___________
Дверь бирюзовой спальни с треском захлопнулась, что переключило внимание Лэнгдона с созерцания бушующей жизни за окном на нежданного гостя. — Эли? — словно пытаясь убедится в том, что это именно та самая девушка, выдал Тейт, обернувшись. Внешне ничего не показывало того, что она уже совсем не та, которой он почему-то так дорожит. Всё тот же голос, та же походка, тот же чуть растрёпанный вид, но не взгляд — пылающий, метающий искры, жадный, страстный. Всего мгновенье и она уже так близко, обжигает дыханием скулу, заставляет довериться и расслабиться. Но нет! Она бы так не делала, это его рваные движения, его кривая мимика, его пылкий взгляд — словно отражение в цирковом зеркале. — Я хочу тебя… — как никогда горячее дыхание обожгло ухо, защекотало. — Только тебя, Тейт, сейчас. Как он мечтал услышать это, представлял все те годы, когда она произнесёт это по своей воле, когда довериться и привыкнет к нему. Но нет. — Эли? — встревоженный голос и вторая попытка убедиться. — Да, — помурлыкала девушка, сильнее прижимаясь телом к остолбеневшему Лэнгдону, — что-то не так? — обольстительно прошептала Эйлин, а после коснулась раскалёнными губами его щеки. — Ты никогда не любила, когда я тебя так называл! — констатировал Тейт, но не спешил сопротивляться. И лишь когда до боли знакомая фигура девушка попыталась рывком отскочить, добавил: — Ты не она! Что-то горячее в районе живота зажгло сильнее, не давая сделать ни шагу назад. Наконец отпрянув от Лэнгдона глаза Менсон нерасторопно опустились, обнаружив рукоять отвёртки, торчащей с брюха. — Куда ты её дел? — прокричал во всё горло раздосадованный парень, хватая ослабевающее тело девушки и опускаясь с ним на пол. Слёзы застилали взор, ему хотелось разрыдаться, выпустить весь свой гнев. Он должен был защитить её, не допустить этого. — Тейт? — Эй, — всхлипнул парень, пытаясь вытереть сорвавшуюся слезу со щеки, — всё хорошо. — Я… — не успела говорить девушка, захлёбываясь собственной неживой кровью. Она вновь погружалась во тьму, вновь и вновь.___________
Умереть, когда ты уже умирал, не так и страшно, хоть и не менее больно. Но Эйлин Менсон было и не больно и не страшно, а скорее досадно. Только умирая снова и снова она овладевала своим сознанием, не разделяя в нём ни с кем места. Это кажется слишком сумбурно и напыщенно, может даже в неком роде эгоистично — ей так было легче. Муки совести по отобранным жизням не терзали, созидание пустоты и одиночество отошли на второй план, да, так существовать куда проще. Так тянулся день за днём, Тейт уже не первый раз перерезал ей глотку и вспаривал брюхо, но нож в спине ей пока не приходилось почувствовать, хоть и это только пока. — Как ты? — заботливый голос, слишком добрый, чтобы быть направленным в её сторону. — Цела, — выдавила Эйлин, пытаясь подняться к пола, — вот же чёрт! — процедила Менсон, когда упираясь на руки извозилась в луже собственной крови. «И откуда у призраков столько крови? Почти как настоящая» — пролетело в голове. — Я помогу! — подскочил Лэнгдон, тут же оказавшись рядом с девушкой. — Что на этот раз? — спросил он, снимая к себя длинный кардиган, дабы закутать в момент замёрзшую подругу. — Марси… — будничным тоном ответила Менсон, — она нашла новых хозяев и они уже в шаге от заключения сделки. — И ты хотела убить её за то, что она принесла в дом вазу с цветами? — так же буднично продолжил Тейт, для него это стало буквально ли не ритуалом — каждый раз настигать её вовремя, дабы не допустить гибели от её руки ещё кого-нибудь. — В этом месте не должно быть ничего живого, — пробурчала Менсон, — ни людей, ни цветов, ничего. Не то чтобы внутри Лэнгдон сильно протестовал. Скорее он считал, что большинство тех, кто переступает порог этого дома, заслуживают на жестокую смерть, и без них мир бы стал бы куда более чище, но он был вынужден дарить им жизнь ради неё — его Эли. Терзания из-за смерти пары предыдущих хозяев и так подкосило её не больно то устойчивую психику, а когда они, по обыкновению, ещё и обвинили её — это стало отправной точкой к сущему безумию. Теперь она всё реже была той самой Эли из библиотеки, и всё чаще напускала облик мясника, который не готов был щадить ни живых, ни мёртвых. — Может быть и поделом, — наконец заключённая в тёплые долгожданные объятия, продолжила Эйлин, вполне осознавая смысл своих слов, — жизнь одного нерадивого риелота за жизни целой семьи. — Хочешь сказать, что сюда заедет полноценная семья? — продолжая обогревать остывшее тело девушку, Тейт пытался расспросить как можно больше то ли, чтобы немного разговорить подругу, дабы её человечность не спешила покидать её так скоро, то ли, чтобы получить шанс исполнить обещанное много лет назад. У него только один выстрел и он не вправе промахнуться. — У них есть дочка, — словно не расслышав слов парня, продолжала Эйлин, не в состоянии надышаться теплом Лэнгдона, — я не смогу смыть с рук кровь ребёнка. — Тебе не придётся, — поддержал Менсон Тейт, растирая руками её плечи и всё сильнее прижимая к себе, демонстрируя, что никому не даст её в обиду, даже ей самой, — я буду рядом, всегда буду, Эли.___________
Последние пара месяцев пролетела как один день. Дом кое-как, но вновь оправился от взбучек нерадивой обитательницы, которые к удивлению невольников этого места стали проявляться с чуть меньшей периодичностью, хоть уровень жёсткости и даже жестокости нарастал и готов был разразиться своим апогеем каждую секунду. Тейту Лэнгдону приходилось марать руки в крови человека, которого он так стремился оберегать, дабы этому самому человеку не удалось запачкать руки в крови живых. Не сказать, что это ему сильно нравилось, но убийство Чеда и Патрика знатно потрепало Эйлин, чувство горечи и вины за содеянное её мозг глушил дымкой безумия, заслоняя не только эмоции — всю её личность. И хоть приступы бессознательного вымещения агрессии значительно сократились — ему всё сложнее было приводить Менсон в чувство, обогревать от леденящего душу холода, что сгущался в её теле. Дом выкупили. Порог вот-вот переступят новые возможные жертвы Менсон, если Тейт опять не подоспеет вовремя. Но так надо, как говорит Констанс — «у дома всегда должны быть хозяева». — Может нам напугать их? — раздался едва ли слышимый хрипловатый голос Эйлин, которая недвижимо лежала на голом матрасе большой новой кровати в бирюзовой комнате. — Тогда они бы уехали и не пострадали бы. — Нет! — отрезал Лэнгдон, упираясь сгорбленной спиной в стену напротив. — Тогда дом забросят, — продолжил парень, не отводя глаз от лица подруги, — а может даже снесут, но мы всё равно… — Останемся здесь, — закончила за ним Менсон, наконец открыв глаза и столкнувшись взглядом с пристальным и немного встревоженным взором тёмных глаз друга. — Констанс сказала, — вновь начал парень, на коленях перебираясь ближе к девушке, что свернулась одиноким серым котёнком от холода, что не покидал её, — что глава семейства психиатр или что-то вроде того, возможно он поможет, — последнее чуть тише произнёс Тейт, опасаясь реакции девушки. — Возможно… — сонно вторила Эйлин, потянув замёрзшие пальцы к лицу приблизившегося к ней парня, который тут же обхватил их тёплой ладонью и приблизил к почти что горящей щеке, — а может и нет, — прохрипела Менсон, даже не пытаясь вдумываться в смысл своих слов и происходящего вокруг в целом. Она училась существовать в моменте, только здесь и сейчас, только она и он. Лэнгдон перебрался на кровать и буквально накрыл собой тело Эйлин, стараясь согреть и показать, что готов защищать её столько, сколько будет нужно, даже если потребуется вся вечность на это. Тейт не желал оставлять её, даже понимая, что той «его Эли» в хрупком прозрачном теле под ним почти и нет вовсе. — Если нет, — прошептал на ухо Менсон парень, приятно щекоча её шею светлыми ангельскими волосами, — я сам его прикончу! Дневной свет вновь второпях покидал помещение, в котором прижавшись друг к другу не могли упокоиться две нечистые души. Последние лучи осеннего солнца уже когда-то созерцали подобную картину сквозь окна этой же комнаты — в девяносто четвёртом, когда жизнь покинула тела их обоих. Сначала ушла Эйлин, спокойно, смирившись с не радужной участью, без боли и будучи не одинокой едва ли не впервые в столь короткой жизни, в след за ней двинулся Тейт — так же спокойно, но не от того, что смирился, а от того, что не мог бросить её одну, чувствовал что не мог отпустить её, свою Эли.___________
Красный мячик опять прикатился в самого дальнего угла подвала прямо в руки Эйлин, что восседала на сыром полу по уши закутанная в дырявую шерстяную кофту Лэнгдона. Холод стал неотъемлемой её частью, с его помощью она оставалась собой, и когда он отступал — отступал и контроль. — Тебе придётся перебраться наверх, Бо, — проговорила Эйлин, бросив мячик в место, откуда тот прилетел, — Тейт сказал, что ты знаешь — это место не для тебя, правда? Ответа на вопрос не поступило, только красный мячик опять катился в руки Менсон, но застыл на пол пути, будто его ударился о невидимую преграду. Шебуршание в дальнем углу, в который так всматривалась девушка, прекратились и воздух в подвале буквально начал сгущаться, от чего каждый новый вдох уже давался с трудом. — Кто здесь? — выдала Менсон. — Глэдис, если это ты, сейчас не лучшее время! Она и раньше была свидетелем того, как на подвальных стенах то и дело появляются тонкие царапины с противным мозговыносящим скрежетом, но ни тогда, ни сейчас она не видела их автора. В те случаи, когда Тейт не мог избавить её от нависшей дымки безумия, после скитаний по комнатах особняка, она приходила в себя именно в подвале — её тянуло сюда, в это место, даже когда она была «в себе», но безвольная. — Эли! — разрезал холодным серьёзным голосом, появившийся на ступеньках Лэнгдон, привлекая внимание Эйлин. Он всегда появляется вовремя. — Иди сюда, — добавил парень, призывая рукой подругу, — пора знакомиться с новыми хозяевами! — выдал Лэнгдон, расплывшись в улыбке чеширского кота — то ли опасно хитрой, то ли по-детски наивной, то ли безумной, что раньше и настораживало Менсон, но не теперь. — Тейт… — крайне напряжённо прошептала Эйлин, нервно пытаясь вглядеться в свои ладони, с которых едва ли выбросила лоскуты подола растянутой кофты, — Тейт, что-то происходит! — пролепетала Менсон, резко сбрасывая с себя тёплую и почти родную вещицу, взъерошивая длинные волосы. — Мне… — Эй, — начал Лэнгдон, спустившись на пару ступенек ниже, чтобы разглядеть подругу, — ты в порядке? — спросил уже насторожившийся парень, вопросительно вглядываясь в тёмный образ Эйлин. — Да, — протянула Менсон, расплывшись в дивной усмешке, похожей на его, — всё просто великолепно, Тейт! Глаза парня встретились с её необычайно блестящими, буквально горевшими, а после взор упал на пол, где в полуметре от брюнетки валялась её любимая затасканная кофта. Он всё понял: — Нет! Чёрт!