Рев Дракона. (The Dragon's Roar)

Джейме не испытывал восторга от того, что стал Десницей короля, хотя и понимал, что его долг — вести Эйемона и помогать королевству в достижении его целей. Хотя он не мог не вспомнить, что работы на этом посту много, а продолжительность жизни зачастую довольно короткая, в большинстве случаев Десниц с их должности выносят вперед ногами. Последний Десница, которого не убили, был его собственный отец почти двадцать лет назад. Однако прямо сейчас он отчаянно жаждал отвлечься, окунувшись в свою новою работу как можно глубже. После того как Эйемон рассказал ему о беременности Серсеи, он просто рухнул на свою бывшую кровать в Белой башне. Он довольно легко заснул, хотя во сне ему снился ребенок, исчезающий в дыму. Он снова увидел Томмена, падающего из высокого окна, Мирцеллу, захлебывающуюся собственной кровью прямо перед ним, и синеющего Джоффри. Это заставило его резко проснуться в панике, забыв на несколько минут, где и в каком времени он был. Он был чертовски близок к убеждению, что вся эта кампания с Эйемоном ему просто приснилась, и он снова был в Королевской гвардии Роберта Баратеона, пока не выглянул в окно и не увидел, что вокруг ходят солдаты Винтерфелла. Когда он окончательно проснулся, известие о том, что Серсея беременна, и почти наверняка от него, снова начало мучить его. «А может, этот ребенок и не мой?» — на мгновение подумал он. Могло же ведь так быть? Он попытался вспомнить ту ужасную ночь, внутренне содрогнувшись, потому что он до сих пор пытался подавить эти воспоминания. «Кончил ли я в Серсею?» Он честно не мог вспомнить. Его память была такой туманной, вероятно, из-за того, что у него случился припадок буквально через несколько минут после того, как их обнаружили. Среди стресса и хаоса он не мог вспомнить, как все это закончилось на самом деле. Он снова попытался припомнить ту ночь, пережить ее заново, но от этого у него скрутило живот, и он в конце концов сдался, чтобы его не вырвало. Не годится быть больным и отсутствовать в ночь их с Эйемоном беспрецедентной победы. В следующее мгновение он подскочил от стука в дверь. Эйемон пришел поговорить с ним перед началом пира. Стены Белой башни были слишком тонки, чтобы бояться людей, скрывающихся внутри них, поэтому сир Барристан стоял у дверей, и они снова принялись за обсуждения своих планов. Джейме научил Эйемона создавать шифры, и они выбрали ключ друг для друга, используя воспоминания и людей, которых знали только они. Они создали два списка важных задач на ближайшее время. Первый список задач, которые должны были быть широко известны, включал в себя обращение к Станнису, отправку за Дейенерис и переговоры с Дорном. В другом списке, предназначенном только для их глаз, были такие задачи, как поимка Бейлиша, добыча драконьего стекла на Драконьем Камне и осмотр тайников с диким огнем под городом. Они оба прошли по второму списку несколько раз, а затем он был сожжен в пламени свечи. Как только это было сделано, они должны были идти, чтобы присутствовать на пиру, устроенном в их честь, чтобы отпраздновать взятие Королевской Гавани. — Ты уже видел тронный зал? — спросил Джейме, когда они вышли во двор. — Д-да… — с озабоченным видом ответил Эйемон. Джейме удивленно поднял брови. — Ну и что ты думаешь? Эйемон с минуту молчал, явно обдумывая свой ответ. — Это было… интересно, — неуверенно произнес он. В ответ на раздраженный взгляд, который Джейме бросил на него в ответ, он вздохнул и добавил: — Трон ужасен. Все же немного трудно поверить в то, что столько власти, столько интриг и столько истории — хорошей и плохой — все это завязано на такой уродливой вещи. Мой предок, Эйегон Завоеватель, сидел на этом троне. Ты убил моего дедушку, Эйериса II, сидящим на этом троне. Мне просто интересно, как я собираюсь жить со всем этим. Народ, лорды — они рассчитывают, что я буду поступать правильно. Но как я сам должен понять, что правильно, а что нет? — Ты спрашиваешь не того человека, Эйемон, — поморщился Джейме. — Я наблюдал, как короли правят десятилетиями, но это были плохие короли. Я не знаю, как правит хороший король. У тебя хорошая голова на плечах, так что ты не можешь сделать хуже, чем они. — Это обнадеживает, — сердито сказал Эйемон. — Тогда спроси сира Барристана. — Может быть, я так и сделаю. — Последовала пауза. — Жаль, что я не могу спросить у своего дяди. Джейме фыркнул. — Он все еще с тобой почти не разговаривает? — Сегодня он был ко мне теплее, чем в последние месяцы, но я не знаю, потому ли это, что он простил меня, или потому, что замок был взят бескровно. Мы не смогли обсудить с ним ничего, кроме передвижения войск. Мы оба были очень заняты. — Я должен был быть там. — Не будь смешным. Ты захватил Ренли, не пролив ни капли крови, и являешься героем дня, полностью отказавшись от сна. Ты нуждался в отдыхе и заслужил его. С этими словами они вышли на свет в пиршественный зал. Следующие несколько часов Джейме провел, потчевая лордов приукрашенной версией того, как он бескровно захватил замок, полностью упустив из этого рассказа упоминания о секретных туннелях. Герион сидел рядом с ним и услужливо поддакивал ему, в нужные моменты громко хохотал, таинственно подмигивая Джейме. К счастью, он милосердно уклонился от первоначального поддразнивания, которое устроил Джейме после встречи того с Бриенной. Говоря о Бриенне, он не заметил ее в зале. Он знал, что она никогда не была склонна к посещению пиршеств, и мог только предполагать, что ее единственным другом до последнего времени был Ренли, как и прежде. Здесь для нее не нашлось бы ни одного дружелюбного лица. По крайней мере, не сейчас. «Скоро», — сказал он себе и глубоко вздохнул, чтобы успокоиться. Ему часто приходилось останавливаться посреди разговоров, чтобы хоть на пару секунд прикрыть болящие глаза. Тысячи различных оттенков зеленого, красного, фиолетового и желтого атаковали его со всех сторон, делая невозможным следить за ними всеми. Он никогда особенно не стремился к посещению таких больших общественных сборищ, если только это не был турнир, но теперь, когда он мог видеть звуки, он отчаянно хотел уединиться в своей комнате и просто побыть в тишине. «Теперь это моя жизнь», — подумал он. Во время перерыва в очередном пересказе он оглядел комнату. Эйемон, казалось, вел особенно оживленную беседу с лордом Уилласом, его кузеном Роббом и Теоном, сидевшими через несколько стульев от него. Нед Старк, Эдмур Талли и еще несколько речных лордов болтали за нижним столом. Старый Нед Старк сидел за высоким столом рядом со своим племянником, но, по-видимому, не спеша спустился вниз. Его собственный отец сидел рядом с ним, но он тоже отошел в сторону и разговаривал с сиром Киваном. Судя по кислому выражению его лица, он едва ли наслаждался этим сборищем. Тирион сидел в конце стола, очевидно, рассказывая истории своему юному кузену Тайреку, который нетерпеливо склонился к нему, чтобы лучше слышать. Лансель был рядом с ними, выглядя особенно смущенным, вероятно, услышав о том, что натворила Серсея. «Ему чертовски повезло, что она не утащила его за собой на дно», — подумал он. После того как их дядя Тигетт умер от оспы, Серсея нашла еще одного Ланнистера, чтобы утолить свою похоть, и это сомнительная честь свалилась на бедного глупого Ланселя. В этой жизни он был таким же недалеким, как и в прошлой. Пастухи тоже присутствовали на пиру. Сайрус играл на виолончели для всех, и многие слушатели просили у него сыграть те или иные песни, вроде «Вниз по реке Мандер» или довольно похабную песню под названием «Три девицы». Дэвид, Дельфина и рыжеволосая женщина, с которой Джейме еще не встречался, сидели за столом. Женщины болтали друг с другом, но Дэвид оставался тихим и отстраненным, его лицо было довольно мрачным. Помощник Дэвида Джулиан Грей пересел за другой стол и хрипло смеялся вместе с другими молодыми людьми. Джейме был почти уверен, что Дэвид упоминал, что он сын из незначительного вестеросского дома, так что, возможно, он говорил со старыми друзьями. Каллум выглядел неловко в другой группе людей, но Висенте, казалось, был полностью в своей тарелке и, кажется, рассказывал свою собственную версию захвата ими Красного замка. Джейме надеялся, что у него хватит здравого смысла не раскрывать информацию о туннелях, но опять же, возможно, люди не подумают, что в этих приукрашенных рассказах есть какая-то доля правды. Пару раз за ночь он ловил на себе взгляд Тириона. Хорошее настроение его брата мгновенно сменилось довольно убийственным взглядом. Джейме вздохнул. Рано или поздно он должен будет рассказать Тириону о ребенке, которого носит Серсея; в конце концов, это повлияет и на него тоже. Он уже знал, что Тирион был раздражен его уклончивостью. Он действительно не хотел отдаляться от своего брата, не после того, как они были так близки в прошлом, но этот Тирион не был тем Тирионом. Он так долго был один в Королевской Гавани, что давно привык полагаться только на себя. Эйемон был другим, он был родственной душой. Но не было ни одной живой души, которая могла бы сказать, что они действительно знали его. Ближе к концу пиршества Джейме начал отвлекаться и почувствовал, что у него снова начинается головная боль. В какой-то момент он повернулся и увидел перед собой крошечную бутылочку, напоминающую лекарство от головной боли, которое Дэвид давал ему раньше. Он осторожно понюхал ее и понял, что она пахла точно так же. Он оглянулся и увидел, что Дэвид только что вернулся на свое место, а когда он поймал его взгляд, то резко кивнул ему. Несмотря на отвратительный вкус, это лекарство действительно помогало облегчить его головную боль, и, выпив его, он смог вернуться к маске привычного всем высокомерного Джейме Ланнистера. На следующее утро он и Эйемон встали рано, готовясь к церемонии. Они позвали Пастухов, по крайней мере тех, кто непосредственно помогал ему и Эйемону. Сайрус, Дельфина, Дэвид, Висенте, Каллум, Герион и Варис стояли перед ними, выглядя оборванцами. — Прежде всего, Сайрус, ты и твоя жена станете лордом и леди небольшого замка, как и было обещано. Я все еще пытаюсь решить, какой замок вам дать. Есть парочка здесь или в Западных землях. — В Западных землях? — удивленно поднял брови Эйемон, глядя на Джейме, и на его губах заиграла веселая улыбка. — И больше нигде? — Вот именно. Он и его жена неукоснительно следовали моим приказам. И как верховный лорд… — Ты еще не верховный лорд, — ответил Эйемон, и его веселый голос приобрел ярко-зеленый оттенок. — Но я буду, — ответил Джейме, и в его голосе послышались оранжевые нотки раздражения. — Они превосходно выполнили мои приказы, и я теперь вознаграждаю их за труды, как и обещал. Он никогда еще не видел, чтобы кто-то так настороженно отнесся к присвоению титула лорда и получению замка. Это была большая честь — получить титул и землю, но они продолжали украдкой поглядывать друг на друга и напускать на себя веселый вид. — А у тебя есть фамилия? — Есть, — сказал Сайрус. Он повернулся к своей жене: — Как ты думаешь, нам следует использовать его или придумать другое имя? — Рано или поздно эта новость доберется до Миэрина, какое бы имя мы ни выбрали, — сказала она. — Хм… интересно, что бы подумал мой отец. — Его здесь нет. Все зависит от тебя. Он потрогал свою губу, а затем тупо покачал головой. — Он подумает, что я слишком много себе позволяю. И он был бы прав. Я всего лишь музыкант. — Почему ты так беспокоишься, Сайрус? Только то, что тебе придется бежать, не означает, что мы оставим тебя тонуть или плыть, — вмешался Дэвид. — Мы будем рады вам помочь. Я действительно обучался в Цитадели в течение нескольких лет, поэтому я знаю много обязанностей, которые исполняет мейстер. — И за каждым замком закреплен полностью обученный мейстер. В вашем распоряжении будут все необходимые ресурсы, — сказал Джейме. — А теперь скажи нам свою фамилию. Он продолжал колебаться, а затем сказал: — Александратос. Джейме нахмурился и протянул ему пергамент, чтобы тот записал ее. — Это не похоже на миэринскую фамилию. — Потому что так и есть. Моя семья жила и умерла, будучи музыкантами. Музыканты имеют склонность к бродяжничеству, точно так же, как Дельфина и я путешествовали с Пастухами. Есть редкие музыканты, которым удается получить должность при королевском дворе. Когда-то давным-давно мой прадед получил такую должность в пирамиде Миэрина. — Ты отказался от этого ради жизни в дороге? — спросил Джейме. — Да, — в один голос ответили Сайрус и Дельфина. Джейме, конечно, наслаждался простотой жизни в дороге, когда он путешествовал с Бриенной, армией или направлялся в Винтерфелл. И несмотря на все невзгоды в пути, он не мог не оценить то чувство остроты и ясности ума, находясь вдали от головокружительных голосов города. Тем не менее он подумал, что, если бы зашла речь о воспитании детей во время постоянного движения, он был бы, скорее, другого мнения, чем они. — А теперь подумайте насчет своего герба и девиза. Как решите, приходите ко мне, и я пошлю за портнихой, чтобы она помогла сшить вам знамена, — сказал Джейме с немалым раздражением в голосе. «Почему я решил заняться бумажной работой, связанной с вознаграждением?» — думал он, желая вырвать свои волосы, хотя и знал, почему. Он презирал письменность и любое занятие, касающееся ведения записей, но надеялся тем самым хоть немного облегчить бремя, лежащее на плечах Эйемона, помогая разобраться со всякими мелочами. Не говоря уже о том, что Пастухи теперь были его людьми и его ответственностью. Висенте и Каллума было гораздо легче наградить. Висенте выбрал пару недавно сделанных ножей, пригодных для королей, а когда пришла очередь Каллума, то он сказал, что у него уже есть совершенно хороший меч, и в конце концов они наградили его рыцарским титулом. Он был так ошеломлен, что на мгновение Джейме показалось, что он вот-вот расплачется, но он проглотил слезы и молча поклонился. Рыцарям обычно приходилось самим платить за себя, но Джейме устроил так, что его будет финансировать дом Ланнистеров, пока тот будет оставаться ему верен. Герион тоже ничего не захотел. «Тебе лучше не награждать меня рыцарством. Или женой», — сказал он, но в конце концов согласился на новый меч, так как Светлый рев он отдал Джейме. Затем пришла очередь Дэвида, который до этого наблюдал за всем происходящим, как гордый родитель: его грудь была выпячена, и он не скрывал радости в своих глазах. Но как только все внимание обратилось на него, он нахмурился. — Только не говори мне, что ты ничего не хочешь, — прорычал Джейме. — Напротив, я очень многого хочу от тебя, — сказал он, властно глядя на Джейме сверху вниз. — Звание лорда? Дэвид фыркнул. — И что я буду с ним делать? — Женись и заведи детей. Так поступают все лорды, — пробормотал Джейме. — Это было бы самое короткое существование дома в истории нашей страны. — Есть мужчины и постарше тебя, которые все еще заводят детей, — съязвил Джейме, скривив губы при мысли о лорде Фрее. — Нет, — прорычал Дэвид. — Я хочу, чтобы «Ланнистеры» спонсировали Пастухов. Мы откроем здесь госпиталь, где будут ухаживать за жителями Королевской Гавани. И я вновь последую за тобой, когда ты вернешься в Утес Кастерли и поселишься в Ланниспорте. — Народ Королевской Гавани будет вам очень благодарен, — сказал Эйемон. — Как и я. Джейме задумался. «Почему бы просто не попросить поручиться за тебя у короля?» Кроме того, он был лично обязан Дэвиду и его Пастухам, сначала спасением от железнорожденных, а затем попыткой помочь ему контролировать свои припадки и хранить свои секреты. Ему следовало бы держать Дэвида поблизости. — Договорились, — сказал Джейме. Они еще немного поспорили о соглашении, о том, что Джейме разрешалось просить у Дэвида и что Дэвиду, в свою очередь, разрешалось делать. Эйемон записал это, потому что почерк Джейме становился настолько хаотичным, что никто не мог его прочесть. — Варис, ты был мне верен. Чего же ты хочешь? — спросил Эйемон. — Я только хочу сохранить свое положение мастера над шептунами, — ответил Варис с легким поклоном. — И это все? — Служение хорошему королю — это уже достаточная для меня награда, — ответил он. «Я в этом не сомневаюсь», — кисло подумал Джейме. Они должны были остерегаться Вариса, даже если он уже доказал свою надежность. Они закончили как раз к обеду, но как раз когда Дэвид выходил, Джейме не удержался и спросил его: — Так какая же история связывает тебя с лордом Маллистером? — Я все утро ждал, что ты спросишь. Я удивлен, что ты так долго продержался, — ответил Дэвид, но в его взгляде была холодность, и он сверкнул глазами. — Это не твое дело. — Мы только что создали партнерство. Мне нужно знать, что я не просто случайно пошел на соглашение, которое рассердит моего союзника, — сказал Джейме. Эйемон с большим интересом наблюдал за происходящим. Герион смотрел на Джейме так, словно у того выросла вторая голова. — Ты же сам видел весь разговор. Похоже ли это на обмен репликами между двумя врагами? — Я знаю, что я видел. Ты ненавидишь его, и весь мир это знает. Ты простолюдин, посмевший проявить ненависть к лорду в публичной месте. Это очень смело. Что случилось? Дэвид продолжал сверлить его взглядом. — Я не прощаю и не забываю покушения на убийство, — с этими словами он выскочил из комнаты. Джейме остался в ошеломленном молчании. Когда он взглянул на Эйемона, тот казался еще более заинтригованным, но самым удивительным было то, что Пастухи тоже был ошеломлены этим открытием. Лорд Маллистер пытался убить Дэвида? «Но он явно не приближался к Дэвиду тогда с враждебными намерениями», — подумал Джейме. Это было очевидно по цвету голоса лорда Маллистера. Он был зеленым с небольшим желтым оттенком — судя по тому, что он мог сказать, это были нервы. «Еще одно дополнение к моему растущему списку проблем».