Серый Волк и Красная Шапочка

      Шумно, пафосно, страстно, ярко и возбуждающе — и это все «Erdbeerе». Каждую ночь до самого утра тут грохочет музыка и прекрасные девушки услаждают мужчин своими чувственными и, подчас, акробатическими выступлениями. Один из лучших ночных клубов этого города с возрастным цензом 18+ и мое место работы вот уже второй год. Хорошо, мама не в курсе…       Нет, я не кручусь у шеста, не выступаю с номерами, и не предоставляю клиентам VIP-услуги, я простая официантка, хоть и в стандартной развратной форме одежды — много черного латекса и еще больше обнаженной кожи. При приеме на работу Артур был непреклонен в этом пункте, но пообещал, что принуждать меня ни к чему не будут. Более того, если возникнут проблемы, его вышибалы всегда начеку. Мне хватило двух первых недель, чтобы понять, что это действительно так и волноваться мне не стоит.       Артур, владелец клуба, с самого начала решил делать упор на классическом немецком порно, так нежно любимом нашими многочисленными, постоянными клиентами. Многие из них приходят сюда уже в образе и даже общаются друг с другом на немецком, правда, это совершенно не обязательно. Да и немецкий тут, скажем прямо, крайне примитивный. Но, в фильмах для взрослых именно такой и есть. Вот и слышатся со всех сторон «Ja-Ja!», «Das ist fantastisch», «sehr gut».       Еще одним пунктом договора было то, что все девочки носят бейджики с немецкими именами. Это осуществлялось для того, чтобы лишний раз подчеркнуть направленность клуба и вдобавок исключить нежелательные знакомства, если они на самом деле нежелательные. Поэтому, тут не встретишь Маш, Кать, Тань и Оль. Зато есть Имма, Киль, Марлин, Одилия и много кто еще. На моей же груди красуется имя Гретхен. Сама попросила. Не хотелось запутаться или придумывать себе какую-то другую жизнь, ведь это просто работа.       Я уже давно научилась избегать любителей пощупать упругие девичьи прелести. Я их нутром чувствую и обхожу десятой дорогой, неизменно приветливо улыбаясь. Те, кто поумнее, сразу отличают официанток от выступающих, и руки не распускают, за что им отдельное огромное спасибо.       Скажи мне кто-то два года назад, что я спокойно буду реагировать на подобное и деликатно обходить зажимающуюся в темном углу парочку, вежливо при этом здороваясь, я бы рассмеялась этому человеку в лицо. Но, голод — не тетка, и не дядька.       Нет, изначально я, конечно, совершенно не собиралась работать в подобном заведении и только приехав учиться, тут же озадачилась поисками стандартного места работы. Маме сложно, стипендия, за получение которой еще надо как следует потрудиться, маленькая, и мне надо было хотя бы обеспечивать свои нужды, а в идеале и посылать что-то своим.       Помыкавшись с три месяца по разным конторкам, я поняла, что студентку, учащуюся на дневном, никто трудоустраивать не будет, вечерних смен нет, а если они и были, то полная загруженная неделя не устраивала уже меня. Учиться все-таки мне тоже надо. От безысходности пошла работать кассиром в магазин, но очень быстро столкнулась с суровой реальностью в виде недосдачи и отдав почти что всю свою, и без того небольшую, зарплату, уволилась. И вновь решила попытать удачу в небольших конторках. Там-то я и встретила Артура Саидовича, директора небольшой рекламной фирмы и, как выяснилось, по совместительству — владельца ночного клуба. Собеседование с ним было уже пятнадцатым за последние две недели, и третьим по счету в тот самый день. И я банально расплакалась, услышав очередной отказ.       К моему удивлению, Артур внимательно выслушал меня вместо того, чтобы выпроводить зареванную девицу и предложил альтернативу, от которой, поначалу, я шарахнулась так, будто мне подложили ядовитую змею в красивой коробочке, ведь мужчина честно выложил мне все как есть, без прикрас и вуалей. Оценив мою реакцию, он лишь усмехнулся и протянул визитку, сказав, что жизнь порой заставляет нас совершать разные поступки и не надо сразу ставить крест, ведь ничего страшного в его предложении нет.       Тогда я была категорична. Но, когда уже через пару недель на моей полке в холодильнике лежал лишь одинокий, заплесневелый кусочек сыра, а соседка, в который раз, жалостливо угостила тарелкой супа, я решилась. И не пожалела.       Артур не обманул, сказав, что мне, как официантке, ничего сверх вменяющихся обязанностей делать не придется. График работы так же меня устраивал — день через день, сменой в шесть часов: либо с шести вечера до полуночи, либо с полуночи до шести утра. Выбрать я могла сама, что так же было большим плюсом.       По началу было очень страшно и неуютно приходить в этот дорогой клуб и переодеваться в обтягивающую мое тело, словно вторая кожа, униформу. После чего ловить на себе сальные и похотливые взгляды мужчин, а порой и женщин. Но уже через две недели, получив первый аванс, я с гордостью отправила матери деньги и махнула на предубеждения рукой. Я научилась абстрагироваться. Есть я, есть клиент, есть задача взять у клиента заказ, сходить в бар и принести заказ обратно. Все. Больше я ничего не вижу и не слышу. Да, было сложно. Очень сложно… И нередко меня выручали Вова и Антон, бессменно стоящие на страже безопасности девушек. Эти шкафообразные, суровые парни могли без лишних слов, но крайне доходчиво объяснить подвыпившим и не очень клиентам, кого трогать можно, а кого категорически нельзя.       Конечно, маме я сказала, что устроилась работать к Артуру Саидовичу, но только в рекламную фирму, а не куда-то еще. Хотя, ей уже одного имени моего работодателя хватило, чтобы впасть в панику и начать переживать, но, к моему великому изумлению, Артур сам переговорил с моей мамой и успокоил ее, сказав, что волноваться она не должна. Вот уж действительно, никогда не знаешь, где и какой человек тебе встретится. Мама успокоилась. И слава богу.       И вот сейчас, балансируя с подносом между круглыми столиками, я невольно вернулась мыслями ко вчерашнему дню. Признание Волка, мне почему-то хотелось называть этого мужчину именно так, что я ему действительно понравилась, было сродни вспышке молнии на безоблачном небосводе. Ведь одно дело думать и догадываться, а другое дело слышать. И я была очень смущена тем, что он узнает, где именно я живу, да и несмотря на его уверения, что никаких поползновений в мою сторону не будет, оставаться с ним в комнате один на один мне было страшно. Однако, быстро взлетев по лестнице на третий этаж, Волков лишь галантно занес чемодан в указанную мной комнату, пожелал хорошего вечера и ушел, оставив меня в смятении. Правда ненадолго. Меня хватило лишь на пятнадцать минут душевных переживаний, душ и звонок Артуру, после чего я упала на кровать и заснула до следующего утра.       Четыре утра. Клуб уже почти затих. Остались лишь редкие гости, с интересом наблюдающие за танцующими на подиуме девушками, да несколько занятых VIP кабинок и у меня есть немного времени, чтобы выучить свою работу по английскому языку, написанную с большим трудом и неподъемным словарем прошлым вечером. Именно из-за этого моя смена сегодня ночная и максимум, что я успею — это забежать утром домой, чтобы переодеться. Сон сегодня для меня — это непозволительная роскошь.       Ничего, справлюсь.       Та-а-а-ак, что я там писала-то.       «Привет, меня зовут Рита. Мне двадцать лет, и я живу… На экономический факультет я поступила потому, что хочу получить хорошую профессию, которая позволит мне в дальнейшем обеспечивать мою семью. Я с детства люблю учиться и считаю, что хорошее образование — залог хорошего будущего…»       — Что, студентка, все зубришь? — на соседний стул мягко приземлился Артур. Дорогой черный костюм и неизменно белоснежная рубашка с запонками вместо пуговиц. Идеально уложенные, волосок к волоску, короткие темные волосы и искреннее участие в угольно-черных глазах.       — Да, Артур Саидович. Новый преподаватель — новые правила и куча уроков. Продемонстрировав мужчине тетрадку с заданием, получила в ответ одобрительный хмык и теплую улыбку.       — Умница, девочка. Учиться нужно.       — Спасибо. Вы что-то хотели? Я вроде всех обслужила, — еще раз обвела взглядом зал, воскрешая в памяти тех, кто что-то заказывал.       — Не смотри, не смотри, знаю, что все в порядке, я к тебе по другому вопросу.       Забросив ногу на ногу и откинувшись на мягкую спинку полукруглого дивана, Артур замолчал на пару минут, словно решая, стоит спрашивать или нет.         — Я вас слушаю.         — Рита, ты только не волнуйся, я прекрасно помню, на каких условиях мы с тобой договаривались сотрудничать, но, я не могу не спросить.       Что-то мне этот разговор уже начинает не нравиться. Однако, перебивать мужчину я не спешила.       — Вдруг за время отпуска у тебя что-то поменялось.       Было видно, что Артуру несколько неудобно вести этот разговор, руки мужчина сцепил в тугой замок, закинув их на колено и периодически барабанил пальцами по ноге.       — В общем, что ходить вокруг да около? Рит, ты бы не хотела переквалифицироваться в танцовщицы?       — Артур Саидович! — мгновенно подскочила на месте, отложив тетрадку с английским в сторону.       — Погоди, не кипешись! — махнул рукой мужчина, призывая меня к спокойствию. — Я не собираюсь переводить тебя в категорию «девочек», даже не думал, ты не той породы, и я это прекрасно вижу. Просто…       Он немного замялся, видимо прикидывая, стоит ли мне озвучивать причину такой интересной и неожиданной просьбы. Но, все-таки решился.       — Просто… у нас тут Соня собралась уходить в декрет. Но это пока, строго, между нами. Поверь, на это есть свои причины…       Провел рукой по волосам и слегка ослабил узел галстука. Волнуется? Интересно, от кого это такого страшного залетела наша Сонька?       — Так вот. Мне в любом случае придется кого-то искать, вот я и подумал, что сначала спрошу у своих. Ты девочка ладная, программу знаешь, с пластикой у тебя тоже все хорошо, да и деньги тебе нужны.       — Артур Саидович!       — Раздеваться не заставлю, не переживай. У Софьи, как ты знаешь, не ведущая роль была, другим местом зарабатывала, но, тем не менее. Да и матери твоей я обещал в обиду тебя не давать, так что…       — Артур Саидович, я не… — отчаянно замотала головой, понимая, что на такое точно не соглашусь. Одно дело бегать по залу с подносом и совсем другое — крутить бедрами на подиуме. Да, мало ли кто увидеть может. На официанток, как правило, внимание не шибко обращают, в лицо так точно не помнят, концентрируясь на «актрисах».       — Можешь не давать ответ сейчас. Подумай, время еще есть.       — Артур Саидович…       — Подумай, Рита. Просто подумай.       Поднявшись, мужчина лишь внимательно посмотрел на меня и, не проронив более ни слова, ушел к себе в кабинет.       Да уж… Предложеньице…       Нет, нет и еще раз нет!       Невольно кинув взгляд на сцену, где сейчас извивалась крутобедрая и пышногрудая Имма, в миру Люся, я еще раз тряхнула головой и вновь уткнулась в тетрадку. У меня не настолько все плохо, чтобы выходить на сцену.

***

      — Что он тебе предложил?       У Машки от изумления округлились глаза. Она единственная из всех знала, кем и где я работаю на самом деле, для всех остальных, кто интересовался, была озвучена та же версия, что и для мамы, благо ко мне на работу никто не напрашивался и реклама никому не требовалась.       — Сама в шоке, Маш.       Глядя, как Волков мучает у доски Светку, заставляя ее раз за разом произносить слова правильно и поправляет на ходу конструкцию составленных ею предложений, мы с Машкой тихо переговаривались, спрятавшись за тетрадками. На меня Сергей Данилович внимания не обращал, лишь произнес на автомате «доброе утро» не поднимая глаз от учебника, и все. Честно говоря, это обескуражило. Думала, что после того, как он мне помог и после того, что он мне сказал он будет… ну, не знаю, хотя бы кидать на меня украдкой взгляды. Но нет. Вообще ничего нет. Если он смотрит в класс, он смотрит на всех, ровно скользя взглядом по лицам, не задерживаясь ни на ком конкретном. Если объясняет что-то, то опять-таки, обращается ко всем.       В душе робко шевельнулось сожаление, но я непримиримо запинала его ногами, принявшись обсуждать с Машкой последние вести «с полей».       — И что делать будешь?       — Маш, ты совсем? — придвинувшись ближе к подруге, зашептала почти на ухо. — Я на такое не подпишусь ни за что и никогда!       — Никогда не говори никогда, подруга.       Машка сделала вид, что штудирует свою работу, ибо наши перешептывания, как выяснилось, не остались без внимания.       — Сазонова, Вербицкая! Я смотрю, вам тоже хочется высказаться? Не волнуйтесь, чуть позже я предоставлю вам эту возможность. Времени на всех хватит. Продолжайте, Белова. Я вас внимательно слушаю.       Оторвав от нас тяжелый, грозовой взгляд, Волк вновь полностью переключился на свою жертву. Поначалу, когда Свету только вызвали к доске, она пыталась принимать всяческие соблазнительные позы, демонстрируя Сергею Даниловичу тонкую, осиную талию и длинные ноги в красивых, новых туфлях на рекордно высокой шпильке. И тут ее ждало первое разочарование. Вместо того, чтобы, как все остальные преподаватели мужского пола, с удовольствием наблюдать за ее прекрасными формами, благосклонно закрывая глаза на отчаянные ляпы и ошибки, Волков лишь тыкал ее носом во все промахи и огрехи, заставляя Светочку покрываться ровным румянцем стыда напополам со злостью.       — Белова, Белова… — качнув головой, Сергей прошелся перед девушкой туда-сюда, заложив руки за спину. — Плохо, Белова. Такое ощущение, что вы склепали работу за пять минут на коленке прямо перед занятием. Произношение отвратное, мысль сформулировать не можете. Или вы всерьез считаете, что было можно обойтись лишь своей биографией? Извините, но я просил не мемуары, а ваш осознанный выбор данного института и специальности. Идите на место, и чтобы в следующий раз принесли нормальный вариант!       Вся пунцовая от стыда, еле сдерживая слезы, Света тихо скользнула на свое место, комкая в руках тетрадный листок.         — Ну что, мои хорошие, у остальных такая же ерунда? И мне даже пытаться не стоит найти алмаз среди кучи битого стекла?       Злой Волк… Очень злой Волк… Этот образ так не вязался с тем, каким его видела я, что, по-моему, замерла в ступоре, вовсю разглядывая преподавателя. Глаза горят, губы сжаты в тонкую нить, мышцы так и ходят ходуном под плотной тканью рубашки.       Это была моя ошибка.       В то время, как все остальные прятали лица в тетрадях и учебниках, склонившись как можно ниже и стараясь не отсвечивать, я, словно одинокий маяк, сидела ровно, глядя в глаза Волкову. Гадая, что с ним такое случилось. Он просто не смог проигнорировать меня, мгновенно выхватив из общей кучи ребят.       — Вербицкая желает ответить?       Ответить я не хотела. Вот совсем не хотела, и отрицательно затрясла головой. Правда, это не помогло.       — Не хотите, значит? А придется. К доске, Вербицкая!       Прихватив тетрадь, встала из-за стола, нервно одернув кофту. Ничего-ничего, Рита. Дыши. Ты старалась, и ты это знаешь. Ну, не опозоришься же совсем… А если и да, так ведь не одна же… Вон, уже половина группы провалилась. Смеяться точно не будут. Но, почему-то так отчаянно не хотелось увидеть разочарование в глубоких, серых глазах, пылающих сейчас гневом.       Идя по проходу вперед, не отрывала взгляд от Сергея, с каждым шагом отмечая, как чуть-чуть, едва уловимо, меняется выражение его лица.       — Начинайте, Вербицкая, — уже совершенно другим, спокойным тоном, произнес Волков, едва я заняла место рядом с ним, повернувшись лицом к группе.       Так, Рита. Не так все плохо. И ты это знаешь. Давай.       — Hello, my name is Rita and….       Почти сразу после того, как я начала читать, Сергей Данилович отошел к окну, повернувшись спиной, и уставился куда-то вдаль.       «Он что, не слушает», промелькнула шальная мысль и я тут же получила первое замечание, неправильно употребив время и глагол.       Слушает… Причем внимательно. Ладно…       К концу моего десятиминутного монолога, доска за моей спиной покрылась ровными рядами транскрипций, а тетрадка — густым слоем меловой пыли.       — Ну что ж, Вербицкая. Вполне недурно, на фоне многих других. Садитесь. Прислонившись к подоконнику, он задумчиво смотрел, как я, отряхивая пальцы, иду к себе на место.       — М-да… — вздохнул он и прошелся рукой по волосам. — Значит так, товарищи Незнайки, работы мне на стол. Проверю, каждому выдам рецензию и рекомендации на тему что и где подтянуть. А сейчас, можете быть свободны. Вербицкая, задержитесь, с вами все и так ясно, скажу сразу, чтобы не забыть.       Поймав на себе несколько убийственных взглядов, осталась сидеть на месте, гадая, что хочет от меня Волков. Шумно собираясь и гудя, словно рой пчел, народ медленно выползал из аудитории. Стопка тетрадей на учительском столе росла под тяжелым взглядом серых глаз.       — До свидания, Сергей… Данилович, — споткнулась на отчестве мужчины Алена, чуть не споткнувшись о его ноги. Специально, конечно. Для того, чтобы дать возможность преподавателю заглянуть в ее декольте. Волков, к слову, возможностью не воспользовался, равнодушно пробежавшись по ней взглядом, но за руку придержал.       — Ой, спасибо, Сергей Данилович, спасибо, я такая неуклюжая, — расплылась в карамельной улыбке девушка, усиленно хлопая глазами.       — Осторожней, Видянова, — мгновенно потерявший интерес к студентке, Волков вновь отошел к окну, не видя, как девушка недовольно надула губы и, зло фыркнув, метнула на меня убийственный взгляд.         — Я тебя за дверью жду, — шепнула Машка и, положив листок со своей работой на стол, выскочила в коридор, захлопнув за собой дверь.       В кабинете мы остались вдвоем.