Мэй… Ты же знаешь, что я очень люблю тебя и переживаю… — парень прикусил дрожащую губу и опустил взгляд, — я не хочу потерять тебя навсегда, пойми… Я не хочу, я устал терять людей. Это больно. Женщина встала из-за стола и подошла к племяннику, положив ладони на его плечи в успокаивающем жесте. Ей было больно видеть своего мальчика таким. — Поэтому, прошу, позволь мне хоть попытаться помочь тебе. Ты… Ты знаешь, что я не успокоюсь, пока не сделаю все возможное. Я… Я же не смогу жить дальше, зная, что упустил свой шанс. Что потерял и тебя, Мэй. Тетя немного сжала кожу его плеча. По телу женщины прошла дрожь от того, что плечо и ключицы Питера стали такими острыми. «Да черт, об них же порезаться можно. Мальчик мой, что же ты с собой делаешь?..» Самое ужасное было то, что сделать тут Мэй ничего не могла. Она не могла насильственно запихивать еду в ребенка. Не могла каждый раз поить его снотворными травами. Не могла унять его боль. Единственное, что она могла сделать, это позволить Питеру помочь ей самой. Хоть женщина и уже давно не верила в свое спасение. Прикоснувшись мягкими губами ко лбу подростка, женщина снова села перед ним, накрыв его руки, сцепленные на столе в замок, своими. Взгляд женщины был внимательным и уверенным, и Питер понял, что она готова его выслушать. — Ну… В общем, — парень пытался подобрать правильные слова, чтобы не отпугнуть тетю. Нужные слова. — Я был в интернет-кафе и… Я и раньше об этом задумывался, но… Черт, — шумно выдохнув, парень попытался успокоиться. Было чертовски сложно. — Я нашел ведьму, Мэй, — увидев, как округлились глаза женщины, Паркер поспешил продолжить, пока его не заткнули. — Она не похожа на всех тех шарлатанов. Ну, типа, не знаю, она единственная, кто показался мне нормальной. «Если это вообще возможно в такой ситуации». — И я даже позвонил ей. Мэй, прошу, не смотри на меня так, — поежившись от явного неодобрения в глазах тети, подросток, все же, продолжил. — Она согласна нам помочь. Или, по крайней мере, попытаться. Мэй, я думаю, нет, я чувствую, что это наш шанс. Мы должны поехать к ней. Прошу, Мэй… Женщина молчала, а ее взгляд выражал целый спектр эмоций, от чего у Питера по спине прошли мурашки. С одной стороны, она никогда не верила во все такое сверхъестественное, а в магию, так и подавно. Но, с другой стороны, все равно больше никаких шансов не осталось. Увидев сомнения, а не категоричное отрицание в глазах Мэй, Паркер решил усилить наступление: — Всего лишь один визит, пожалуйста… Тем более, это не так уж и далеко. Мэй, обещаю тебе, что если это не поможет, то больше я не буду трогать тебя со всем этим. Прошу, просто дай мне шанс… Я не могу смириться, не могу! Чуть ли не выкрикнув последнюю фразу, парень прикрыл глаза ладонями. Сердце бешено колотилось в груди от волнения и боли. Тетя очень сомневалась в том, что вообще стоит ввязываться в подобное. Но, по сути, другого выхода нет. Снова сдаться она не имеет права. Нет. Но последние крупицы сомнения покинули женщину тогда, когда Питер встал, чтобы посильнее затянуть резинку на своих домашних штанах Которые, к слову, раньше и без резинки плотно на нем сидели. Через секунду перед парнем появилась салфетка с надписью:«Я согласна, но только если ты снова начнешь нормально есть»
◆◇◆
Солнце, лукаво улыбаясь своими лучами, светило в глаза. Поморщившись, Паркер достал с рюкзака черные солнцезащитные очки и надел их на переносицу. В салоне автомобиля было не жарко из-за настойчивого ветра, задувающего из открытых окон и слегка пахло хвоей. Дядя Алекс, снова согласившийся быть их личным водителем, внимательно следил за дорогой и напевал себе под нос какие-то мотивы. Через некоторое время мужчина включил радио на рок волне и из колонок полилась музыка. Эта песня была одной из любимых для подростка и очень хорошо передавала его внутреннее состояние. Но слишком громко они не делали, ибо на заднем сидении спала Мэй. Парень все еще был удивлен тому, что женщину удалось так быстро уговорить поехать к ведьме. С момента их разговора прошло два дня. Питер был счастлив от того, что тетя согласилась, казалось, что, вот-вот, и все наладится. На удивление, даже кошмары стали мучить парня меньше, лишь иногда заползая в его сны и оставляя липкий черный след в сознании. Но даже с этим Паркер был готов справиться, лишь бы тете стало легче. Но сама Мэй основательно взялась за свое условие. Она, словно цербер, следила за тем, чтобы парень ел. Хотя бы два раза в день, на большее он не согласился. Но даже и этого женщине было достаточно, лишь бы ее племянник перестал убивать сам себя. К счастью, она не слышала, как несколько раз после этого ее мальчик, дрожащими руками сжимая ободок унитаза, плакал, пока все съеденное так стремительно рвалось наружу. Возможно, у него действительно проблемы, и он разучился есть. Точнее, его организм разучился принимать пищу. Примерно через полтора часа Алекс остановился и заглушил мотор. Питер выпал из своих раздумий и сконфуженно огляделся по сторонам. С одной стороны раскинулось поле, видимо только недавно засаженное какой-то культурой, а с другой начинался большой сосновый лес, в который они буквально уперлись бампером. — Ну все, ребенок, приехали. Дальше дороги нет… — А… — только и смог выдавить Питер. Нужного им места даже на карте не было, так чего он ожидал? Но они зашли уже слишком далеко, чтобы сдаваться. — Ну, значит, дальше пойдем пешком. Мэй, просыпайся, приехали. — Ты уверен в том, что стоит? — спросил Алекс. — Да, уверен. И… Спасибо вам, но дальше, наверное, нам стоит пойти самим. — Как знаешь, ребенок. Я буду ждать вас тут. Но если что — звони. Хоть я и не уверен, что в этой глухомани есть связь. Паркеры вышли из машины. Подросток позволил тете зацепиться за свою руку и вместе они двинулись вперед. Как говорил компас в телефоне парня, им нужно было идти по-над лесом несколько километров. В глазах Мэй читалось сомнение, но Питер был уверен в том, что они справятся. Они должны справиться. Но спустя час и у него начали появляться сомнения. Солнце стояло высоко в зените, настойчиво припекая, что никак не облегчало путь. По идее, они давно должны были уже найти дом ведьмы. Мэй просто шла, но Паркер все равно чувствовал исходящие от нее волны легкой паники и недоверия. И, черт, ему самому становилось не по себе. А когда стрелка компаса начала крутиться по кругу, да еще и против часовой стрелки, Питер понял, что они заблудились. И связи тут, конечно же, не было. Ничего не было, как и горящей ранее надежды. Парень упал на колени прямо в жесткую высокую траву и закрыл лицо руками. Глаза уже начинали слезиться, горячие непослушные слезы рвались наружу. Внутри стало больно, удушающе больно от безысходности и разочарования. Ведь он надеялся, так надеялся, что сможет спасти Мэй. А теперь они сами, посреди неизвестного поля, позади лес и совершенно непонятно, куда идти. И никакого чертового дома. — Да черт, я знаю, что ты тут! — резко закричал парень, чуть ли не срывая голос. — Ты привела нас сюда, так помоги теперь! Помоги, нам больше некуда идти… — последняя фраза — отчаянным шепотом и дрожью во всем теле. Слезы все-таки хлынули с глаз. Но теплая ладонь Мэй вывела его с оцепенения. Убрав руки от лица парень оглянулся и увидел то, на что указывала женщина. В лесу виднелась хижина. Спохватившись, парень резко встал, и, утирая слезы, направился туда, крепко держа тетю за руку. В нем будто бы открылось второе дыхание. Внутри леса было гораздо темнее, ибо мощные многолетние кроны не пропускали солнечные лучи. Стало даже прохладно, но Питер не обратил на это внимание, ибо хижина, оказавшись неплохим таким деревянным одноэтажным домиком, была уже в нескольких метрах от них. Остановившись возле входа, парень замер, не зная, можно ли ему просто постучаться или нет. Но дверь отворилась сама. Вздрогнув, подросток инстинктивно прикрыл собой тетю. Но ничего не произошло. Дверь так и осталась открыта. Мэй, видимо, первая пришла в себя и даже потянула подростка внутрь. Женщина всегда была решительной и раз она взялась за это, то уже не отступит. Внутри пахло еловыми иголками и костром. Дверь захлопнулась за гостями по, видимо, молчаливому велению хозяйки, заставляя вошедших вздрогнуть. К счастью, никаких волчьих голов, сушеных кроличьих лапок и летучих мышей на черных занавесках не наблюдалось. Впрочем, как и самой ведьмы. На вид это был обычный лесной дом: где-то висели небольшие связанные пучки трав; на полу лежали бревна, подпирая собой старый добротный камин, который мерно кряхтел, прогревая помещение. В середине комнаты стоял большой круглый стол, на котором было две небольших чашки и чайник. И два стула. Все это напоминало Питеру чаепитие из «Алисы в стране чудес» или же тот дебильный мультик, где были люди с пуговицами вместо глаз. А, ну еще и черная кошка с пронзительными зелеными глазами, сидящая прям на этом столе. Жутковато. Мэй первая прошла вглубь дома и села на стул, взяв в руки чашку. Паркер последовал ее примеру. Его одолевали сомнения в том, стоит ли пить, но, казалось, без этого ведьма не появится. Шумно вздохнув, парень взял чашку и первый сделал глоток. На вкус было как обычный чай. Вздохнув с облегчением, он допил все и поставил пустую посудину на стол. Мэй сделала тоже самое. И только в тот момент, когда обе чашки опустели, кошка, хищно облизавшись, медленно поднялась и резко столкнула их со стола. Те с грохотом разбились на мелкие осколки, заставляя гостей вздрогнуть. Мэй молча прикрыла рот рукой, а Питер, кажется, перестал дышать. Из-за этого они даже не заметили, как в комнате появился третий человек. Усмехнувшись, женщина вальяжно прошла к столу и присела на взявшийся откуда-то стул. — Если вы тут, то значит вам действительно нужна моя помощь, — проговорила женщина, хотя нет, скорее девушка, мелодичным голосом, — и значит, вы этого достойны. — Ч-что значит «достойны»? — дрожащим от волнения голосом проговорил Питер. — То, что дорогу сюда находят далеко не многие. Это, можно сказать, своеобразная защита. Поэтому, раз вы смогли, то и я смогу помочь вам. Наверное. Подросток не знал, что сказать, лишь молча таращился на ведьму. Хотя, знал бы он, как она выглядит, не называл бы ее так резко. На вид ей было лет тридцать. Густые русые локоны длинных волос обрамляли лицо девушки, на свету поблескивали легким красноватым свечением. Глаза, казалось, смотрят тебе прямо в душу, приковывают своей глубиной и ты будто бы на ладони. Одета ведьма была в легкое черное платье и красную кофту. На губах мелькала озорная улыбка, будто бы она получает удовольствие от происходящего. «Да, я явно не так представлял ее. И я рад, что ошибся» — Надеюсь, вас не напугала Кэсс, — девушка указала на кошку, что тёрлась об ее ноги. — Это мой своеобразный приветственный ритуал. — Ээ… Гм, нет, не напугала… — смог выдавить из себя парень. Девушка встала и подошла к осколкам, внимательно осматривая их. Закусив губу, она хмыкнула и приблизилась уже к Мэй, протянула руку к ее голове, едва касаясь. Питеру показалось, что от ее ладони идет какое-то красноватое свечение, хотя, возможно, это лишь плод его напуганного воображения. Через пару секунд она отошла от женщины и та вздохнула с облегчением. Было видно, что Мэй немного не по себе. — Мэй, можешь оставить нас наедине? Ненадолго, — произнесла ведьма и указала рукой на дверь в соседнюю комнату. — И да, если что меня зовут Ванда, и не нужно так бояться меня. На удивление Питера, тетя просто выполнила просьбу, лишь кинув на племянника обеспокоенный взгляд. Когда дверь за ней прикрылась, Ванда снова села на стул, внимательно смотря на подростка. — Я смогу вам помочь. Случай тяжелый, согласна, но шанс есть. — Но как… Я… Мы же ничего не рассказали даже! — наконец Паркер пришел в себя и смог говорить. — А это и не нужно. Я и так все увидела, — девушка загадочно улыбнулась и налила себе порцию чая. Но пить не стала. — А теперь, ответь мне, ты на все готов ради своей тети? Подумай. — На все, — паузы не последовало, что заставило девушку довольно улыбнуться. — Ну тогда дальше все зависит только от тебя… Я дам тебе подробные инструкции о том, что тебе нужно будет сделать, но, предупреждаю сразу, будет ой как не просто. — Я г-готов, — голос предательски дрогнул, хоть Питер и пытался убедить себя в том, что он справится. — Что нужно делать? — Возле вашего поместья есть лес, бывал там? — после отрицательного кивка парня, Ванда продолжила: — Так вот, тебе нужно будет дождаться полнолуния и пойти в лес. Есть легенда, что ровно в полночь, в полнолуние, когда белая луна хорошо освещает землю, расцветает папоротник. И тот, кто найдет его цветок, сможет исполнить любое свое желание. Но в легенде все звучит слишком просто… В жизни это не так. Пару секунд Питер молчал. Все это казалось каким-то безумием. Найти цветок… В полнолуние… В полночь… Чем это может помочь Мэй? Но, с другой стороны, Ванда выглядела очень уверенной да и чувствовалось, что она хочет помочь. — И в чем же подвох? — Тебе нужно будет загадать не просто абстрактное желание о выздоровлении твоей тети, нет. Ты должен будешь принести этот цветок и положить под ее подушку. На тридцать дней и ночей вплоть до следующего полнолуния. После этого нужно будет повторить, только с новым цветком. Я не знаю, сколько раз тебе придется сделать это, вы поймете это сами, — девушка задумчиво прикусила губу. — Мэй станет легче, и тогда можно будет прекратить. — Э. Хорошо… — Но, малыш, это еще не все. Добыть этот волшебный цветочек не так просто. Покажется он только тому, кого сам выберет, — увидев непонимание на лице подростка, ведьма пояснила: — Только чистому душой и телом человеку, с чистыми помыслами и в большой беде удастся найти его. И… Я знаю только одного такого человека. Но и это не главное. Есть и другая легенда. — Я так понимаю, это были все только цветочки? — Да, Питер, — улыбнувшись, продолжила девушка. — По легенде, зверь охраняет цветок этот. Живет он в лесу уже несколько столетий, одинокий и озверевший. Все человеческие чувства чужды ему, хоть ранее он человеком был. Но, совершив страшный грех, навсегда поселился он в лесу этом, не имея права покидать замок свой. — З-замок? Я не видел в лесу никаких замков… — Тч, не перебивай. Так вот, только когда полная луна освещает землю, лапы его могут ступить на нее. И, говорят, он охраняет этот цветок так отчаянно, что все, кто встретятся с ним, вряд ли смогут еще кому-то что-то рассказать. «Отлично, отлично, просто ахренеть как отлично!» — То есть, меня могут сожрать? — не сдержав истеричный смешок, поинтересовался парень, до побелевших костяшек сжав стол рукой. — Могут. Но все зависит от того, что у тебя вот тут, малыш, — ведьма дотронулась кончиками пальцев до места, где судорожно билось сердце парня. — Если ты будешь отчаянно верить в себя и в свою цель, все будет хорошо. И… Я верю в тебя, Питер. Паркер ничего не ответил. Внутри него билась куча противоречивых мыслей. Страшно, парню было чертовски страшно. Ведь он был обычным подростком, простым человеком. А бояться для людей — это нормально. В фильмах всегда подростков показывают такими сильными и смелыми, бесстрашными. Но все это бред. Питер боялся. Но кроме него у Мэй никого нет. — У тебя есть 4 дня до полной луны, чтобы подумать. Но Питер и так уже все решил.◆◇◆
Домой они добрались молча. Для Мэй это было привычно, а Питер не хотел ни о чем распространяться. Дома ему пришлось пересказать Мэй наставления ведьмы. Но про зверя он, конечно же, упомянуть забыл. Все равно женщина не особо горела желанием пускать своего племянника ночью в лес одного. Этой ночью Питер впервые спал без кошмаров, утомленный таким тяжелым эмоциональным днем. На следующий день подросток снова пошел в то интернет-кафе, дабы найти побольше информации о этом чудо-цветке и о звере. Но все, что ему удалось найти, было похоже на бред сумасшедшего. «Какая-то извращенная версия Красавицы и Чудовища, ей богу» Как бы не хотелось, парень не мог заставить себя поверить в эти страшилки для детей. И именно поэтому ему хотелось, чтобы полнолуние побыстрее настало. Чтобы доказать самому себе, что это бред. Но его ожидания не подтвердились. Дни тянулись очень медленно, наверное, из-за томительного ожидания. Пребывая в радостном возбуждении от того, что Мэй, возможно, станет лучше, Питер даже стал есть. Ну, как, есть. Сегодня он съел яичницу с беконом и целый банан. Это уже можно считать прогрессом. Тем более, сегодня ему понадобятся силы. Вечер медленно опускался на поселение, окутывая своей мягкой прохладой и спокойствием. Паркер был почти готов. Он заварил Мэй чай с ромашкой и вербеной, зная, что от этого женщина будет крепко спать и не пойдет искать его ночью. Собрал рюкзак, взяв фонарик, теплую толстовку, воды и, поколебавшись, маленький перочинный ножик, который достался ему от дяди Бена. Надев неприметные темные джинсы и черную футболку, парень был готов выдвигаться. Наплел Мэй про то, что он идет просто разведать обстановку, парень дождался, пока женщина выпьет чай и ляжет в кровать. На эмоциях крепко обняв тетю, подросток покинул дом. Лес встретил его темнотой и протяжным волчьим воем. — Так, Паркер, все хорошо, это просто лес, ты справишься, — шепотом убеждал себя парень, ибо, ну, так было менее страшно. Ибо страшно было пиздец как. — Ты просто заходишь в лес, ночью, один, в полнолуние… Нет никаких причин для беспокойства, Питер, конечно же. Стараясь сильно не вслушиваться в звуки вокруг, парень медленно прошел вглубь леса. Мощные кроны многолетних елей почти полностью перекрывали белый лунный свет. Смотря вверх, Питеру они казались зловещими длинными лапами, что так и норовили сжать его горло когтистыми пальцами. «Да, мое бурное воображение тут не особо помогает, да» Уже было около десяти часов вечера, и подросток надеялся, что этого времени будет достаточно, чтобы найти поляну, где цветет папоротник. Включив фонарик, парень пробирался сквозь чащу леса, благо хвои не сильно разрастались по самой земле и не мешали идти. Луч света скользил по дорожке, пока Питер входил все глубже и глубже. Местами непослушные ветки то и дело хлестали подростка по лицу, от чего тот морщился. Радостное возбуждение медленно угасало, впуская в сознание парня сомнения и страх. Но реально страшно стало где-то через час, когда Питер понял, что потерялся.Hold me close, don't let go, watch me...
Ветер становился все холоднее, настойчиво толкая парня, будто бы пытаясь выгнать из этого леса. Паркер натянул кофту и накинул на голову капюшон, но особо теплее не стало. Было тихо, пугающе тихо. Так, что подросток слышал свое сердце, сбившееся с ритма в диком беспокойном танце.Hold me close, don't let go, watch me...
— Все хорошо, Питер, все нормально… До полуночи еще есть около получаса, это точно. У тебя еще есть время. Ты не заблудился, нет. И то, что мох на стволах стал гуще да и ты вообще не понимаешь, с какой стороны пришел, это нормально. Да.Hold me close, don't let go, watch me...
Бледный лунный свет помогал закрученным ветвям отбрасывать причудливые тени, нагоняя на парня волны паники. Никаких полян с папоротником вблизи не наблюдалось. С непривычки, ноги гудели от длительной ходьбы. Да и долгое голодание особо не прибавляло сил. Взгляд парня скользнул по наручным часам:23:49
Зажмурившись, Питер шумно втянул ртом воздух. В голове гудело, мысли сталкивались друг с другом. Тугой скользкий комок застрял в горле: хотелось заплакать, как маленький брошенный мальчик. Ноги подкосились и подросток упал на колени, наверняка расцарапав их об сухие ветки. Дрожащими руками он впился в отросшую траву, когда скатилась первая горячая слеза, нежно обнимая щеку. Тихо всхлипнув, парень заплакал, то ли от обиды, то ли от злости на самого себя. Ведь он хотел, так хотел найти этот чертов папоротник. Помочь, спасти Мэй, ведь это единственный шанс. Но он не смог, не смог сделать даже этого. Просто найти цветок. Он заблудился в лесу, подводя этим единственного родного ему человека. — Я… Я ведь думал, что я смогу… — тихо прошептал парень в черную пустоту, смаргивая обжигающие слезы. — Но я не смог… Я ничего не могу, черт, что же о себе возомнил. Я не способен ни на что…Hold me close, don't let go, watch me burn
Слезы текли, будто бы прожигая кожу, но парень не обращал на это внимание. Ему было больно, очень больно внутри. Ведь он так надеялся, что сможет спасти Мэй. Что докажет, что он не такой никчемный… Что он достоин любви и прощения. — Она же умрет… — слова сорвались с губ, принося с собой новую порцию оглушающей боли. Ведь вместе с ней пришло и осознание. Осознание того, что это не игра. Все реально. Питер реально потеряет Мэй. — Она же умрет. Умрет! Умрет из-за меня! — перейдя на крик, проорал парень в пустоту, сильно ударив кулаком по земле. — Нет, я не допущу этого. Может быть, я не «достойный»… Но зато она, Мэй, достойна жить! И я спасу ее, любой ценой! Любой, слышите! — замолчав, парень уставился в небо с мольбой в глазах. Резко тишину разорвал протяжный волчий вой, оглушающе ударяя по барабанным перепонкам. Вздрогнув всем телом, Питер подорвался и поднялся на дрожащие ноги. Страх, липкими волнами прошелся по всему телу, оседая на кончиках травы.Hold me close, don't let go, watch me burn
Шорох где-то сзади вывел Паркера из оцепенения. Не задумываясь, подросток рванул вперед, постоянно оглядываясь. Земля шуршала под ногами, легкие горели, будто бы переполненные водой, а в голове было единственное желание — спастись. Задыхаясь, Питер забежал в какую-то чащу. Звуки преследования не утихали. Он не знал, кто или что гонится за ним, но страшно было до жути. Сердце, казалось, вот вот перестанет работать. Вой послышался снова, будто бы над ухом, обжигая кожу своим леденящим страхом. Не смотря под ноги, подросток продолжил бежать, хоть сил уже не было. Но была старая сухая коряга, через которую он перецепился и упал. Врезаясь головой в ствол дерева, парень не смог затормозить и покатился вниз по склону, ударяясь об каждый сучок и выбоину. В глазах начало темнеть, рот был полон сухих листьев и земли, а легкие разрывало от нехватки кислорода. Паркер даже не заметил, когда картинка перестала крутиться перед глазами и он остановился, но зато падение выбило весь дух из него, от чего парень хрипло закашлялся. Зажмурившись от боли во всем теле, подросток сжался, будто бы ожидая удара. Но его не последовало.Hold me close, don't let go, watch me burn
Медленно приоткрыв глаза, Питер увидел слабое свечение рядом с собой. Сфокусироваться не получилось. Картинка все еще плыла перед ним, а каждый вдох ощущался раскаленным железом в легких. Свечение стало более выразительным: красноватое и такое яркое, что глаза невольно заслезились. Протянув дрожащую ладонь вперед, парень дотронулся до источника света. Им оказался цветок, невероятно мягкий на ощупь, а зелень его была жесткой, разделенной на множество маленьких листиков, напоминая своей формой елку. Голова закружилась с двойной силой от осознания — он нашел, нашел этот чертов папоротник! Собрав последние силы, Паркер сорвал цветок. На израненных губах подростка появился намек на улыбку, прежде чем темнота полностью окутала его сознание. Последнее, что Питер почувствовал, было ощущение горячей, буквально обжигающей кожи под ладонями, терпкий запах чужого тела и покрывающие всю спину шрамы под подушечками чувствительных пальцев. Жар и темнота.watch me burn In this hospital for souls