13 женщин Америки

Ливни начинались внезапно и смывали все на своем пути. Все, что оставалось человечным, спокойным и выдержанным. Альфред старался идти прямо, но его иногда клонило вправо, то ли из-за ранения, то ли из-за усталости. Он чертыхался сквозь зубы, поднимая голову и стараясь поймать кусочки голубого неба в просветах между широкими листьями деревьев. Это какие-то гребанные джунгли! Со всякой противной живностью, вонючими лианами и отвратительным климатом. - Стой! – крикнул Америка и Вьетнам повиновалась, замерев. – Подойди сюда и подожди. Хоа молча приблизилась и немигающим темным взглядом уставилась на Джонса, который прислонился к стволу дерева. Расстегнув китель и приподняв грязную майку, он обнажил небольшую, но сильно кровоточащую рану на боку. Грязно выругавшись, Америка начал рыться в походной сумке в поисках каких-то медикаментов или хотя бы воды, но вскоре разочарованно бросил ее на землю. Сжав зубы, он запустил пальцы в рану и с видимым усилием, написанным на побледневшем лице, вытащил осколок размером с детский мизинец. Покрутив его, американец швырнул осколок во Вьетнам, от чего на ее изодранной рубашке остался крошечный кровавый след. - Ты за это еще поплатишься. - Если ты не получишь какое-нибудь заражение крови и не подохнешь прямо здесь! – с пронзительным холодком откликнулась Хоа, наблюдая за тем, как майка Джонса пропитывается кровью. По искаженному выражению лица было понятно, что единственным желанием Альфреда в эту секунду было ударить ее, но он не двигался, тяжело дыша. - Твои солдаты сжигают моих людей заживо, расстреливают безоружных так, будто мы все скот, а вы шайка избранных! – неожиданно горячо выпалила Вьетнам и глаза ее заблестели, но не от слез… она же сильная. Такие как она не плачут. - Это не твоя война, Хоа, - негромко произнес Альфред, опустив голову. Перед глазами все плыло, а под веками разгоралось кровавое пламя. Ему было тошно и мерзко, тело чесалось от многочисленных укусов и влажности, а голова раскалывалась от давления и яда, проникающего в легкие с каждым новым вдохом. - Но рвут на части именно меня. Ненавижу, - искренне прошипела женщина, вцепившись слабыми израненными руками в воротник его кителя, выплескивая почти угасшую ярость, потухшую под очередным дождем. Хоа слишком устала, чтобы пробовать драться с предсказуемо сильным врагом, для которого она была крохотной букашкой на пути к чему-то весомому. – Обоих… - тише добавила она, оседая на землю и запуская пальцы в грязные спутанные волосы цвета вороньего крыла. Альфред дал ей несколько минут, прежде чем грубовато поднять ее на ноги и двинуться с ней глубже в лес, где еще не вился серый или черный дым. Хоа молчала, и это давало возможность задумать над тем, а стоило ли лезть в эту заварушку… Стоило ли злить Англию, которая отказалась прилетать, стоило ли заставлять Россию заключать новые союзы, стоило ли гнить заживо, ради этой упрямой азиатки, оказавшейся Женщиной с большой буквы даже сейчас, перед лицом настоящего апокалипсиса?