Рев Дракона. (The Dragon's Roar)

Джейме посмотрел в окно в башне Десницы и задумчиво вздохнул. Погода стояла прекрасная и спокойная. Он мог видеть рыцарей и лордов, тренирующихся внизу во дворе, пока он сидел здесь, перебирая бумажки. «И как только Эйемон уговорил меня на это?» Однако мысли о нем вызвали вспышку гнева, и он подавил ее, как только мог. Он был в такой ярости из-за его решения насчет Клигана, что в конце концов это вызвало сильную головную боль и вынудило его лечь в постель, чтобы избежать припадка. Ему придется лучше работать над своим самоконтролем. Он все еще не мог в это поверить. Старк — по крайней мере, воспитанный как Старк — просто растоптал традицию, не задумываясь о последствиях, и расколол еще один краеугольный камень Королевской гвардии. «Я потратил почти тридцать лет своей жизни, как в этой, так и той, не для того, чтобы увидеть, как еще один король всадил нож в спину Королевской гвардии. По крайней мере, он не настолько глуп, чтобы принять туда беспомощных сучек, как братья Кеттлблэк», — с раздражением подумал он. Больше всего он сожалел о том, что его сестра и ее сын-идиот наполнили Королевскую гвардию своими глупыми лакеями, совершенно неспособными защитить короля. Исчезла та крепкая, умелая организация, которой он так долго восхищался в детстве. Возможно, он и позволил Серсее убедить его присоединиться к Королевской гвардии, но он уже и так был на полпути туда после того, как сражался с сиром Барристаном Храбрым и служил оруженосцем у сира Артура Дейна. Все, чего он хотел, это быть хотя бы наполовину похожим на Меч Зари. Его посвящение в рыцари было самым гордым моментом в его прошлой жизни и в этой тоже, хотя сейчас у него было еще несколько моментов, в которые он испытал похожую гордость. «А теперь вернемся к насущной проблеме», — со вздохом подумал он, снова превращаясь в Десницу короля. Одно дело — договариваться о союзах, и совсем другое — заниматься делами королевства. Подробности уже начали ускользать от него. Накануне он провел свое первое заседание Совета. Скоро ему нужно будет встретиться со всеми лордами-наместниками и сообщить им, что Эйемон намерен отослать домой значительную часть их армии. Он уже мог себе представить, как это решение будет встречено гневом его отца. Армия Запада ценила его как наследника Утеса Кастерли, но они все еще были связаны клятвой с его отцом. Между ними двумя, за кем они, скорее всего, последуют? За лордом Джейме, будущим наследником и нынешним Десницей короля, превосходящим по рангу своего отца, — или за все еще грозным лордом Тайвином? Если бы он был капитаном в армии своего отца, ему, конечно, было бы трудно пойти против Старого льва. Это было сравнимо с концом света. Именно поэтому Эйемон держал вокруг себя все больше своих более северных союзников. Ему было досадно, что Эйемон не может доверять западным лордам, но он был уверен: все изменится, как только его отец наконец встретится с Неведомым. «Нам просто нужно быть терпеливыми. И делать по одному шагу за раз», — предостерег он себя словами, которые сам же не так давно сказал Эйемону. Это был единственный способ, который позволит ему оставаться твердым на своей позиции. Тем не менее нужно было еще много сделать, так что он решил нанять себе нескольких помощников. Но с этим придется подождать. Во-первых, он собирался потешить свое любопытство. — Под, передай, пожалуйста, лорду Маллистеру, что его вызывают в башню Десницы. — Да, милорд, — ответил Под, глядя на него широко раскрытыми глазами, и тут же зашагал прочь, высоко подняв голову. Они работали над его позерством, а также над его боевыми навыками. Как оруженосец Десницы короля, он занимал более высокое положение, чем все остальные оруженосцы, уступая только Оливару Фрею, и было важно, чтобы к нему относились с уважением от имени Десницы. Он вспомнил их тренировку на днях, когда они оказались в одном помещении с Бриенной из Тарта. Он бесчисленное количество раз прокручивал в голове эту встречу, и он чувствовал, что встреча прошла хорошо, несмотря на то, что говорил Эйемон. В прошлой жизни он обращался с Бриенной еще хуже, и она все равно осталась с ним. «Вот только тогда она должна была сдержать клятву», — подумал он. Однако, насколько он мог судить, ничто не удерживало ее в Королевской Гавани. Он попытался немного покопаться в ее деятельности, не делая этого слишком уж явно, но это было невозможно, когда речь шла о Бриенне из Тарта, поскольку она была единственной благородной леди в Королевской Гавани, не считая леди Дельфины. Остальные бежали, узнав об угрозе войны. Впрочем, они скоро вернутся. Однако он не мог обращаться с ней в таком тоне и дальше. Это разозлило бы ее еще больше. Он был уверен, что по крайней мере часть пути к тому, чтобы расколоть ее скорлупу, состояла в том, чтобы признать ее ценность как бойца, но, похоже, в этой жизни она также не избежала насмешек и издевательств своих товарищей-рыцарей. Она по большей части принимала его поддразнивания за подлость, когда они должны были восприниматься как шутка. Он был более резким в прошлой жизни, даже после того, как они подружились, но он решил ослабить это, по крайней мере на некоторое время. «По крайней мере, смерть Ренли не висит у меня над головой», — подумал он. Она, казалось, была столь же влюблена в него в этой жизни, как и в прошлой. Это было действительно удивительно, что немного доброты, проявленной к ней, смогло породить такие чувства, и если быть абсолютно честным, то это даже немного жалко. Она была достойна более высоких стандартов верности и дружбы, но это не оставило бы ему шанса так же, как и остальным рыцарям в королевстве, за исключением тех, что были с Севера и из Дорна. Он попытался сделать вид, что занят лежащим перед ним листом пергамента, но в ожидании лорда Маллистера он едва успел прочитать хоть слово. Это было письмо, которое он пытался написать леди Кейтилин относительно ухода за его бастардом. При одной только мысли об этом он закрыл глаза и перевернул пергамент, чтобы не читать его. Он уже написал несколько неприятных писем со всеми мыслимыми угрозами, чтобы предупредить, что случится с ней, если она плохо обойдется с одним из этих ублюдков, находящихся на ее попечении, но особенно с его собственным. Он надеялся, что это поможет ему избавиться от гнева за свое последнее письмо. В конце концов, Эйемон настаивал, чтобы он не не портил отношения Ланнистеров со Старками. В этот момент раздался стук в дверь. — Войдите, — отозвался Джейме. — Лорд Маллистер прибыл, милорд, — доложил Под с официальностью солдата на поле боя. — Спасибо, Под, — сказал Джейме. Он на мгновение задержал взгляд на Джейсоне Маллистере. Лорд с любопытством оглядывал его покои. Если не считать единственного гобелена с изображением ланнистерского льва за спиной, в комнате не было никаких других вещей с гербом Ланнистеров. В отличие от своего отца, он не чувствовал, что должен жить в цветах дома. В конце концов, большую часть своей жизни он прожил в качестве Королевского гвардейца, и от них ожидалось, что они будут вести аскетичный образ жизни. Даже в качестве Десницы у него была только одна полка с книгами, простой письменный стол, стул, его меч на письменном столе — и это было все. — Лорд Маллистер, я хочу сразу перейти к делу: вы знакомы с целителем Дэвидом Рифтом, не так ли? — Да, милорд, — ответил он и нервно заерзал, его голос стал дрожаще-фиолетовым. Это показалось Джейме странным. «Его поведение было таким же необычным, когда он разговаривал с Дэвидом», — подумал он и поднялся со стула, чтобы говорить на равных. — Что вы можете мне о нем рассказать? Маллистер моргнул. — А что бы вы хотели узнать? — Каким он был в детстве? — Он уже тогда был странным парнем. Большинство мальчиков, даже мальчики-слуги, предпочитали стучать палками вместе, подражая солдатам в боях на мечах. Но только не он. Он почти всегда читал, даже в детстве, когда еще не ходил на уроки, — сказал он, глядя куда-то вдаль. — Он посещал с вами одни и те же уроки? — Да, это так. Я был на несколько лет старше. Его мать помогала мейстеру. Мейстеру Тамалу мальчик понравился, и он попросил моего отца дать ему возможность учиться. Я думаю, мой отец надеялся, что однажды он сможет служить мне в качестве мейстера, поэтому он посещал уроки вместе со мной. Он был на несколько лет моложе меня и уже тогда намного умнее. Джейме удивленно поднял брови. «Держу пари, Дэвид, должно быть, очень рано почувствовал это самодовольство», — подумал он и почувствовал, как его пальцы сжались. — И что же вы тогда чувствовали? Маллистер пошевелился, и Джейме снова вопросительно поднял брови, но мужчина молчал. — У меня нет никакого интереса обсуждать то, что произошло между вами двумя. Я просто хочу узнать о нем побольше. Лорд Маллистер сглотнул, глядя на свои ноги, а затем снова поднял взгляд и сказал: — Как вы можете себе представить, это было очень неловко, что мальчик, который был на три года младше, был лучше меня на уроках. Мой отец всегда ставил его как пример для подражания. «Драться — это хорошо, сынок, но твой ум позволит тебе победить любого противника, прежде чем ты выйдешь на поле боя», — сказал он. Конечно, когда я был таким молодым, это просто разозлило меня. Мои друзья, Ашер и Томас, злобно дразнили меня по этому поводу. Однажды я увидел Дэвида, стоящего на краю утеса и смотрящего на океан. Это продолжалось уже несколько лет, и ему было около восьми. Я был сыт по горло тем, что слуга умнее меня, наследника Сигарда. Поэтому я подбежал к нему и столкнул с обрыва. Сердце Джейме буквально подпрыгнуло от этого рассказа. — И он выжил?! — Каким-то чертовым чудом. Он был на пороге смерти больше двух недель. Примерно в течение этого времени я не мог сидеть. Слуга или нет, но мой отец был в ярости от того, что я сделал, и наказал меня за это на всю оставшуюся жизнь. Я пожалел об этом, как только сделал это. Казалось, прошла вечность, прежде чем его тело коснулось воды, и я никогда не забуду его крик. Глаза Маллистера были застелены пеленой когда-то пережитых им событий, и когда они наконец встретились с глазами Джейме, он сказал: — С тех пор я живу с этим сожалением каждый день. Может быть, я и не убивал его, но я погасил эту детскую энергию. Его рука всегда взлетала вверх, чтобы ответить на вопросы мейстера. Но после этого он больше никогда так не делал. Он просто делал свою работу и жил своей жизнью, не говоря больше ни слова никому из нас. Я подумал, что, возможно, падение сделало его немым, но он, по-видимому, говорил со своими родителями. Когда война Девятигрошовых королей настигла нас, он ухватился за возможность принять в ней участие, вероятно, чтобы уйти от меня, а также начать свой собственный путь в мире. Он исчез среди наших рядов, и я никогда больше не видел его до недавнего времени. — Благодарю вас, лорд Маллистер. Ваш рассказ был очень поучителен, — пробормотал Джейме, глубоко погруженный в свои мысли. Еще ребенком он прыгал со скал вокруг Утеса Кастерли высотой почти в две дюжины футов. Он вспомнил, что за этот трюк его на месяц посадили под домашний арест. Он уже бывал в Сигарде раньше, и эти скалы были значительно выше. — Что-нибудь еще? — Я так не думаю, только то, что он был чертовски хорошим целителем под опекой мейстера. Я не удивлен, что он решил просто быть целителем, а не мейстером. У него был дар, это точно, — сказал Джейсон Маллистер, его голос снова стал ровным бирюзовым теперь, когда он был уверен, что Джейме сдержал свое слово. — Вы свободны, — сказал Джейме, уже выкинув его из головы. «Ну, теперь легко понять ярость Дэвида». Он, конечно, никогда не простит и не забудет покушения на убийство. Если бы это был он, то отец наверняка уничтожил бы мальчика и его семью так же основательно, как Рейнов и Тарбеков. «Я достаточно удовлетворил свое любопытство», — подумал он. Ему было приятно узнать еще немного о тайне Дэвида Рифта. Он мог бы понять его немного лучше. Теперь было бы легче предсказать его действия, но все еще не было уверенности, судя по тому факту, что Эйемон, казалось, тайно консультировался с ним, если его назначение в Малый Совет было чем-то полезным. Он был не первым членом Совета, который не был лордом, но он, вероятно, был первым крестьянином, без настоящего титула или статуса. По крайней мере, он не держал никаких обид на Эйемона, и так как единственным целителем, кроме него, был Пицель, он просто не мог позволить этому старому болвану подсыпать Эйемону яд. Джейме снова провел рукой по голове, чувствуя, как в ней нарастает боль. К счастью, это не было похоже на ту боль, которая предшествовала припадку, но эта боль предполагала, что он пытался одновременно выполнить слишком много задач. Ему нужна была помощь, но сначала нужно было кое-что сделать. — Под, пожалуйста, найди моего брата и скажи ему, что я хочу его видеть, — крикнул он через дверь. — Сию минуту, милорд! Он думал, что пройдет некоторое время, прежде чем он увидит своего брата. Тирион никогда не снисходил до того, чтобы им командовали, как простолюдином, и теперь, когда их отношения были на грани срыва, он чувствовал, что его брат будет волочить ноги, чтобы добраться сюда. «До тех пор у меня еще много дел», — подумал он и снова сел за стол, отложив письмо и решив поработать над планом, по которому армии должны были быть отправлены домой. «Форрестер — еще один северный дом наравне с Амберами и Болтонами. В их владениях довольно много деревьев. Дерево будет драгоценным товаром в течение Долгой ночи», — размышлял он про себя, содрогаясь при мысли о тех холодных ночах, в течение которых запросто можно было отморозить нос. Как он и предсказывал, его брат решил появиться только тогда, когда солнце встало прямо над горизонтом. В дверь постучали, и Под проскрипел сквозь щель:  — Лорд Тирион пришел, милорд. — Впустите его, — сказал Джейме. Тирион неторопливо вошел, как будто он был лордом Утеса Кастерли, и одарил его снисходительным взглядом, быстро усаживаясь без приглашения. — Как раз вовремя ты появился, — горячо сказал Джейме. — Так что же вам от меня нужно? Может быть, теперь, когда вы с королем поссорились в первый раз, я — это твоя отдушина? — Не испытывай мое терпение. Если только ты не хочешь остаться в неведении о том, что беспокоило меня, когда ты хотел немного выпить, — сказал Джейме. Казалось, это остановило Тириона от его следующего резкого замечания, и он сделал огромное усилие, чтобы сдержать свой язык. Наконец он сказал:  — Мне понадобится вино для этого? — Для этого нам обоим понадобится вино, — сказал он и схватил бутылку вина, которую слуги вежливо оставляли в начале каждого дня, и щедро наполнил бокалы для них обоих. Он был рад видеть, что Тирион выглядел встревоженным, когда смотрел на чашку. Вернувшись на свое место, он достал письмо, которое так долго рассматривал, и уставился на него, желая, чтобы пергамент наполнился словами, которые ему нужно было сказать. — Это как-то связано с тем письмом? — Да, но это то, что я пишу… — ответил Джейме, замешкавшись. Он закрыл глаза и несколько раз глубоко вздохнул, а потом снова открыл их и прошептал: — Помнишь, как Серсея меня изнасиловала? На лицо Тириона упала тень, и он медленно кивнул, закрыв глаза, словно хотел стереть тот день из своей памяти. — На днях Эйемон сообщил мне, что Серсея беременна. Тирион застонал и зажмурился, потирая переносицу. Затем он сказал: — Я осел. — Ты не знал, — сказал Джейме, затем сделал большой глоток вина, наслаждаясь тем, как оно согревало его внутренности. — Прости меня, Джейме. — Это не твоя вина. Тирион бросил на него раздраженный взгляд. — Мне очень жаль, что я так поступил. Я знаю, что тебе было тяжело, и мы оба знаем, что эта работа — не твоя стезя. Я видел, как… ты был взволнован тогда, и я все равно пытался толкнуть, когда мне следовало бы знать лучше. Ты же мой брат. Я уже достаточно хорошо тебя знаю, чтобы понимать, когда нужно держаться на расстоянии, но в этот раз я так облажался. — Это не только твоя вина. Я знаю, что был не очень откровенен. Это… это сложно объяснить. Может быть, когда-нибудь ты узнаешь всю правду, но эта новость — по крайней мере часть того, что было у меня на уме, — сказал Джейме, глядя на темно-красное вино, не в силах смотреть Тириону в глаза. — Так… что же будет с ребенком? — Эйемон распорядился, чтобы его вырастили в Винтерфелле. — Вместе с другими незаконнорожденными детьми Ланнистеров, — кивнул Тирион. — Хорошо. Этот вариант еще менее вероятно будет принят отцом. — Ммм, — проворчал Джейме, крепче сжимая пальцами ножку. Одна только мысль о том, что его отец знает что-то об этом ребенке, заставляла его вздрагивать. Неважно, что он был рожден от его ненавистной сестры, это все равно был его ребенок, и он поступит правильно с ним, как не мог поступить с другими. — Меня беспокоит только то, что у Кейтилин Старк довольно ужасная история плохого обращения с бастардами. Мне нужно написать ей список правил, касающихся воспитания этого ребенка. Лицо Тириона еще больше потемнело. — Ты же не думаешь, что она плохо обращается с нашим племянником и племянницами, которые уже там находятся? — Я в этом сомневаюсь. Она, вероятно, просто игнорирует их, и это лучшее, на что они могли надеяться. Но этот ребенок будет младенцем. Его вот так запросто не проигнорируешь. Я не хочу, чтобы только кормилица заботилась о нем. Я… я хочу писать письма ребенку, и пусть леди их читает, — признался Джейме, чувствуя, как внутри у него все переворачивается. Ребенок вряд ли бы понял то, что ему читали, но если он собирался признать этого ребенка, то это должно было быть с момента его рождения. Так что сколько бы месяцев или лет ни потребовалось, чтобы наконец взять ребенка под свое крыло, Джейме хочет, чтобы тот знал, что его не забыли, как бесчисленное множество других ублюдков. Тирион оживился и сказал:  — Хорошая идея, брат. Я знал, что если у тебя когда-нибудь будут дети, то ты будешь хорошим отцом. — Отец назвал бы это слабостью. — Это не слабость — заботиться о своих детях. Если он так думает, то это просто проливает свет на его собственные отцовские навыки. И посмотри, как все обернулось. — Карлик и его золотой наследник, теперь Десница короля? — сказал Джейме. — Вот именно, хотя ты и оказался гораздо лучше, чем должен был бы. — У меня было время подумать о том, что я действительно хочу сделать, — пробормотал Джейме. «Целых две жизни». — Я просто… не знаю, что и написать. Я уже написал с полдюжины других писем, наполненных всеми ужасными угрозами, которые я могу себе представить, но Эйемон предупредил меня не портить отношения со Старками. Особенно если я хочу, чтобы со всеми нашими бастардами хорошо обращались в их доме. — Рад видеть, что ты можешь признать хороший совет своего короля, даже когда у вас был такой ужасный скандал, как на днях, — сказал Тирион, поднимая свою чашу. — Он ошибался насчет Королевской гвардии, но это не значит, что он ошибается во всем. Можем ли мы теперь двигаться дальше? Я хотел бы, чтобы ты помог написать это письмо и… может быть, с некоторыми другими моими обязанностями. Тирион вздохнул. — В настоящее время король поручил мне помочь расшифровать счета, которые лорд Бейлиш вел для королевства. Он не должен снова стать мастером над монетой. Извращенная природа этого человека заставляет меня чувствовать себя отвратительно. Мне это не нравится. — Если он вернется, — пробормотал Джейме. — Почему бы тебе не дать мне официальную должность при дворе? Джейме искоса взглянул на него. — Ты знаешь, почему. Это, вероятно, не будет длиться вечно, но пока это не произойдет… поможешь? Тирион вздохнул. — И я бросаюсь на свой меч. — А что еще ты собираешься делать? — Пить, читать и, может быть, поиметь шлюху или двух? — У тебя еще будет достаточно времени для этого, — ответил Джейме. — А сейчас давай-ка приступим к работе.