***
Пришел в себя Кохэку спустя еще сутки. Тело затекло, благо под ним был мягкий и теплый ковер, рядом лежало ядро, казавшееся сгустком его собственной энергии. Каналы нэн, кажется, готовы были трехэтажными конструкциями бранить своего непутевого хозяина. С трудом поднявшись с пола, Кохэку взял в руки новоявленное ядро и положил его на полку хранилища рядом с косой. С ними он разберется позже. Сейчас вообще стоит отказаться от использования ауры и заняться выздоровлением. Пять дней восстановления сил прошли довольно быстро, и вот он уже снова бодр, полон энергии и готов горы свернуть от пьянящего, до боли родного ощущения, что нэн окутывает его, послушным зверем готовый сию секунду отозваться на любой приказ. Он чутко следил за питанием, занимался легкими физическими нагрузками, в остальное время медитировал в лесу или возле ручья. Еще он тренировался с косой без использования нэн. Он давно не держал её в руках, так что его навыки заржавели. Интуиция подсказывала, что ядра недостаточно, чтобы она стала достойным оружием, нужно что-то еще. Во время тренировок его мысли были заняты тем, как сделать косу еще сильнее, но ничего он так и не придумал, так что на шестой день рано утром он поместил ядро в косу. Держа оружие в руках, Кохэку чувствовал полное единение с ним. Теперь коса не высасывала нэн, так же как и глаз полностью успокоился, став родным. Он погрузился в подсознание, и догадки его оправдались. Всё вернулось как было: рассвет, спокойная вода в озере и умиротворяющее пение птиц в лесу. Но когда он прямо там заставил свои глаза покраснеть, внутренний мир затрясся и с жутким громом изменился: забушевали волны, пригибались низко деревья под давлением сильного ветра, а с почерневшего неба вместо мягкого солнца на него снова глядела багровая луна. Ламфаг, мирно спавший, в тот же момент проснулся, сразу готовый к охоте, но понял, что им ничего не угрожает, просто отирался рядом с хозяином, не отрывая от него своих глаз — тоже мистически алеющих. Феномен определенно любопытный. Еще несколько дней понежившись в родных местах, он снова арендовал частный самолет рейсом Свиден — Соединенные Штаты Сахерты. Перед выходом он собрал всё необходимое и немного подкоротил сильно отросшие волосы, распрощавшись с белыми кончиками. Уже утром двадцатого сентября он выходил из самолета на территории аэропорта Йорк-Нью, откуда на машине добрался до пригородной усадьбы Баттеры.***
Кохэку внимательно слушал девушку, инструктировавшую перед началом игры. Спешить было некуда, так что он решил достать из неё максимум информации, какую она могла только дать: о рангах карт, способах их получения, о городах в игре. Оказалось, на нэн здесь нет никаких ограничений, однако отбить заклинание может только другое заклинание из книги, уклониться невозможно. Раз так, защитное снаряжение ему не поможет, а от Гона и Киллуа скрываться мало смысла, так что Кохэку без сожалений упрятал костюм и маску в подсумок, оставаясь в легкой рубашке и шортах. На хвост и уши он уже наложил иллюзию, но убирать не собирался, без них уже некомфортно. Слежка прямо со стартовой точки оказалась ожидаемой. Естественно, что некоторые игроки собирают информацию о прибывших, а затем используют её сами или продают. Реагировать на это Кохэку не собирался, пока никто не начинает активных действий. «Мне нужно только найти своих друзей, а не прославиться перед всеми информаторами выскочкой-убийцей, так что не нарывайтесь, пожалуйста», — подумал Кохэку, но стоило только отойти от стартовой точки, как в луче света рядом с ним приземлился незнакомый мужчина подозрительной наружности, явно не для того чтобы поделиться информацией и пожелать удачного прохождения. Мужчина раскрыл книгу и потянулся за картой. От заклинания не уклониться, зато у Кохэку было кое-что покруче. Он просто не собирался дожидаться, пока агрессор выполнит задуманное. Он вмиг оказался рядом с ним, коса легла в ладонь, как родная, и в следующую секунду она, довольно мерцая ядром, впитывала мазки крови на ней. Чужая рука отлетела на пару метров. Мужчина, кажется, не мог даже почувствовать всей боли и даже быстро осознать произошедшее, он лишь в шоке смотрел на свою руку. Кохэку с гораздо большим интересом провел пальцем по уже чистому лезвию оружия. Как удобно, однако. — Моя… рука! Я убь… — мужчина вскинул на него разъяренный взгляд, прижимая здоровую ладонь к окровавленному обрубку, но парень лишь усмехнулся, несильно ударил его под коленями, заставив упасть, и схватил незнакомца за челюсть. — Уважаемый, не соизволите ли вы отдать мне свои карты? Иначе, боюсь, мне придется завершить вашу игру, — спокойным голосом проговорил он, не постенявлись надавить на нападавшего нэн с убийственными намерениями. Спустя минуту подросток продолжил свой путь, недовольно вздохнув. За спиной остался еще теплый труп. Мужчина умер быстро, как только добровольно передал новичку все свои карты; слежка исчезла — сбежали, видимо. Ну, возможно, они и не рискнут рассказывать о нём другим. Вот хотел же не выделяться, и чего им всё так неймется помереть? Кохэку приятно удивился, увидев довольно много карт «выход», целых четыре. Для него одна из самых полезных карт, ведь теперь он точно не заперт здесь. Съехавшее настроение мигом вернулось в прежнюю точку, незапланированная встреча прошла с пользой. Хотя Гон бы точно не одобрил. При мысли о друзьях парень ускорился, и вскоре город показался в его поле зрения. Как оказалось, это город призов Антокиба, где Кохэку смог продать ненужные заклинания, полученные от уже мертвого мужчины, и купить заполненную карту острова. Если память его не подводит, в это время Гон и Киллуа должны тренироваться где-то между Антокибой и Масадорой. Местность немаленькая, и её всю придется прошерстить. Спасибо на том, что сюда он перенесся со всеми своими вещами, и еда с питьем у него есть в подсумке. Но найти друзей оказалось легко, ведь проблем с нэн он больше не испытывал и мог просматривать довольно широкую область на предмет энергии. Всего за десяток километров до Масадоры, в каменистой местности, он еще издалека увидел друзей, пашущих в поте лица. Невольно в его мыслях проскользнул крик души «я каменщик, работаю три дня, без зарплаты…». Судя по тому, каким длинным был тоннель, вскопанный ими с помощью лопат, усиленных нэн, кажется, эти слова идеально описывали его друзей, уставших и грязных. Должно быть, они немало трудились последние дни, а в каньонах еще и мало источников воды, до ближайшего километров пятнадцать, ближе к зеленой местности. Когда он подошел ближе, ребята уже готовились ко сну в интересном положении: они садились спиной к валуну, а в руках держали веревки, привязанные к камням. Кохэку заметил, что у Гона мешки под глазами, а еще у них куча ушибов. У Гона больше на голове, у Киллуа — на теле. Похоже, у их нового учителя довольно жесткие, но действенные методы обучения. Оно и к лучшему. Они точно с этим справятся и станут гораздо сильнее, чем были до игры. Джин Фрикс — человек хоть и безответственный, но даже он неплохо позаботился о сыне. Кохэку подошел к миниатюрной блондинке лет тринадцати на вид, ростом даже ниже ребят, в розовом платье, с двумя хвостиками… один из которых был очень неаккуратно срезан. Не малоизвестный охотник двух звезд и по совместительству… — Вы новый учитель этих юных гениев? — спросил Кохэку, когда оказался ближе. Он чувствовал, что это взрослая женщина, и она гораздо старше и сильнее, чем можно подумать на первый взгляд. — Бискет Крюгер, можно просто Биски. Можно сказать, я учитель их учителя, — благосклонно кивнула она, с интересом разглядывая его. — А вы… — Можно на ты, Биски, — искренне улыбнулся Кохэку. Похоже, её не обманула иллюзия на ушах и хвосте, но и впечатлилась она не сильно. — Значит, вы учитель Винга? Жаль, не знаком с ним лично, но наслышан. Кохэку Курута, их друг. — Ты их ровесник и товарищ, но обучен куда лучше… Думаю, тебе даже не требовался скрытый экзамен, тебе лицензию могли вручить, еще когда ты явился на пункт проведения, — усмехнулась девушка, тряхнув хвостиком. И всё же она казалась очень заинтересованной. — Кто твой наставник? — Вряд ли вы знакомы, но его звали Хибирама, — ответил Кохэку. С любопытством проследил, как Биски вмиг оказалась за десяток метров от него, разглядывая шокированно. — Всё же знакомы? — А как… он… он?! — девушка хватала ртом воздух, эмоционально размахивая руками, но собралась, откашлялась и вернулась на место, как ни в чем не бывало. — Кхм, прошу простить. Я не ожидала, что такой юнец выдержит его. Я видела его всего один раз в ранней молодости, и еще тогда он показался мне жутким и невыносимым человеком. Ох, еще раз извини… — Тут незачем извиняться. Пожалуй, ты во всем права, — искренне рассмеялся Кохэку. Жуткий и невыносимый… да, верная характеристика, но еще по-своему заботливый и где-то даже добрый, пускай свет в нем заметишь не с первого, и даже не с сотого взгляда. Он с лукавством взглянул на всё еще удивленную Биски. — Хотя не тебе судить по внешности. — Пожалуй, и ты тут прав… о, погляди, заметили, — она отвлеклась на ребят, что разглядели на скале второй силуэт и, очевидно, узнали: Гон от неожиданности уронил камень на голову, но от очередной шишки лишь отмахнулся, и вскоре они с Киллуа уже бежали со всей своей скоростью к нему. — Кохэку! — кажется, уже в следующую секунду они оказались рядом, и в этот раз таки свалили его с ног объятиями под всеобщий искренний смех. Парень ласково взъерошил их волосы, крепко обнимая в ответ. Ну что за милые ребята ему достались? Кажется, его хвост сам по себе заметался в разные стороны от радости. — Вы молодцы, что даже во время игры растете и развиваетесь. Думаю, Биски многому способна вас научить, — улыбнулся он друзьям, когда все успокоились и уселись у костра. Сон откладывался на неопределенное количество времени. — Ты тоже будешь учиться с нами? — спросил Гон, с благодарностью приняв флягу воды из рук Кохэку. Киллуа тоже с любопытством взглянул на него. — Даже если бы он хотел, не думаю, что я могу научить еще чему-то, — покачала головой Биски, затем вскинула на него серьезный, холодный взгляд. — Если бы ваш друг нацелился убить меня… не знаю, кто бы вышел победителем. Кохэку видел напротив два удивленных мальчишеских лица. Без лишней скромности, вряд ли Биски переоценила его. Насколько он знал по общедоступной информации, искусство боя не сильно ее интересует, и шансы на победу велики, даже несмотря на то что она хантер двух звезд. Однако друзья никогда не видели его, бьющегося во всю силу — и он сам не мог сказать, когда последний раз выкладывался на полную. Кроме, конечно, третьего сентября, но то были очень странные обстоятельства, и битвой не назвать, как ни крути. Да еще и одинаковый возраст и дружба ослабляли их бдительность. — Не могу сказать, когда вы сможете догнать меня по силе, но вы должны хорошо постараться, — хитро улыбнулся Кохэку, желая разрядить обстановку. — Мой грандиозный Учитель никогда не делал поблажек на возраст и открыл мои сёко в десять лет. Веселое было времечко, — он погрузился в светлую ностальгию, а чужие лица казались еще шокированнее. — Хотя он извинялся потом, на самом деле, потому что насильно открывать каналы проводникам нэн подобно убийству. — Проводникам? — зацепился за что-то новенькое Гон. — Я и сам не знал, что это, пока учитель не объяснил. Всё еще не знаю, рождаются такими или становятся, но быть таковым очень… ярко, — задумчиво говорил Кохэку, потирая подбородок. «Твое тело — проводник, запомни. И сила твоя зависит от способностей этого проводника», — говорил Учитель. Когда он только впервые почувствовал свой нэн, использовать его было физически больно, невероятно больно, и тогда он казался ручейком раскаленной лавы, текущим по венам. Сейчас он привык, и нэн его тек широкой, кристально чистой рекой, послушной только ему, но готовой утопить любого по мановению руки. И он чувствовал, что это не всё, впереди море, океан… мировой. Безграничный. — На самом деле ты прав и в одном, и в другом. Некоторые такими рождаются, некоторые становятся из-за воздействия энергии на них, сильного, но недостаточного чтобы открыть секо, — пояснила Биски, подняв указательный палец. — Проводники очень тонко чувствуют окружающий их нэн. — Видишь, похоже, тебе всё же есть чему меня поучить, — усмехнулся Кохэку, случайно подкинувший ей тему для лекции. — И как это ощущается? — Киллуа склонил голову вбок, разглядывая друга совсем по-новому. С точки зрения противника. Что с этим поделаешь? Ребенок рос в семье убийц… Да и для мотивации им обоим будет полезно узнать больше о его силах, тем более что эту деталь о себе он даже не пытался скрыть. — Как ощущается?.. — Кохэку откинулся на ладони чуть назад, задумчиво рассматривая чистое звездное небо. — Я дышу нэн, я живу нэн. Моё тело существует благодаря ему, на природе я един с ней. Если я сейчас погружусь в глубокую медитацию, все звери здесь добровольно придут ко мне и превратятся в карты. Мой мир как проводника энергии прекрасен, я вижу краски, что не способно увидеть человеческое зрение, я ощущаю вкус нэн, и я не могу передать это ощущение, когда я взаимодействую с чужой аурой. Я дышу и не могу надышаться тем, насколько прекрасен этот мир. Он не лгал ни в едином слове. Нэн — его жизнь, его смысл, его оружие, друг и враг. Его существование сконцентрировано вокруг нэн, он постоянно стремится к совершенствованию, потому что каждая новая ступень приносит новые ощущения. Этот мир действительно восхитителен и огромен, его тянет изучить каждый уголок, разгадать каждую тайну. Загадки мира и людей, живущих в нем, — это то, ради чего он живет. По просьбам друзей он еще немного рассказал о своем детстве и тренировках Наставника. Многие темные моменты он упустил, чтобы его повествование больше походило на сказку, и всё же купиться на это смог только Гон. Киллуа понимал его по себе, ведь он пережил жесткие тренировки на своей шкуре, Биски видела между строк подробности о том, как тяжело ему было через всё проходить. Почему-то из-за рассказа у неё активизировался материнский инстинкт и ей показалось, что она обязана ребенка пожалеть и погладить по голове. Кохэку со смехом ей это позволил, выглядело это со стороны мило и комично, ведь Биски, заметно ниже его, еле дотягивалась. И всё же он поспешил всех заверить, что он не сожалеет ни об одном моменте своего прошлого. Смертям случиться было суждено, и он не мог ничего поменять, значит, остается лишь жить настоящим и становиться сильнее, чтобы не потерять кого-то уже по своей вине. Его ушедшие близкие дали ему столько возможностей, чтобы он берег друзей и наслаждался своей жизнью, и он собирался ими воспользоваться на полную. — А как ты представляешь мою ауру? — с любопытством спросил Гон. Кохэку всерьез задумался над этим вопросом. Спустя некоторую паузу, пока он думал, как сформулировать, он всё же начал отвечать: — Ощущение ауры происходит на каком-то уровне выше обычных человеческих чувств, что-то вроде интуиции. К тому же, оно зависит от силы, даже если только в перспективе, и состояния человека. О слабых людях я ничего не смогу сказать, но о вас могу. Если подбирать ассоциации, твой нэн напоминает летний день, но если ты разозлишься и вложишь убийственные намерения, то, думаю, ласковое тепло переменится на знойное солнце пустыни, — Кохэку повернулся к Киллуа и чуть прикрыл глаза, опутывая его своей энергией. Кажется, он что-то почувствовал на уровне интуиции, раз вздрогнул. — Аура Киллуа — как свежесть, не могу объяснить точнее. Но могу предположить, что если ты будешь жестоко настроен, это будет ощущаться как гроза или буря. А ты, Биски, — в этот раз Кохэку повернулся к девушке, чтобы не обделять её. Хоть она не решалась сказать, но ей тоже было интересно. — Меня сбивает с толку твоя трансформация тела, не могу словами объяснить ощущение, зато оно дает мне немного информации о тебе. Ты не так уж проста, стремишься к прекрасному, но готова по головам пойти и использовать все свои силы, лишь бы достать его, не так ли? Как коварно, но для хантера похвально. Кохэку улыбнулся, глядя, как засмущалась Биски. Киллуа порывался было спросить, что за трансформация тела, но девушка буквально одной левой отправила его в полет. Из-за этих рассуждений об ауре мысли съехали в какое-то странное русло. Да, чем сильнее человек, тем ярче ощущение, но самым тяжелым из всех его знакомых было описать… Иллуми. От слабого он далек, и всё же его аура раньше казалась темно-серой. Ведь вкус зависит еще и от настроя, а этот Золдик заглушал все свои эмоции и личные желания. Даже Зено с Сильвой, профессиональные убийцы, не казались настолько бесчувственными. Но последнее время после каждой их встречи Иллуми начал всё больше… ощущаться. Это будоражило, что именно из-за него этот убийца, сам себе не отдавая отчета, менялся сам и менял свои принципы. Иллуми обретал еще слабый, но уже ощутимый вкус опасности, леденящего холода и еще свежей, горячей крови. Вполне походит его личности. Эти мысли занимали его голову, пока он не заснул. Кохэку решил поддержать своих друзей и спал так же, как и они: держа веревку, привязанную к камню над головой. Это не приносило сложностей и он даже выспался, несмотря на то что весь сон перед глазами стояла картинка окровавленного лезвия на снегу, — то, с чем ассоциировался нэн Иллуми. Но потом задуматься об этом ему уже не позволяли. Первый день он провел с Биски, скрашивая её одиночество, пока мальчишки тренировались с нэн, отлавливая животных. Девушка рассказала ему всё, что их компания узнали об игре, а затем они общались по поводу нэн, делясь знаниями. Кохэку многое мог поведать о нэн-зверях, он очень разбирался в этой теме; Биски делилась интересными случаями в своей практике хантера и в целом полезным опытом. Иногда он подсказывал Гону и Киллуа в их тренировках, но становиться учителем не собирался, — было забавно наблюдать, как миниатюрная Биски отправляет в полет двух балбесов. Они все казались даже чуть старше своего возраста, Кохэку и вовсе чуть выше их обоих, а Биски выбрала форму тринадцатилетней девчонки, из-за чего была ниже Гона и Киллуа сантиметров на двадцать минимум. В остальные дни, пока Биски***
Лидер Геней Редан, Куроро Люцифер, безутешно выпивал в баре, хоть на невозмутимом лице не явилось ни капли эмоций, способных выдать его отчаяния. На его сердце цепь, он не может связаться со своими Пауками и не может пользоваться нэн, — какой из него лидер? Он не остался без жизни, ведь он всё еще король воров, тело сильно даже без использования нэн, у него есть деньги, и сюда он попал, украв лицензию у какого-то незадачливого хантера. И всё же нэн был неотъемлемой частью его, а смыслом являлся Паук, он должен любым способом вернуть себе это. Ему плевать на себя, но пока он жив, он должен быть рядом. Жестом руки он подозвал бармена наклониться ближе. Через этот бар каждый день проходит огромное количество хантеров, есть вероятность, что он слышал о чем-то подобном. Ему нужна хоть маленькая зацепка. — Возможно ли такое, что ты встречал человека, способного влиять на чужой нэн? — без особой надежды тихо спросил Куроро. Бармен отстранился с вежливой улыбкой. — Возможно, — ответил тот и замолчал, продолжая буднично протирать бокал. Человек намекал на дополнительную оплату, не зная, с кем связался. Какая удача… Куроро с громким стуком оставил в сторону широкий стакан, виски расплескался из него, запачкав ладонь, но Паука это мало волновало — как и чужие желания. Он резко поднялся, схватил наглеца за воротник, с силой впечатывая в столешницу, и перепрыгнул через стойку, чтобы заломить чужую руку до хруста костей. Невзначай сломал, какая жалость. — Говори, если не хочешь, чтобы я оторвал её, — холодно произнес он, еще раз впечатывая в столешницу кровавое месиво вместо лица. Он не церемонился, зная, что здесь работают пользователи нэн, но этот, похоже, недостаточно силен, чтобы победить его даже в таком состоянии, а лишь жалко трясется, не пытаясь сопротивляться. Значит, не имеет права требовать оплаты. Куроро Люцифер — вор, и если он чего-то хочет, он просто берет. Тем более он здесь один в приватной кабинке. — Простите, господин, я скажу, только пустите! — взмолился мужчина и закашлялся кровью. Куроро лишь сильнее заломил вывернутую руку, намекая, чтобы он исполнял приказы без лишних требований. — Приходил в середине лета с женщиной… Я н-не знаю его лично, но я знаю ту женщину! Ричиса, она здесь частый гость! О-она работает здесь рядом, в бюро наемников, она знакома с тем, кого вы ищете!.. Куроро взглянул на свой треснувший стакан, еще раз напоследок с угрозой заломил пострадавшую руку бармена, на что тот лишь жалобно заскулил, и с миром отпустил его, направляясь к выходу. Платить сегодня он ни за что не собирался. Разве что с девушкой можно быть помягче. Раз у него есть два способа, он воспользуется двумя. Не важны средства, важен результат…***
В декабре Киллуа решил покинуть игру, чтобы сдать экзамен на хантера. Кохэку тоже решил вместе с ним выйти из игры на неопределенное количество времени: связаться с друзьями, да и развеяться, потому как совершенно ничего не приходило ему в голову по поводу улучшения косы. При выходе Кохэку выбрал телепортироваться в Йорк-Нью. В Сахерте, совсем рядом со столицей, жила Энни, а еще отсюда летали прямыми рейсами самолеты до Виктаурийского континента, где располагались Небесная арена и гора Кукуру с Золдиками. Он планировал навестить всё и отыскать вдохновения. Первым делом он зашел в кафе, чтобы подзарядить телефон хотя бы на половину заряда. Официанты будут коситься на него, что он с одним кофе сидит два часа, но его не волновало. В гостиницу заселяться он не видел смысла, ведь так или иначе сегодня он покинет город. Осталось решить, в каком направлении. Когда телефон включился, Кохэку переговорил с друзьями, что занимались своими обычными трудовыми буднями. Энни спокойно работала, над собой в том числе, ведь решила попробовать еще раз пройти экзамен на хантера через полгода, озвучила адрес, приглашая в гости, чтобы поболтать лично. Леорио обучался в медицинской академии, Курапика всё еще работал на семью Ностраде. Ему приходилось трудно, потому как Неон больше не могла делать предсказания, а её отец на грани сумасшествия из-за отчаяния, из-за чего Курапика по факту стал главой этой мафиозной организации. «Работы много, но я не против, это поможет мне добиться влиятельности и вернуть глаза Курута. Я не подведу тебя как главу», — сказал он. Кохэку лишь вздохнул, но лучше уж так, чем если он продолжит охоту. Чем бы дитя не тешилось, лишь бы дробовик в покое оставило… После разговоров по телефону он открыл сообщения, где висело всего два новых уведомления. Одно от Ричисы, другое от неизвестного абонента, оба отправлены с месяц назад. Он решил начать с первого. Девушка писала, что его искал очень горячий брюнет, она, конечно, никак не могла устоять перед размерами его… очарования и кошелька, поэтому за кругленькую сумму продала всю имевшуюся информацию на него. Кохэку, недовольный, отвечать не стал, понимая, что женщина ничем ему не обязана. Но он точно не хотел подробностей о… размерах. Второе сообщение, как Кохэку понял, и было от того человека, что искал его. Он вполне вежливо просил о встрече. Это заинтриговало. Парень не знал, кто и с какой целью искал его, ведь передана была информация о его фальшивой внешности, псевдониме и имени без фамилии, контактных данных и выполненных заказах в бюро наемников. Риччи банально не знала о нем ничего сверх этого, а утаивать что-то вряд ли стала, раз ей заплатили. Она могла даже не говорить ничего самому Кохэку, и всё же решила предупредить, так что он злиться не мог. Не за что. Он спросил, актуальна ли просьба, и ответ пришел почти мгновенно, что удивительно. Человек предложил ему самому выбрать место встречи, желательно в самое ближайшее время. Кохэку смело предложил встретиться прямо сегодня в Йорк-Нью, и пусть конкретное место выбирает сам заказчик. Тот отписался, что прилетит ближайшим рейсом, на что парень вскинул брови. Неужели дело настолько срочное? Некто ждал его ответа месяц, а сейчас, получив его, тут же сорвался? Такой богатый человек наверняка искал еще возможности, и всё равно нашел только его. Что может сделать только Кохэку? Заказ на убийство отметается, как и на добычу редких ингредиентов, — это то, что он выполнял в бюро наемников, но может сделать и любой другой хантер. Тогда так, почему именно через Ричису? На людях вместе они появлялись лишь раз, в баре… Как раз когда у него впервые получилось преобразовать нэн Курапики. Нет. Невозможно. Этот мир не может быть настолько тесен. Неужели… Куроро Люцифер нашел его? Нет, он не может знать, что именно Кохэку — тот, кто приходил к нему третьего сентября. Значит, он не долг забрать хочет, а просто ищет способ вернуть себе нэн. И для этого ему нужно развеять цепь на сердце от Курапики, вот почему он искал человека, способного воздействовать на чужую ауру, о чем он проболтался тогда с Ричисой. Что же, Курапике однозначно не понравится, что он собирается сделать, но рано или поздно это произойдет, а Кохэку может таким образом вернуть свой долг за алый глаз. Клятва Курапики… Мысли закрутились в этом направлении, и Кохэку аж вскочил с места, проливая на стол кофе. Ну конечно! Как можно было забыть об этом способе силы, когда твой подопечный совсем недавно мучался после перенапряжения с этой клятвой. Куроро Люцифер, насколько ему известно, тоже использовал условия, причем гораздо больше одного, чтобы его кража способностей работала. Ему нужно то же самое. Чем серьезнее ставка, тем больше выигрыш. Кохэку взмахом руки вернул кофе обратно в чашку с помощью нэн и отодвинул от себя. Нэн — энергия, и сила её ограничена лишь фантазией и мотивацией создателя, сколько раз он в этом убеждался? Клятва способна вывести его на новый уровень, как способна убить его, но без азарта жить скучно. Кинул на стол деньги и вышел на свежий воздух, чтобы подумать дальше, прогуливаясь по оживленным улочкам. Какие условия поставить перед собой, чтобы коса стала оружием Смерти в его руках? Вопрос даже не стоит, потому как ответ лежит на поверхности. Коса стала возможной к использованию только благодаря ядру, формирующему связь с его глазами. Это больше похоже на жертву, чем на условие, но тем не менее, первое: когда Кохэку начинает серьезный бой с косой, он теряет контроль над глазами и эмоциями. Потеря контроля над эмоциями — это действительно та жертва, на которую пойти тяжело. Кохэку редко терял разум, но каждый раз зрелище было ужасным, когда он приходил в себя. С каждым годом в нем всё меньше и меньше человечности, рано или поздно он перестанет таковым быть, и он желал отсрочить этот момент на как можно дольше. Он становился зверем, чьи клетки интегрировал в свое тело, и пускай даже у ламфагов есть привязанности, это лишь значит, что он будет еще беспощаднее к врагам, посмевшим тронуть не только его, но и его самое дорогое. Косу он будет использовать только тогда, когда не сможет справиться сам, и с таким ограничением его уровень с ней и без неё будет очень сильно различаться. Тем более, если брать во внимание, что под влиянием эмоций нэн сильнее, разрушительнее. Нужно ли второе? Кохэку хотелось выжать максимум, и второе условие уже крутилось в голове, тоже логичное, исходящее из самой сущности косы и её ядра. Если помнить, что коса — оружие Смерти, то стоит предположить, что он будет её использовать только в бою насмерть. Ядро же было создано не только из его глаза, но из камня Фите, образованного из высасываемой жизненной энергии врагов. Значит, второе условие: когда он начинает бой с косой, его враг должен умереть, а коса впитает его кровь. Если нет, коса возьмет равный объем из самого Кохэку. Что ж, второе условие невероятно опасно, но тем оно сильнее. Кажется, в будущем им предстоит сражаться с нечеловеческими существами, и ему нужно быть готовым к защите друзей. Он не позволит никому из них оказаться на грани смерти. Да, будет неприятно самому оказаться обескровленным, если вдруг противник сбежит, но он уверен, что после такого выживет, даже если ему придется очень несладко. Ему нужно будет лишь огромное количество нэн, чтобы в процессе взять регенерацию крови под свой контроль, потом, правда, он точно сляжет на пару суток или больше, как недавно, от перенапряжения. Но зато все останутся живы. Он готов платить эту цену. Этих двух условий достаточно, чтобы коса стала действительно безумной в своей опасности. Он платит своей человечностью и кровью, а взамен получает оружие, способное разрубить само солнце…***
Полчаса назад неизвестный спустя пять часов молчания написал Кохэку, что прибыл в Йорк-Нью и заселяется в отель «Эквинокс» в двухсотом номере на последнем этаже. Какая страсть к последним этажам у Лидера Пауков — а в том, что это именно он, Кохэку уже даже не сомневался. Потому и не церемонился, проникнув в номер через окно. — Добрый вечер? — вскинул бровь Люцифер, когда он, стоя у окна, лицом к лицу столкнулся с Кохэку. Вернее, лицом к маске, по которой он и узнал своего должника. — Может таковым и остаться. Впустишь? — он чуть улыбнулся, не испытывая ни смущения по поводу необычного способа входа, ни напряжения. — Я знаю о твоей проблеме, помогу и забудем навсегда, что когда-то контактировали. — Прекрасные условия, — кивнул Куроро, отходя от окна. — Раздевайся и ложись, — непринужденно произнес Кохэку, прошел внутрь номера и встал у двуспальной кровати. Мужчина без лишних слов снял рубашку и приступил было к ремню, как его остановили за запястье. — Да, ситуация интересная, конечно, но нужен только один участок кожи для прямого контакта, так будет легче мне. Ложиться не обязательно, просто процесс долгий. — Тогда я лучше посижу, — ответил Куроро, присаживаясь на кровать. Кохэку придвинул к нему стул, сел напротив и приложил ладонь к груди, как к эпицентру энергии. Прикрыл глаза, чтобы максимально сосредоточиться, и приступил к делу. Требовалось аккуратно изменить каждое звено энергетической цепочки на свой нэн, а затем аккуратно вывести его. Практики было мало, и он не мог сказать, что произойдет, если он ошибется. Впрочем, он не будет особо против, если с этим человеком тут невзначай что-то случится… — Можешь так не пялиться? — раздраженно произнес он, вскинув алые глаза. Так было легче работать с энергией Курапики, нэн поддавался более послушно, хотя всё еще неохотно. — Смущаешься? — чуть улыбнулся Люцифер, заколдованный чужим багрянцем из прорезей маски. — Надо же, сколько выживших Курута за одну только осень столько лет спустя. И оба так талантливы, неужели все были такими? Мне даже немного жаль… — Замолчи или я сейчас прекращу, — разозлился Кохэку, ногти его заострились до твердых когтей. На чужой коже рубинами выступили капельки крови. — Ты напрягаешь меня, а мне нужна полная концентрация. — Пожалуй, я бы обменял свой нэн на твои прекрасные глаза, — обольстительно улыбнулся Куроро. Кохэку даже потерял свой агрессивный настрой, но стер удивление с лица и усмехнулся. — Что смешного? — Ты и так обменял свой нэн на один из моих глаз три года назад, — хмыкнул он. Люцифер лично забирал глаз его матери, главы клана, Курапика мстил за всех Курута, и за неё в том числе. Вот что он имел в виду, но на недоуменный взгляд лишь покачал головой, не собираясь пояснять свои слова. Дальше их встреча проходила в полной тишине, а Куроро всё-таки перестал его сверлить пристальным взглядом. Такая кропотливая работа требовала максимума внимания, аккуратности и огромных затрат энергии. Кохэку не желал оставаться наедине с этим человеком без сил, потому вынужден был разбить процесс на сеансы. Да, из-за паузы процесс немного сбрасывался, но ему дороже было остаться при жизни, хоть и поработать чуть больше. Он договорился с Энни, что погостит у неё недолго. Как оказалось, за это время она съехала из родительского дома на окраину Йорк-Нью и работала здесь в охране компании неподалеку, так что всем всё было удобно. Он готовил ей кушать, а затем в свободное время они шли веселиться, и здесь Кохэку тоже платил сам, чтобы порадовать девушку. А каждый вечер на протяжении недели он проникал в чужой номер отеля через окно. К последнему сеансу на седьмой день он готовился особенно тщательно. Он знал, что, скорее всего, лидер Пауков захочет либо избавиться от него, либо забрать его способности. Всю неделю он думал, как не допустить этого конфликта, ведь он не знал, выйдет ли победителем. Ответ пришел сам собой, — нужно всего лишь не доводить начатое до конца лично. Его нэн несколько часов после полного замещения будет служить некой имитацией цепи Курапики, еще не позволяя нарушить условия, но затем испарится сама, ведь на самом деле у неё нет цели оставаться в чужом организме. И так он будет в безопасности. Вот только Куроро явно и не думал ждать, когда нэн к нему вернется. Он знал, что седьмой сеанс будет последним, и стоило Кохэку отойти на шаг, как его прижали к стене, сильно стискивая запястья над головой. Но он и не думал сопротивляться, ощущая свою силу. На его стороне слишком много козырей, чтобы всерьез опасаться человека, не способного пользоваться энергией. — Не глупи, Куроро, — не отказал себе в усмешке и смело встретил чужой взгляд еще алыми глазами. Мужчина казался удивленным на такую расслабленность. — Мой нэн в тебе исчезнет за пару часов, но сейчас он всё еще оплетает твое сердце, и по щелчку пальцев он превратится в цепь с условиями куда жестче. Сам понимаешь, Курута иногда бывают злопамятными, — самоуверенно хмыкнул он. Блефовал, конечно, но сейчас никто проверять это не будет, а из всего, что Кохэку может сделать, этот способ самый мирный. Но если не подействует, у него есть еще информация, способная сбить с толку. После секундной заминки Паук отпустил его. Не особо поверил, но предсказуемо проверять не пожелал. Кохэку потер запястья и взглянул на полную луну, собираясь уходить, но уже на подоконнике его догнал чужой вопрос. — Почему ты не хочешь мне отомстить? — тихо спросил Куроро Люцифер, стоя на всё том же месте. Парень застыл, держась за оконную раму. В принципе, он мог не отвечать, его часть договора уже выполнена. Но чисто по-человечески… — Пустая трата времени. Ты поступил ужасно, но я прекрасно понимаю, что с таким Учителем невозможно всё еще ценить человеческую жизнь. Я и сам потерял её ценность и не имею права тебя винить, — всё же решил ответить Курута, оглянувшись. На лице Люцифера проглядывалось что-то, похожее на неверие. — Несмотря на то, что ты сделал за свою жизнь, он всё равно гордился тобой и твоей силой, он не отступил от этой гордости и даже не испытывал вины передо мной. — Он мертв? — сухо спросил лидер Пауков, наклонив голову. Кохэку кивнул и понял, что, похоже, у этого человека, кроме его подопечных, есть еще привязанности. Светлые. Человеческие. Надо же. — …Спасибо. Кохэку слабо улыбнулся, собрал нэн и спрыгнул с окна на крышу другого здания. Но перед этим ему показалось, что на ресницах Куроро Люцифера сверкнули слезы.