Love Buzz

      После окончания тура музыканты разошлись в разные стороны, но всё еще регулярно виделись на репетициях, которые происходили в доме Курта. Они собирались в небольшом подвальчике, отыгрывали новые песни, старые, и иногда, когда оставалось немного времени, играли что-то из других групп. Так же они иногда собирались вечером за столиком с пивом, приглашая друзей, и обсуждали анархизм, рок и вещи в таком духе. Всё это создавало комфортную атмосферу, а в мыслях было «Да, так и должно быть». Так, что могло пойти не так? Когда всё это закончилось? Возможно, это случилось тогда, когда она вошла на порог его дома.       Это был самый обычный день, когда в скромном жилище Курта раздался стук. Открыв дверь, перед ним предстали эти щенячьи глаза, выглядывавшие из-под небрежной челки. Солистка Hole пришла к нему, радостно сообщая, что хочет теперь жить с ним. Что было в этот момент у блондина в голове? Может быть, ничего. Он и не знал что думать.       Но всё-таки певец ее принял. Так в его доме поселилась Лав. А вместе с ней пришли и проблемы. Теперь было намного сложнее устроить репетиции и объяснить, почему в его доме все время ошивается телка, особенно Дэйву.       — Ты уверен, что всё в порядке? Просто, знаешь, она заставляет меня нервничать, — сказал барабанщик. Они сидели, заперевшись в подвале. — Она сказала, что ей негде жить. Вот я и принял ее. Как друга, и ничего более, — заверил его солист.       — Она не дает нам нормально проводить репетиции! — встрял в разговор Крист, — Она могла остаться у родственников, друзей, товарищей по группе, как-никак. Но нет, она пришла сюда, потому что помешана на тебе. Наши отношения с Шелли не мешают группе, а ее мешают, поэтому вот тебе мой совет — лучше брось, пока не поздно, — расхаживая по помещению, заключил бассист.       — Я просто что-нибудь придумаю, окей? — за спокойным тоном солиста скрывалась нервозность. Его никак не радовала складывающаяся ситуация, и всё это начинало только больше раздражать.       — Может в другом месте устроим репетиции? — предложил Дэйв.       — Не выйдет, она только больше взбесится.       — Ладно… Я надеюсь, что ты что-нибудь придумаешь. А я сваливаю, не могу в такой обстановке играть, — заявил Крист, и, взяв басу, ушел. На время повисла тишина.       — Курт… — блондин взглянул на барабанщика, — Между нами что-нибудь есть?.. — тихо спросил брюнет. Вся эта ситуация с Лав заставила появиться сомнениям в его голове. Он так и не рассказал о случае в баре, и солист также не рассказал о том, что было в номере, и о шкатулке. Хотя ему и не нужно было говорить, так как всё было заметно, как на ладони, и как Кортни к нему неровно дышит.       Курт взял Дэйва за руку и, смотря прямо в глаза, сказал: — Есть. Определенно есть, — и эти слова он запечатал в поцелуе. — Не обращай на нее внимание, я что-нибудь придумаю.       Брюнет был пока удовлетворен этим ответом. Они встали со старого диванчика и поднялись по лестнице. Наверху их уже поджидала разъяренная блондинка. — Я ведь сказала, чтобы недолго!       — Какой долго, из-за твоих капризов пришлось отменить репетицию, — раздражено ответил солист. Блондинка закатила глаза, и они стали яростно спорить. На всё это Дэйв смотрел лишь с усталостью, печалью и раздражением. Похоже это затянется надолго, поэтому он тихо вышел из дома. Его уход был замечен только лишь через некоторое время, когда блондину всё это надоело, и он ушел в свою комнату, заперев дверь.       Устало завалившись на кровать, он уставился в потолок, ища в нем ответ. Что ему делать? Он определенно попал в чертов замкнутый круг. Возможно, Крист прав. Кортни всё меньше и меньше казалась бедной девочкой с печальной историей, а ее шантаж и недоверие с ревностью лишь больше рушили псевдоотношения.       И всё-таки, не она одна виновата. Он сам дал ей шанс и надежду, принял ее любовь и делал вид, что между ними что-то может быть.       Идиот!       Ей нужно сказать, пока не поздно. Хотя ему больше хотелось убежать, спрятаться, залезть в самое темное место и никогда оттуда не вылазить. Он прикрыл уставшие глаза и прошептал: — Бабушка, забери меня домой…

***

      Когда солист открыл глаза, на улице уже было темно. Он тяжело поднялся и посмотрел на часы, на которых было без пятнадцати девять. На него в последнее время свалилось столько дерьма, что его измученный разум просто отключился. А проснулся он из-за дверного стука. — Курт, пожалуйста, открой дверь. Нам нужно поговорить… — глухо доносился голос за дверью. Подойдя к двери, он, мешкая, с сомнением спросил: — Что тебе нужно?       — Просто поговорить. Без споров, — хотя всё это выглядело подозрительно, голос солистки не предвещал чего-то плохого, поэтому блондин впустил ее. Они вместе сели на кровать, и в комнате какое-то время была тишина, пока Лав собиралась с мыслями. С небольшой нервозностью она тихо проговорила: — Я знаю, что вела себя как стерва в последнее время, поэтому я хочу извиниться… Но у меня есть небольшое оправдание. Мне в последние было очень плохо, меня рвало, а затем в мыслях появилась одна мысль, в общем, я сделала тест, и… — она быстро начала тараторить, подводя к итогу, но, заметив в глазах певца какой-то страх, боль и недоверие, она замолчала с улыбкой, которая медленно начала спадать. — Я пойму, если это всё слишком быстро для тебя…       — Как это случилось?.. — спросил блондин, пытаясь вспомнить, когда это он успел оприходовать ее. — Может ты с другим-       — Нет! Я не изменяла тебе, ты не подумай! — вскрикнула она, — Это было в первый день, когда я приехала. Хотя ты, возможно, не помнишь из-за наркотиков…       Курт стал прокручивать весь тогдашний день. К нему пришла Кортни, сказав, что у нее нет жилища и хочет пожить с ним. Он сомневался, но всё же ее принял, как друга. Он предложил ей тогда кофе, они поболтали, поиграли на гитаре, и блондин даже успел показать свои самодельные куклы и рисунки. Только поздним вечером они завалились на кровать, куря какую-то легкую травку. Они посмотрели хуеву тучу фильмов: «Сияние», «Шейн», «Сид и Нэнси», «Прямо в ад». Позже блондинка откуда-то достала колеса*, которыми они нажрались и через полчаса стали творить хуйню. Они изрисовали все стены текстами песен, а в ванной комнате на зеркале помадой было написано «Redrum»*. После этого он уже ничего не помнит. Похоже ему настолько снесло голову, что они случайно перепихнулись.       От этого осознания он готов был умереть прямо здесь и сейчас. Что ж, молодец Курт, как ты это теперь объяснишь Дэйву? В комнате появилось неприятное чувство, будто стены на него смотрели со всех сторон и кричали: «Лжец!», «Предатель!», «Ёбарь!». Солист встал и стал нервно расхаживать. — Может… Может аборт? — предложил он.       — Нет! Это же наш ребенок, — воскликнула певица. То есть, она действительно думает, что теперь это твердая точка и отношения не пойдут под откос? В комнате находиться было больше невозможно. Блондин вышел, спустился по лестнице и стал одеваться.       — Ты куда? Там же снегопад, — крикнула Лав со второго этажа.       — Мне нужно побыть одному, — и с этими словами он вышел на улицу.       Снег падал в глаза, а мороз нещадно щипал лицо, но солисту это было неважно. Сначала он случайно вляпался в дерьмо, сейчас же он в огромной навозной куче. Она заперла его в своей шкатулке. Как это объяснить барабанщику? Сказать, мол: «Хэй, чел, я тебя люблю, но моя девушка беременна, поэтому вместо тебя я женюсь на ней, ок, да»? А Дэйв скорее на это просто закроет дверь, уйдет из группы, и они больше никогда не встретятся. И это, возможно, будет в лучшем случае…       Так куда он идет сейчас? Его настолько всё заебало, что ему нужно просто вывалить кому-нибудь свое дерьмо на душу. И сейчас он стоял перед домом этого «кого-нибудь». Постучав в дверь, он постоял секунду, пока ему ее открывает долговязое чудо.       — Чувак, что за хрень? На улице чертов снег, заходи быстрее, — запуская в дом, сказал Крист. Войдя, в лицо ударило тепло, повсюду были развешаны гирлянды, и все в общем выглядело приятнее, чем у него дома. В прихожую вышла низенькая девушка, — Курт! Зачем пожаловал? — мило улыбнувшись, она обняла солиста, приветствуя.       — Да так… Нам с Кристом нужно обсудить пару новых песен, — сказал блондин, кидая в сторону басиста однозначные взгляды. Охнув, брюнет сказал: — Поговорим об этом на кухне. Шелли, можешь не волноваться об этом, — проводив девушку в гостиную, он направился вместе с Куртом на кухню. Придя, долговязый предложил сесть. — Чай будешь?       — Нет, пожалуй нет.       — Так, в чем дело?..       Солист некоторое время молчал, но потом сказал: — Знаешь, я прислушался к твоему совету и уже хотел ей сказать, но… — Крист внимательно слушал, попивая чай, — Она беременна, — он поперхнулся: — Пиздец подкрался незаметно.       — Я тоже об этом думал.       — Аборт?       — Она его не хочет, — грустно сказал блондин.       — То есть, она собирается всё время тусить у тебя дома? И что же ты теперь придумаешь?       — Я не знаю! — вскрикнул солист, хватаясь за голову, — Этого вообще не должно быть, это не должно было случиться!       — Ладно — ладно, успокойся, — тихо сказал брюнет, положив руку на плечо, — У тебя совсем пока нет планов?       — В детстве мои родители развелись. Это было ужасно… Иногда я всё еще думаю, как бы сложилась моя жизнь с нормальной семьей. Поэтому я не хочу такой участи для моего ребенка… Мне придется это сделать, — казалось, что он сейчас разрыдается, — Мне придется на ней жениться. А знаешь что еще хуже?.. Я люблю совсем другого человека! — на это сказать долговязому было уже нечего. Он мог только говорить успокаивающие слова, пока блондин готов был взорваться.       — Как мне объяснить, Крист, как?       — Я не знаю…