Тот-кого-нельзя-полюбить

МакГонагалл и Шафик возглавили митинг в Хогсмиде, Хагрид - в Косом переулке, а Кингсли Шаклболт, Артур Уизли и Нимфадора Тонкс убедили в справедливости своих взглядов большинство своих коллег из Министерства. Отличилась и Августа Лонгботтом, бабушка Невилла, раскидавшая одним заклинанием шестерых стражей режима. Руфус Скримджер благоразумно решил не цепляться за своё кресло всеми руками и зубами, подал в отставку и, желая ослабить народный гнев, выплатил отцу Ханны Аббот пятьсот галеонов, восстановил в должности её мать, и, конечно же, освободил Невилла Лонгботтома. На следующий день во всех газетах писали, что Скримджер перебрался то ли в Африку, то ли в Америку. Новым министром был избран Пий Толстоватый. – Пока ничего не могу о нём сказать, — вздохнула Гермиона, прочитав новость в газете. — Есть же другие достойные кандидаты. Кингсли Шаклболт, к примеру. — Кингсли воин, а не политик. — возразила Лаванда, важно нахохлившись. — У него есть все качества политика. – парировала Гермиона. — Он умён, сдержан. В прошлом году, когда отношения между Орденом и Министерством были особо напряжёнными, он сглаживал конфликты, убеждал сотрудников Министерствп согласиться с позицией Ордена, препятствовал поимке Сириуса, но. Фадж был абсолютно уверен, что Кингсли к Ордену не имеет никакого отношения. Не это ли важно в политике? — Ха! Ты будто бы считаешь себя умнее профессора Шафика. — сказала Лаванда. — Это просто смешно! — А заглядывать ему в рот это, по-твоему, умно? Ты просто влюбилась в образ, придуманный в своей голове. Ты не знаешь, какой он на самом деле. Фраза Гермионы привлекла внимание других девушек. — А ты знаешь мужчину, способного превзойти его хоть в чём-то? – ехидно спросила Парвати. – Ну-ка, скажи, кто он. — Это те, кто вас окружает. — Что это ты имеешь в виду, воображала? — спросила Лаванда. — Ну, как тебе сказать... Помнишь, в прошлом году осенью ты сильно простудилась? Кто в этот день носил тебе самые вкусные кексы с кухни? Кто в этот день наколдовал на твоём пледе красивые узоры? — Шеймус... — ответила Лаванда. – А стал бы это делать профессор Шафик, как думаешь? Лаванда переглянулась с Парвати. — Ну, наверное... — ответила она немного подумав. — Вот именно, что «наверное». А Шеймус просто взял и сделал это. Думаешь, профессор Шафик будет рядом с тобой абсолютно всегда? В любой момент? Нет, нет и ещё раз нет! У него и без тебя проблем хватает! Просто... — Гермиона поняла, что слишком сильно разошлась. Всё внимание однокурсников было приковано к ней. И даже преподаватели пристально смотрели на неё: профессор Флитвик — с восхищением, Снейп — как на невыносимую выскочку, а Шафик — как на картину в Лондонской национальной галерее. — Цените то, что рядом. — добавила она. — А за иллюзиями можно гнаться хоть всю жизнь... И так и не найти то, чего хочешь. Закончив свою речь, Гермиона вышла из Большого Зала. Она заметила, какое впечатление её слова произвели не только на Лаванду, с которой она в основном спорила, но и на многих других слушателей. Девушки, оглядевшись, по сторонам, быстро нашли тех самых, про которых им говорила Гермиона — тех, кто всегда рядом и улыбнись им, слегка прикрывая лица волосами. — Мисс Грейнджер! — Гермиону остановил мелодичный ласковый голос. Не успев дойти до движущихся лестниц, она обернулась. Профессор Шафик стоял в нескольких шагах от неё. — Вы весьма красноречивы. — произнёс он, немного приблизившись. У девушки пересохло в горле. — Не бойтесь. — мягко улыбнулся профессор Шафик. — Я с Вами полностью согласен. – Но найти свою судьбу, знаете ли, не так-то просто. Я так и не нашёл никого, кто хоть немного был похож на мою сестру, прекрасную Амину. — Господин Шафик, — вкрадчиво произнёс профессор Снейп, появившийся так же неожиданно, как гигантский кальмар из пучины Чёрного Озера. — Я считаю, что не стоит оставлять сорвиголов с четвёртого курса Гриффиндора без учителя. Они того и гляди, разгромят весь класс. — Да, пожалуй, Вы правы, Северус. — нехотя промолвил профессор Шафик. Ещё раз взглянув на Гермиону пронзительным взглядом, он медленно и очень неохотно удалися. — А вам, мисс Грейнджер, что, заняться нечем?! – гаркнул директор. — Думаю, Ваш ум как раз подходит для того, чтобы пересчитать икринки рыбы-пилы в кабинете профессора зельеварения. Или Вы, всё же, пойдёте на урок? Гермиона кивнула и скорее побежала в класс зельеварения. Что же всё это значит... Всё же какая-то дикость со стороны Шафика. Почему он на неё так смотрит? Учителя в классе зельеварения не было — серия стихийных митингов заставила сбежать и Аммоса Диггори. Рон даже, чтобы показать, какой он крутой, привёл в класс Ромильду и целовался с ней на задней парте. Но мало кто обращал на них внимания, все были заняты своими делами. Малфой, Нотт и Забини высмеивали нового министра магии. — Не представляю, ради чего были все эти бессмысленные возмущения в Хогсмиде. — высокомерным тоном говорил Драко. — Нам-то этот Пий безразличен, а вот кто надеется, что это великий Избранный, который решит все проблемы в магической Британии, тот безнадёжно туп! Студенты с Рэйвенкло решили попрактиковаться в трансфигурации, Эрни МакМиллан готовил волчье противоядие, которое не получилось у него на прошлом уроке, а Гермиона разговаривала с Гарри. — Какие планы на каникулы? — спросила она. — Останусь в Хогвартсе. — коротко ответил Гарри. — С тобой всё в порядке? – спросила Гермиона, вглядываясь в его каменное, безэмоциональное лицо. — Мне надо заниматься. — сказал Гарри. — Да ты сам на себя не похож! Гарри! Гермиона помахала рукой перед глазами друга, который никак не отреагировал на это высказывание. Гарри лишь вздохнул. – Тебе надо отдохнуть, слышишь? Мы с родителями собирались в Финляндию, поехали с нами! Полюбуемся северным сиянием, покатаемся на санях... — Некогда мне отдыхать. — с раздражением ответил Гарри. — И я не могу никуда поехать с тобой. У меня не должно быть никаких привязанностей. Это слабость. Гермиона побледнела. Это что ещё за новости?! Быстрыми шагами она вышла из класса и направилась в совятник. — Что я вижу? – вдруг за Гермионой увязался полтергейст Пиввз. — Зубрила прогуливает уроки? Думаю, это будет интересно дирек... Гермиона молча взмахнула палочкой, и Пиввз больше ничего не мог сказать. Далее Гермиона добралась до совятника без препятствий. Она отправила два письма: первое — родителям, о том, что она остаётся в Хогвартсе, а второе — Виктору Краму, с просьбой о встрече в Запретном Лесу. Может, он сумеет объяснить, что случилось с Гарри? Кроме Гарри и Гермионы из гриффиндорцев в замке не остался никто. Ромильда пригласила Рона к себе домой, Дин, Шеймус, Лаванда и Парвати все вместе решили отправиться в Альпы, радостный Невилл рассказывал всем, кто готов был его слушать, что каникулы проведёт вместе с Астреей Бёрк. Гермиона могла бы говорить с лучшим другом часами, но Гарри избегал её, повторяя одно и то же — привязанность это слабость. Где-то в семь вечера Гарри ушёл к профессору Шафику, а Гермиона обложилась книгами в библиотеке, чтобы найти объяснение тому, что произошло с Гарри. Это явно не банальное утомление и даже не резульат самого простого промывания мозгов. Она усердно пролистывала уже третью книгу, когда в дальнем углу, между стеллажами, замерцал яркий свет. Что-то серебристое постепенно приближалось прямо к ней. Оказалось, что это патронус-барс. — Я уже на месте. — сказал патронус голосом Крама. — Приходи вместе с Гарри, и я выслушаю вашу проблему. Гермиона решила немедленно сорвать занятие Гарри с этим Шафиком. Почти-Безголовый Ник, который всегда помогал гриффиндорцам, сообщил профессору Шафику, что директор срочно вызывает его. Как только профессор ЗОТИ отошёл от класса подальше, Гермиона ворвалась в кабинет, схватила Гарри за руку, вывела его и потащила на нижний этаж, а оттуда — к выходу. — Что? Куда? — спрашивал ошарашенный Гарри, но Гермиона ничего не отвечала. Она вела его прямо к уродлиывым облезлым деревьям, ведущим в Запретный Лес. На опушке их ждал белоснежный барс. Заметив друзей, он бесшумно скользнул за деревья, и дальше вёл их все глубже в чащу. Гарри и Гермиона едва поспевали за ним, снег громко хрустел у них под ногами. Наконец, когда они взобрались на вершину холма, барс остановился и превратился в Виктора Крама. – Крам? — спросил Гарри. — А что ты здесь делаешь? — Неважно. Давай, рассказывай, в чём твоя проблема. Времени у меня мало. — Проблема? – удивился Гарри. — Нет у меня никаких проблем! Что ты ему наплела? — Гарри сам не свой. — сказала Гермиона, отдышавшись. – С тех пор, как наш новый профессор ЗОТИ стал с ним заниматься в индивидуальном порядке, он стал странно себя вести, и даже избегать меня. Впрочем, что я говорю, посмотри на его глаза! – Да, что глаза? – равнодушно пожал плечами Гарри. — Ну, не спал пару ночей. – Ещё он говорит, что привязанность это слабость. Это не похоже на него! — Конечно, слабость... — произнёс Гарри. — Будь то дружеская или, тем более, любовная. Так меня профессор Шафик учил, и я с ним согласен. Крам тяжело вздохнул. — Что с ним, Виктор? — слабым голосом спросила Гермиона. — А какие заклинания ты изучаешь? — спросил Крам. — Круцио, Империо. – сказал Гарри, словно речь шла о чем-то обыденном. Сегодня я даже применял убивающее заклинание... На мышах. Правда, у меня не получается. А что вы на меня так смотрите? – он вдруг перешёл на крик. — Я изучаю то, что необходимо аврору! Тёмные маги с нами не в игрушки играют! Надо отвечать их же методами! — А как же окклюменция? – И до окклюменции дойдём, не переживай! – отмахнулся Гарри. — А следовало бы заняться этим в первую очередь. – заметил Крам. – Но уж точно не с вашим новым профессором. – Что ты имеешь в виду? – спросил Гарри, глядя Виктору прямо в глаза. — Тебя околдовали. — сказал Крам. — Это очень хитрый и коварный способ. Я слышал, ещё Гриндевальд учил своих сторонников избавляться от привязанностей, чтобы они беспрекословно подчинялись ему. Ну, и, конечно, постоянная практика тёмной магии, особенно непростительных заклинаний убивает в маге человечность. Я потому тёмные искусства и не люблю. – Да, что ты такое несешь? – Гарри совсем вышел из себя, его и без того красные глаза ещё больше налились кровью. — В некоторых случаях трансовые чары могут помочь. — произнёс Крам. Он рассек палочкой воздух, и Гарри вытянулся по стойке «смирно» и так простоял минуты две. — Что ты сделал? Не молчи! – допытывалась Гермиона. —Что с ним? — Он придёт в себя. – уверенно заявил Крам. — Где я? — вдруг спросил Гарри. – Гермиона, где мы? О, привет, Виктор... – последнюю фразу Гарри произнёс с глуповатой улыбкой. — Шафик тебя обманывал! – сказала Гермиона, взявшись за плечи друга. – Он промывал тебе мозги, он пытался использовать тебя в своих целях, и вообще, судя по всему он... Сам знаешь кто! — Чего? – Гарри застыл с раскрытым ртом. – Воландеморт! Лорд Воландеморт! Гарри?.. В ответ на последние слова Гермионы Гарри наклонился до пояса, с него упали очки. Казалось, его с минуты на минуту стошнит. Неожиданно Гарри, Гермиону и Крама окружили пожиратели смерти. – Протего Хоррибилис! — одновременно произнесли Гермиона и Крам. Заклинания, пущенные пожирателями, отскакивали от щита, Крам и Гермиона успешно оборонялись, Виктору даже удалось убить одного из них, пробив грудную клетку заклинанием Редукто. Гарри тем временем упал лицом прямо в снег. — Гарри, нет!!! Что с тобой? — припала к нему Гермиона. Чуть подняв голову, Гарри взмахнул палочкой, и Гермиона, оцепенев, упала на спину. – Авада Кедавра! —ледяным голосом прорычал Гарри, направив палочку в сторону Крама. Его глаза были ещё краснее чем прежде. Виктор рухнул навзничь. – Ты была права. — сказал Гарри Гермионе не своим голосом. Это был уже не Гарри. Взмахом палочки Гарри снял щитовые чары. — Милорд... — вкрадчиво произнёс голос, принадлежащий Люциусу Малфою. – Неужели это свершилось? – Представь себе! — рассмеялся Воландеморт в теле Гарри. — Снейп был прав — зря я пытался его уничтожить. Клянусь своим бессмертием, что этот парень сослужит мне гораздо большую службу, чем ты, мой скользкий друг. Ещё год, и мне его даже контролировать не придётся. — Разрешите убить эту грязнокровку, милорд. — подобострастно произнесла Беллатриса. — Ни в коем случае. Доставьте её в дом Мраксов. Уж я-то с ней разделаюсь лучше, чем все вы. Она будет молить меня о смерти. – Да, милорд. — кивнула Беллатриса, видя, что возражать повелителю бессмысленно. Люциус, взяв Грейнджер под руку, трансгрессировал, вместе с ним трансгрессировали и другие пожиратели, а Гарри, ведомый Воландемортом, отправился в замок, трансфигурировав перед этим безжизненное тело Виктора в бревно.