***
Такси останавливается напротив входа в офисное здание, и я, расплатившись с водителем, спешу на пятничный приём к миссис Стэнфорд. Смена в ресторане закончилась с задержкой, и я не успела переодеться, мне пришлось идти в рабочей форме, сменив каблуки на белые конверсы. В холле встречаюсь с секретарём, кивая в знак приветствия, и поднимаюсь на второй этаж, направляясь к кабинету. Коротко постучав, захожу и здороваюсь с женщиной в новом брючном костюме фиолетового цвета. — Необычно выглядите, — указывая на мой внешний вид, миссис Стэнфорд достаёт из шуфлядки в столе блокнот и проходит к дивану. — Решили сменить стиль? — Нет, — мотаю головой, присаживаясь в пышной юбке на своё привычное место. — Это всего лишь рабочая одежда. — И как вам на новой работе? — женщина садится в кресло и открывает тетрадь, пролистывая страницы. Пока я добиралась сюда, водитель не сводил с меня взгляд, отчего мне приходилось постоянно напоминать ему смотреть на дорогу. Миссис Стэнфорд даже не показала, что может рассмеяться, и это заставляет чувствовать себя комфортно рядом с ней. — Мне нравится, — киваю, подтверждая свои слова. — Форма, как вы видите, меня смущает, но всё остальное устраивает. — Где вам нравилось больше: в баре за стойкой или здесь в зале среди посетителей? — В баре. — Почему? — Сама работа бармена мне нравится больше, и там я работала со своими друзьями. Я имею в виду не только Зейна, — пытаюсь заверить я, — с Лиамом мы часто соревновались: кто меньше соберёт чаевых, тот закрывает смену. — С Зейном такого не было? — С Маликом я всегда закрывала смену, не важно, кто проиграл. Миссис Стэнфорд еле заметно поднимает края губ и опускает взгляд на раскрытый блокнот, сжимая в тонких пальцах шариковую ручку. — Вы поговорили с ним или с Пенелопой? — она, приготовившись записывать, изучает меня долгим взглядом, напрягая высокие скулы. — Я во всём призналась Пени, как и она мне, — замолкаю и тут же продолжаю, не давая психологу задать появившийся вопрос: — Во мне появилась смелость написать Малику, но только благодаря Пенелопе. — В чём вам призналась ваша подруга? — миссис Стэнфорд всё-таки обращает на это внимание. — Она рассказала мне, что Томлинсон порвал со мной не просто так. Я даже отворачиваюсь, чтобы не показывать глаза, в уголках которых появляются слезинки, и моргаю, избавляясь от неприятного жжения. Даже если бы я узнала это ещё через десять лет, думаю, я бы чувствовала себя бы так же. Так же хреново. — Он сделал что-то? — голос женщины мягкий, она хочет осторожно узнать от меня ответ. — Совсем нет. — Хилари, вы можете сказать правду. — Томлинсон изменил мне, — очень тихо, почти шёпотом признаюсь я, подцепив пальцами маленькую подвеску на шее. — Пени думала, что я всё знаю, поэтому не хотела затрагивать эту тему при мне. Я должна была давно догадаться сама, теперь, когда я знаю правду, это кажется логичным. — Как вы восприняли эту новость? — Меня сильно подкосило, может быть, я сильно разочаровалась, — пожимаю плечами. — Я любила его, и узнать такое... Наши отношения были долгими и... — Не продолжайте, — мягко останавливает меня психолог, окидывая обеспокоенным взглядом. Если признаться самой себе, то я действительно думала, что Томлинсон не способен на измену, тем более в отношениях со мной. Мы проводили много времени вместе, порой слишком много, Луи был очень заботливым и внимательным ко мне. Иногда казалось, что он помешан на мне — настолько я была уверена, что у него не может быть кто-то другой. С самого начала я думала, что это навсегда, что я не смогу влюбиться в другого парня, потому что Луи никогда не выйдет из моей головы. Но это был обычный подростковый максимализм, когда мы влюбляемся и считаем, что это любовь до гроба, мы кого-то не любим и ненавидим их всей душой, желая им гореть в Аду. Оглядываясь назад, я всё равно вижу наши отношения крепкими и построенными на доверии, чем-то, что должно было длиться чуть дольше, чем это вышло у нас. Может, я просто не могу принять факт измены, сложно смириться с тем, что именно тебя предал когда-то любимый человек. — Вы задумывались над причинами расставания до того, как узнали правду? — Всегда я винила только себя, — сглатываю ком в горле, но это не помогает, всё равно больно. — Разве я могу найти причину в ком-то ещё, когда могу сказать, что это со мной что-то не так? Конечно, я внушила себе, что такую, как я, вряд ли можно полюбить так сильно, как мне этого хотелось. Я девушка не модельной внешности, у меня нет идеальной фигуры, есть неполное высшее образование и куча комплексов. Да, я считала, что Луи просто меня разлюбил или понял, что никогда не любил. До боли кусаю губу, чтобы отвлечь себя от мыслей, и крепко сжимаю в руке подвеску в виде полумесяца. — Не стоит зацикливаться на том, что было так давно, — миссис Стэнфорд говорит очень осторожно. — Вы прошли этот этап, двинулись дальше, сейчас у вас совсем другие заботы, которые требуют вашего внимания. Что бы ни произошло, эти отношения закончились, и ни одна из причин не может сделать ваш разрыв в отношениях более лёгким, всё равно будет больно, но вы это уже пережили. Вы живёте новой жизнью, работаете в новом месте и в шаге от того, чтобы начать новые отношения. — Что вы имеете в виду? — Как прошла переписка с Зейном? — Вы об этом, — на губах появляется грустная улыбка, и я опускаю взгляд. — Так же быстро, как и в первый раз, но я написала ему, что скучаю. — Он ответил взаимностью? — Да, — часто киваю головой, делая вид, что я переключилась на другую тему, но всё равно выходит как-то печально. — Без его шуток не обошлось, но он признался, что скучает. С чего вы взяли, что у нас что-то может быть? — Хилари, вы знакомы много лет, у вас столько общего, что и не сосчитаешь, а ваше общение напрямую говорит о взаимной симпатии друг к другу. Вы прекратили контакт с Зейном потому, что побоялись, что вы ему безразличны, когда он вам — нет. Вы очень сильно хотите вернуть с ним общение, да, можно посчитать, что вы хотите вернуть друга, но вам нужно даже больше, чем просто общение. Вы часто говорите о нём, любое воспоминание, которым вы со мной делились, было связано с ним. По вашим рассказам я могу с уверенностью сказать, что Зейн испытывает то же самое. Меня выбивает из реальности и забрасывает в прошлое, когда я ещё жила в своей съёмной квартире в Нью-Йорке, через день работала в первую смену в баре с Зейном и каждое воскресенье ходила на шоппинг с Пенелопой. Малик часто подвозил меня на работу, если у Луи не получалось, присылал смешные картинки, когда ему было скучно, по вечерам звал прогуляться и покупал мне кофе, чтобы я бодрая была за барной стойкой. «Если будешь такой сонной, мне придётся слишком часто убирать битые бокалы, Найт». — Расскажите один из самых запоминающихся моментов с ним, — миссис Стэнфорд кончиками пальцев поправляет высокий пучок и аккуратно складывает руки на тетради. — Это было весной, выходной день, — смотря в одну точку перед собой, медленно начинаю, словно вспоминаю детали, но помню до мелочей тот день. — Я ужасно себя чувствовала, мне ничего не хотелось, кроме как напиться, а Зейн будто прочитал мои мысли. Он мне позвонил и сказал выходить. Я вышла и встретила его у подъезда с двумя бутылками пива, мне он взял вишнёвое. Начался разговор обо всём, и мы двинулись в неизвестном направлении, но Малик знал, куда мы шли. Он привёл меня на пирс и показал красивый закат. Я пила пиво, смеялась с его шуток и не могла отвести взгляд от его длинных ресниц, тёмных волос, в которые зарывался ветер, в такие моменты я завидовала этой стихии. А Зейн смотрел на закатное небо и изредка переводил на меня карие глаза с тёплой улыбкой на губах. Я помню его красивый профиль, тихий смех, и как его рука случайно коснулась моей, когда он облокотился на ограждение. Усмехаюсь над своими воспоминаниями, качнув головой, и отвожу взгляд на панорамное окно, где возвышаются офисные высотки. — Вы часто так гуляли? — Обычно нет, — заправляю волосы за ухо и прижимаюсь к спинке дивана. — Чтобы не было неловкостей, мы кого-нибудь звали с собой, например, Найлера или Гарри. А когда Луи порвал со мной, то мы с Зейном виделись почти каждый день. — И вы всегда считали, что вы просто друзья? — женщина едва заметно улыбается уголками губ, кинув заинтересованный взгляд. — Да, — развожу руками. — Я привыкла, что мы были друзьями, и даже не замечала, что между нами что-то может быть. Зейн случайно попал во френдзону, но ему это, видимо, не понравилось. — А вы хотите, чтобы ваши отношения переросли дружбу? Закусив губу, опускаю взгляд на переплетенные пальцы и раздумываю над ответом. Я должна сказать честно, не хочу врать хотя бы себе. — Да, по-моему, мы уже давно не друзья. Миссис Стэнфорд понимающе кивает, записывая рассуждения в блокнот, и снова поднимает серые глаза. — Мисс Найт, — женщина прерывается, но сразу же продолжает: — Я буду говорить прямо. Вы боитесь самостоятельно принимать решения, у вас всегда есть сомнения, и вы найдёте миллион причин, чтобы что-то не делать. Вас пугает то, чего вы не знаете, вы не осмеливаетесь сделать шаг в неизвестное, и это вполне нормально и естественно. Вам сложно быть одной, поэтому вам нужен человек, который будет рядом, будет надёжной опорой для вас. Человек, с которым вы будете чувствовать себя в безопасности, кто поможет справиться с любой вашей трудностью. Это тот человек, который поможет сделать вам непростой выбор или решить трудную задачу, с которой вы столкнулись. Вы нуждаетесь в защите, а если её нет, вы бежите. Таким человеком был Зейн, и не отрицайте этого. Ведь когда вы переживали самый тяжёлый момент в жизни, он был рядом. А когда вы посчитали, что потеряли его, то снова почувствовали свою незащищённость. Боюсь взглянуть ей в глаза, разглядывая дрожащие пальцы, и вновь подхватываю подвеску-полумесяц, пытаясь унять дрожь в руках. Миссис Стэнфорд не ждёт от меня отрицания или подтверждения её слов, и я понимаю это по её молчанию, во время которого она внимательно сканирует меня. — К вам сегодня должны приехать друзья. — И будет очень забавно, если они увидят меня в таком виде, — указываю на фиолетовую юбку и белую футболку с жилетом. — У них будет очень много вопросов. — Неужели они не знают о вашей работе? — в голосе психолога слышится удивление. — Они знают, и Гарри был первым, кто узнал об этой форме. Но это не отменяет тот факт, что они будут вечно вспоминать меня в таком виде. — Ваша семья знает, что у вас новая работа? — Я ещё не писала своей сестре. — А родителям? — Я пишу им четыре раза в год, поздравляя их с праздниками, — говорю правду, за что мне жутко неловко. — Мы плохо общаемся, но я хочу, чтобы они знали немного о моей жизни, поэтому пишу обо всём своей сестре Мэйв. — С какими праздниками вы их поздравляете? — хочу найти осуждение в глазах миссис Стэнфорд, но замечаю только заинтересованность мной. — Их Дни рождения, Рождество и День Благодарения. — Они отвечают на ваши сообщения? — Да, — нахмурив брови, вспоминаю последнюю переписку. — Они присылают ответ, и мама не забывает поздравить меня с Днём рождения. Женщина погружается в свои мысли, записывает что-то в блокнот, пробегаясь пальцами по волосам в тугом пучке, и с хлопком закрывает написанное, поднимаясь с кресла. — Вы пробовали наладить контакт с родителями? — она медленно подходит к столу и кладет на него блокнот. — Нет. — Может, стоит попробовать? — психолог прочищает горло, поправляя лацканы фиолетового пиджака. — Начните нейтральный диалог, а после скажите, что в чём-то были неправы. Уверена, они тоже извинятся за то, что так просто отказались от общения с вами. — Вы же знаете, миссис Стэнфорд, я попробую. Тем более, сестра говорит, что за семейным ужином меня часто вспоминают, а младший брат не даёт ей покоя, спрашивая, когда я вернусь домой. — Это же хорошо, мисс Найт. Я не буду вас задерживать, — она мягко улыбается. — Вас ждут. — Спасибо большое, — неуклюже поднимаюсь с дивана, поправляя ужасную юбку, и проверяю время. — Увидимся во вторник. Женщина кивает, садясь за стол, и открывает ноутбук. Долго не копошусь и покидаю кабинет. — Хилари, — окликает она, когда я открываю дверь. — У вас всегда была искренняя симпатия к нему, после той ночи вы наконец это поняли, но испугались, что нет взаимности, и ушли, чтобы не делать себе больно. Только он вами очень сильно дорожит. У меня не получается сделать простой кивок. Поджав губы, отворачиваюсь и скрываюсь за дверью, направляясь к лестнице. Как теперь переключиться на другую волну, когда в голове слишком много всего, что стоит обдумать? Когда выхожу на улицу, вызываю такси и набираю номер Пенелопы, прячась за колонной, чтобы прохожие не обращали внимания на меня в таком виде. Всё-таки конверсы и белые чулки странно сочетаются с короткой юбкой. — Хилс, ты совсем не вовремя, — Скотт пыхтит в трубку. — Я хотела спросить, как твой ужин. — Почти готов, сейчас нарезаю салат. — А ты в мясо не добавляла лук? — через чур взволнованно интересуюсь я. — Найт, — возмущается подруга, тяжело вздыхая, — ты попросила, я не добавила. — Хорошо, спасибо. Я скоро буду дома, и ты тоже торопись. Неизвестно, когда ребята приедут. — Знаю, я уже на финишной прямой. Жду тебя.***
Забегаю в свою квартиру, когда мне кто-то звонит, и захожу в спальню, по пути стягивая юбку и отвечая на вызов. — Хочу сказать, что мы в аэропорту Сан-Диего, — узнаю Стайлса по весёлому голосу. — Сейчас возьмём такси и будем у вас. — Привет, Гарри, — запыхавшись, пытаюсь снять футболку, придерживая у уха телефон, и ищу в шкафу приличную одежду. — Квартира тридцать девять C, четвёртый этаж. — Я запомнил. Ждите нас. Закончив разговор, наконец переодеваюсь в тёмные джинсы и шёлковую рубашку и набираю номер Пенелопы, спеша на кухню. Включаю громкую связь, положив телефон на стойку, и начинаю расставлять посуду. — Хилс, у меня всё готово, — отвечает Скотт. — Ты уже дома? — Только что вернулась, — наклоняюсь ближе к динамику, раскладывая чипсы и орешки по глубоким тарелкам. — Мне звонил Стайлс, они уже едут сюда. — Они уже в городе? Тогда я несу ужин и выпивку. — Поторопись, у нас в запасе минут пятнадцать. Когда Скотт завершает вызов, долго смотрю на экран телефона и понимаю, что слегка волнуюсь. Мои ладошки потеют и даже дрожат, но я скидываю это на предвкушение от предстоящей встречи. Заканчиваю с посудой и в углу за диваном нахожу два высоких стула, таща их к стойке. Окинув взглядом почти накрытый стол, подхожу к зеркалу и убеждаюсь, что с моим внешним видом всё хорошо, поправляя волосы, чтобы лежали в порядке. Когда звонят в дверь, впускаю в квартиру Пенелопу с бутылкой и контейнерами в руках. — Я запекла мясо и сделала два салата, — тараторит она, пока ставит всё на кухонную столешницу. — Ещё приготовила картошку и взяла коньяк. — Если что, у меня есть виски и вино. Девушка кивает и принимается раскладывать еду по тарелкам, заправляя пряди длинных чёрных волос за уши. Опустив ладони в задние карманы джинсов, наблюдаю, как Пени накрывает на стол, и поджимаю губы. — У тебя тоже есть странный трепет в груди? — Что? — Скотт хмурится, не поднимая на меня взгляд, пока возится с запечённым мясом. — Ну, предвкушение перед приездом ребят. — Хилс, — она хватает салфетку и вытирает руки, — я ждала этого дня полгода, чтобы хорошо напиться. — Ты имеешь в виду, что полгода ждала этого дня, чтобы увидеться с Гарри, — вскинув брови, ухмыляюсь, на что подруга закатывает глаза. — Я сказала то, что имею в виду. Она же врёт. Раздаётся звонок, и мы с Пенелопой переглядываемся, взволнованно друг другу улыбаясь. Через мгновение мы срываемся с места и несёмся к двери, спеша встречать прибывших гостей. Моё сердце бешено бьётся, от чего кровь в венах закипает, и я замечаю, что мои ладони слегка дрожат, когда я тянусь к ручке. Я так взволнована и рада одновременно, что не способна открыть дверь, слушая разрывающийся дверной звонок. Распахнув дверь, врезаюсь в широкую грудь Лиама прежде, чем он успевает что-либо понять, и крепко обнимаю его, смыкая руки за его спиной. Я даже нарочно вдыхаю такой знакомый парфюм парня, на мгновение перемещаясь за барную стойку в бар Пейна. Он хлопает меня по спине, и я расплываюсь в самой счастливой улыбке. — От тебя вкусно пахнет, — неразборчиво шепчет друг мне в волосы. — Это лаванда? — Лучше не спрашивай. Стайлс заключает в объятия Пенелопу, отрывая её от земли, и боковым зрением я замечаю третью фигуру в дверном проёме. Пытаюсь придумать в голове шутку на то, что повелась на слова Лиама о том, что Найл не приедет, и стараюсь сделать это так, чтобы услышать заразительный смех Хорана. Но, когда отстраняюсь от Пейна, застываю на месте. Найл всё-таки не приехал. Это Зейн. Мне кажется, что земля уходит из-под ног, и в глазах немного мутнеет, но я продолжаю стоять, смотря в потрясающие карие глаза Малика. Парни что-то говорят, только я ничего не слышу, словно нахожусь в вакууме или под водой. Это сон? Я правда вижу Зейна? Что происходит? Почему в такой момент мне мерещится Малик? — Вы бы ещё на Северный Полюс уехали, — наигранно жалуется Гарри, — чтобы мы к вам всю жизнь добирались. Малик стоит в дверном проёме, словно ждёт, что я сейчас налечу на него, и запускает пальцы в густые волосы, изгибая губы в лёгкой улыбке. Он выглядит свежим и отдохнувшим, очень красивым, что сложно отвести взгляд, хотя я даже не пытаюсь, и заставляет моё сердце сходить с ума в грудной клетке. — Зейн, — вместе с выдохом слетает его имя с губ, и я, вмиг преодолев между нами расстояние, прижимаюсь щекой к его плечу, крепко зажмуривая глаза. В это же мгновение меня окутывает страх, что Малик не обнимет меня в ответ. Я зря так на него налетела, но тело меня не слушается — я продолжаю в пальцах сжимать ткань серой толстовки. — Привет, беглянка, — он мягко усмехается и большой ладонью гладит по спине. От его бархатного голоса внутри что-то ёкает, и у меня появляется желание никогда не отпускать Зейна. Во мне всё переворачивается, когда он опускает подбородок на мою макушку, и теперь я понимаю, что самым правильным было обнять его. — Я понимаю, что мы давно не виделись, — неловко отзывается Лиам, — но давайте хотя бы покинем прихожую. — Да, конечно, — Пенелопа проводит всех в гостиную, которая является и кухней, и рассказывает что-то о квартире. Ощущаю холод, когда Малик меня отпускает и следует за друзьями, а я плетусь сзади, не отставая ни на шаг, но всё же держусь в стороне. — Я чертовски голоден и хочу отдохнуть после тяжёлой рабочей недели, — потирая руки, Гарри оглядывает стол и улыбается. — Я, наконец, расслаблюсь по-человечески, — Пени подходит к стойке и открывает бутылку вина. — Никто ещё не успел закодироваться? — Мы пытались уговорить Зейна, но это невозможно. — Иди ты, Пейно, — Малик толкает друга локтём, поднимая уголки губ в беззвучной усмешке. — Никого из вас невозможно закодировать. Вы двое, — Пенелопа указывает на Лиама и Зейна, — работаете с алкоголем, а ты, — она переводит взгляд на Гарри, — в отношениях с алкоголем, и кроме них тебе ничего не нужно. — Ты предъявляешь мне претензии? — Стайлс начинает возмущаться. Как бы Гарри и Пени не любили друг друга, они вечно спорят, как кошка с собакой, но на это можно смотреть вечно. — Просто говорю, — Скотт пару долгих секунд прожигает Стайлса взглядом и возвращается к бутылке красного полусладкого. Это были искра, буря, безумие, но никто из них, придурков, не замечает этого. Все принимаются за ужин, выбирая, что из приготовленного и представленного попробовать первым, а я замечаю только Зейна. Смотрю на него, словно вижу впервые, и волнение окутывает меня с головой, вызывая дрожь в коленках. Окидываю парня быстрым взглядом, и восхищение теряется в коротком вздохе. Каштановые волосы уложены так, будто стилистом был ветер, рукава серой толстовки подтянуты вверх, обнажая руки и открывая вид на татуировки, и я начинаю улыбаться, потому что этот свитшот мы покупали вместе. Моя глупая улыбка становится ещё шире, когда я узнаю чёрные узкие джинсы, которые Малик всегда считал счастливыми, ведь когда он в них, его преследует удача. Чувствую на себе взгляд и, подняв голову, вижу Пени с вопросительным видом. Поджав плечи, мотаю головой и хватаю с тарелки чипсы, накидывая на лицо непринуждённость. — Последний раз мы виделись полгода назад, — начинаю я. — На моём Дне рождения, — разливая вино, уточняет Пенелопа. — Вы пытались поджечь мои трусы, — заканчивает Лиам, и я замечаю неподдельное изумление на лице Зейна. — Хочу напомнить, — прерываю громкий смех друзей, — что эта квартира съёмная. Если хотите что-то поджечь, то только на улице. — Пусть уже в этот раз будут трусы Малика, — Пейн умоляюще смотрит на меня, кивая на друга. — Гарри тоже трусы носит, — Зейн протестует. — Я здесь не при чём, — Гарри тоже нужно вставить пять копеек. — Переехав сюда, мы отказались от этого, — разведя руки, одними губами произносит Пени, чтобы слышала её только я. — Знаю, — опустив пальцы на губы, тихо усмехаюсь. Скотт наполняет бокал для каждого и молча предлагает взять, чтобы выпить за встречу. — Зачем вообще нужно было поджигать трусы? — взяв напиток, Зейн вопросительно оглядывает нас, а я, зная ответ, хочу закатить глаза. — Лиам сказал, — объясняет Стайлс, сдерживая волну смеха, — что они у него водонепроницаемые. Малик хмурится, не понимая вроде бы очевидной связи, и опускает бокал обратно на стойку. — А где ваша чёртова логика? — Мы хотели посмотреть, как он будет тушить огонь, если трусы водонепроницаемые, — Пенелопа пожимает плечами и прыскает от смеха, после чего смехом заражается Гарри. — Зейн, — я поднимаю на него взгляд, — здесь не нужно искать логику, учитывая, что это была идея Найла. — Пора выпить за долгожданную встречу, — Лиам поднимает свой бокал, призывая нас всех сделать то же самое. — Мы всё ещё не смогли собраться полным составом, но я очень рад, что мы сейчас здесь. — Я поддерживаю, — Стайлс выставляет руку, в которой держит бокал, вперёд. — Правда, скучал по вас, девчонки. Оказывается, без друзей Нью-Йорк может быть серым и скучным. — Самые милые слова за всю твою жизнь, — вновь передразнивает его Скотт. — Я готова заплакать. За нас, за вас и за Кавказ. Стенки стаканов соприкасаются, раздаётся звон стекла, и все радостно смеются. Складывается впечатление, что разлуки в полгода совсем не было, и мне даже кажется, что мы снова в Нью-Йорке, собрались на даче у Гарри. Жалею ли я, что поступила так и посчитала правильным уехать? Тогда бы я не осознала, что каждый в этой комнате настолько мне дорог, что проблема была не в одной ночи, а в моих чувствах к парню, что стоит рядом со мной, что я форменная идиотка, которая сильно запуталась. — А разве трусы могут быть водонепроницаемыми? — не унимается Зейн, словно есть смысл в действиях, которые мы совершали на пьяную голову. — Друг, — Пейн, тяжело вздохнув, кладёт ладонь на плечо Малика, — я был тогда пьяный в стельку. Если я сегодня это повторю, то можешь спросить снова. Твою мать. Может убрать коньяк, пока не поздно? — Есть вопрос, — Пенелопа накалывает на вилку кусочек мяса, ища на столе что-нибудь ещё. — Кто где будет спать? Нужно решить этот вопрос, пока мы ещё трезвые. — Я могу двоим постелить в гостиной, — кивнув в сторону дивана, пытаюсь на лицах друзей прочитать желание спать здесь. — Я тоже могу постелить в гостиной. — Я не против ночёвки у Скотт, — Гарри закидывает руку на плечо девушки, после чего Пени скидывает её. — А вы двое согласны спать на диване? — перевожу взгляд на Малика и Пейна, накладывая себе в маленькую тарелочку салат. — Когда Аврора обижается на меня, то всегда выселяет на диван, — Лиам пожимает плечами. — Мне не привыкать. — Не забывай, что с тобой буду спать я, — Зейн тянется за тарелкой, окидывая взглядом наш скромный ужин. — А здесь есть лук? — В мясе лука нет, — предупреждает Пенелопа, — Хилари специально напомнила, чтобы я не добавляла. — Ты помнишь, — парень оборачивается и тепло улыбается мне. Немного теряюсь, но всё же невинно пожимаю плечами, не зная, что делать с приятным теплом в груди. — Спасибо, Хилс, — Зейн нарочно касается своим коленом моего, и я окончательно выпадаю из реальности. От его мягкой улыбки я пьянею больше, чем от любого алкоголя, что голова кругом идёт. Надеюсь, что я не сильно палюсь, когда в открытую любуюсь Зейном. — Почему здесь так мало стульев? — негодует Стайлс, оглядываясь по сторонам. Ему одному не хватило стула. — Потому что я живу одна. — Ещё пару стаканов, и стулья тебе не понадобятся, — Пени толкает парня в бок, а Гарри корчит гримасу, будто ему от этого больно. — Скучно, наверное, одной в такой квартире, — задумчиво говорит Стайлс, пока Скотт накладывает ему в тарелку картофель. — Мне бывает часто одиноко в своём особняке. — Хилари не знает, что такое скука, — фыркает Лиам, — она всё время на работе. — И ты всё ещё утверждаешь, что не обиделся? — вскинув брови, с усмешкой поглядываю на друга. — Я не обиделся. — Он же врёт, — возмущается Гарри и разводит руками. — У тебя на лице всё написано, Пейно. — Давайте сходим туда, — предлагает Зейн, налегая на приготовленный Пени ужин. — Куда сходим? — лёгкое волнение, схожее со страхом, появляется в животе, я задерживаю вилку у рта, немного напрягаясь. — В ваше новое место работы, — Пейн ухмыляется, словно уже знает, что в битве его бара против ресторана Lavender он выиграл. — Когда у вас смена? — Послезавтра, — отвечает Скотт, и я посылаю ей уничтожающий взгляд. Они увидят нас в костюмах грёбаных пикси. Я буду слышать стёб до конца своих дней. — Давайте выпьем за это, — Гарри поднимает бокал, и все тянутся к нему, даже Пенелопа радуется — она же любит нашу форму. Помянем мою спокойную жизнь.