***
— Ты скоро? — спрашиваю у девушки, пока она возится в примерочной уже больше пяти минут. — Секунду! Мы прошли уже три магазина, да и в четвёртом Пенелопа уже меряет шестой наряд. Красные шторы кабинки отъезжают в сторону, и передо мной появляется Пени в чёрном облегающем платье. Блестящая ткань доходит только до середины бедра, а руки остаются закрытыми под длинными рукавами. Спереди нет выреза, воротник плотно прилегает к горлу. Делаю шаг назад, чтобы лучше осмотреть девушку, и вскидываю брови, оценивая очень стройную фигуру подруги. — А вот это мне уже нравится, — посылаю девушке улыбку, скрестив руки на груди. — Правда? — Пенелопа с радостным видом поворачивается, чтобы снова посмотреть на себя в зеркале, и мне открывается вид на её оголённую спину. — Нет, Скотт, так дело не пойдёт, — выставив ладонь вперёд, мотаю головой. — Это уже какой-то разврат. Огромный вырез демонстрирует лопатки и застёжку от бюстгальтера и спускается к самому низу спины, если Пени сядет, то все увидят ещё и нижнее бельё. — Остались шорты и блузка, — недовольно бубнит девушка и закрывает шторку, скрываясь в примерочной. — Если и это не подойдёт, будет катастрофа. — Просто переодевайся. Между нами виснет тишина, я слышу только шуршание одежды за красными шторами. В одну из кабинок заходит женщина, косо на меня посмотрев, на что я вопросительно развожу руки в стороны, когда она меня уже не видит. — Я тебе ещё не говорила, — загадочно тянет Скотт, вызывая у меня интерес, — мне вчера звонил Стайлс. — Как он? Давно с ним не разговаривала, — плечом опираюсь о стенку рядом с кабинкой и внимательнее слушаю подругу. — Сказал, что скучает, потому что потерял своего собутыльника. — Если не Зейн, так ты составляла ему компанию, — поднимаю уголки губ в весёлой улыбке, вспоминая вечера в баре у Пейна, когда мы все приходили туда, чтобы вместе провести время. — Так получилось, что мы оба любим выпить. — Что он ещё говорил? — прикусываю нижнюю губу, делая вид, что интересуюсь чисто из дружеской солидарности. Сама не знаю, что хочу услышать. Если бы мне нужны были новости от Зейна, я бы ответила на его сообщение. Пенелопа раскрывает шторку и ставит руки по бокам, красуясь в очередном наряде. Длинные шелковистые волосы за плечами рассыпаются до поясницы, белая блузка открывает ключицы и немного оголяет плечи, черные шорты, сделанные под классику, подчёркивают тонкую талию девушки, обрамляя широким ремнем такого же цвета. Полупрозрачная ткань блузки заправлена в шорты с высокой талией, а воздушные рукава еле достигают запястий, на одном из которых висит серебряный браслет с подвеской, что означает символ нашей вечной дружбы (моя подвеска висит на цепочке), и часы на кожаном ремешке. — Парни на прошлых выходных решили напиться, для этого даже закрыли бар Лиама и устроили там разгром, — Пени крутится передо мной, как бы спрашивает моё мнение о её внешнем виде, и усмехается. — Наутро никто не помнил, что случилось, а Лиам заставил всех помогать ему с уборкой. — Томлинсон тоже там был? — Конечно, они же всегда своей компанией собираются, — Пенелопа, смотря в зеркало, откидывает назад пряди, что постоянно падают вперёд. — А что? — Совсем ничего, просто интересуюсь, — поднимаю руки, доказывая своё просто любопытство. — По-моему, этот наряд самое то. — Да, я тоже так думаю. Даже знаю, какую обувь я под это надену. — Только не говори, что те массивные ботинки с огромной подошвой. — Именно их, Хилс. Наигранно цокнув, закрываю шторку, намекая, чтобы подруга переодевалась, и встречаюсь взглядом с женщиной из соседней кабинки. Она опять с презрением смотрит на меня и теряется из виду среди прилавков магазина. Она осуждает меня за то, что мои друзья напились? Скотт появляется уже в своей одежде, держа в руках кучу вещей и вешалок, и кивает в сторону кассы. — Ты сейчас уходишь? — спрашивает девушка, имея в виду приём у психолога, назначенный на четыре. — Да, зайдём ещё за кофе, — киваю, когда Пени оплачивает новую покупку. — Я Гарри не говорила, что у тебя... Ну, это... — Я поняла, — останавливаю её попытки объясниться, что я посещаю психолога. — Даже если он узнает, то без разницы. Я же не больная, это обычные посещения. Пенелопа расплачиваться с помощью карты и, забрав пакеты с покупкой, ведёт меня к выходу. — Ты даже Лиаму не говорила? — шепчет подруга, будто сам Пейн может её услышать. — Пени, об этом никто не знает. Тем более, мы не так много общаемся.***
Достав из холодильника открытую бутылку белого вина, делаю первый глоток прямо из горла, опираясь поясницей на кухонный островок. Начинается весёлый вечер. Приёмы у психолога всегда сказываются на мне. Когда выхожу из кабинета, сразу погружаюсь в мысли, и становится тяжело. Огромный груз падает на мои плечи, и я должна во всем этом разобраться, потому что каждый раз мне дают новую пищу для размышлений. Поглядываю на время, что отображается на духовом шкафу, и постукиваю пальцами по столешнице, сжимая второй рукой стеклянное горлышко бутылки. Когда я достаю из подвесного шкафчика бокал для вина, из коридора доносится звонок в дверь — привезли мой телевизор. Оставляю стакан и бутылку, прохожу в коридор и открываю дверь, встречаясь с двумя мужчинами в рабочих костюмах. — Здравствуйте, — приветствуется мужчина в кепке и первый заходит в квартиру, удерживая прямоугольную коробку с одной стороны. — Проходите туда, — указываю в сторону спальни, освобождая проход. Оба мастера вносят телевизор в комнату и ставят его у стенки напротив кровати, вытирая невидимый пот рукавом рабочей куртки. — А вы можете его повесить? Здесь, напротив кровати. — Нам тогда придётся спуститься за инструментами. У вас же нет? — второй мужчина так смотрит на меня, словно ждёт, что я сейчас открою свой шкаф и покажу ему целую мастерскую. — Ничего нет, — разведя руки в стороны, качаю головой. Мастера обсуждают что-то между собой и, договорившись, говорят, что спустятся к машине, чтобы принести инструменты. Провожаю их до двери, и меня отвлекает телефон, что звонит на кухне. Мобильный лежит на стойке, а на экране мигает крупным шрифтом «Пейно». — Алло, — на лице появляется слабая улыбка, и мне хочется её спрятать, чтобы парень не увидел её на том конце трубки. — Привет, Хилари, — бодро говорит Пейн, значит, сегодня у него выходной. — Привет, Лиам. — Как дела? — слышу в его голосе мягкую улыбку и не могу сдержать ответную, пусть мы не видим друг друга. — Все отлично, правда. Нашли с Пенелопой работу. — Где? — Ты не поверишь, — опираюсь рукой на стойку. — Была барменшей, теперь буду официанткой. — Предала меня и мой бар, чтобы бегать по залу и разносить извращенцам еду? — Почему извращенцам? — Потому что они будут шлепать тебя по заднице, — парень смеётся, на что я только тру переносицу, сдерживая смешок. — Это приличное место, там все серьёзно. — В стриптиз-клубе тоже все серьёзно. — Не сравнивай мою новую работу со стриптиз-клубом, Ли, — возмущаюсь, наливая в бокал вина. — Признай, что ты просто обиделся, хотя я ни в чём не виновата. Раздаётся звонок, говорящий, что мастера вернулись, и я иду им открывать. — К тебе гости? Я, наверное, не вовремя. — Нет, всё нормально. Ко мне пришли, чтобы повесить новый телевизор в спальню. Пропускаю мужчин в комнату и показываю место, где хочу видеть телевизор, не отводя телефон от уха. Мастера приступают к работе, а я ухожу в гостиную, чтобы звук дрели не мешал разговору. — Что у тебя интересного? — наконец, обращаюсь к Лиаму, что висит на том конце трубки. — Гоняю Малика по всем фронтам, чтобы не бездельничал. Вчера с Найлом разгружали машину — привезли ящики с коньяком, — парень делает паузу и усмехается. — Хоран подвернул ногу, поэтому взял себе больничный и лежит теперь дома. — Бедняжка, — меня прерывает громкий и противный звук дрели из соседней комнаты. — Холли, скорее всего, возится с ним, покоя не даёт. — Найлу это даже очень нравится. Усмехаюсь вместе с другом и всё-таки решаю спросить, что интересует меня чуть больше, чем больная нога блондина. — Зейн всё ещё работает у тебя? — мой голос тихий и неуверенный, и я поджимаю губы в тонкую полосу, присаживаясь на мягкий диван в бархатной обивке вместе с бокалом. — Да. А куда он денется? — по голосу слышу, как друг улыбается. Мы втроём работали в баре. Зейн научил меня барменским штукам, показал, как правильно разливать, смешивать напитки, а после Лиам взял меня к себе. Я стала уговаривать Пейна устроить третьим барменом Малика (вдвоём мы с трудом справлялись), и мои уговоры подействовали. Когда мне пришлось уволиться, в бар устроился Найл, чтобы оплачивать своё обучение. Через месяц после моего отъезда в Калифорнию Лиам сказал, что нанял в помощь какого-то парня, Джерри, но успокоил меня, сказав, что я была лучше. — Халявит? — спрашиваю друга о работе Зейна. Подбираю одну ногу на диван и обхватываю её рукой, в которой держу вино, изредка прислушиваясь к голосам мастеров в соседней комнате. — Ещё как! — Лиам возмущается, а после слышу громкий стук из динамика. — Задел баночку духов Авроры. Ты представляешь, он иногда просит Джерри войти на смену вместо него, а сам где-то шляется. Мне же говорит, что отработал. А Джерри легко вывести на чистую воду. — Как это в стиле Малика, — чтобы сдержать улыбку, кусаю губы и щеку изнутри, но чувствую, как мне становится жарко. — Когда я работала, никогда не позволяла ему филонить. Шумы за стенкой стихают, и в квартире повисает тишина, только доносятся негромкие разговоры мужчин. — Честно, тебя очень не хватает. Поэтому я тебе и позвонил. — Ты о чём? — оставив бокал на полу, встаю с дивана и иду в спальню, проверить работу. — Мы приедем к тебе в гости. — Мы — это кто? — Я и Гарри. — А Найл? — спрашиваю, когда оказываюсь в комнате, где на стене уже висит телевизор, а два мастера складывают инструменты в ящик. — С больной ногой он не ходил на учёбу, — объясняет Лиам и добавляет: — Сейчас у него много долгов, и он вряд ли сможет найти свободное время, чтобы приехать. Хоран учится в медицинском университете на хирурга. Там он познакомился с Холли и Авророй, они же учатся на акушерок. Глядя на Найла, никогда не скажешь, что этот милый паренёк может разрезать человека на операционном столе. — Так может, он специально ногу подвернул, настолько не хочет меня видеть? — мой смешок подхватывает Пейн, а мужики в спецовке не обращают никакого внимания. Вытащив из шкафа сумку, достаю пару купюр и отдаю мужчине в кепке, кинув «спасибо». Они направляются к выходу, а я не иду их провожать, наблюдая из спальни. — А когда вы собираетесь приехать? — На следующих выходных. — Буду ждать, уже полгода не виделись, — после сказанного приходит понимание, что я очень соскучилась. Не только по Стайлсу и Пейну, но и по работе в баре, по квартире в Нью-Йорке, по девочкам, да и всей жизни, которая у меня там была. — Тряхнём стариной. — Смотри, чтобы мне потом не пришлось за вами подметать ваш старческий песок, старина. — Не такой я и старый, — шутливо возмущается парень, тихо посмеиваясь. — Ты сам сказал «стариной». — Ладно, Хилс, мне ещё стиркой заниматься... — Ты опять поссорился с Авророй, а теперь пытаешься сгладить вину? — как мне этого не хватало, этот разговор поднял мне настроение после приёма. — Да, — тяжело вздыхает Пейн. — Она уже почти простила меня. Надеюсь, у тебя правда всё хорошо. До скорого. — Удачи тебе. Пока. Раздаётся сигнал о завершении звонка, и загорается экран мобильного, демонстрируя картинку рабочего стола.***
Возвращаюсь к оставленной бутылке вина и бокалу и ещё больше его наполняю, сжимая пальцами тонкую ножку. Залпом осушив напиток, снимаю блокировку на телефоне и открываю сообщения. Из них только одно не прочитано. Долго прожигаю его взглядом, не решаясь открыть диалог. Зейн: Как там твоя Калифорния? В строке мигает курсив, побуждая что-нибудь написать, но я не могу решиться. Какое у нас должно быть общение после года молчания? Должна ли я извиниться? Хилари: Стоит на месте (: Блокирую телефон, боясь увидеть ответ, если он вдруг придёт, и вновь наполняю бокал светлым напитком. Полусладкое вино оставляет приятный привкус, а внутри распространяется тепло, опускаясь ниже, пока не достигает желудка. Телефон лежит на столешнице, а я шагами измеряю маленькую кухню от холодильника до стойки, покручивая в руке бокал с вином. Мне сказали ответить на СМС, провести беседу. Может, Зейн просто хочет узнать как мои дела. Ведь мне очень интересно, что у него сейчас происходит. Внутри такое чувство, будто мы с ним разошлись только вчера, и сейчас он мне напишет, спрашивая, почему я сбежала. Словно всё произошло только этой ночью, этим утром я вышла из его квартиры, сказав, что мне нужно идти на смену. Я не понимаю, что происходит. Все так странно. Мы были друзьями, я могу уверенно сказать, лучшими друзьями, а в одну ночь мы переспали и разрушили всё, что у нас было, поставив жирную точку в наших отношениях. А если это была не точка, а запятая, но мы просто этого не поняли? Не поняла я. В любом случае, я простая трусиха, которая побоялась столкнуться с реальностью, ответить за совершённый «поступок» и обсудить всё лицом к лицу с Зейном. Он точно не заслужил такого. Прожигаю взглядом экран, будто это как-то ускорит появление нового сообщения, и выпиваю содержимое бокала. В очередной раз наполняю его, но не спешу сделать глоток. Оставив стакан на столешнице, хватаю телефон и семеню к дивану. Парень ещё не читал моё сообщение и не был онлайн с самого утра. Он ждал моего ответа со вчерашнего вечера, теперь моя очередь подождать. От безысходности ложусь на спину и кладу телефон на живот, устремив взгляд в глянцевый натяжной потолок, в котором можно разглядеть своё отражение. Вибрация телефона отдаётся по всему телу, от чего я вздрагиваю и подскакиваю на месте, пялясь на экран мобильного. Я готова проклинать всех и всё вокруг, потому что сообщение пришло не от того, от кого ждала. И я признаюсь, хотя бы самой себе, что очень жду СМС от Малика. Пенелопа: Как ты? Всё хорошо? Она знает, что мне всегда тяжело после приёма у психолога, потому что морально очень давит. Но Пени меня полностью обнадёжила. Я только сейчас замечаю, что вся горю и сердце отбивает бешеный ритм, будто я пробежала марафон. Хилари: На удивление нормально. Не беспокойся за меня. Не успеваю выключить телефон, как приходит новое сообщение. Я ожидаю увидеть имя подруги, но строка уведомлений мне говорит совершенно о другом. Зейн: Всё шутки шутишь. Узнаю свою подругу. Как дела, блудная дочь? Пялюсь на текст всего несколько секунд, не сдерживая самой широкой улыбки, и, как маленькая девочка, подпрыгиваю от счастья. Хилари: Честно, скучаю по