Освобождение

      Робби проснулся и снова увидел, что находится в темной и душной тюремной камере, ощутил жесткость нар, духоту воздуха. Прошло уже два месяца, как он находится здесь, но каждое утро перед пробуждением парень иррационально надеялся, что ситуация с его обвинением и арестом – лишь дурной сон. Увы, это было жестокой явью, и он всё еще в этом ужасном месте. Особенно ранили мысли о Сесилии, её предательстве.       Самым страшным был первый вечер. Когда Робби втолкнули в камеру. Остальные заключенные начали оглядывать его, понемногу подступать ближе. Один, отвратительного вида громила на две головы выше Робби стал приближаться к нему, и другие остановились. Высокий зэк, недобро усмехаясь, начал говорить:       — Ну здравствуй, малыш. Какой ты чистенький, сладенький. Расскажешь нам, как трахал ту девчонку? Или покажешь? Давай, не стесняйся, развлеки нас. А потом я покажу, что умею.       Робби отшатнулся к решетке и закричал: «Помогите!»       Но охранники были привычными к такого рода делам между заключенными, они играли в карты и не обратили особого внимания на крики. Робби продолжал кричать, а жадные пальцы громилы уже начали ощупывать его тело. Остальные обитатели камеры отпускали грязные шуточки.       – Пожар! Спасите, горим! – Робби прибег к крайнему средству привлечь внимание, ведь пожара боятся все.       Охранники наконец встали и неторопливо пошли к камере. Однако их опередил какой-то высокий статный мужчина, который подошел к месту событий и обвел всех суровым взглядом холодных голубых глаз. В нем было столько внутренней силы и строгости, что заключенные сразу притихли, а громила отпустил Робби. – Тихо! Что себе позволяете, господа заключенные? Я не потерплю никаких беспорядков в моем отделении, никакого шума! Кто не согласен – отправлю в карцер! Ты, Сайкс – указал он на громилу, – быстро на место!       Тот послушно отошел и сел, опустив глаза. Остальные тоже разбрелись и понурили головы. – Ты, - обратился он к Робби. – Идешь в другую камеру.       Охранники отперли дверь и, к огромному облегчению Робби, выпустили парня из этого гадюшника. Однако его просто переводили в другую камеру. Она оказалась одиночной. Робби это вполне устраивало, хоть можно будет спокойно спать.       Перед тем как уйти, начальник отделения смерил Робби долгим внимательным взглядом. Парень растерянно смотрел в ответ. Начальник оказался очень красивым мужчиной лет тридцати, со спортивной фигурой, правильными чертами лица, волевым подбородком, тонкой линией рта и изящными руками. Он осмотрел Робби с ног до головы, остановился на его лице, вздернул подбородок и, резко развернувшись, на каблуках зашагал прочь.       С тех пор Робби относительно спокойно жил в своей отдельной камере, хотя, конечно, тоска по свободе и боль из-за несправедливого обвинения не отпускали. Ведь его обвинили в таком гнусном преступлении – изнасиловании девочки-подростка! Чудовищно! И тот подонок, что это сделал, спокойно живет своей обычной жизнью, а он тут. А Сесилия… ведь она могла просто сказать, что Робби был с ней тогда, в библиотеке, тем самым обеспечив ему алиби. Но она просто стояла там и молчала. Эти мысли жгли душу парня как огнём. И не было никого, кто бы поддержал его, он был совершенно одинок.       Иногда начальник отделения, его звали мистер Коулборн, заходил к нему, спрашивал, всё ли в порядке. Даже принес несколько книг. Робби не хотел терять время, а продолжал учиться и читать художественную литературу. Парень не понимал, почему красавец-начальник так внимателен и даже добр к нему, но тоже начал чувствовать некое подобие расположения к нему.