Рев Дракона. (The Dragon's Roar)

— Сир Барристан, пошлите за Тирионом Ланнистером. — Сию минуту, ваша светлость, — ответил старый рыцарь. Эйемон снова сел за стол и глубоко вздохнул, чувствуя, как спадает напряжение в его плечах. Ему было так приятно рассказать Джейме обо всем, что произошло с тех пор, как они расстались в Винтерфелле. Хотя он часто консультировался у своего дяди, у них просто не было того же уровня понимания, как с Джейме. Одно дело знать, как обернулись события, и совсем другое — пережить всю эту чертову неразбериху. Вино было подано специально для Тириона, и карлик, увидев его на столе, не теряя времени, налил себе полный кубок. Эйемон удивленно приподнял бровь, но тут же принялся расспрашивать его о донесениях лорда Тайвина и Западных войск. Все ответы карлика были пронизаны тяжелым сарказмом и горечью. Эйемон попытался надавить на него, но в конце концов с него было достаточно. — Обычно меня не волнует, что вас так разозлило, если только это не помешает вашей миссии. Однако я не уверен, что вы уделяли моим приказам все необходимое внимание. Почему ты смеешь так вести себя со своим королем? Подразумеваемой угрозы в голосе было достаточно, чтобы пробиться сквозь его алкогольный туман. Тирион отреагировал так, словно его ударили: его глаза расширились, и он откинулся на спинку стула, но все еще продолжал держать кубок с вином. — П-прошу прощения, ваша светлость. Я забылся, — пробормотал он. — Что вас так рассердило? Ваш отец? — Нет, ваша светлость, это… это мой брат. Боюсь, что теперь вы его знаете куда лучше, чем я. Лицо Эйемона смягчилось, но лишь слегка. В конце концов он достаточно хорошо узнал Тириона: тот абсолютно обожал своего брата и был готов последовать за ним даже в объятия самой смерти. То, что делало Тириона таким могущественным союзником, также имело тенденцию доставлять ему неприятности. Он мог видеть за ложными словами своих союзников и врагов их истинные мотивы, если только не упускал из виду некоторые детали информации. Это заставляло его всматриваться и вынюхивать, пока его любопытство и логика не были удовлетворены. И именно это вычеркнуло Тириона из числа кандидатов, достойных доверия, на знание их тайны. Джейме сам сказал, что Тирион скорее рассмеется им в лицо, и это будет в лучшим случае. Вполне возможно, что он в конце концов предал бы их из-за беспокойства за их рассудок. — Значит, он все еще избегает вас? — Да. Его обычные отговорки сводятся к тому, что он слишком занят, но его боевые навыки едва ли заржавеют за час разговора, который я жажду от него получить. — А вы не подумали, что, возможно, есть причина, по которой он избегает вас? Тирион сжал губы в жесткую линию. — Думал, — тон его ответа мог разрезать не хуже любого меча. Последовало молчание, а затем Тирион сказал: — Ему не нравится мое чрезмерное любопытство. — Тогда не лезь не в свое дело, — сказал Эйемон. Карлик с прищуром посмотрел на него и сказал: — Вы знаете секрет, который он скрывает от меня. — Мы с твоим братом разошлись на полгода, делая все, что в наших силах, чтобы объединить королевство. Наш предыдущий разговор был строго об армии и о том, как лучше всего закончить войну. Здесь нет места для личных разговоров, — ответил Эйемон. «Чем больше ты лжешь, тем легче тебе становится», — подумал он, снова почувствовав острую боль от этой частичной лжи, но Тирион все еще не был готов услышать правду. С этими словами он отпустил Тириона. Как уже сказал Джейме, Тайвин был не слишком доволен тем, что ему пришлось так долго сидеть около Королевской Гавани, занимаясь лишь написанием отчетов о Ренли и его войсках из Штормовых земель. Тирион ничего не говорил о том, что у Тайвина есть скрытый план, но ему было неясно, было ли это просто потому, что Тайвин не хотел делиться этими планами с Тирионом, или Тирион все еще был достаточно предан своему отцу, чтобы молчать о них. Со старым львом это было трудно сказать, но у него было такое чувство, что он не должен исключать этого. Затем он послал за лордом Хоулендом Ридом и леди Мейдж Мормонт. Они сообщили ему о их наблюдениях за Русе Болтоном. Если он и замышлял что-то зловещее, то никак этого не показал. Пока они с лордом Тайвином лишь обменивались любезностями и бросали друг на друга сердитые взгляды. Тем не менее лорд Хоуленд и леди Мейдж не могли следить за ним каждую минуту каждого дня, при этом не выдав себя. Пока все было тихо. После этого он наконец отправился спать. Он предпочел бы встретиться еще с Тиреллами и лордом Тайвином, но сейчас была уже глубокая ночь. Им придется подождать до утра. К завтраку Эйемон позвал Джейме. Его Десница в это утро был не только удивительно бодр, придя к нему, еще он принес с собой футляр с арфой. Эйемон чуть было не вырвал его и не прижал к себе. — Спасибо, что вернул ее. — Открой, — сказал Джейме. Эйемон расстегнул застежки и, откинув крышку, ахнул. В последний раз, когда он видел арфу, ее дерево было поблекшим, а большинство струн были порваны. Сейчас она была тщательно отполирована до зеркального блеска, а каждая струна была натянута и блестела. — Когда я был в Ланниспорте, я отдал ее одному мастеру на реставрацию. Теперь на ней снова можно играть. — Спасибо, — прошептал он, нежно проводя руками по струне, чтобы произвести волну прекрасных звуков. — У меня есть все основания полагать, что один из людей Дэвида, музыкант, который сейчас внутри замка, может сыграть для тебя на ней. Мне пришлось чуть ли не вырвать ее из его холодных мертвых рук, чтобы забрать. Эйемон усмехнулся. Ему очень хотелось подержать арфу в руках, но надо было сделать еще кое-что, и он неохотно закрыл крышку футляра и спрятал его в сундуке в своей палатке. Как только завтрак был убран, он послал за лордом Тайвином. Призрак только что вернулся с охоты и, тяжело дыша, лег между Эйемоном и Джейме. Пока они ждали, все молчали. Джейме остался сидеть за столом, но Эйемон стоял, твердо упершись ногами в землю. — Лорд Тайвин, ваша светлость, — объявил сир Престон Гринфилд, и вслед за ним вошел Тайвин. Эйемон кивнул ему, и Королевский гвардеец вернулся на свой пост у входа в шатер. Ему потребовалось вся его выдержка, чтобы не отпрянуть назад. Лицо Тайвина было суровым и отталкивающим. Он очень мало видел Джейме в его холодных зеленых глазах и жестких чертах лица. Он был безукоризненно одет в красно-золотые доспехи Ланнистеров и малиновый плащ. Сам Эйемон был одет в черно-красную накидку в цветах Таргариенов, но в остальном на нем была лишь простая темная кираса и корона. У него было такое чувство, что если бы какого-нибудь беднягу спросить, кто из них двоих был королем, то в мгновение ока он выбрал бы Тайвина. — Ваша светлость, — произнес Тайвин скрипучим голосом, лишенным всяких эмоций. — Лорд Тайвин, — ответил Эйемон ровным, как восходящее солнце, голосом. — Я хотел поблагодарить вас за то, что вы отправились в Королевскую Гавань и устроили здесь свой лагерь, как баррикаду. Я знаю, что было трудно удержаться на одном месте без четкой цели. Джейме сказал мне, что я должен благодарить вас за то, что вы заставляете своих людей тренироваться и строить боевые орудия. И за обстановку моей палатки, — обвел рукой свою палатку Эйемон. Возможно, губы лорда Тайвина слегка приподнялись, но если это и было так, то улыбка исчезла в мгновение ока. — Не за что, ваша светлость. — Он также рассказал мне, что я должен благодарить вас за то, что вы пытаете солдат, перебежавших с вражеской стороны. Не так ли? Нельзя было не заметить легкую напряженность вокруг глаз Тайвина. — Да, ваша светлость. Нельзя отрицать, что важную информацию можно найти в самых неожиданных местах. Лучше всего смотреть в оба. — Значит, вы смогли добыть какую-то важную информацию? Мертвая тишина, последовавшая за этим вопросом, говорила сама за себя, но Эйемон продолжал настаивать. — Ну, так что, вы обнаружили какую-либо важную информацию? — Нет, — прорычал Тайвин. — Это не значит, что это невозможно… — Вы мучили людей, которые были вынуждены быть здесь, только потому что они родом из Штормовых земель. Никто из них не был даже близок к руководству обороной Королевской Гавани. Поэтому вероятность того, что вы могли хоть что-нибудь узнать от них, равна почти нулю, из этого я пришел к выводу, что эти люди были подвергнуты пыткам, только чтобы насытить вашу непомерную жажду насилия, — голос Эймона, разносившийся по палатке, был неумолим, и ему пришлось глубоко вздохнуть, чтобы сдержать свой собственный гнев. — Простите меня, ваша светлость, но какой смысл в этой беседе? Джейме уже положил этому конец. — Дело в том, лорд Тайвин, что мы готовы штурмовать Королевскую Гавань в любой момент. В городе есть безоружные мирные жители, которые не имеют возможности уехать. Учитывая то, что случилось в прошлый раз, когда Королевская Гавань была захвачена, — на этих словах Призрак встал рядом с Эйемоном и зарычал, — если я услышу, что во время штурма Красного замка были убиты безоружные мирные жители, я буду считать лично вас ответственным за их смерть. Это понятно? Тайвин взглянул на Призрака, а затем на Джейме, который стоял, сложив руки на груди, и наблюдал за ним со странно пустым выражением лица. — И тебе нечего сказать обо всем этом? — Нет, — ответил Джейме. — Я здесь, чтобы поддержать своего короля. Его слова — это мои слова. — Вы свободны, — холодно сказал Эйемон. Он был уверен, что Тайвина безмерно раздражало то, что король, отдающий ему приказы, был в три раза моложе его. Тем не менее он поклонился и тихим голосом произнес: — Ваша Светлость, — а затем ушел. Наступила минута тишины, в течение которой они слушали, как затихают его шаги, а затем Эйемон спросил: — Он был явно зол, но ничто не указывало на то, что он что-то скрывает, — сказал Джейме. Затем он вызвал Мейса и Уилласа Тиреллов. Им потребовалось некоторое время, чтобы добраться до палатки, так как Уилласа пришлось нести, но они, наконец, прибыли. Эйемон услышал стук его трости прежде, чем увидел его. Сир Арис Окхарт откинул полог палатки, чтобы они могли войти. На первый взгляд Уиллас казался серьезным молодым человеком с каштановыми волосами, искусно уложенными вокруг его плеч, и он был одет в зеленую мантию с ярким золотым узором. Эйемон на мгновение остановился, чтобы рассмотреть их обоих. Мейс Тирелл был его полной противоположностью, он вошел с выпяченной огромной грудью, как нахохлившийся петух. Золотые украшения и драгоценные камни, украшавшие его одежду, могли бы соперничать с Серсеей Ланнистер в их помпезности. Эйемон с трудом удержался от смеха, когда лорд Тирелл опустился на колени и сказал: — Я ваш верный слуга, представляющий дом Тиреллов, к вашим услугам, мой король. Краем глаза он заметил, что Джейме закатил глаза, и постучал пальцами по столу. Даже Уиллас казался раздраженным поведением своего отца, но он чопорно поклонился и не поднимал головы, пока отец оставался на коленях. Во время разговора с лордом Тайвином Эйемон предпочел стоять, словно тем самым играя в игру воли со Старым львом, но к прибытию Мэйса и Уилласа он решил все же присесть. — Ваша светлость, — сказал Уиллас спокойным и ровным голосом и поклонился так низко, как только мог. — Лорд Джейме. Болтовня с Мейсом и Уилласом была пустой. В первую очередь он пригласил их для того, чтобы оценить. И из своих наблюдений он заключил следующее: Уиллас был весьма осторожен в словах, которые он выбирал. Хотя он и держался с властным видом, но казался честным человеком. Мейс Тирелл был совсем другим, и Эйемон сразу же порадовался тому, что Джейме настоял на том, чтобы именно Уиллас занял место в совете, а не его отец. Лорд бушевал и делал нелепые заявления. Он был достаточно умен, чтобы сформулировать свои требования в виде вопросов, и, конечно же, он особенно беспокоился о своем сыне Лорасе, чему Эйемон мог только посочувствовать. Однако было совершенно ясно, что его болтовня о Лорасе действовала Джейме на нервы. Как только Эйемон снова заверил лорда Тирелла, что Джейме сделает все возможное, чтобы обеспечить безопасное возвращение Лораса, он созвал еще одну встречу, чтобы обсудить стратегию. В заседании совета приняли участие около трех дюжин лордов, но ближе всех к нему были его дядя, Джейме, сир Барристан, Большой Джон Амбер, леди Мейдж, Русе Болтон и Тайвин Ланнистер. Эдмур Талли и его вассалы из Речных земель стояли по другую сторону стола. Тиреллы, лорды Простора и Западных земель втискивались туда, где только могли найти себе место. Тирион смог занять место рядом со своим отцом. — Спасибо вам всем, что пришли. Я решил начать переговоры с Ренли. Несмотря на их исход — а Ренли вполне может как выставить себя дураком, так и внять голосу разума и сдаться, — я хочу, чтобы все знали наш план. Лорд Тайвин, войска Западных земель возьмут осадные башни, которые вы построили, и попытаются перелезть через стены Королевской Гавани здесь, здесь и здесь. Это должно дать вам укрытие, чтобы протаранить Львиные ворота. Лорд Тирелл, лорд Талли, вы возьмете еще три осадные башни и нападете здесь, здесь и здесь. Это должно дать вам возможность разбить Врата дракона и Старые ворота. Как только силы Запада, Поречья и Простора привлекут их внимание, я хочу, чтобы Север сосредоточился на Грязных воротах. Мы превосходим их числом в десять раз. Мы должны с легкостью пробить дыры в их обороне. — Мы набросимся на Королевскую Гавань, как стая муравьев, — сказал Большой Джон Амбер с неприятным смешком. — Однако, в отличие от муравьев, мы будем брать пленных. Если один из Золотых плащей или просто солдат бросит свое оружие, он должен быть взят в плен. Никто из безоружных мирных жителей не должен пострадать. — Вы считаете это разумным, ваша светлость? — глухо сказал Тайвин. Эйемон заметил, что многие северяне и лорды Речных земель хмуро смотрят на него. Эйемон пристально посмотрел на него и сказал: — Это мой народ! Я не хочу, чтобы они проливали свою кровь без всякой на то нужды. — Как пожелаете, ваша светлость, — сказал Тайвин. — То же самое касается и вассальных лордов Штормовых земель. Сражайтесь насмерть только в том случае, если нет другого выхода. Однако Лорас Тирелл и Ренли Баратеон должны быть взяты в плен! — А как же лорд Станнис, ваша светлость? — спросил его дядя, впервые с начала собрания. — Я послал своего кузена сира Давина Ланнистера с отрядом солдат в Острый Мыс, — сказал Джейме. — Оттуда открывается прекрасный вид на залив Черноводной. Если Станнис зашевелится и решит отправится в Королевскую Гавань, мы узнаем об этом через полтора дня. — Есть еще какие-нибудь донесения? — спросил Эйемон. — Все спокойно, — ответил Джейме. — А где будете вы, ваша светлость? — спросил Уиллас. — Я буду с северными войсками. Чем скорее я займу свой трон, тем скорее мы покончим с этой осадой. — А где бы вы хотели видеть меня? — скучающим тоном спросил Джейме. Его Десница, казалось, всем своим видом пытался показать, что все эти планы были излишни. — Ты, конечно же, будешь с солдатами Запада, — ответил Эйемон, пристально глядя на него. «Надеюсь, тебе удастся реализовать свой план, Джейме». — А как насчет рыцарей Долины? — спросил Джейме. — Лорд Джон Ройс как раз созывал знамена, когда я уходил. Они находятся примерно в одной или двух неделях отсюда. Если повезет, то к тому времени, как они прибудут, мы уже захватим замок. — А теперь перейдем к самим переговорам. Дядя, ты считаешься самым надежным из нас. Возможно, именно ты должен поговорить с Ренли? — Вряд ли он поверит мне после того, как я предал Роберта. — Ты сделал это ради своей крови. — Я не думаю, что он увидит это таким образом. Возможно, сир Барристан будет куда лучшей кандидатурой на роль переговорщика? Джейме мрачно усмехнулся. — Он переключился с защиты Роберта на защиту Эйемона, едва тот заявил о себе. Вы все еще, вероятно, самый надежный человек здесь. — Ваша светлость, я буду счастлив передать послание о переговорах, — сказал сир Барристан. Эйемон задумчиво потер подбородок. Он так долго полагался на репутацию своего дяди как честного человека, что даже не представлял себе, что теперь, вероятно, один его вид может вызвать гнев Ренли. — Да, сир Барристан. Я хочу, чтобы вы доставили это сообщение немедленно. Эйемон с беспокойством посмотрел ему вслед. Джейме подтолкнул его локтем и спросил: — Не хочешь потренироваться? — Разве ты не должен тренировать своего оруженосца? — Ему нужна демонстрация. Этот спарринг лишь еще больше испортил Эйемону настроение, отчасти потому, что он не мог думать ни о чем другом, кроме борьбы, когда Джейме давил на него. Было приятно видеть, как ухмылка исчезла с лица Джейме, когда Эйемон остался на месте, парируя и противодействуя. С тех пор, как они расстались, сир Барристан взял на себя его обучение, и он заметно улучшился. В сочетании с его знанием боевого стиля Джейме он фактически приближался к его уровню. — Ты тренировался с сиром Барристаном, — сказал Джейме, отпрыгивая назад. Эйемон удивленно поднял брови и усмехнулся. — Я узнаю эти старые ходы где угодно. Эйемон фыркнул и нанес еще один удар. Выпады продолжались еще несколько секунд, прежде чем Джейме ослабил хватку и выбил меч из его руки. Второй спарринг закончился тем, что его бросили в грязь. То же самое случилось и в третий и четвертый раз, но сир Барристан вернулся прежде, чем они начали пятый по счету спарринг. — Ренли хочет встретиться с вами у Львиных ворот до начала ужина. Он будет на стене, а вы, как ожидается, снаружи, — сказал сир Барристан. Эйемон кивнул. Он действительно не ожидал ничего другого и был благодарен Ренли за то, что тот вообще пожелал выйти на переговоры. Похоже, он был столь же нетерпелив, но по какой причине? Он надеялся, что Ренли действительно просто дурак и у него нет ничего неожиданного в рукаве. — Тебе следует надеть доспехи. Мы не можем дать им возможность выстрелить в тебя, — сказал Джейме. — Ренли может оказаться достаточно глупым, чтобы попытаться это сделать. — Отлично. Каждый должен быть в доспехах. Подготовьте Роберта Баратеона. Мы должны быть уверены, что Ренли не сможет его убить. — Хм… Я не думаю, что он из тех, кто убьет собственного брата ради власти, — ответил Джейме, впервые его голос прозвучал довольно неуверенно. — Он может убить его просто из жалости, как только увидит, — сказал Эйемон. Они тащили Роберта всю дорогу до Королевской Гавани, и последний раз, когда Эйемон видел его, был по их прибытию в Риверран. Вернувшись к нормальному рациону, старый король сбросил с себя значительную часть своего веса, из-за чего его лицо и кожа обвисли, как плохо подогнанная одежда. В то же время его борода и волосы поседели. Глаза, в которых когда-то были огонь и гнев, искажающие его лицо, теперь были ясными, но печальными. В сочетании с обвисшей кожей он был похож на старого пса, готового избавиться от своих страданий. Его снабдили одеждой куда менее роскошной, чем раньше, но он не заботился о соблюдении приличий и регулярно пачкался. Это выглядело жалко, и временами Эйемон испытывал к нему жалость, но тут же напоминал себе, что это тот самый монстр, который с удовольствием убил его сводных брата и сестру и который с таким же удовольствием добавил бы его и Дейенерис в эту кучу. Конечно, на свободе было еще немало монстров, и он надеялся, что скоро наступит время, когда он избавится от них всех. — Своей вонью он может посоперничать с Королевской Гаванью, — усмехнулся Джейме. В назначенное время Эйемон, Джейме, сир Барристан, Нед Старк, Уиллас Тирелл, пара стражников и Роберт Баратеон, привязанный к лошади, выехали к Львиным воротам. Призрак бежал между Эйемоном и конем Джейме. Джейме был вынужден отступить подальше, так как его лошадь испугалась присутствия лютоволка. Подойдя к воротам, они выстроились в ряд, а Джейме и Эйемон заняли места по центру. Уиллас занял место справа от Джейме. Сир Барристан и Нед были слева от Эйемона; Нед был так близко к Роберту, как только мог. Они ждали молча. Солнце все еще висело высоко в небе, даря им еще несколько часов дневного света, но их тени уже протянулись через равнину, купаясь в золотистом свете. День был душным и жарким, но ближе к вечеру появился прохладный ветерок, ненадолго унося запах дерьма, которым был пропитан весь город. Пот струился по шее Эйемона сзади. И теперь он с завистью взглянул на короткие волосы Джейме, удивляясь, как же ему удавалось в их прошлой жизни столько лет прожить в этом городе с длинными волосами. Возможно, как только они возьмут город, и ему тоже не помешает сделать стрижку. Наконец он увидел людей, появившихся высоко на стене. Они были достаточно хорошо видны, чтобы он мог разглядеть мужчину с каштановыми волосами и бородой, а рядом с ним был мужчина со светлыми вьющимися волосами. По бокам от них стояло еще с полдюжины человек, и все они были в шлемах. Несомненно, остальные были охранниками. — И вот пришел дракон, — высокомерно произнес человек, которого он принял за Ренли. — Я готов принять твою клятву верности истинному правителю. Эйемон хмыкнул, но в его глазах не было теплоты, хотя Лорас и Ренли все равно не смогли бы ее разглядеть. — А я вот думал, что ты наконец решил прекратить это ребячество и сдаться, ведь это у меня есть все, а ты едва удерживаешь Штормовые земли. — Мы не собираемся уступать дракону, — отрезал Ренли. — Ты выглядишь слишком молодо, чтобы играть в войну. Возможно, тебе стоит вернуться к своей матери. Ах, извини, у тебя ее нет. Эйемон еще крепче сжал поводья и почувствовал, как с его губ срывается рычание, но Джейме опередил его: — Я знал, что ты молод, Ренли, но думал, что ты перерос тот возраст, когда кидают столь детские оскорбления. — И вот теперь вмешивается Цареубийца, а теперь еще и проверенный предатель. Я знал, что тебе нельзя доверять. А вы, сир Барристан. Я думал, что вы человек чести! Сир Барристан молчал и не двигался, пока его глаза осматривали стену в поисках угрозы. — Твой брат никогда не был законным правителем Семи Королевств. Он украл чужое право первородства. А с моим восшествием на трон королевства вернутся к своему истинному правителю, — ответил Эйемон. Провозглашая себя как короля, он был вынужден напустить на себя важный вид. Он должен был вести себя так, как будто уже владел троном, и это не было тем, в чем ему можно было отказать. Это чувство было ему чуждо, но в последнее время ему казалось, что так бывает с каждым его чувством. Сможет ли он когда-нибудь снять эту плохо сидящую маску? — Как видишь, твой брат Роберт Баратеон — уже давно мой пленник. Семь Королевств нуждаются в короле. И я — единственный вариант. — Я не верю, что это мой брат, добрый король Роберт. Он совсем на него не похож. И в любом случае, я сам мог бы стать королем. — Уверяю тебя, Ренли, это он, — наконец заговорил дядя Нед. — Ты осмелился заговорить со мной, Эддард Старк, после того как предал моего брата? Он доверял тебе, как члену семьи, а ты скормил его Львам! — Я здесь не для того, чтобы приводить доводы в свое оправдание, — отрезал Эйемон. — Железный трон будет моим. У тебя есть только один шанс: уступить трон, и я позволю тебе сохранить дом твоих предков. А если ты продолжишь бросать мне вызов, я позабочусь о том, чтобы имя Баратеонов было стерто из истории Вестероса. — Лорас! Прекрати немедленно это безумие, — вмешался Уиллас, пытаясь разглядеть брата. — Ты великий боец, но даже ты должен понимать, когда сражение заранее проиграно. Ты можешь покончить с этим! Ты сделаешь это? Они могли только видеть, как Лорас качает головой. — Я никогда не подозревал, что моя семья предаст меня. Ты действительно мой брат? — Мы любим тебя и желаем, чтобы ты присоединился к нам! Забудь об этой глупости! Король Эйемон уже согласился предоставить тебе помилование за твое неповиновение. Ну пожалуйста! Мы не хотим видеть тебя мертвым! Очевидно, у Лораса кончились слова, и он продолжал качать головой. — Драконы принесли в Вестерос огонь и кровь. Мой брат принес ему мир. И Джейме, и Эйемон, услышав это, могли только фыркнуть в ответ. — Будь он жив или мертв, я буду продолжать сражаться во имя моего брата. Баратеон будет сражаться против тебя, даже если он этого больше не сможет сделать. И ни Штормовые земли, ни Королевские земли ты не получишь. Внезапно раздался голос: — Никогда не сдавай замок, Ренли! СРАЖАЙТЕСЬ С НИМИ! СРАЖАЙТЕСЬ С ДРАКОНОМ ДО СМЕРТИ, ЕСЛИ ЭТО НЕОБХОДИМО! Джейме подал знак, и один из охранников ударил Роберта бронированным кулаком в рот, оглушив его. Эйемон сердито посмотрел на него и подвел своего коня к Роберту. — Вы хотите, чтобы ваш младший брат умер, чтобы сохранить свою славу? Ты мне отвратителен, — он взглянул на своего дядю, который выглядел пристыженным. Сколько историй он слышал о величии Роберта Баратеона? Тогда, в Винтерфелле, на него это не произвело особого впечатления, и теперь его отвращение было еще сильнее. «И что только мой дядя нашел в этом распутнике?» Он снова повернулся к Ренли. Он был достаточно близко, чтобы разглядеть самодовольную улыбку на его лице. — Значит, мой брат — действительно ваш пленник. Я сделаю так, как требуют мой брат и король. Ты возьмешь этот замок только через мой труп. Последовала пауза, во время которой Эйемон кипел от злости. Когда он заговорил, его голос был едва слышен для Ренли и Лораса. — Отлично, тогда мы атакуем на рассвете. Мои люди обрушатся на ваши стены, как лава, которая обрушилась на старую Валирию и привела ее к гибели. С этими словами он повернул своего коня и галопом поскакал назад к их лагерю, стоявшему в отдалении. Он без всякой необходимости сильно сжал поводья и был уверен, что к тому времени, как вернется, у него появятся волдыри. Лорды уже ждали его, среди них были Тайвин, Русе Болтон и Большой Джон Амбер. — Ну и что же? Как прошли переговоры? — взревел Большой Джон, натягивая поводья своего коня. Эйемон молчал, пока спешивался, и это продолжалось, пока он изо всех сил старался взять себя в руки. Наконец он повернулся к Джейме, который ждал его слов, сидя как на иголках. — У тебя есть время до рассвета, — наконец сказал он ему. После этих слов Джейме склонил голову и исчез в толпе.