Рев Дракона. (The Dragon's Roar)

Он прятался за боковой дверью так долго, как только осмеливался, прислушиваясь к болтовне толпы и страстно желая отгородиться от цветов, которые вспыхивали и тускнели перед его взором, как светлячки. Сердце билось в груди, как кролик в клетке, и все его существо дрожало от ярости. Он изо всех сил старался взять себя в руки, но гнев горел в его душе, как лесной пожар. Ему не терпелось подраться, но при дворе его ждали. Джейме протянул руку и сжал кожаный ремешок, на котором висел ключ от клетки мертвеца. Знание того, что он в безопасности, принесло ему некоторое облегчение. Ключ все еще был у него, хотя он старался не привлекать к нему внимание. До сих пор мало кто проявлял к нему интерес, и солдаты, которых он поставил около клетки, были ему верны. Наверное. А вдруг они уже сообщили его отцу? Будет ли Тайвин вообще волноваться? По ночам он замечал, что во сне у него появляется привычка хватать ключ и прижимать его к себе, словно боясь, что кто-нибудь попытается отнять его у него. Возможно, это была обманчивая надежда, но это была одна из немногих вещей, которые не вызывали у него особого интереса. Бриенна только что сражалась на дуэли с отвратительным сиром Осмундом Кеттлблэком, который хотел взять ее в жены. Она победила, но едва не погибла. Ведь этот бесхребетный червяк вознамерился убить ее уже после того, как дуэль была окончена, ударив ее в спину. Если бы не тревожный крик Джейме, ее бы протаранили насквозь. И убили. Отняли у него, и уже навсегда. Ее собственный голос тревожно переливался оранжевым, и Джейме испугался, что он опоздал. Ему потребовались все силы, чтобы ударить сира Осмунда только один раз, а не искрошить его в фарш. Это был потенциально смертельный удар, но Джейме был не в том состоянии, чтобы церемониться. Он защищал Бриенну от предательского удара, так что смерть этого человека мало что значила для него. Джейме никогда не испытывал чувства паники. Ужас, отчаяние, сомнение, печаль и даже страх, но никогда не паника. Даже когда Король Ночи приближался к ним. Особенно тогда. Все, чего он хотел тогда, — это найти свою смерть, какой бы она ни была. Он думал, что освободится, но снова оказался в заточении. Его тело было целым и здоровым, молодым, еще не тронутым разрушениями войны, но подверженным пыткам от рук и присутствия Серсеи. Единственное, что вселяло в него слабую надежду и желание жить, — это возможность еще раз увидеть веснушчатое лицо Бриенны. Но и этого было недостаточно. Десятки лет, проведенные в одиночестве, не имея даже друга в этом мире, измотали его сильнее, чем он мог себе представить, и его надежда превратилась в отчаяние. Бриенне будет лучше без него. «Что ей может дать такой старый Цареубийца, как я?» — сокрушался он. Бриенна была крепкой и сильной. Она нашла бы свой путь в этом мире, с ним или без него, и, возможно, она бы стала даже настоящим рыцарем, незапятнанным цинизмом убийцы-клятвопреступника. Но у Богов были другие планы. «И все же они продолжают издеваться надо мной, дразнить меня», — подумал он, стиснув зубы. Он был так терпелив. Почти два десятилетия он терпел. Он никогда в жизни так долго ничего не ждал и все же был вынужден держать Бриенну на расстоянии вытянутой руки даже после встречи с ней, опасаясь, что она по ошибке навлечет на себя гнев его отца. Но его внимание к ней означало, что она привлекла и другие взгляды. Недостойные взгляды. Они не заслужили ее, ее смелости и прямоты. «Ты тоже ее не заслуживаешь», — насмехался он над собой, но старался не зацикливаться на этом. Он не заслуживал ее, но он не собирался позволить ей снова ускользнуть из его рук. Когда она осталась у его постели после припадка, желание прижать ее к себе было непреодолимым, но он был вынужден сдержаться. Осталась бы она так долго, если бы не испытывала к нему ответных чувств? Неужели ее удерживает здесь только его положение? Он был уверен, что в улыбках, которыми она одаривала его, когда он подходил к ней на утренний спарринг, было что-то особенное. Он не был уверен, но должен был сделать первый шаг. Она этого не сделает, хотя бы из приличия. Но этот первый шаг нельзя было сделать, пока он не убедится, что его отец не будет представлять для нее угрозы. Джейме считал само собой разумеющимся, что она была непривлекательна для всех, кроме этого одичалого, Тормунда. Но теперь, когда Бриенна была в Красном Замке, тренируясь перед очами почти всех лордов королевства и их сыновей, они начали обращать на нее внимание. Если поединок с сиром Осмундом Кеттлблэком и показал что-то Джейме, так это то, что у него не было времени. Эйемон должен был скоро вернуться, и потом он мог сосредоточить свое внимание на завоевание Бриенны. «Я был бы в гораздо лучшем положении, если бы только что не накричал на нее», — кисло подумал он и почувствовал, как его лицо вспыхнуло от смеси гнева и стыда. Если бы он мог попросить Богов перенести его вновь в другое время, это было бы прямо перед этим моментом, чтобы он мог контролировать свою реакцию. Бриенна не была виновата в том, что очередной рыцарь просто оказался недостоин этого титула. Если он выживет после его удара, Джейме приложит все усилия, чтобы лишить его титула. — Лорд Джейме, пора, — мягко напомнил ему Подрик. Бедный мальчик выглядел встревоженным и обеспокоенным. Его чуть ли не тошнило от того, как доверял ему Подрик. «Бедный глупый мальчишка,— злобно подумал он. — Я недостоин преданности такого мальчика, как он». Ужас скрутил его желудок, но Джейме все же поднял голову и вышел из комнаты.

***

Когда он подошел к креслу, все еще стоявшему перед Железным Троном, воцарилась тишина. Он сел, держа спину прямой и напряженной, как доска, и пристально посмотрел на публику. Несколько мужчин и женщин, казалось, вздрогнули, когда его взгляд скользнул по ним; несомненно, слух о его вспышке уже распространился. Как только началось прошение, Джейме почувствовал, как его гнев улетучивается. Напряжение спало с его плеч, и его сердце наконец перестало биться как сумасшедшее, когда он погрузился в работу. На этот раз он был благодарен за отвлечение. Найти способ завоевать Бриенну было насущной проблемой, но это могло подождать. Поскольку он не видел ее среди знати при дворе, он предположил, что ее все еще лечит мейстер. Она не станет прятаться от него, для этого у нее слишком много мужества. Зато он заметил своего отца, стоящего на своем обычном месте рядом с сиром Киваном. Хотя его отец никогда не улыбался, Джейме мог сказать по тому, как он держался — прямо и непринужденно, — что он был полон самодовольной самоуверенности, отчего он снова почувствовал, как его гнев достигает пика, и, стиснув зубы, он постарался не насмехаться над собственным отцом. Мысли Джейме были прерваны, когда церемониймейстер крикнул: — Сир Эдмур из дома Талли. Он снова перевел взгляд на сира Эдмура, который выглядел таким же мрачным, как и Нед Старк, и чуть не фыркнул при виде темно-серого наряда с голубым поясом в цветах Талли и плаща с красной отделкой. Когда сир Эдмар шагал по ковру, он делал это с таким величественным видом, что Джейме на миг даже подумал, не собирается ли он объявить себя королем. Даже стоя на коленях, он казался полным самодовольства. — Лорд десница, я прошу, чтобы войскам Речных земель было позволено вернуться домой. Я получил известие, что лорды Маллистер и Блэквуд пострадали от набегов железнорожденных. Наши люди страдают, и мы должны защитить их, — сказал сир Эдмур с умоляющим выражением лица, его голос дрожал от беспокойства. — Как вы знаете, мой отец уже давно болен и не способен возглавить войско для их защиты. Это моя обязанность — руководить вместо него. Джейме перевел взгляд на Робба Старка и увидел, что Теон Грейджой безуспешно пытается спрятаться за Робба, а поймав его взгляд, он застыл. Он был живым воплощением ужаса. Джейме сомневался, что он сыграл какую-то роль в этом набеге, поэтому просто стиснул зубы от этой новой стихии хаоса. Как только Эйемон ушел, ему показалось, что Вестерос будто спрыгнул со скалы. Варис уже сообщил ему эти новости несколько дней назад. Бездействовать было противно всем фибрам его существа, но он справился. Он и Эйемон не могли позволить, чтобы еще кто-то из его союзных войск — тех, кто был верен лорду Старку, — просто ушел. В столице осталось слишком много недружелюбных солдат. Джейме дал себе время поразмыслить, и его глаза устремились в одну точку на полу. Земля Блэквуда находилась на западном побережье, как раз рядом с Железными островами, так что они были естественной мишенью. Если он посмотрит на карту, то наверняка найдет Древорон, их родовой замок, прямо на границе Западных земель. Земли лорда Маллистера находились выше по побережью, и хотя их замок был расположен на скале, земли вокруг него находились на уровне моря. Без сомнения, когда сир Эдмур созвал знамена, лорд Маллистер и лорд Блэквуд оставили минимальную охрану, что привело к тому, что они стали легкой добычей. Взгляд Джейме блуждал по залу и вскоре упал на сира Стеврона Фрея. Мужчина стоял, выпятив грудь, как обычно, и расхаживал по залу, словно король доверил ему свою величайшую тайну. Теперь он поник, увидев легкую улыбку, которая появилась на лице Джейме, но все же продолжал храбро стоять. — Сир Стеврон Фрей! — громко сказал Джейме. — Да-да, милорд десница, — проблеял мужчина, выйдя чуть вперед. — Я припоминаю, что вы высоко отзывались о своих подвигах в битве и уничтожении бандитов на Королевской дороге в землях Фреев, верно? — хитро сказал он. Лицо сира Стеврона дернулось, но он кивнул и сказал: — Т-так и есть, милорд. — Железнорожденные — это те же бандиты. У вас не должно быть проблем с их выдворением с Речных земель, — с ухмылкой добавил он. Сир Стеврон Фрей в смятении поджал губы и коротко кивнул. — Да, милорд десница. Я сейчас же пойду собираться в путь, — сказал он и повернулся, чтобы уйти, но голос Джейме остановил его. — Не так быстро. Территория, на которую совершают набег железнорожденные, довольно обширна. Чтобы обезопасить береговую линию, вам понадобятся не только ваши люди. — Он перевел взгляд туда, где стояли его отец и дядя, и добавил: — Дядя Киван. Хотя выражение его лица не изменилось, отец вдруг застыл, как каменная колонна. Джейме подумал, что, если бы он заговорил, в его голосе прозвучали бы опасные красные нотки. Киван был ошеломлен тем, что к нему обратились, но потом тоже шагнул вперед и тихо сказал: — Да, милорд десница? — Железнорожденные совершают набеги на окраину Западных земель. Я хочу, чтобы вы взяли свой отряд и отправились с сиром Стевроном Фреем охранять береговую линию от Утеса до Сигарда. Я оставляю это в ваших и сира Стеврона Фрея умелых руках и надеюсь на вас, — твердо сказал Джейме. Какое-то мгновение Киван стоял, глядя на него так, словно его пригласили присоединиться к Ночному Дозору, но потом ответил: — Как прикажете, милорд десница. — Хорошо. Вы свободны. Отправляйтесь готовиться к походу немедля, — приказал Джейме и махнул рукой, показывая, что беседа окончена. Дядя вопросительно посмотрел на отца, но повернулся и зашагал прочь. Тайвин прищурился, глядя на Джейме, но в остальном продолжал стоять как вкопанный. А сам Джейме тем временем повернулся к сир Эдмуру и, подняв бровь, спросил: — Это решение вас удовлетворяет? Эдмур уставился на него в замешательстве и шоке. Его губы шевелились, словно он хотел что-то сказать, но так ничего и не решился вымолвить. Наконец он сказал: — Да, э-э, да, это меня устроит, милорд десница. — Хорошо. Вы свободны, — ответил Джейме. Когда сир Эдмур уходил, его плечи были сгорблены, как будто его отчитал отец. Было еще несколько просителей, один из них — торговец, высказывающий свои жалобы без присутствия другой стороны, и Джейме велел вышвырнуть его за то, что он зря потратил его время. Потом был музыкант, который хотел спеть песню о бескровной войне. Джейме попытался прогнать его, предложив вернуться, как только здесь будет король Эйемон, но музыкант настоял. Он бренчал на лютне и надоедал всем песней, которая даже не рифмовалась. Джейме искал в толпе лорда Сайруса, а когда нашел, то увидел, как тот стоял около стены и съеживался от каждой ноты. Затем церемониймейстер крикнул: — Сир Лин Корбрей. В этот момент Джейме пожалел, что не успел закончить прошения, но это было мимолетное сожаление, и он быстро сосредоточился. Он прищурился, глядя на рыцаря, шагавшего по проходу: тот был одет в полную броню, а на груди у него красовался предательский герб в виде сокола и луны. Сир Лин быстро опустился на колени, но не поднял головы и молчал. — Можете говорить, сир Лин, — скомандовал Джейме. — Милорд десница, я прибыл из Орлиного Гнезда с ужасными новостями, — начал тот. — Леди Аррен продолжает бороться с болезнью, но сохраняет жизнерадостность, однако ее все больше беспокоит опасность, грозящая лорду Робину Аррену. Наши патрули поредели с тех пор, как армия прибыла сюда, в Королевскую гавань, и горные кланы снова осмелели. Купцам больше не безопасно подъезжать на своих фургонах к Кровавым воротам, чтобы пополнять наши запасы. Леди Аррен велела мне просить вас отпустить ее войска, чтобы те вернулись Долину и вновь защищали наши земли. Его голос был темно-фиолетовым от лжи, и Джейме с трудом удержался от сердитого фырканья. Он почувствовал, как его плечи снова напряглись, и осторожно оглядел мужчину. Черная Рыба отвечал за Кровавые ворота. Неужели он послал этого человека вместо себя? Если бы он это сделал, разве сир Лин не стал бы говорить от имени Черной Рыбы, а не от имени леди Аррен? Но цвет его голоса никак нельзя было изменить. Никому, даже самому Бейлишу, не удавалось владеть своим голосом до такой степени, чтобы Джейме не смог разгадать их истинные намерения. Давно было известно, что горные кланы были постоянным препятствием для путешественников, которые осмеливались подниматься к Кровавым воротам. Голос рыцаря был близок к голубому, и Джейме на мгновение задумался, не так ли выглядит полуправда. Хотя он и раньше видел смешанные голоса: Бейлиш имел склонность говорить только чистую ложь, ни разу не пытаясь замаскировать правду, знал он это или нет. Но о чем он лгал? Что его прислала леди Аррен или что ситуация в Долине совсем иная, чем он предполагал? «Неужели карантин был нарушен?» — подумал Джейме и почувствовал, как его прошиб холодный пот. Если это так, то Мизинец знал, что они лгали о причинах заключения леди Аррен. Эйемон намеренно использовал имя Мизинца, чтобы вдохновить ее на признание, и если Бейлиш узнал, что его подозревают в убийстве лорда Джона Аррена… Если бы это было так, известие об этом дошло бы до Мизинца неделями раньше, но он не заметил никаких изменений в его голосе или поведении во время их небольших заседаний Совета. Варис ничего не сказал, но разве Варис упомянул бы об этом? Когда Джейме был королевским гвардейцем у Эйериса, Варис даже тогда не пользовался полным доверием. У Джейме не было ничего, чем он мог бы угрожать Пауку, кроме неопределенных намеков, и он знал, что лучше не угрожать, не имея весомых аргументов, потому что иначе Варис мог бы скормить ему информацию, которая бы ему понравилась, но не обязательно была бы правдой. С Эйерисом такое случалось не раз. — Милорд десница? Мужчина был достаточно храбр, чтобы прервать его размышления, и он почувствовал к нему невольное уважение. Джейме склонил голову набок, взвешивая свой ответ, внимательно изучая сира Лина. Должен ли я играть скромно или смело? Чутье подсказывало: делай первое, но сердце умоляло быть смелым. В любом случае, он никогда не умел быть застенчивым. — Если ситуация так ужасна, сир Лин, то почему я чувствую ложь в ваших словах? Сир Лин Корбрей замер и побледнел под его взглядом. — Простите меня, милорд десница, но я не лгу. — Да, конечно, — ответил Джейме спокойным, размеренным тоном. Но голос у него был глубокий, темно-красный. — Но вы говорите не всю правду. Это достаточно простая просьба, которую обычно удовлетворяют. Так почему вы лжете об обстоятельствах? Рыцарь покраснел от такого пристального взгляда. Там, где другие могли бы выглядеть пристыженными или испуганными, он вместо этого процедил сквозь стиснутые зубы: — Я не лгу. — Да, это так. Леди Аррен находится на карантине, и для ее собственного здоровья ей запрещено общаться с внешним миром. Черная Рыба отвечает за нее, пока она выздоравливает. — Черной Рыбы там нет, — прорычал сир Лин, поднимаясь с колен. Его голос был кроваво-красным. Этот цвет заставил Джейме снова остановиться. Его заявление осталось бы багровым, если бы не было правдой. Где, во имя пекла, Черная Рыба? Он должен был охранять Орлиное Гнездо, ведь мало кто осмеливался бросить вызов такому опытному бойцу, как он. — Неужели это так? Тогда где же сейчас Черная Рыба? — спросил Джейме. — Он с лордом Талли, который лежит на смертном одре, — ответил сир Лин. Его голос все еще был тошнотворно красным от гнева. Джейме надеялся, что его потемневший взгляд был воспринят как гнев на сира Лина за его дерзкий тон. Теперь он был уверен, что Черную Рыбу выманили, чтобы карантин был нарушен. С его ресурсами Мизинец должен был уже узнать, что вся история с карантином — ложь. Сердце Джейме бешено колотилось, когда он пытался придумать, каким должен быть его следующий шаг. В идеале нужно было загнать Бейлиша в угол, заманить в ловушку. Но как? Насколько он знал, сир Лин не был одним из сообщников Бейлиша. Или был?.. — Вам повезло, что у меня нет вашего языка. Ваша просьба отклонена из-за вашей непрекращающейся лжи. Суд окончен, — объявил Джейме и попытался встать. — Я не лгу! — закричал сир Лин. — Как вы смеете наговаривать на меня?! Его рука легла на рукоять меча, висевшего на поясе. — Ваш голос говорит иначе, сир Лин. А теперь убирайтесь с моих глаз, пока я не выпорол вас за дерзость, — с усмешкой ответил Джейме. — Какая насмешка — слышать подобное от Цареубийцы, подобного вам. Человека, нарушившего клятву! Сир Лин вытащил меч и направил его на Джейме. — Я вызываю вас на дуэль! Стражники Ланнистеров тут же выхватили мечи и шагнули вперед, и Джейме не смог сдержать ухмылки, глядя на сира Лина. — Я уже сегодня проткнул одного человека. Хотите стать следующим? — спросил Джейме, продолжая ухмыляться. Кровь взревела в его жилах, и он почувствовал, как его пальцы дернулись от желания схватить меч. — Я сражался с принцем Мартеллом насмерть, — усмехнулся сир Лин. — Я уверен, что и против вас выстою. — Да будет так. Завтра утром, после завтрака, — сказал Джейме и наконец встал. Толпа, затаив дыхание, ждала, когда сир Лин уберет меч в ножны и двинется обратно по проходу, а Джейме смотрел ему вслед, как хищник, преследующий свою жертву.