Цветы внутри

      Оставшуюся часть пути они провели в молчании. Оливеру было стыдно перед Гэвином, но больше по инерции, по той самой привычке, которая срабатывает, когда человек что-то говорит — и это обязано быть правильным. Он думал, что после смерти хозяйки действует по своей воле, а оказывается, что как-то искаженно, неправильно, но всё-таки — нет. Гэвин был неправ, он не видел того, что видел Оливер, не ощущал и не понимал. Более того, объяснять что-то такому человеку в состоянии, когда палец пляшет на спусковом крючке и только по неведомой причине ещё не нажал его, бесполезно. С другой стороны, Гэвин только говорил злые слова, орал, угрожал пистолетом, но ни разу не ударил, не говоря уже о более серьёзном вреде. Даже сейчас, когда их уже раскидало по разные стороны. Гэвин всегда только помогал, и Оливер был уверен почти на все сто процентов, что и сейчас пытается помочь. Да, в своей манере, угрожая пустить пулю и обзывая последними словами, но именно помочь.       Оливер поднял взгляд от пола и посмотрел на человека напротив, не шевелясь остальным телом и не провоцируя.       — Если есть что сказать, — тут же отреагировал он, — говори.       — Ты же не в центр уничтожения андроидов меня везёшь, ведь так…       — Конечно, туда, — фыркнул Гэвин и удобнее перехватил пистолет.       — А я не спрашивал, — пояснил Оливер. — Я знаю все их адреса, и мы едем куда угодно, но только не туда.       — Мы ещё можем повернуть. Не провоцируй, жестянка.       — Ладно, — миролюбиво согласился Оливер и посмотрел в окно — они совершенно точно ехали к Аллену.       Когда машина остановилась, Оливер, повинуясь молчаливому приказу, вышел первым. Он прошёл к двери и нажал кнопку звонка.       — Он ведь нас не ждёт, так ведь? — через некоторое время, поняв, что им никто не откроет, спросил Оливер. — И вы даже не знаете, дома ли он.       — Просто позвони ещё раз.       Оливер нажал кнопку повторно, а потом отошёл от двери и сел на ступени.       — Я не убегу. Я даже не знаю, куда надо двигаться. Когда вы меня вырубили, я как раз ждал сообщения о новом месте сбора всех уцелевших девиантов, — Оливер чуть склонил голову, рассматривая стоящего чуть поодаль Гэвина. — Я не буду вам вредить.       И перевёл взгляд на дорогу перед домом.       — Не сможешь, — отозвался он и неожиданно уставшим голосом добавил: — Вас создали, чтоб вы были полезными. Ваше дело занимать чужие рабочие места. Это у нас, людей, безработица и наркота, ваша-то проблема в чём?       Оливер услышал, как Гэвин сел рядом, хотя и на значительном расстоянии. Он метнул взгляд в сторону детектива, но тот сразу же выставил перед собой пистолет. И тут до него неожиданно дошло, что человек его боится. Что боялся ещё до того, как пришёл к тонущему Иерихону, но всё равно пришёл. И сообщение Аллену об их приезде не написал потому, что боялся, что если отвлечётся на его написание, то андроид сбежит? Ударит? Убьёт?       — Какого чёрта ты на меня так смотришь? Думаешь, не пристрелю, ведро тупое?!       Он вскочил и отступил на шаг, удерживая пистолет двумя руками и целясь.       — Знаете, — мягко улыбнулся ему Оливер, — меня это уже не сильно пугает, — он медленно, чтобы не провоцировать вооружённого человека, указал пальцем на своё плечо: там оставалась только дыра в одежде, как последствие ранения, весь тириум успел испариться. — Сегодня в меня уже один раз попали.       — Не разжалобишь, — отозвался Гэвин, но сел обратно на ступени. — Тупые вы вёдра, неубиваемые.       Оливер рассматривал Гэвина, а тот хмурился, но больше не тыкал пистолетом в лицо, поэтому он решил, что смотреть уже можно. Человек был не только побитым и грязным, но ещё и очень уставшим, дёрганым и, похоже, растерянным и напуганным, хотя и старался это скрыть.       Оливер прикрыл глаза и включил систему оповещений и, как он и ожидал, его завалило сообщениями от Аллена и Гэвина.       «Жестянка, не смей отключать меня!»       «Эй! Какого хрена?!»       «Только не говори, что ты из-за этих сраных новостей сбежал! Подумаешь, фрик какой-то ересь заливает! Знаешь, сколько я таких в дурки понаотправлял?! Дохрена! Так что прекрати эти подростковые побеги из дома и тащи свою жестяную задницу обратно!»       «Просто скажи, что ты не один из тех, кого спецы разгоняли! Оливер?»       «Да пофиг уже на всё, просто скажи, что живой и не употребляешь!»       «Плевать если употребляешь, с этого можно слезть, так что просто скажи, что жив и возвращайся обратно!»       «Оливер?»       Он открыл глаза.       — Я прочитал все ваши сообщения, — сообщил он.       — Заебись, очень вовремя, спасибо, что отвечал. Мило пообщались.       — Извините, что напугал, я не хотел, — тихо произнёс Оливер. И, увидев как человек встрепенулся, явно намереваясь сообщить, что никогда ничего не боялся, особенно пластиковых кукол; быстро заговорил, не давая себя перебить: — И убивать тех людей не хотел. Правда. Просто я же умею прятаться, я умею убегать, я всю жизнь это делал! А они, эти только что пробуждённые, они же как дети, ничего не знают и не успели ещё ничему научиться! Они даже не прятались, и, естественно, никакого полноценного отпора дать не могли. Им говорили встать на колени — и они вставали, понимаешь? Я бы сбежал, притворился мёртвым, заперся бы в одной из комнат и переждал, но они… Они просто умоляли не убивать.       — Тупые жестянки. Это никогда не работало, не работает и работать не будет, — отозвался Гэвин. Он все ещё был напряжён, но уже заметно меньше, чем раньше.       — Это очевидно любому, кто имеет хоть какой-то жизненный опыт, — согласился Оливер. — А у них его не было.       — Ваши посеяли панику в городе, устраивают демонстрации, хотя единственное, что они должны — это тапочки приносить хозяевам, улицы ремонтировать, старикам сопли подтирать, не ебу, для чего вас ещё создавали. А вы город захватить пытаетесь, требуете выделить вам штат! — на последнем Гэвин сильно поднял голос, но тут же выдохнул и уже тише, но заметно злее добавил: — А один из ваших сегодня меня отмутузил так, что я еле очнулся. И, знаешь, это не добавляет симпатии к вашему народу.       — Уверен, у того андроида была причина, — отозвался Оливер.       — О да, у вас же всегда есть причина, — передразнил Гэвин и Оливер догадался, что тот андроид сильно задел гордость человека тем, что сделал, и тот теперь не очень рвался обсуждать произошедшее. — А ты Аллену сам написать не хочешь? А то мне уже надоело тут сидеть. Я человек, я мёрзну.       — Написал. Сразу же, как прочёл все сообщения, — Оливер улыбнулся. — Гэвин, спасибо, что беспокоитесь за меня.       — Да за кого ты меня принимаешь?!       — За хорошего человека?       — Когда ты так говоришь, это звучит как оскорбление.       — Я ничего такого не имел ввиду. Только то, что вы — хороший человек и что я вам благодарен. И всё.       Они просидели в тишине ещё где-то с полчаса, пока не подъехала машина Аллена. Тот так их и застал обоих — побитых, грязных, сидящих у него на пороге. Разница была лишь в том, что Оливер смотрел удивлённо и чуть испуганно, а Гэвин — хмуро и устало. А ещё у последнего в руках был пистолет.       — Привет, — мрачно осклабился в пародии на улыбку детектив. — Ты не поверишь, где я его нашёл. Мальчик решил в революционера поиграть и, кажется, даже успешно.       Аллен молча стоял над ними, рассматривая, а потом глубоко вздохнул и прикрыл глаза рукой.       — Давайте я сначала впущу вас в дом, а потом я выслушаю всё, что вы оба мне расскажете.       — Да уж, будь добр, — согласился он и отступил, пропуская Оливера вперёд, так, что тот оказался между двумя людьми. Пистолет Гэвин расслабленно держал в одной руке, но не спешил убирать.       Но когда они все более-менее расположились в гостиной, Гэвин, вместо того, чтобы начать допрашивать Оливера, перехватил всё внимание на себя, рассказывая, как он оказался в Иерихоне и как вообще смог найти это место.       —… и эта консерва приложила меня так, что я вырубился. Потом, когда очнулся, выяснил, что напарник этого ведра избил сотрудника ФБР, и вообще, мы теперь на пороге гражданской войны, в городе армия, ФБР за главных, и все дружно свалили ловить тех девиантов, но ты, кэп, это и так знаешь.       Он развалился диване и уговаривал бутылку виски, которую раздобыл где-то у Аллена на кухне. В ногах стояла ещё одна такая же, но неначатая. Гэвин сразу сообщил, что для него переться в одиночку спасать ведро с болтами от армии было слишком внезапным и стрессовым порывом, так что он должен его хоть как-то заполировать алкоголем, поэтому это только его бутылки и у него на них планы. И да, капитана он, конечно, уважает, но уверен, тот понимает, что с тем, что сегодня Гэвин ночует здесь, уже ничего не поделать. В ответ на эту тираду Аллен напомнил, что у него имеется гостевая комната и она полностью в распоряжении его товарища.       — Дальше: ФБР в курсе, где всё будет происходить, армия в курсе, андроид тот долбанный из нашего департамента — в курсе, а я — нет. Перерыл все улики из хранилища — ничего вообще. В итоге подкинул жучок тому мужику из ФБР и потащился следом. Мотоцикл мой, к слову, так там и остался, надо будет вернуться, а то упрут же.       Алкоголь подействовал на Гэвина расслабляюще, он убрал пистолет и, посмеиваясь, рассказывал историю, из которой вышел победителем и был собой очень горд.       — А как ты узнал, что Оливера там надо искать? Он же мог быть в любом другом месте, и тогда весь твой риск оказался бы напрасным, — спросил Аллен. — Как ты отличил Оливера от других?       — Да он всегда, если боится, садится так, обняв колени. Да и футболку я свою не узнаю, что ли? — отмахнулся Гэвин и начал объяснять: — Ну, для начала, он явно сбежал после новостей и вещания того андроида без скина с экранов. Также если б ты мне тогда в баре дал рассказать всё, что я хотел, из истории нашей консервной банки, то ты бы знал, что у него был период, когда он жил с другими такими же андроидами. Он, конечно, не рассказал всего, но сомневаюсь, что в каждом углу нашего города есть пристанище для беглых девиантов. Так что логично было предположить, что он отправился к пластиковым революционерам. Я, правда, не был уверен, как союзник он туда пошёл или в наивной надежде переубедить их, но потом вспомнил характер нашего Оливера и быстро понял, что даже если он и припёрся к остальным крашнутым машинам с целью уговорить поменять их движение в более мирное русло, то им бы и получаса не понадобилось, чтобы переубедить наше ведро примкнуть к ним. Будем реалистами — Оливер никогда не обладал сильным характером и непоколебимой волей.       Оливер поджал губы. С одной стороны, Гэвин впервые называл его по имени, а с другой — лучше бы продолжал использовать эпитеты, но не говорил такое. Оливер был уверен, что воля в нём есть, просто все идеи, с которыми он сталкивался, все мнения, которые стремился разделить, не были ему близки в полной мере. Он их разделял, но не до конца, поэтому и мог менять их на другие. Оливер задумался, есть ли что-то, в чём он совершенно точно уверен, что мог бы посчитать непоколебимой истиной — и не нашёл ничего.       — Также у него сейчас период, когда ему хочется сбежать куда угодно, только бы не обсуждать свои проблемы, — ехидно добавил Гэвин.       Оливер опустил взгляд в пол.       — Вам вообще поговорить надо, — он указал сначала бутылкой на Аллена, а потом — на Оливера. — Серьёзно, очень надо.       А потом сделал несколько больших глотков, ополовинивая содержимое бутыли, встал и, пошатнувшись, сел обратно.       — Это зашибись отличный диван, — сообщил он. — Я буду спать тут. А вы можете идти по своим делам, спасибо.       — Пойдём, — Аллен кивнул в сторону спальни. И Оливер осознал, что сейчас его ждёт очень тяжёлый разговор, к которому он совсем не готов, и впервые за последнее время предпочёл бы оказаться вжатым в матрас, желательно лицом в подушку, и чтобы без лишних разговоров. Но надежда на такой исход событий была слишком мала.       — Конечно, — и вздрогнул, когда на его спину легла рука.       — Об этом тоже поговорим, — спокойно произнёс Аллен, направляя Оливера в сторону спальни.