Крёстная жаба, или Сказка о золотой во многих, но не всех смыслах этого слова жабе

— Попалась! Жаба вяло дёрнула задней левой в ответ и затихла. Золотая жаба. Ну, почти. Если её отбелить ноттингемширской известью, а потом высушить на солнышке, так и цвет идеально проявится, как у драгметалла какой-нибудь высокой пробы. Но сушить и тем более отбеливать он ценное земноводное не будет. Ищи дураков! Сэр Гай Гизборн осторожно приподнял свой шлем за краешек, едва-едва отрывая его от почвы, чтобы заценить пленницу. Которую он так удачно накрыл у рыбного пруда господина аббата, вот счастье-то. Счастье… когда-то добрая толстуха-кормилица рассказывала ему сказку о волшебной жабе с мерзким чувством юмора. Стоит только поймать эту самую юмористку и правильно сформулировать запрос, и тогда… — Служивый, бре-ке-кекс… Договоримся? — стратежно уточнила жаба человечьим голосом и профессионально заныла, обнимая себя передними лапками и раскачиваясь на задних. — Счастья полные брэ наколду-ую, только отпусти-и-и-и к малым детушка-ам, плачут детушки без меня-то… Служивый подозрительно сузил красивые глаза. Прокашлялся. Так. Он ведь давно ещё на всякий случай придумал, чего попросит? Главное — не перепутать. Наизусть учил. — Хочу, во-первых, чтобы у меня всё было. И чтоб знать, что оно есть. Ощущать. Ценная жаба подобрала с землицы обрывок листа, гонимого ветром. Принялась деловито водить раздавленным комаром по листу, прислонив его к шлему своего тюремщика изнутри. Эх, а комарика-то она только-только выловила — вся ушла в охоту, аж и не заметила, как самоё схватили. — Осознание состояния пребывания в удовлетворении… — Что? — Ты диктуй, служивый, диктуй. — А, да. Во-вторых, хочу, чтоб женщины поголовно любили просто так, пламенно и верно. Меня, а не милорда или сэра. — поимщик грустно наклонился поближе к своей пленнице. — А то иной раз не поймёшь: титул ей по сердцу, бицепсы ли… Нервирует. Жаба понятливо кивнула, записывая. — Абсолютное чувство, превосходящее даже смерть и авансы других мужчин. Что-нибудь ещё? Блин, забыл! Надо ведь три желания. Гай Гизборн побарабанил указательными пальцами по жаботюрьме. Вроде и так попросил всё, о чём мечталось. Хотя… — А можно какую-нибудь маленькую, но о-о-очень назойливую гадость заказать? Для Робин Гуда и его головорезов, а? Жаба застыла с комаром наизготовку. — Служивый, насколько маленькую? Сколько мерить в футах, я колдунья серьёзная, халтурой не страдаю. — Ну… — рыцарь неопределённо развёл руками, будто бы хвастаясь уловом. — Не знаю. Такую сможешь? Нет, такую. Покомпактнее. Но чтоб они все взвыли! Жаба проглотила то, что осталось от комара. Зажевала окровавленным листом, улыбаясь Гизборну. Улыбка эта его почему-то насторожила. — Запросто, бре-ке-кекс! И свет в рыцарских глазах померк.