Ты будешь моей

Гости начали разъезжаться, довольные проведенным вечером. Анкира, Тази и Эйрон уехали самыми первыми, так как в городе в связи с последними событиями был объявлен комендантский час для всех личностей, не достигших 20 лет. Белинда за последние два часа отлично подружилась с Фераэлем и удивила Ниру своими познаниями в медицине. Ничего особенного в поведении графа она не заметила и вскоре также, как друзья сестер отправилась домой: — Ну что ж, Ведан, признаюсь, я была о тебе худшего мнения! — улыбнулась жрица, когда чернокнижник помогал ей сесть в карету, — тебе идет нахождение в цивилизованном обществе, выходи в него почаще. — Всё ради тебя, — усмехнулся маг, закрывая за Белиндой дверь и давая кучеру знак. Сильвина уже привыкла к обществу друзей своего покровителя. Ей безусловно был приятен интерес со стороны такого великолепного мужчины, как Фераэль. Однако она больше волновалась за здоровье сестры, а не за собственные романтические отношения. Девушка уже хотела спросить, где сейчас Изабелла, но подойдя к Ведану ее тут же прервал резкий голос мага: — Сильвина, рыбка моя, не стоит сейчас беспокоить нашу крошку. Ей требуется здоровый сон после лекарства, а ты знаешь, как она чутко спит, — он сказал это с нежной улыбкой, а затем добавил, — тебе бы тоже не помешало уже лечь, рекомендую также почитать немного ту книгу, что я тебе вчера дал. — Конечно, господин Ведан! — сказал Сильвина и ушла в свою комнату. В зале остались лишь его преданные друзья: Ниру и Фераэль. Дома врача уже заждалась жена и он поспешил уехать, услышав на прощание весело брошенную фразу хозяина поместья: — Передавай привет Шемире, очень жаль, что она не смогла сегодня приехать! Всю дорогу до дома Ниру мучали мысли о том, что он сделал что-то не так. Странное чувство беспокойство затронуло сердце врача, он попытался отогнать его. Ведь не будет же такой уважаемый человек вредить, тем более специально своей ученице.Он давно знал Ведана и его страсть к контролю над окружающими. Этому контролю могли противостоять лишь единицы, и именно эти люди и становились магу настоящими друзьями или врагами. Странное чувство уже начало покидать врача, и постепенно Ниру начал думать о более положительных вещах: о жене, сыне и лекарстве, что он должен отдать соседу. Стоя одни в парадном зале огромного каменного замка, двое молчали. Они находились в похожих ситуациях, оба влюблены, обоих игнорируют, и оба занимают высочайшее положение в обществе. Но у Ведана было преимущество. Он некромант и ща последние годы отточил свое мастерство на бедняках столицы. Последние двадцать три человека, что он убил удачно выполнили свои функции, дав графу уверенность в его способностях. Однако он пока и не думал о том, чтобы использовать их на чем-то большем, чем обычные эксперименты: — Фераэль, уже довольно поздно. Я бы рекомендовал тебе ехать пока еще окончательно не стемнело. — Благодарю за заботу, мой дорогой друг, — улыбнулся Фервэль в своей очаровательной манере и быстрой уверенной поступью направиося вниз к своей карете. Он всегда уходил так, уверенно и быстро, будто его и вовсе не было. Ни приветствия, ни прощания, он всегда был таким… Граф стоял с очередным бокалом вина и думал о том, что делать дальше. Первый шаг на пути к его цели уже совершен, и назад дороги давно уже нет. Ухмыльнувшись чернокнижник скинул мантию и в одной хлопковой рубашке и бархатных штанах отправился в свою спальню, отбивая быстрый ритм массивной подошвой высоких сапог. То, что он увидел в комнате доставило садисту необычайное удовольствие. Изабелла по-прежнему лежала связанная на кровати, на ее висках при свете свечей виднелись засохшие дорожки слез. Покрывало под ней измялось, а сама поза изменилась, видно было, что девочка пыталась вырваться. Граф медленно подошел к кровати и забрался на нее. Поставив колено между раздвинутых ножек Изабеллы, он нагнулся прямо над ее лицом. В ее глазах он уже не видел ужаса, скорее небольшой страх и какую-то обреченность. Ведан усмехнулся, как легко оказывается было сделать то, к чему он так долго шел. Маг привстал, отвернулся и начал снимать с маленькой ножки девочки черные лаковые туфли. Затем он стащил с нее чулочки, правда немного помешала веревка. Шаловливые руки графа потянулись к трусикам девочки, но она тут же начала вырываться и кричать. Ведан улыбнулся, как же хорошо, что не забыл про кляп. Хотя раньше эта идея казалась ему дикой. Маг встал с кровати и вышел в кабинет. Вернулся он, держа в руках сапфировый клинок, подаренный когда-то Сильвине. Вот тут в глазах юной чернокнижницы он увидел животный страх: “ не думает же она, что все закончится так быстро?» С этой мыслью Ведан перерезал тонкую ткань белья и обнажил то, что так давно жаждал увидеть. Отложив кинжал он припал губами к лону своей маленькой пленницы. Он ласкал ее грубо, больно, не беспокоясь о ее чувствах. Он не преследовал цели доставить Изабелле удовольствие, перед помутившимися глазами Ведана стояла лишь одна цель-унять собственную похоть. Так продолжалось довольно долго, минут 15 маг не переставал грубо касаться, раздвигать и проделывать другие грязные манипуляции с таким нежным, и казалось запретным местом для девочки. В какой-то момент графу надоело это однообразие и он, взяв кинжал, распорол платье и корсет плачущей под ним волшебницы. Обнажив вздымающуюся в рыданиях грудь Изабеллы, он решил поиграть и с ней. Мельком посмотрев девочке в глаза, Ведан засмеялся: — А ты думала, всё будет так легко? Какая же ты ещё глупая, правда думала, что дорога мне или кому-то ещё? — произнеся эти слова, он наклонился к девичьей груди и неожиданно укусил один из двух маленьких розовых сосков. Изабелла вспыхнула, во многом благодаря этому развратному действию. Однако в голове ее крутились слова графа, она спрашивала себя, как могла быть такой глупой и довериться этому чудовищу. Тем временем Ведан продолжал играть с телом пленницы. Он оставлял следы своего присутствия везде, куда мог дотянуться. Шея, ключицы, грудь, внутренняя сторона бедер- все эти места были усыпаны гематомами, кое-где граф даже оставлял кровоподтеки: — Ты даже на нормальный первый раз не наработала, — полу-пьяно произнес маг и переместился чуть ниже к ногам Изабеллы. Положив локти на ее бедра, тем самым не давая ей дергаться, он попытался ввести, а девочку палец. Она была напряжена, мышцы свело, и разумеется, с первого раза у чернокнижника ничего не получилось. В ярости он отвесил трясущейся под ним девочке несколько сильных пощечин и продолжил начатое. Со второй попытки у него это получилось. Весь средний палец вошел в девочку, однако так и не порвал плеву, на что надеялся граф. Немного подвигавшись внутри Изабеллы, он вынул палец и встал с кровати. Маг медленно стянул с себя рубашку, сбросил сапоги и расшнуровал штаны. Невольно за этим действом наблюдала Изабелла. Садисту нравилось наблюдать за стертыми в кровь запястьями и лодыжками, за катящимися по лицу девочки слезами боли и страха, и за тем, как она умоляюще на него смотрит. Скинув с себя одежду, маг набросился на беззащитное тело перед ним. Немного придушив Изабеллу он резко вошел. К удивлению Ведана ни капли крови не последовало. В его представлении это было и к лучшему. Единственной реакцией девочки на все происходящее стал затуманенный взгляд, наконец-то она смогла отгородиться от этого и уйти в себя. Пока насильник двигался внутри, чернокнижница вспоминала родной дом, темные фолианты и сестру… В некоторой степени она была даже рада, что именно с ней происходит весь этот ад, а не с Сильвиной. И лежа связанная под этим безумцем, она просто пыталась отстраниться от него, хотя бы душевно. В какой-то момент Ведан напрягся, задрожал, и согнувшись над связанной девочкой кончил. Его абсолютно ничего не волновало. Он просто упал рядом с ней, укладывая голову на ее еле поднимающуюся грудь. Рука графа медленно нащупала нож, и одним четким и быстрым ударом он проткнул Изабеллу в самое сердце. Девочка умерла, и последним, что увидела в своей жизни стала нежная улыбка Ведана, снимающего с нее кляп: — Я любил тебя, зайка, — тихо произносит маг и засыпает рядом с еще теплым трупом своей воспитанницы.