Командирша

      Алису тащили по полу корабля, осыпая ударами. Следом за ней волочили Лёху, ещё далее — Даниила. Конвоиры жестоко избивали пленных. Алиса упорно молчала, стараясь не реагировать. Лёха сопротивлялся, за что его били на порядок сильнее. Тетеря покорно вис на руках солдат. Надо сказать, что такой способ передвижения не назовёт приятным никто. Спина Алисы уже начинала болеть от бесконечного трения, рёбрами она уже пересчитала не менее тридцати стыков, волосами девушка цеплялась за дверные проёмы. Неизвестно, чем могло бы всё это закончиться, если бы Алису не втащили в камеру. Лязгнула решётка.       Алиса подняла голову только после того, как стихли шаги солдат в коридоре. Камера была маленькой — три на четыре метра. В левом дальнем углу располагалось некое подобие деревянной кровати из грубых потемневших неотшлифованных досок. Кровать была застелена довольно тёплым на вид одеялом из заменителя шерсти. Вместо подушки был чурбан с вырезом для головы. Квадрат метр на метр был отгорожен матовой стеклянной стенкой, над которой торчала закреплённая лейка душа. Серые стальные стены были выщерблены и исцарапаны. Пол был собран из толстых стальных плит. Кроме того, рядом с кроватью был одёжный шкаф из ДСП, в котором висела серая роба и стояла пара ботинок. Куртку, штаны, обувь и даже заколку у Алисы отобрали при задержании. На девушке осталось только нижнее бельё.       — М-да… — Алиса встала на ноги, стараясь не обращать внимания на жуткую боль во всём теле. «Похоже, я опять вляпалась по полной. Прям как когда нас с Адмиралом повязали солдаты Мулити. Вот только теперь на помощь Тетери рассчитывать не приходится. Интересно, как мне теперь выкручиваться?».       По коридору, чеканя шаг прошёл тот самый «кожаный мужчина». Судя по всему, он успел зацепить взглядом не успевшую переодеться Алису. «Кожаный мужчина» подошёл к решётке, сделал жест, означающий «подойди сюда». Девушка повиновалась, накидывая на ходу робу.       — Адмирал Селезнёва?       — Ну?       — Вы ведь были знакомы с адмиралом Панченгой Скулити?       — Да.       — Что с ним произошло?       — Его нет. Он покончил с собой почти шесть лет назад.       «Кожаный мужчина» ударил себя по коленке:       — А, шит! — Ему, однако, почти сразу удалось взять себя в руки. — Ладно, старик действительно давно уже был плох…       — А Вы кто? — осторожно спросила Алиса.       — Я друг, — мужчина осмотрелся. — Я Ваш друг, адмирал Селезнёва. Постараюсь Вас вытащить…       — Но Вы же вроде были…       — Неважно, кем я был, а кем не был. Повторяю — я друг.       — Ладно… Но как Вы…       — Что-нибудь придумаю. Не волнуйтесь, нас тут несколько десятков и все при оружии.       — Ладно. Но…       — Никаких «но»! И никому не рассказывайте о нашей беседе. А главное — не задумывайтесь об этом.       — Ладно.       Мужчина отринул от решётки, сделал странный жест — поднёс три плотно сжатых сжатых пальца к губам и коснулся большим пальцем обоих уголков рта попеременно — затем зашагал по коридору, засунув руки в карманы кожанки. Алиса едва заметно перевела дух и пробормотала:       — Вот так номер… Опять я завишу от не пойми кого?       — Ага, — отозвался из расположенной напротив камеры Лёха в такой же робе, перехваченной поясом из метеоритного железа, и ботинках. Вот только на запястьях у него были массивные браслеты, от которых тянулись провода к небольшому аккумулятору, приваренному к поясу.       — Ты чего это нацепил?       — Охрана надела как на буйного. Если я сделаю резкое движение или покрою матом начальника охраны, то меня шибанёт током.       — И много среди нас таких буйных?       — Я, папа и Кроликов. Короче, только ты и Шилов избежали браслетов.       — А Шилов-то как?       — Он же особист. Ему маску натянуть — как два пальца об асфальт.       — Ясно… — протянула Алиса.       Повисло короткое молчание.       — Таки что этот мужик от тебя хотел? — нарушил тишину Лёха.       — Помощь свою предлагал.       — А ты уверена, что ему можно доверять?       — Нет. Но выбора у меня нет.       — Есть! Что, в первый раз что ли ходим по краю?       — Нет. Но в такой ситуации мы не были ни разу! И не принимать помощь от того, кто её предлагает, просто неразумно!       Лёха быстро спустил пар. Казалось, что его уши вот-вот задымятся, однако парень сдержался.       — Ладно… — пробормотал Лёха, опускаясь на койку.       Алиса зашла в душевую кабинку и невольно присвистнула — жаба Панченги-старшего и тут устроила свои условия: на полу был очерчен квадрат примерно шестьдесят на шестьдесят сантиметров, приподнятый на пять сантиметров над стальными плитами и имеющий низкий бортик. Шланг душа был ржавым и не гнулся. Вдобавок при экспериментальном включении вода хлынула из десятка незаметных щелей. Слева от душа к стене была прибита вешалка с одним-единственным грязным бело-жёлтым полотенцем без бахромы и вышивки. Судя по всему, им пользовались уже несколько месяцев и ни разу не удосужились его постирать.       — Одна звезда, — невольно прокомментировала Алиса.       — Полторы, — отозвался всё слышавший Лёха, — полотенце есть. И кормят аж два раза в неделю.       — А насчёт кормёжки ты как узнал?       — Охрана сказала. Два раза в неделю трёхразовая кормёжка. Каша на воде и стакан молочной сыворотки. Вода — бесплатно. Правда, ржавая и с диким количеством солей, но зато много.       — И это тебе тоже охрана сказала?       — Кран отверни!       — Пыталась! Нормальная там вода!       — Да? — озадачился Лёха. — Я, стало быть, один такой везунчик?       В это время Алиса ради эксперимента вывернула кран на максимум и едва успела увернуться от струи рыжей воды с резким запахом.       — Ржавая!!!       — А я говорил! — восторжествовал Лёха.       — А в лоб?       — Руки ко… Ай!!!       Алиса выглянула из душевой кабинки и тут же сама получила по лбу рукояткой пистолета от солдата охраны.       — Сидеть и не рыпаться, а то обоих!.. — он красноречиво стукнул кулаком по ладони и удалился обратно в стенную нишу, которую никто сперва не заметил.       — За…сь, — мрачно заметил Лёха, дёрнувшись от удара током. — Просто… — повторять опасное слово он благоразумно не стал.       — Без грязи, — Алиса потёрла лоб, на котором остался красный след. — Выкрутимся…       — Интересно знать, как?       Ответить девушка не успела — в камеру заглянул офицер почётного караула:       — Номер двести первый, на выход!       — У меня вообще-то имя есть! — огрызнулась Алиса.       — Здесь ни у кого нет имён! Здесь вы все — никто! На выход, тебе сказано!       Решив, что лучше не сопротивляться, девушка пошла за офицером. По пути их настигли двое солдат-патрульных, держащих на плече декоративные винтовки Мосина со штыками. Декоративные — потому что использовали их в бою в двадцать первом только один раз — во время битвы на Ледяных Астероидах.       Конвой привёл Алису в небольшую тёмную камеру. В ней не было ничего, кроме приваренного к полу в самом центре алюминиевого стула. К нему девушку привязали альпинистским шнуром, завязав его тройным морским узлом. Затем из камеры все ушли. Но одной Алисе находиться пришлось недолго — в камеру зашёл широкоплечий мужчина в камуфляже, военных ботинках, маске и с кожаным чемоданчиком в руках. Положив его прямо на пол, мужчина щёлкнул замком. Алиса потеряла дар речи — похоже, к ней прислали специалиста по силовым допросам. А значит, она влипла не на шутку…       — Ничего не бойся, моя девочка…       А? Кто это сказал?       — Вот же я…       Рядом с девочкой появился грустно улыбающийся Адмирал.       — Держись… Я всё время буду рядом.       — Как Вы тут оказались?!       Алиса спросила это без голоса, одним только сердцем.       — Я у тебя в голове. Именно поэтому я не уйду…       Специалист наконец закончил выбирать инструмент и встал, держа в руках здоровые клещи. Алиса сглотнула.       — Держись… — повторил Адмирал, кладя девушке руку на плечо.