Пепел мотыльков.

Она вошла в комнату тихо, как мышка и никто из присутствующих мужчин даже не обратил на неё внимание. Они все были заняты горячим спором и каждый пытался доказать свою точку зрения, а на то, что происходило вокруг, никто не обращал внимания. Самому старшему из присутствующих было только тридцать два — высокий черноволосый мужчина с пронзительными глазами выглядел очень привлекательным, но вместе с этим серьёзным человеком. Хром не любила серьёзных людей, в их присутствии она терялась и не знала, на какую тему с ними разговаривать. Мужчина в основном молчал, он был больше слушателем, нежели участником данного спора. Рядом с ним был ещё один мужчина, примерно такого же возраста, а возможно и помоложе. Он явно был другой национальности, но Докуро настолько не разбиралась в восточном происхождении, что затруднилась бы ответить. Она вообще редко встречала иностранцев. Его яркий и выделяющийся на фоне остальных наряд привлекал внимание. Брюнет имел самые длинные волосы из присутствующих, что были заплетены в тонкую косу. Казалось, его даже не интересует спор, он листал в руках книгу в светлой обложке и складывалось впечатление, что даже наслаждался чтением при таком громком шуме. Между ними был Савада Тсунаёши — его Хром знала, он пару раз обедал у них. Тсунаёши имел отношение к королевской крови, поэтому и был более почитаем гостем. Хроме нравился этот молодой человек, только на три года старше её. Он был мил, учтив, немного неуклюж и так же, как и она — наивен. О, этого в них было предостаточно. С ним было приятно поговорить обо всём, вот только поговорить почти никогда и не получалось. Савада особо не принимал участия в идущем разговоре, хотя слушал с интересом и порою вставлял от себя пару робких фраз. Ещё был высокий светловолосый мужчина, лет так двадцати семи, с хмурым взглядом, который предпочитал игнорировать происходящие. Хром видела его только полубоком, а спиной к ней находился брюнет. Остальных девушка знала смутно, но всё же когда-то встречала, вот правда, имён не помнила. Её же брат сидел в любимом матушкином кресле и довольно улыбался. Мукуро, как всегда, был учтив и вежлив, выслушивал собеседника и всегда находил что ответить. Вот он был как раз тем, кто ей сейчас был так необходим. Хроме, как воспитанная девушка, не имела права вмешиваться в разговор мужчин, тем более их перебивать. К тому же говорили они о политике, а её Докуро не любила больше всего на свете. Нет темы скучнее. Тем, кто заметил присутствие дамы, был первый брюнет, которого как раз заметила Хром, когда только вошла в гостиную. На его губах появилась приветливая улыбка и он ей кивнул. — Мукуро, — не почтительно обратился он к хозяину дома, внимательно рассматривая хрупкую маленькую фигурку, что стояла подле дверей и словно не решалась подойти ближе, — ты не хочешь представить нам эту очаровательную мадемуазель? Все мужчины смолкли и уставились на побледневшую Хроме, что смутилась от такого внимания. Рокудо, заметив, какое впечатление произвела на всех его сестрица, остался только доволен, поэтому медленно, словно не хотя, представил её: — Господа, — Мукуро поднялся и, подойдя к дрожащей девушке, взял её за руку, — это моя младшая сестра — Хроме Докуро. Не удивляйтесь, что у неё другая фамилия. Моя милая Хроме унаследовала фамилию от нашей покойной матушки, такова была прихоть нашего отца. — Он внимательно посмотрел на взволнованную девушку и подвёл её поближе к мужчинам, с намерением представить. — Это Реборн, граф Ла Марш и Перигора, — он указал на мужчину, который и заметил присутствие Хроме. Девушка присела в книксене, в знак приветствия. Ноги дрожали и приседать в глубокий реверанс у неё не вышло бы, хотя и мода на реверансы уже вышла, но девушке доставляло большое удовольствие приседать так изящно и красиво, выражая наиглубочайшее почтение, но сегодня было что-то не так. Волнение сковывало её движения. — Рядом с ним Тсунаёши, ты верно его помнишь, он несколько раз присутствовал у нас на обедах и ужинах, — продолжил Рокудо. — Рада нашей встрече, — немного дрожащим голосом произнесла Докуро, в очередной раз приседая в книксене. Всё же, когда на тебя устремлены все взгляды, чувствуешь себя неловко, а девушка никогда особо и не любила привлекать к себе внимание. — Моё почтение, милая Хроме, — кивнул Савада, улыбаясь тёплой и приветливой улыбкой. — Это мой иностранный гость — Фонг, граф Мацуката, представитель китайской династии, — указал Мукуро на иностранца. Тот сдержано кивнул, хотя его глаза светились теплом и дружелюбием. — Очень рада нашему знакомству, — на бледных щёчках вспыхнул лёгкий румянец. Молодую девушку неприменно заинтересовал мужчина из чужих и таких далёких, по её мнению, земель. Ей бы хотелось с ним побеседовать, поинтересоваться у него жизнью его народа, бытом и современным искусством. Ведь это должно быть так интересно! Дальше ей указали уже на знакомых юношей и довольно молодых мужчины, что по характеру напоминали детей. Когда Мукуро подвёл девушку к хмурому блондину, сердце боязливо сжалось, уж слишком он был хмур и словно не рад этому знакомству. — А это, Алауди, мой английский партнёр, герцог Нортумберленд, не обращай внимания, что он молчалив, он прекрасно понимает французский, но сам на нём не разговаривает. Девушка вновь присела в книксене и перевела заинтересованный взгляд на последнего мужчину. На вид ему было двадцать три — серые глаза смотрели холодно, но в них читался интерес, чёрные короткие волосы были под цвет вороньего крыла, словно тёмное непроглядное небо, на котором нет ни звёзд, ни луны. Его тонкие губы были сжаты в тонкую полоску, словно он был недоволен стоявшей перед ним девушкой. — А это мой старый друг, ты возможно его и не помнишь, тебе ведь тогда было только пять лет, — с усмешкой произнёс Мукуро, с удовольствием рассматривая лицо своего названого друга, словно пытаясь что-то там прочесть. — Хибари Кёя, герцог де Немур. — Простите, но я вас не помню, — Хром хотела присесть в книксене. Но ноги дрогнули и у неё получился красивый реверанс, словно она выделяла большее почтение этому мужчине, из-за чего румянец на щеках стал только сильнее и был истолкован совсем не верно. — Какая жалость, — голос у Хибари Кёи был немного грубоват, но, тем не менее, приятен на слух, если не замечать эту холодность, — а я вас помню ещё малышкой, да и сейчас вы такая же крошечная, только немного подросли. Докуро удивлённо захлопала ресничками, но ничего не сказала и только обратилась к брату тихим шёпотом, зная, как это некрасиво, но голос уже не слушался, а ей нужно было сообщить. — Дорогой брат, меня пригласила к себе в гости на всю осень Киоко, с твоего позволения, я хотела бы отправиться к своей ближайшей подруге, — хоть она и говорила достаточно тихо, все присутствующие мужчины прекрасно расслышали её слова, но сделали вид, что ничего не поняли. Нехорошо, конечно, подслушивать чужие разговоры, но когда говорят у тебя на глазах таким тихим шёпотом, это вызывает любопытство. — Милая моя Хроме, — Рокудо нежно сжал её тонкие ручки, — я не против того, чтобы ты погостила у своей подруги, но я попрошу тебя задержаться на одну неделю. Это же ведь не так много? К тому же, сейчас только август и сезон скоро закончится, тогда ты сможешь отдохнуть от всего, что успело тебе наскучить. — Хорошо, прости, что побеспокоила сейчас, — она виновато опустила голову, — просто мне нужно написать письмо Киоко сегодня и сообщить о твоём разрешении. — Вот и хорошо, — он ласково погладил её по щеке. — Но у меня сейчас к тебе будет небольшая просьба. Я очень надеюсь, что ты сможешь её выполнить. Распорядись об ужине, у нас сегодня будут присутствовать двое гостей, не беспокойся, они тебя совсем не потревожат, просто нам нужно уладить кое-какие важные дела. — Хорошо, — Хром кивнула брату и обратилась к мужчинам своим тонким и подрагивающим от смущения голоском: — Извините, что отвлекла, было приятно познакомиться. — Нам тоже, мадемуазель, — радостно отозвались те. Как только она вышла за дверь, Реборн озвучил вопрос, который волновал остальных мужчин: — И сколько же твоей прелестной сестре лет, Мукуро? Да и почему во время сезона ты её прячешь ото всех? — Ох, она ещё совсем ребёнок, ей только шестнадцать. Как видишь она очень хрупка, да и отменным здоровьем не обладает, ей и так тяжело находиться в столице, она-то свою комнату редко покидает, не говоря уже о балах и званых ужинах. Пару раз она присутствовала на обедах и раза два присутствовала на ужинах. О балах даже говорить нечего, ей тут же станет дурно, поэтому я и не таскаю её по таким шумным местам, хотя она девушка и ей должно быть интересны подобные мероприятия, но её здоровье мне куда важнее. — Печально, что такая красивая девушка вынуждена сидеть дома только из-за своего здоровья, — задумчиво протянул Реборн. Мукуро только усмехнулся, но не стал ничего говорить. Сейчас его заинтересовал Кёя, у него был такой задумчивый взгляд, что Рокудо казалось, будто он может прочитать мысли своего старого друга. У него в голове возникла прекрасная идея и он приложит все возможные средства, чтобы её добиться. А малышка Хром должна помочь ему в этом деле.

***

К ужину Хроме спустилась в обеденную и с удивлением обнаружила там трёх мужчин. Мукуро восседал во главе стола, по левую от него сторону сидел беловолосый англичанин, имени которого Докуро уже не помнила, а по правую сторону Хибари Кёя, вот почему-то его имя отчётливо отпечаталось в её сознании. Она на минуту замерла и когда три пары глаз устремились на неё, присела в реверансе, вновь приветствуя гостей своего брата. Докуро на пару минут замешкалась: сесть подле англичанина или друга брата? Всё же, Хром предпочла сесть возле блондина, потому что рядом с Хибари она чувствовала лёгкую нервозность, а так... так можно будет за ним понаблюдать, незаметно конечно, она ведь не хочет, чтобы о ней думали что-то плохое. Она девушка приличная и ни с кем флиртовать, кокетничать и заигрывать совсем не собирается. — Моя милая Хроме, ты немного задержалась к ужину и мы начали без тебя. Не сообщишь ли ты нам причину своего опоздания? — Рокудо внимательно посмотрел на свою сестру. — Прошу у вас у всех извинения, — робко начала девушка, взявшись за приборы. — Мне было не хорошо и я позволила пару лишних минут себе полежать. Мукуро одобрительно кивнул. Всё же, чем старше становилась девушка, тем сильнее ухудшалось её самочувствие. Дальше мужчины обсуждали политику и говорили на другие не интересные темы. Хром предпочитала молча слушать, а порой и пропускать мимо ушей их разговор. Она не спеша поглощала пищу и, то и дело, посматривала на брюнета сквозь густые чёрные ресницы, при этом Докуро старалась делать это как можно реже, чтобы её брат не заметил, да и не хотелось ей, чтобы Кёя узнал, что она наблюдает за ним. Но девушка не могла ничего поделать с собой, что-то в этом взрослом мужчине было завораживающее: его черты лица, цвет кожи и волос, движения и даже голос. О, Докуро ловила каждое его слово, не важно, на какие темы они говорили. Его Хроме слушала непременно, потому что он говорил так интересно, и его речи завораживали. Хоть Хибари большую часть времени оставался молчалив, в основном роль оратора взял на себя Мукуро и все необходимые темы задавал он. Порой, Рокудо начинал заговаривать с Алауди на английском языке и тогда девушка с интересом вслушивалась в непонятные слова, пытаясь понять — нравится ей голос англичанина или же нет. И в очередной раз, когда Рокудо завёл речь с Алауди на иностранном языке, Докуро посмотрела на Хибари и вздрогнула, чуть не выронив из рук столовые приборы, когда серые глаза перехватили её взгляд. Сердце пропустило удар и забилось так сильно и быстро, что казалось вот-вот выпрыгнет из груди ему прямо в руки. Щёки начали пылать от смущения, но Хром как завороженная смотрела мужчине в глаза, что не могла дышать. Ей показалось, что время в комнате остановилось, что её брат и англичанин находятся в другом помещении, где-нибудь за стеной, а они тут вдвоём, за обеденным столом смотрят друг на друга. Это было такое новое и захватывающие чувство, что девушка не смогла даже противиться ему и отдалась полностью, допустив непростительную слабость и позволяя себе наслаждаться чем-то невероятным. И только когда Кёя отвернулся, она нервно вздохнула, низко опуская голову и желая только одного, чтобы ни брат, ни второй его гость не заметили её красного лица. Стало тут же душно, одежда показалась тесной, а корсет туго затянутым. Докуро хотела бы покинуть мужчин и подняться в свою комнату, но только мысль, что она видит Хибари в последний раз не позволила ей встать со стула, попрощаться с мужчинами и уйти. Она осталась с ним, сидела на стуле ровно, лишь низко склонив голову и держала в дрожащих руках столовые приборы. Аппетита уже не было, но появилась невероятная жажда. Хром нервно облизнула пересохшие губы, нарочито медленно, словно желая смочить слюной как можно сильнее. Пара таких движений языком и во рту не осталось никакой влаги, горло словно сдавило от желания выпить чего-нибудь бодрящего и желательно холодного. Докуро всё же положила столовые приборы на стол и взяла в руки бокал, наполненный вишнёвым соком. Но от его кислой сладости жажда разыгралась только сильнее. Хроме хотела потушить её. Заглушить, усыпить, но не знала чем и как. — Хроме, милая, — услышала она голос брата как из тумана, но сделала над собой усилие, выпрямилась и посмотрела на родственника. Мукуро сделал вид, что не заметил необычного состояния своей сестры, прекрасно догадываясь о причинах этих симптомов — блестящих глаз, пылающих щёк и сухих губ. — Я вынужден проводить Алауди и заехать кое-куда по важным делам, ты не могла бы показать Кёе комнату для гостей? Он останется у нас на пару дней. — Монсеньёр останется у нас на пару дней? — взволнованно переспросила девушка, даже не зная, как реагировать на эту новость. Она была невероятно рада это услышать, но при этом напугана таким известием. — Да-да, он же мой старый друг, — быстро произнёс Рокудо. — Его вещи уже находятся в комнате для гостей, помнишь, где ещё такие красивые голубые занавески, которые тебе очень понравились? Так вот, Кёя будет в той комнате, сопроводи его. Если ты ещё не собираешь в свою комнату, можешь занять моего гостя, думаю, тему для разговора ты найдёшь. — Как скажешь, — немного нервно произнесла девушка, наблюдая за тем, как брат и англичанин покидают обеденную. Помолчав пару минут, она обратилась к Хибари, но смотреть ему в глаза даже не смела: — Монсеньёр предпочтёт моё общество или его сопроводить до комнаты? Кёю позабавило то, как она к нему обращается. Так почтительно и уважительно. У неё явно были хорошие манеры, не то, что у нынешних девиц. — Если только мадемуазель составит мне компанию, то я бы предпочёл понаблюдать за ночными звёздами на террасе, — в глазах Хибари сверкнуло что-то опасное. Хром нервно покусывала губы. Надо же, какой стыд! Она впервые осталась наедине с мужчиной, в такое позднее время в своём доме в отсутствие брата. И это было чем-то новым, настолько необычным, что устоять перед соблазном она не могла. — Если монсеньёр подождёт, пока я накину шаль, на улице уже прохладно, — произнесла Докуро, поднимаясь из-за стола. — Я буду ожидать вас там, — Кёя поднялся и вместе с ней пошёл к дверям, но пропустил её первой, вызывая вновь смущение и робость. Хибари первым вышел на свежий ночной воздух и закурил, нервно вдыхая в себе дым. Это чертовски опасно, оставаться с такой совсем наивной девушкой почти один на один. И о чём только думает Мукуро? Что же у него в планах? Нет, этот негодяй неспроста оставил свою глупую младшую сестру со взрослым мужчиной. Девчонка даже не понимает, какая опасность может ей грозить. Через пару минут она показалась на террасе, укутанная в вязаную красную шаль и встала в паре шагов от него, но продолжала держаться на безопасном расстоянии, словно не доверяла. Это даже к лучшему. — Монсеньёр, вы не рассердитесь, если я задам вам вопрос? — её тихий и такой нежный голос пробуждал в нём те чувства, которые он бы не хотел испытывать к этой неопытной девчонке. — Задавай, — Кёя выпустил изо рта дым, внимательно наблюдая за жёлтым полумесяцем. — Вы сказали, что помните меня маленькой, — робко начала она. — Что именно вы помните? Хибари оторвался от созерцания ночного неба и с удивлением посмотрел на Докуро. Он не мог решиться — сказать или нет. Если скажет, то непременно смутит её, а если не скажет, то обидит. И всё же, ему очень хотелось понаблюдать за её реакцией, для этого он даже зажёг лампу, отгоняя с её лица тени. Девушка сначала робко вздрогнула, не понимая, к чему это. А возможно боялась, что вдруг кто увидит — неприлично ведь! — Я помню тебя ещё совсем малышкой, тебе тогда было только пять, — его голос перешёл на ласково-тёплый шёпот и сердце тут же начало ускорять свой темп, она зачарованно ловила каждое его слово, сосредоточившись на его губах, а Кёя продолжал: — Мне тогда было только четырнадцать, у нас как раз были каникулы и я решил погостить у твоего брата, твоя матушка ещё была жива. А ты, такая крошечная, в своём белом платьице весь день таскалась за нами и подслушивала все разговоры. И даже не стыдилась этого. Докуро засмущалась, опуская глаза и на её бледных щёчках появился такой прелестный румянец, что руками захотелось дотронуться до нежной кожи. И он решил продолжить, захотел увидеть её ещё большее смятение, волнение, смущение, стыд. Она верно не помнит, но он запомнил навсегда и надо же, рассказать ей это сейчас — до чего же забавно! — Мы тогда с Мукуро обсуждали одну девушку, она была очень красивой, но такой гордой и невероятной хамкой, что мы поспорили и во время спора я воскликнул «Она обязательно станет моей любовницей и я буду первым, кто будет целовать её!» — Кёя усмехнулся, уже видя смущение на невинном лице девушки. — А ты выбежала из-за угла и закричала на весь дом «Я стану любовницей Кёи! Я стану любовницей Кёи! И он будет первым моим мужчиной! Мы обязательно поженимся!» Докуро, как этого и ожидалось, вспыхнула, отворачиваясь и не желая, чтобы Хибари видел её такой. Как же у неё горели щёки! Неужели это правда? Неужели глупым ребёнком она выкрикивала такие слова? Хром, конечно, была девушкой невинной и многое её смущало, но от Киоко, которая была на три года старше и уже собиралась выйти замуж, наслушалась достаточно об отношениях между мужчиной и женщиной, и уже прекрасно понимала, что значит «первый мужчина». Да, Хроме довольно плохо была осведомлена в этом вопросе, но подобная тема невероятно смущала её. А слышать что-то подобное от мужчины и вовсе стыдно! Но Кёя был очень доволен такой реакцией. Невинные девушки ему всегда нравились тем, что они чисты и не тронуты. Тем, что для них всё впервые, но со временем они теряют свою чистоту и перестают восхищать. Они прекрасны пока невинны, а потом они смешиваются с серой массой остальных. Лишь в своей невинности они так соблазнительны и очаровательны. Взгляд Докуро упал на лампу, что горела в темноте и мотыльки уже вовсю кружили вокруг, словно их что-то манило. Манило опасное, прекрасное. Языки пламени плясали в своём чарующем танце, приманивая таких наивных мотыльков, что желали прикоснуться к неведомому. И эта картина зачаровала девушку. Она была готова уподобиться этим мотылькам, чтобы коснуться обжигающего огня, была бы рада опалить свои крылья, но постичь тайну. — Как думаете, почему они всегда летят на пламя? Разве они не понимают, что погибнут? — спросила Хроме, не отводя взгляда от огонька. — Думаю, что прекрасно понимают, — усмехнулся Хибари, при этом пристально рассматривая женский силуэт, скользя взглядом по её хрупкой талии, — но такова их природа и они не могут пойти против неё. — Что вы имеете в виду? — Докуро обернулась, всё же в этот раз имея смелость заглянуть ему в глаза. — Знаешь, Хроме, человеческое любопытство бывает очень опасно, а мотыльки как раз им и обладают. Их манит яркий и красивый свет, их привлекает танец пламени и они словно желают коснуться прекрасного, — Кёя шагнул к ней ближе, поправляя на её плечах шаль и только сильнее закутывая девушку в тёплую ткань. — Я забыл, что у тебя слабое здоровье, может, войдём в дом? Докуро обиженно поджала губы и резко отвернулась. Она не любила, когда к ней проявляли жалость. И она явно никак не ожидала получить её от Хибари Кёи. И всё же, он за один только вечер подарил ей так много незнакомых и ярких эмоций, что Докуро решила не злиться на него и простить. Девушка вновь повернулась к нему и робко улыбнулась. — Хорошо, давайте вернёмся в дом, — согласилась она. — Но уже около одиннадцати и мне пора ложиться спать, так что я провожу вас до вашей комнаты. Кёя кивнул и последовал за своей очаровательной спутницей. Пока они поднимались на второй этаж и не спеша шли по коридору, она вполголоса, идя с ним почти на ровне, но всё же немного впереди, пыталась расспросить про своё детство. Хибари отвечал уклончиво, хотя и помнил её маленькой, но рассказывать подробности не желал. Эта единственная тема, которая связывала их на данный момент и так быстро терять эту хрупкую связь он не хотел. Мужчина прекрасно понимал, что удовлетворив любопытство девушки может потерять единственную связывающую их нить. Хроме остановилась возле одной из дверей и с улыбкой посмотрела на брюнета. — Это ваша комната, монсеньёр, желаю вам приятной ночи, — она почти незаметно кивнула, но пока ещё оставалась стоять возле дверей, хотя и чувствовалось, что вот-вот растает в воздухе. — Благодарю, Хроме, — он взял в руки её маленькую прохладную ладошку и, наклонившись, поцеловал, оставляя на бледной коже ощущение своих тёплых губ. Взглянув вновь в лицо девушки, он с удовлетворением отметил её румянец, что говорил о смущении и блеск в глазах, означающий волнение. Она задышала часто, но вырывать свою ручку не была намерена. Ох, как же сейчас всё это было невероятно соблазнительно — они стояли возле дверей его комнаты и если он пригласит её внутрь, то уйти уж явно не позволит. Да и захочет ли она сама? Кёя чувствовал возникшую между ними симпатию, взаимную и искреннюю. Он был даже готов признать влюблённость со стороны девчонки, но понимает ли она сама это? — Я... я... — Докуро словно задыхалась от собственных слов, нервно сжимая в свободной руке шаль. — Сладких снов, — Хибари отпустил её руку и взялся за дверную ручку, явно давая ей понять, что не задерживает боле. Девушка пару минут помялась, пристыжено опустила глаза и, развернувшись, прошла пару шагов и открыла третью от него дверь. Вновь посмотрела в сторону Хибари и, зардевшись, скрылась за нею. Всё это время она выглядела так мило. — Значит ещё и рядом, — усмехнулся Кёя и зашёл в свои покои. Ему нравилась темнота этой комнаты, тени в ней были причудливы, имели диковинную форму, зато силуэты были чёткими. Мужчина подошёл к окну и приоткрыл, впуская в комнату прохладный воздух. Его мысли завертелись вокруг маленькой сестры Мукуро. Надо же, на девять лет младше него, а так хороша собой, что думает он о ней, как о взрослой. Она очень хрупкая на вид и, как уже успел понять Хибари, очень чувственная. Он ещё особо с ней не беседовал, но был уверен, что девушка она не глупая, хотя сразу заметно, что наивная и доверчивая. Это несло в себе и плюсы, и минусы. Но больше всего Кёю волновал другой вопрос — что он сам собирается предпринять в сторону этой милой мадемуазель? Конечно, он мог бы влюбить её в себя и подарить невероятные воспоминания. Но и только? Нет, определённо, связывать себя узами с ребёнком он не собирался. Да и большим минусом было её здоровье — способна ли она вообще родить ребёнка? Нет, о браке тем более не может быть и речи, как бы он не был очарован этой девушкой. Единственное, к чему пришёл Хибари это к некому компромиссу. Он не будет за ней ухаживать и проявлять чувства, если она сама не покажет ему, что хочет испытать нечто невероятное. Конечно, для девушки, что постоянно проводит время в стенах собственного дома новые чувства и события покажутся невероятным приключением. Но стоит ли давать ей ложные надежды и иллюзии? Хроме же наоборот, зажгла свечи и уселась за столик, пристально рассматривая себя в зеркало. Она прокручивала в голове события сегодняшнего дня и порой краснела за некоторые свои глупые поступки. Как она могла показать Хибари, что он ей понравился? Конечно, её тянуло к нему, потому что он так малоэмоционален и почти не проявляет к ней интереса. Эта его холодность, отстранённость и безразличие... было в этом что-то завораживающее! И не казалась она ему глупым ребёнком? Конечно, если когда ей было пять, а ему четырнадцать, то выходит, разница между ними девять лет и сейчас ему было двадцать пять. Надо же, уже двадцать пять... он, должно быть, уже многое повидал в своей жизни. И как ей нравилось, что он обращается к ней просто по имени! Как же мило с его уст звучит «Хроме»! Но Докуро не могла позволить себе такой вольности, нет, с её стороны это точно будет выглядеть невежественно. И скорее всего он принял её за ребёнка, подразнил немного, читая все её эмоции. Она никак не могла заинтересовать взрослого мужчину. Что она могла ему дать? Свой первый поцелуй? Нет, даже его Хроме хранила для своего супруга, только вот о свадьбе можно было и не мечтать, кто возьмёт в жёны девушку, которая обладает таким слабым здоровьем? Конечно, можно мечтать о большой и вечной любви, но тешить себя пустыми иллюзиями девушка не хотела. В дверь постучали и вошла прислуга, держа в руках поднос. — Пора принимать лекарства, — сказала пожилая женщина и Докуро обречённо вздохнула. Что толку от всех этих лекарств, если они не помогают?